Гитарист

ГИТАРИСТ

Первый раз в жизни пошел на концерт к сестре и там встретил ту женщину. Сестра слегка подвернула ногу, боялась вести машину и попросила  подвезти. Сергей  сел в первый ряд и слушал, как та исполняет Паганини. Когда Ольга закончила и вышла, то он тоже поднялся и вышел вместе с ней, и уже уходя из зала вдруг заметил женщину.
У той было странное выражение лица, как будто музыка звучала не снаружи, а внутри нее. И во втором отделении концерта Сергей сел так, чтобы ее видеть. И не ошибся. Та сидела закрыв глаза, полностью поглощенная звуками. Глядя на нее чувствовал, как музыка переполняет ее, резонирует внутри и переливается через край. Похоже, та не могла ее сдержать и легкие плавные движения рук, как будто дирижировали и сопровождали каждый аккорд.
Сергей знал, что именно она чувствует, потому, что чувствовал то же самое, когда слушал музыку. Или писал. Только  уже научился подавлять движения своих рук и позволял  это только дома. А на людях держал себя в руках. За всю свою недолгую двадцатилетнюю жизнь впервые встретил человека, который воспринимает музыкальные произведения так же, как он.
После концерта  спустился вниз в холл и сел в кресло напротив сестры. Взял ее гитару в руки и перебирал струны. Ждал, когда эта женщина спустится вниз в раздевалку. Почти все уже ушли, осталось всего несколько пальто, и вот она появилась. Шла вместе с подругой. Он молча смотрел на нее. Та удивленно встретила его взгляд, припоминая, что в перерыве уже встречалась с ним глазами. И в первый момент хотела подойти и послушать, как он играет,  музыка неудержимо влекла ее, но не подошла. Видимо,  подруга спешила домой, и ей было неудобно ту задерживать. Но его настойчивый взгляд все же привлек ее внимание, и она дружелюбно и искренне улыбнулась на прощанье.
Теперь он точно знал, что в следующий раз та точно подойдет и будет его слушать. Она хочет этого так же, как и он. Видимо, своим взглядом  сумел что-то в ней задеть и зацепить, вызвать интерес.
Сергей в этом году заканчивал консерваторию. Также, как и сестра играл на классической гитаре. Немного пел - так для своих. И много писал музыки. Но ее никто не понимал, и сестра в том числе.
А эта поймет. Он сразу почувствовал, что эта незнакомая женщина сможет оценить его талант и сказать, что он из себя представляет. Назвать его истинную цену.
И  стал ходить на все концерты сестры. Уже зная, что там встретит ее. Так и случилось. Ровно через месяц Сергей пришел и сразу ее узнал. Та сидела в первом ряду, и он сел неподалеку.
Как же она слушала музыку! Сергею казалось, что они вместе исполняют какой-то дуэт. Ее руки вздрагивали и порхали над коленями, а он все это чувствовал, даже не глядя на нее.
А после концерта та, как и в прошлый раз спускалась по лестнице и увидала его с гитарой. Он сидел один, сестра уже уехала. Женщина тоже в этот раз была одна, без подруги. Увидела его, сразу улыбнулась и подошла.
«Вы играете на классической гитаре?», - спросила с интересом.
«Да,  учусь в консерватории».
«Как забавно! Я в детстве тоже пыталась на ней играть, но у меня не оказалось ни слуха ни голоса. Зато дочь неплохо играла, потом бросила и в руки не берет. Увидела по телевизору, как играет какой-то  гитарист с мировой известностью и заявила, что никогда не сможет играть, как он. С тех пор и не играет. А Вы не боитесь таких сравнений?»
«Нет, не боюсь. Я к ним готов. И даже хочу, чтобы меня сравнили. Но только никак не найду желающих сравнивать».
Та  весело и искренне расхохоталась.
«С удовольствием Вас сравню. В любое время, когда позовете».
Сергей посмотрел на нее откровенным мужским взглядом и сказал:
«Я готов, хоть сейчас».
Женщина снова расхохоталась так, что у него свело скулы:
«И я готова хоть сейчас, у меня абсолютно свободный вечер. Куда поедем, к Вам или ко мне?»
«Ко мне. У меня акустика лучше, специально комнату выделил под это дело, чтобы нормальный звук был и соседям не мешать».
И они поехали. Сергей жил в Кратово. В  коттедже. На выходные иногда приезжали мать с отцом и редко сестра, а так жил один. Огромный участок в пятьдесят соток достался от деда-генерала, а дом построили лет десять назад родители. В перестройку мать с отцом из научных работников переквалифицировались в риэлторы и создали свою небольшую фирму. Отец стал юристом, а мать вела бухгалтерию. Народу в фирме работало немного - всего семь человек, дела шли неплохо и отец с матерью содержали их с сестрой, заявив, что он может валять дурака до сорока лет. А потом тоже пойдет работать к ним, если не сможет зарабатывать достаточно музыкой.
Когда   въехал на машине к себе на участок, то Елена, так звали новую знакомую, прямо ахнула. Так было красиво – сосны стояли, усыпанные снегом. И огромное бездонное небо над головой, усыпанное яркими звездами. И яркая желтая луна. Немного постояли, любуясь этим зрелищем, а затем зашли в дом и зажгли камин. Потом Сергей принес коньяк, выпили по чуть-чуть и пошли в его музыкальную студию.
Елена села в кресло, а он взял стул, поставил напротив и стал играть. Та закрыла глаза и слушала. Играл и смотрел на нее. Ему не надо было даже догадываться, что именно та испытывает, сразу все читал по  лицу. Ее руки взлетали вверх и обреченно падали, потом снова нежно вздрагивали и снова опадали. Елена  трогала  и перебирала свои волосы, потом руки снова взмывали вверх, как птицы и опять возвращались на место. Сергей играл около часа, а потом отложил гитару,  встал перед ней  и молча смотрел. Та продолжала сидеть с закрытыми глазами, а потом взглянула на него напряженно и страстно. Придвинулась ближе, прижалась к нему лицом и обняла бедра.
Когда  Сергей  впервые увидел ее руки, то  сразу понял, как именно та ласкает. И не ошибся. Ее робкие, нежные движения вдруг становились порывистыми и страстными, как будто исполняли  никому неизвестное  музыкальное произведение. И резонанс. Он возник между ними тотчас, как только  взял гитару в руки и начал играть. И теперь  звучал у него в ушах, казалось, что  ласкают друг друга так, будто продолжается игра на гитаре и музыка не перестает звучать, а наоборот, становится  все сильнее и сильнее.
Потом  снова играл, а она слушала. Никогда ни с одной женщиной у Сергея не встречалось  ничего подобного. Обычно все оказывалось довольно скучным и неинтересным. Какое-то удовольствие он, конечно, получал и девушки вроде оставались довольны, но сейчас происходило нечто совсем другое.
Как будто  витал в каких-то иных мирах,  не трахался с бабой, как обычно, а получал то самое духовное наслаждение, о котором пишут поэты. Если бы ему кто-то раньше сказал, что такое бывает, то не поверил бы  или решил, что мужик накурился «травки» - вот ему и глючится.
Утром  отвез Елену на работу, а сам вернулся домой и начал творить. Именно творить, а не писать музыку, потому что то, что  писал, казалось странным и необыкновенным. Мелодии сами лились откуда-то,  еле успевал  записывать. Когда вечером позвонил Лене, то та сказала, что сегодня никак не может и он даже слегка обрадовался. Очень хотел ее видеть, но отрываться от гитары и куда-то ехать просто не мог. Всю ночь напролет  записывал музыку. Потом заснул, как провалился, затем снова писал до вечера. А позже позвонил Елене. Сильно хотелось ее видеть и заодно похвастаться тем, что написал. Она опять оказалась занята. Сергей слегка расстроился, сказал, что позвонит завтра и снова погрузился в работу.
Завтра та снова оказалась занята. Теперь он уже все понял. Конечно, ведь как-то  прожила свои сорок лет без него. У нее интересная работа, кандидат биологических наук. Семинары, лекции, то да се. С мужем  развелась  давно, но на монашку не похожа, значит у нее кто-то есть. И, вполне возможно, что не один. Свободная женщина. Живет своей жизнью. И зачем ей нужен какой-то мальчишка-гитарист. Захочет послушать музыку – на концерт сходит. Ну, приехала к нему разок в гости – хорошего понемножку. Не мальчик, должен понимать, что к чему, такова жизнь.
Пошел, налил себе пол-стакана коньяка и выпил, включил любимую музыку. Сидел и слушал. И вдруг почувствовал, что из него что-то прет. Какие-то дикие, буйные мелодии переполняли  душу и рвались на волю. Сел и стал писать. Теперь  писал не переставая. День и ночь.
Когда через месяц  понял, сколько  всего понаписал, то не поверил своим глазам. Столько  раньше не писал и за год. И решил, что пора отдохнуть. Пошел на концерт к сестре. Сначала не хотел идти, боялся, что встретит там Елену, да еще с каким-нибудь мужиком, а потом плюнул на это дело и пошел. Что он, ребенок  что ли, всего страшиться. Ну, бросила его баба - всего делов, не первый и не последний. А концерт у сестры юбилейный, дата у их ансамбля какая-то, и решил сходить.
Концерт оказался блестящий и только во втором отделении  увидал Елену, та сидела довольно далеко сбоку и  он  не заметил. После концерта  сразу же хотел уйти, но та сама к нему подошла и поздоровалась. И он увидел ее глаза. И растерялся. Та смотрела на него абсолютно влюбленными ошарашенными глазами.
Сергей тоже поздоровался и спросил равнодушным тоном:
«Похоже, ты этот месяц была сильно занята?»
«Да», ответила она, глядя на него откровенно восторженным  взглядом, «очень занята. Сидела целыми вечерами одна дома, слушала музыку и вышивала крестиком салфетки. Вышила ровно тридцать штук. Теперь не знаю, куда их девать».
«Не понял», произнес он медленно, - « что ты имеешь в виду?»
«Значит,  не понял, почему я оказалась занята?»
«Я думал, ты себе другого мужика нашла, поэтому и не хочешь меня видеть»
«Ты же изучал в консерватории историю музыки. Неужели забыл, как создаются великие произведения?»
«Ну и как?», спросил он с усмешкой.
«Сублимация требуется. Неразделенная любовь сублимируется и превращается в    шедевры».
Сергей расхохотался:
«Значит, ты надо мной опыты ставила, вивисекцией занималась. Думаешь, если ты кандидат биологических наук, то уже и на людях опыты можешь ставить, морских свинок тебе, значит уже мало?»
«Да, мало. Но я ведь не только над тобой издевалась, но и над собой. Знаешь, как я ненавижу вышивать крестиком, а вышивала. Скучала по тебе и вышивала. Ведь результат того стоит. Сознайся, что стоит, по твоим глазам вижу».
«Возможно, что и стоит - не знаю».
Лена посмотрела на него блятским взглядом и спросила:
«Ты меня простишь?»
«Не знаю», произнес он, раздевая ее  взглядом, «может и прощу, смотря, как прощенье просить будешь».
«Я буду стараться», заявила она, взглянув на него со всей скромностью, на которую оказалась способна.