Сказка о том, почему волки на луну воют

 Давно это было, ещё в ветхозаветные времена...
   
 Сказывали старики, что жил когда-то на  земле народ, который почитал  луну
 своей   прародительницей.  И  звался-прозывался   народ  этот   —   селенийцы.
 
 Знали  селенийцы  много  наук, но  более  всего  разумели  науку   о  звёздах.
 А чтоб не забывать, откуда род их берёт начало, построили  они  множество
 белокаменных храмов, в которых горячо почитали  праматерь свою  —  Луну.
 
 В храмах  служили девы-чародейки, прекрасные жрицы Луны.

 Одетые  во  всё  белое, ступали  они  тихой поступью  по  блестящему  полу
 храма так, что со  стороны  казалось: это  не  девы  идут, а  плывут  по  воде
 белоснежные лебёдушки.
 
 Одна   из   жриц   выделялась   среди   прочих   особым   даром:  могла   она
 принимать облик  любого  зверя. А  звалась-прозывалась жрица эта  — Еллия.
   
 Не любила Еллия холодный храм: хотелось юной деве тешить своё  сердце
 тёплыми лучами солнца. Но строго-настрого запрещалось жрицам покидать
 недра  мрачного  святилища,  а   если   и   находились  такие,  кто  преступал
 запрет — карались за то смертью лютой.
 
 Не  пугал   запрет  Еллию: покидала   она  тайком  Лунный  храм, оборотясь
 при этом белой кошкой.
   
 Как-то раз, гуляя в кошачьем  обличье, забрела  юная  жрица  в  чей-то сад.
 Вдруг, откуда   ни   возьмись, набросились  на   неё   два  разъярённых   пса,
 которые непременно растерзали бы  бедную  кошку, не вмешайся вовремя,
 хозяин сада — красивый юноша.
 
 "Клянусь  Луной,  какая   жалкая   кошка!   —   воскликнул,   смеясь,  юноша,
 отгоняя  собак. —  Но  твои  глаза!  —  подивился он незваной гостье. — В  них
 светится огонёк разума... А раз так, ты — животное не простое. Покажу-ка я
 тебя своей бабке, она ведает много тайн, вот и послушаем, что она скажет".
 
 Как задумал — так и сделал.
   
 Бабка-ведунья   только   взглянула   —    тут   же   стала   охать   и   причитать:
"Ох, внучек, принёс ты собственную погибель. Разве не знаешь, как опасно
 иметь    дело    со    жрицами    Луны?    Отнеси-ка    ты    её,   да    поскорее,
 на перекрёсток трёх дорог, там и оставь... Но помни! Как  только опустишь
 кошку наземь —  не открывай глаз  до  тех пор, пока  трижды  не  услышишь
 кошачий крик. Исполнишь всё в точности — может, и убережёшься от беды".
   
 Опечалился юноша, услыхав бабкины слова, да  делать  нечего: подхватил
 кошку и отправился на поиски заветного места.
   
 Искал, искал, да и нашёл.
 
 Опустил кошку наземь и, как велела бабка, закрыл глаза. 
   
 Вот   раздался  первый  кошачий  крик,  следом  —  второй... и   тут   юноша
 не  утерпел, да  и  приоткрыл левый глаз: уж очень ему хотелось взглянуть
 на жрицу Луны.

 Взглянул — и тотчас превратился в дряхлого старика!
 
 Обернулась кошка снова девой-чародейкой, вот  только понять не  может,
 что это за седобородый старик стоит рядом и горько плачет.
 
 "Не печалься, старец,  —  улыбнулась чародейка,  —  разгоню  твою  кручину". 
   
 Сказала,   взмахнула    рукой,  и   в   тот   же   миг,  седые    космы   старика
 превратились    в    шерсть,   отливающую    серебром,   лицо    обернулось
 звериной мордой, а ноги и руки стали лапами.
   
 С тех самых пор воет жалобно  этот  зверь  на  луну, словно  просит  у  неё
 прощения, а за что —  и сам не знает.