Кроличья нора

Они сидят в парке на скамейке, держась за руки. Мария улыбается. Давид любуется ею. Мимо них катит игрушечную коляску маленькая девочка лет пяти.
- Няня, - обращается она к рядом идущей женщине, - Маша хочет пить!
Няня протягивает небольшую бутылочку с водой!
- Пей, Машенька! – девочка, наклоняясь над куклой, поит её из бутылочки. - Я тебя так люблю!
- Интересно, какой ты была в детстве? – спрашивает Давид.
- Похожей на эту девчушку, только у меня не было такой куклы.

Сидя на камне в зарослях камышей, шестилетняя Мария наблюдает за резвой игрой мальков. Она часто приходит сюда. Журчание воды успокаивает девочку.
- Машка, вот ты где! – радуется светловолосый мальчик.
Мария не выносит, когда её называют Машкой.
- В тыкву хочешь? – без эмоций спрашивает она.
- Извини, Мария!
- Чего хочешь?
- Беспокоился. Тебя кто-то обидел?
- Нет! – хмурится Мария, и глаза её становятся синими – синими. 
- Что у тебя произошло? – спрашивает Женька, подсаживаясь ближе.
- Ничего.
- Из – за ничего не бегут сломя голову прятаться от лучшего друга.
Мария поднимает голову, нервно сглатывает. В её глазах страх: ей и сейчас ещё видится перекошенное от гнева лицо отчима.

Васька, учуяв запах рыбы, запрыгнул на кухонный стол и, впившись зубами в добычу, уже собирался удрать, когда отчим схватил его и выбежал во двор. Котёнок урчал и вырывался, боясь, что у него отберут рыбу.
- Урод! Сколько раз говорил, не смей лазать по столам! – зло кричал отчим.
- Нет, папочка! Не надо! – просила Мария, пытаясь спасти Ваську. - Он больше не будет, отпусти его, пожалуйста.
Отчим отшвырнул девочку, она упала, больно ударившись…

- Мне страшно, Женя, - шепчет Мария.
- Чего ты боишься? – удивлённо оглядываясь по сторонам, спрашивает  мальчик. – Здесь никого нет. Я с тобой, слышишь?
Он обнимает девочку за плечи.
- Отчим сильнее тебя, - всхлипывает Мария.- Он убил Ваську!
- Тише – тише, - успокаивает девочку Женя.
- Он и меня убьет…

Месяц светит в глаза, и Марии не спится. Она обнимает тряпичную куклу и едва слышно шепчет:
- У каждого кролика есть нора, в которую он может спрятаться! Хочу быть кроликом.

Мама много работает, Мария видит её только по вечерам. Девочка не жалуется, боясь новых скандалов.
- Она здесь никто! – кричит отчим всякий раз, когда мама пытается встать на защиту дочери. – Жрёт мой хлеб и занимает мой угол!
Мария опасается лишний раз показываться ему на глаза, чтобы не гневить.

Полдень. Мария лежит на тёплом камне, торчащем из воды. Женька, сидя рядом, перочинным ножом строгает палку:
- Вырасту и стану военным моряком!
- Здорово!
- А ты кем хочешь стать?
- Ангелом.

Мама возвращается домой, Мария выбегает ей навстречу в сени:
- Мамочка!
- Подожди, милая! Будет лучше, если отец не узнает, что мы дома.
- Нужно прятаться?
- Не волнуйся, сегодня он быстро уснёт! – успокаивает девочку мама, закрывая за собой дверцу платяного шкафа.
Мария прячется под кроватью за коробками.
- Верка, жрать давай и самогонки! -  заплетающимся языком, требует с порога отчим.
Обходя комнаты и не снимая грязных сапог, зовёт:
 – Машка? Поздыхали что ли все? Мужик с работы пришёл!
Он долго гремит посудой на кухне, скрипит расшатанным табуретом. Курит. Слышатся неровные шаги к спальне.
Мария, затаив дыхание, ждёт. Время тянется. Наконец раздаётся громкий храп. Она облегчённо вздыхает, покидая своё укрытие.
- Мамочка, уже можно выходить! – шепчет Мария, открывая дверцу шкафа.
Мама, целуя девочку в лоб, тяжело вздыхает.

Сквозь белые облака пробивается солнце. Тёплый грибной дождик. Воробьи купаются в лужах. Дети прячутся под навесом.
- Давай бегать по лужам! – предлагает Женя.
- Мы с тобой капельки! – смеётся Мария, звонко шлёпая босиком. - Смотри, радуга!
- Это радужный мост.
- Мост к Богу! – улыбаясь, добавляет Мария. - Там мой дом!

Пушистые хлопья снега кружат в воздухе. На вечернем небе зажглись звёзды. Мария на санках несётся с горки.
- Э-ге-гей! – ликует она.
- Э-ге-гей! – вторит с восторгом Женя.
Санки переворачиваются, снег застилает глаза. Женька старательно отряхивает подружку.
- Ну что, съедем ещё раз?
Мария не успевает ответить, замирая от ужаса. Отчим хватает её за воротник:
- Ты почему к Фёдору не зашла за самогоном? Я же говорил, что мне опохмелиться надо! Так-то ты несёшь лекарство отцу, тварь!
От отчима неприятно пахнет алкоголем. Толкая девочку в спину, отчим гонит её к дому по узкой протоптанной в снегу тропинке.
- Варвара Григорьевна! – кричит запыхавшийся Женька, врываясь с мороза в распахнутую дверь. – Там Мария!
Бабушка, наспех набрасывая полушубок, бежит к дому зятя. В дом не проникнуть. Она изо всех сил стучит кулаками в деревянную дверь, потом в окна, взывая:
- Виктор, угомонись, оставь ребёнка, побойся бога!
На кухне Мария, молча, сносит удары, прикрывая голову руками.
 
Темно. От печки ещё идёт тепло, хотя огонь давно погас. Мария обнимает тряпичную куклу и шепчет:
- Если бы у меня были крылья, я улетела бы домой! Там все друг друга любят. Почему я не ангел?

Ладошки у Марии холодные и влажные. Столько лет прошло, а страх всё ещё живёт и ест её изнутри.

Масленица. Тройка лошадей, украшенная бубенчиками и разноцветными лентами, несётся по заснеженному полю. Мальчишки погоняют лошадей:
- Но-но, родимые!
 У семилетней Марии от восторга перехватывает горло. Она укутана овечьими рогожами. Резкий поворот, и девочка, не удержавшись, вываливается из саней в глубокий рыхлый снег. Тройка быстро удаляется, превратившись в небольшое пятнышко не больше мухи. Мария, боясь замёрзнуть в снегу, кричит. Спохватившись, ребята разворачивают лошадей назад:
- Эх, ты, неваляшка! – стряхивая снег, смеётся старший из мальчиков.
Вдоволь накатавшись, ватага обметает снег с валенок в просторных сенях.
В бабушкином доме всегда тепло и уютно. Весело потрескивает русская печка. Братья-близнецы заботливо подкладывают Марии в тарелку то блин, то мёд. Горячие блины обжигают пальцы, и в груди становится тепло. Мария улыбается так счастливо, что становится похожа на солнышко.

         Ночью Мария просыпается от громкого крика и звона разбитой посуды. У мамы по щеке течёт кровь.
- Не бей мою маму! – в страхе кричит Мария.
- Сучка! – выкрикнул пьяный отчим, рванувшись в сторону девочки.
- Беги, Марийка! – кричит мама.
Выскочив из дома, девочка бежит в ночной рубашке босиком по снегу на соседнюю улицу.
- Дядя Володя! Дядя Володя! - Стуча кулачками в дверь, испуганно кричит Мария.- Помоги маме.
Мамин брат без расспросов бросается в темноту.
Дядина жена укутывает Марию в тёплое одеяло и прижимает к себе:
- Всё будет хорошо, слышишь?
- У неё кровь! – навзрыд плачет девочка.
- Всё будет хорошо.

Березняк. Ещё не везде сошёл снег. Дедушка проверяет зарубки. По желобку в банку стекают прозрачные капельки. Пахнет берёзовым соком.
- Им не больно? – тревожится Мария, держа в руке зелёную кружку со сладковатой жидкостью.
- Не волнуйся, если всё делать правильно, то не больно…

По обходному пути от своего дома к дому бабушки далеко. До моста топать километр и потом по левому берегу ещё километр, а через реку по льду – рукой подать, пять минут и на месте. Мария делает несколько шагов в сторону от дороги и проваливается по грудь в снег. Вода, подмывающая снег снизу, быстро заполняет валенки. Холод обжигает ноги, сводя судорогой. Мокрое тяжёлое пальто тянет вниз. Мария отчаянно пытается выбраться, но тщетно. В голове мелькает: отчим убьёт за испорченное пальто. Утомившись, Мария перестаёт бороться. Чьи-то сильные руки подхватывают девочку, валенки остаются под снегом. Прижимая к себе Марию, дядя Володя быстро бежит к дому. Мама, увидев в окно бегущего брата, торопится навстречу. Сбросив с Марии мокрую одежду, она быстро натирает  девочку спиртом, укрывает несколькими одеялами и поит малиновым чаем. В печке потрескивают дрова. Мария засыпает.
- Хочу домой!
- Тише, миленькая, ты дома! – успокаивает мама, меняя компресс на лбу дочери.
- Радуга! – в горячке, еле шевеля губами, шепчет Мария. - Он улыбается и зовёт меня!
- Ты - наш ангел хранитель! – обращается мама к брату Володе.

Дед и бабушка сидят чинно рядом, настраивая балалайки. Играющие глянцем, жёлтые бока инструментов восхищают Марию:
- Если бы я могла играть так, как вы!
- Сможешь! – заверяет бабушка.
Дед лихо выводит мелодию, хитро подмаргивая девочке правым глазом. Братья-близнецы выстукивают в такт музыки деревянными расписными ложками. Марийка вскакивает с табурета, выхватывая из кармашка носовой платок. Ноги сами отплясывают «Комаринскую».

Ранетовый сад. Воздух пропитан яблочным духом. Мария играет под деревом резиновыми пупсами, подаренными на восьмилетие тётей Машей. Завидев мужчину в военной форме, срывается с места и радостно кричит:
- Папа, папочка!
Он торопится ей навстречу, но дорогу девочке  преграждает бабушка. Она берёт Марию за руку и ведёт в летнюю кухню.
- Папа! – плачет девочка, оборачиваясь.
- Варвара Григорьевна! – окликает бабушку мужчина.
- Не надо, Юра! – не оборачиваясь, отвечает она.
На плите варится рисовая каша. Сладко пахнет ванилью. Бабушка строго смотрит на внучку, неподвижно сидящую на высокой скамейке.
- Сколько раз тебе говорить, это не твой папа. Он чужой, слышишь? Чужой!
Мария получает кусок рафинада, но есть не хочется. Она не может понять, за что её ругают.
- Бабушка, любить это плохо?
- Ешь и помалкивай!
- Когда тебя любят, это плохо? – не унимается Мария.
- Вырастешь, узнаешь!
- Я уже выросла! Чужих пап не бывает, и я его люблю!

Ранним утром Мария просыпается от стука камушком в стекло. Женька призывно машет рукой, приглашая на улицу. Захватив со стола два пирожка, Мария выбегает за калитку.
- Это тебе! – Один пирог перекочевывает в тёплую ладошку Женьки.
- Опять с творогом?
- Не хочешь, мне больше достанется! – смеётся Мария.
Женька быстро надкусывает пирожок. Дети бегут к небольшой берёзовой роще. Войдя вглубь, Женька просит:
- Закрой глаза!
Мария повинуется. Мальчик осторожно ведёт её между деревьями.
- Пришли!
- Что это? – Девочка видит лаз среди густо сплетённых ветвей.
- Кроличья нора.
- Моя?
- Твоя. Захочешь спрятаться, никто тебя здесь не найдёт.
- Спасибо! – пристав на цыпочки, Мария целует Женьку в щёку.

Моросит мелкий дождь. Мария несёт из пекарни свежевыпеченный хлеб, крепко прижав к груди под курточкой, чтобы не намок. Он ещё горячий! Ароматный запах щекочет ноздри. Девочка не выдержав, откусывает кусочек от хрустящей корочки.
- Тебя как за смертью посылать! – встречает Марию на пороге отчим.
- Это что? – размахивая булкой перед лицом девочки, кричит он. – Вечно голодная!
- Извини! – жалобно просит Мария, делая шаг назад.
Звонкая оплеуха сбивает девочку с ног.

Раннее утро. На реке тишина. Зябко передёрнув худенькими плечиками, десятилетняя Мария внимательно смотрит на поплавок дедушкиной удочки.
- Клюёт, деда! – восторженно шепчет она.
Дед вытягивает щурёнка и ловко снимает с крючка.
- Зубастый!- боязливо всматриваясь, замечает девочка.
Дед широкой ладонью гладит девочку по белокурой головке.
- Пора бы и тебе позубастее быть, Марийка!
Девочка недовольно морщит носик.

Солнечная земляничная поляна. Мария обнимает плетёное лукошко и, закрыв от удовольствия глаза, вдыхает ароматный воздух. Стараясь не раздавить ягоды, осторожно раздвигает листики.
- Какие ягодки, мама! – восхищается она.
- Рви, доченька!
Девочка снимает косынку с головы, так лучше слышен стрекот кузнечиков и пенье жаворонков. Мария молча собирает ягоды и вдруг затягивает песню: «Земляничка-ягодка во бору родилася…»
- Вот, вот, вот и я, вот и милая моя, – подхватывает мама.

Мария гладит Бурёнку по белому лбу, стараясь не смотреть на Женьку.
- Тебе обязательно нужно уезжать? – спрашивает она.
- Угу!
- А я?
- Буду тебе писать письма… каждый день.

- Держи, милая! – дядя Володя протягивает красную в белый горох чайную чашку и блюдце. – Такая, как ты хотела. С двенадцатилетием тебя!
- Спасибо! А мама мне подарила новые книги!
Мария показывает их дяде Володе.
- Где твой друг, Женька? – спрашивает он. – Что-то его давно не видно.
Глаза Марии немедленно наполняются слезами. Мама отрицательно качает головой, давая понять брату, что это болезненный вопрос.
- Время пить чай! – улыбается она. – Мария, угощай гостей пирогом.

Марии четырнадцать. Она бежит вглубь леса. Девушка ощущает себя грязной, её преследует запах перегара, исходящий от отчима. Болят руки: она царапалась, как кошка, отбиваясь от посягательств молча, призвав на помощь всю силу.
- Ненавижу! Ненавижу! – сквозь слёзы шепчет она, прижавшись спиной к дереву.
- Кому ты нужна, такая уродина! – слова отчима звучат, как пощёчины. – Пока сам не попробую, никто тебя не получит.
Навалившись всем телом, он прижимает её к двери и, хватив одной рукой за горло, второй пытается стянуть сарафан. Мария, задыхаясь, оседает под тяжестью отчима на пол. Её рука скользит по крашеным половицам и нащупывает гантель, Мария со всей силы бьёт отчима по голове, и он распластывается на полу. Кровь алой струйкой стекает по его лбу.
- Я убила его! – в ужасе шепчет Мария, пятясь к двери. – Я убила его!
Она бежит без оглядки от страшного места...

Темно. Сыро. Забрезжил рассвет, но сна нет. В голове звенящая пустота. Лоскутное одеяло, припасённое на всякий случай, согревает тело, но не душу, и Мария шепчет:
- Я - убийца. Господи, прости мне мой грех и моё невежество, неумеренность в моих делах и то, о чём Ты знаешь лучше меня! Не отвергни, Отче, прости за то, что я прошу прощения!

Марию ищут всей деревней.
- Если затянуло в омут, ни хрена не найдём! – предупреждает сторож Василий, глядя, как мужики обшаривают дно реки.
- Типун тебе на язык! – сердится Варвара Григорьевна. – Помощник хренов!
Остальные сельчане прочёсывают лес.
- Темно. Пора возвращаться! Два дня впустую! -  сердится дядя Володя.
- Жива она, жива доченька, сердцем чую! – шепчет мама.
Вся семья собралась за столом. Дед хмурится, сжимая от ярости кулаки. Вдруг бабушка хлопает себя ладонью по лбу:
- Вот старая дура! Вера, беги к Женькиным родителям, пусть они звонят сыну!
- Лучше него никто не знает, куда девчонка могла подеваться! – соглашается дядя Володя.
Время снова тянется в ожидании. Последним автобусом следующего дня приехал Женька. Не заходя домой, рванул к лесу.
- Да мы там уже всё обшарили, под каждый куст заглянули! – заверили  парня сельские мужики.
- Я знаю, где её искать! – крикнул Женька.

Мария настороженно вслушивается, сжимая в руке палку. Шаги приближаются. Слышится до боли знакомый голос:
- Кролик, ты дома? Пригласишь на чай?
Мария кое-как дотянулась до выхода и выглядывает из норы. На бледном осунувшемся лице лихорадочно блестят глаза. Сухими потрескавшимися губами она еле слышно шепчет:
- Женька, миленький!
- Не плачь, я тебя в обиду не дам!
- Я убила отчима! – всхлипывает Мария.
- Глупенькая, - обнимая девушку, ласково говорит Женька. – Жив твой отчим, лежит в больнице с сотрясением мозга!
- Жив! – улыбаясь сквозь слёзы, радуется Мария. – Только мне теперь домой нельзя.
- Да тебя никто домой и не пустит. Мы к бабушке, Варваре Григорьевне, пойдём.

Ночной поезд увозит Марию к тётке в Сергиев Посад. Если бы можно было забрать с собой маму!

- Ты так и не вернулась домой?
- Чтобы вернуться, нужно иметь дом, а не кроличью нору. 
- Чем ты занималась в «другой жизни»? – интересуется Давид.
- Окончила университет, поступила в аспирантуру. Мама с отчимом к тому времени развелась, разъехались: отчим - в новый пятиэтажный дом в центре села, а мама осталась жить в доме за рекой.  Я каждое лето приезжала в гости на недельку, боясь, что  столкнусь с ним где-нибудь на улице.

Ночь. Мария просыпается от собственного крика. Включает торшер. Ночная рубашка насквозь пропитана потом, мокрый локон прилип ко лбу. Снова тот же сон мучит девушку третью ночь подряд. Она стоит на берегу мутной реки. Стая чёрных ворон бьёт её крыльями, кричит громко и зловеще. Один ворон больно бьёт её клювом в темя. Мария, закрывая лицо руками,  пятится к краю обрыва. Голова ворона становится похожей на лицо отчима. «Скоро свидимся! Недолго осталось!» - кричит он. Нога соскальзывает, Мария летит вниз и … просыпается.
- Это только сон! – шепчет она. – Страшный сон!

Марии двадцать два. День рождения она приехала справлять к маме. Они пьют чай с пирогом, мать любуется дочерью.
- Совсем красавицей ты стала. Расскажи, как живёшь?
- Занимаюсь любимым делом: много рисую, никто не запрещает мне этим заниматься! По выходным встречаюсь с друзьями. Мама, у меня всё хорошо, не волнуйся!
- А на личном?
- Есть ли у меня молодой человек?
- Замуж не собираешься? – уточняет мама.
- Пока нет.
- Нет подходящей партии?
- Есть человек, который мне нравится, но не хочу ошибиться.
- Кому что на роду написано…
В дверь позвонили.
- С Виктором беда! Разбился!
- Говорила, пропадёт без меня, – сказала мама, побледнев, и присела на краешек табурета в коридоре. Мария принесла стакан воды и валерьянку.
- Идём? Я с тобой!

Мария быстро вбежала по ступенькам на четвёртый этаж. Дверь полуоткрыта.
- Мама, ты не спеши!
- Что там, Мария?
- Никого!
В квартире неприятно пахнет, на столе стоит недопитая бутылка водки, два граненых стакана, блюдце с нарезанным салом и две вилки. Балконная дверь распахнута настежь.
- Идём отсюда! – Мария тянет маму за рукав.
Обойдя дом, они наталкиваются на патрульную машину.
- Женщина, вы куда? – кричит милиционер, заметив, что кто-то пытается поднять покрывало с лежащего на земле тела.
- Она - его бывшая жена! – предупреждает Мария.
- Это он! – слабым голосом произнесла мама, отворачиваясь.
- У вас есть ключи от квартиры? – интересуется милиционер.
- Зачем они? Там открыто!
- Когда я поднимался наверх несколько минут назад, было закрыто.
Мария небрежно пожимает плечами:
- Значит, для следствия есть работа.
- Что вы собираетесь делать? – спрашивает устало мама.
- Приедет машина, погрузим тело и отвезём на экспертизу. Особых хлопот не будет – напился и выпал с балкона!
- Но ведь он не один пил. Может быть, его кто-то выбросил?
- Да кому он нужен! – машет рукой милиционер. – Пил беспробудно, дебоши устраивал, соседи на него жаловались. Он не раз спускался с чердака к себе на балкон, когда терял ключи. Это все соседи могут подтвердить.  Думаю, в этот раз ничего нового не происходило: не удержался и сорвался вниз. Его и хоронить некому.
- Мы его похороним, как положено, по-человечески.
- Воля ваша!
- Как вовремя ты приехала! – шепчет мама, тяжело опираясь на руку дочери.

Гнетущая тишина. В комнате сумрак.
- Можно я тебя спрошу?
- Конечно, Мария!
- Почему ты так долго жила с этим человеком?
- Я боялась.
- Что он нас убьёт?
- Нет, что он слабый и без нас погибнет.
Мария с изумлением смотрит на мать.
- А каким был мой отец?
Мама невольно вздрагивает.
- Интеллигент, ранимый и очень добрый.
- Он ушёл от нас?
- Запутанная старая история.
Мария выжидающе молчит, гладя на мать. Она понимает, что ей трудно говорить, но этот разговор должен был состояться.
- Так хотела твоя бабушка.
- Бабушка? – удивляется Мария.
- В то время я жила в Каражале.
- Где это?
- В Казахстане. Твой отец отбывал наказание за наезд на пешехода. Пострадавший был в сильном алкогольном опьянении, поэтому твой отец отбывал наказание на «химии».
- Что такое «химия»?
- Ограничение свободы. После этапирования заключенного в спецкомендатуру, он был обязан жить в специальном общежитии и работать на определенном предприятии. Твой отец доставлял почту. Я познакомилась с ним, когда работала в воинской части. Мы расписались, вскоре я поняла, что жду ребёнка. Однажды пришла телеграмма: «Мама при смерти». Первым же поездом я выехала домой, а твоя бабушка приехала в Каражал. Она сделала всё для того, чтобы нас разлучить.
- И ты позволила? – тихо спросила Мария.
- Я не могла пойти против воли родителей.
- Ты была беременна мною?
- Я ничего не хотела.
- И меня?
Мама молчала. Мария подошла к окну и, не оборачиваясь, спросила:
- Почему я появилась?
- Так хотел Господь.
- А ты?
- Три раза я пыталась сделать аборт, но ничего не вышло: не было света, не приехал врач, не позволило высокое давление. Ехать в больницу нужно было тогда далеко, а потом было поздно.
- А теперь?
- Что теперь? – переспросила мама.
- Теперь ты меня любишь? – не отходя от окна, спросила Мария.
Целуя Марию в лоб, мама заплакала:
- Сколько же ты натерпелась, бедная моя.

Мария стоит над гробом и, всматриваясь в лицо отчима, думает: нужно вспомнить что-то хорошее, хоть что-нибудь.
Новый год! Когда они вернулись с мамой назад к отчиму, и он клялся богом, что завязал: ни капли спиртного не возьмёт в рот. Тогда отчим купил ёлку и сладкий подарок, но Мария не могла съесть ни одной конфеты, её тошнило от одной мысли, что всё начнётся сначала. Может быть, поэтому она не любит этот праздник.
Теперь отчим лежит один, щуплый, осунувшийся и, как прежде, чужой. Над ним бывшая жена и бывшая падчерица. Слёзы застилают девушке глаза. Кого она оплакивает: этого наводившего ужас на Марию человека, тяжёлую жизнь матери или своё не похожее на других детство?
- Прах души священный! – слышит она голос священника.
Дрожащей рукой девушка захватывает горсть сырой земли и высыпает её в могилу:
- Прости меня, как я прощаю тебя.
Комья земли глухо ударяются о крышку гроба. Мария, захватив с собой лопату, поворачивается и идёт прочь. Дальше, дальше к краю кладбища, к  валу, засаженными берёзами, и ко рву! Она идёт напрямик к роще через нескошенное пшеничное поле. С каждой минутой шаг ускоряется.

- Жить и чувствовать себя бого-зданной тварью, но не той, которую испоганил человек, а вышедшей из рук Творца! – едва шевеля губами, снова и снова повторяет Мария.
Пот бисеринками стекает по её лицу. Она забрасывает землёй  лаз между сплетённых ветвей. Останавливается: работа завершена. Солнце закатилось. День кончился. Мария смотрит вверх. Небо блёкнет и выцветает, словно губы умершего отчима. 

Они сидят в парке на скамейке, держась за руки. Мария улыбается. Давид любуется ею. Она никогда не рассказывает о своём детстве, но это его не волнует. Потому что он точно знает, что любит её, а всё остальное не так уж и важно.