Dark side of the moor

Не судите, да и не судимы будете.

Когда-то я тоже хотел всё попробовать на собственной шкуре. Я был уверен, что каждый человек – уникален, каждая ситуация – неповторима. Вешать всё одними весами, стричь всех под одну гребёнку – вот чем мне казалось напяливание на похожие с виду случаи ярлыков типа «онегиновщина», «безуховщина», «мармеладовщина» и пр. Этот случай навсегда изменил мою жизнь.
Мало кто сомневается, что главным проступком с точки зрения дружбы является предательство. Я говорю не о том предательстве, которое долго и тщательно планируется и не о тех ситуациях, где сильный с виду человек даёт слабину в трудную минуту. Я говорю о предательстве, которое приходит постепенно, созревает в тебе против воли и выливается, наконец, в тот или иной проступок.
С самого начала я понимал, что поступаю неправильно. Какая-то часть меня заранее предвидела, чем закончится эта глупая и грустная история. Почему я ослушался своего разума – из тяги к новым ощущениям или от невозможности противостоять своим чувствам – сейчас это невозможно, да и не нужно выяснять. Одно я знаю наверняка – когда крышки гробов захлопнутся, у меня будет время обдумать это более серьёзно.  Пока я знаю лишь, что поступил неверно.
Она давно искала к кому уйти – в свой первый визит ко мне она недвусмысленно обтёрлась об меня бюстом в узком дверном проёме и забыла кофту.
- А девочка что, без платья ушла, - спросила у бабушки моя младшая сестра.
Да, девочка ушла без платья.
Тогда мне казалось ужасно несправедливым то, как он с ней поступает. Его жесты, манера разговора, нарочитая отстранённость – всё хэто казалось настолько вопиющим неуважением к женщине, что хотелось кричать. Я и кричал, но про себя, пытаясь сохранять видимое спокойствие снаружи.
***
Она шла босиком в одном белом платье – её волосы развевались на ветру. Не знаю почему, мне казалось, что вереск, по которому она шла, качался в другую сторону. Это была почти фантастическая картина – бредущая по вересковой пустоши девушка выглядела так невинно, и в то же время так чарующе, что от неё было невозможно отвести взгляд.
Empty moorlands – так называли эти земли. Никем не заселённые вот уже несколько сотен лет, они представляли лишь назидательный интерес – продемонстрировать, в каких унылых и причудливых декорациях жили древние обитатели Шотландии. Я, по крайней мере, не вижу другой причины, по которой власти Британии могли сделать их народным достоянием, как не пытаюсь этого понять.
Пустошь, казалось, была разделена на две части – тёмную, по которой шла девушка, и светлая, к границе которой она направлялась. Казалось, небо решило сыграть шутку такой причудливой игрой света и тени. И без того безрадостная пустошь казалась олицетворением смерти, отчаяния и прочих неприятных вещей, когда на неё не падал солнечный свет. Половина, освещаемая солнцем, напротив, казалась хоть и угрюмой, но живой – в траве весело щебетали цикады, а богатое воображение легко могло найти в траве магический четырёхлистник.
***
Решение отбить её созрело сразу. Следующие две недели я колебался. Это время стало для меня настоящим адом – ни до, ни после этого случая друзья, к которым я обращался за советом, не были более единодушны в своём вердикте: ПАЦАНЫ ПРЕВЫШЕ ЧИК!!! Мне кажется, всеобщее неодобрение ещё больше раззадорило ту страсть, которая загорелась во мне в тот вечер.
Редкие встречи и фригидные личные сообщения не давали мне заснуть ночью. Но всё разрешилось само собой: убедившись в наличии судна, идущего в другом направлении, пассажиры сами сменили веру и пересели на другой корабль.
На следующий день после расставания я повёл её в кино и там же поцеловал. Через неделю врата рая распахнулись полностью, и я почувствовал, что рождаюсь заново – настолько непривычно было иметь такую своенравную и независимую подругу. Дело было за малым.
До сих помню тот вечер – в моей фляге оставалось достаточно виски для двоих, и на балконе состоялся задушевный разговор. Никаких претензий мне высказано не было, а что до того что быстро, то я и так слишком долго ждал. Последнее, кстати, было чистейшей правдой – не уверен, что смог бы выдержать ещё пару подобных недель.
….
***
Девушка шла вперёд, как будто о чём-то задумавшись. Она всё ближе приближалась к чёрно-серой границе между грустью и смертью. Когда ей оставалось несколько шагов, мне показалось, что, выйдя на свет, она должна засиять как ангел, дав этой земле то, чего ей так не хватало, - подарить ей свою невинную красоту.
Сердце трепетало у меня в груди в ожидании заветного момента. Пять шагов, три, два – и вот она уже переступает черту и оказывается во власти света. Но ничего не произошло. Никакого сияния, никакого священного причастия – девушка в белом платье просто продолжает свой путь через пустошь, по неведомой причине разделённой между светом и тьмой. Густые тучи за её спиной сердито хмурятся, как будто готовясь к чему-то настолько же очевидному, насколько и неотвратимому.

***
Разочарование одолевало меня всё сильнее. Несмотря на рассказы и личные наблюдения, я оказался не готов к увиденному – настолько сильно я повторял проторённый моим предшественником путь.
Суровая консервативная семья, борьба за внимание с лучшей подругой, которая, как выяснилось, и правила здесь бал, - всё это было уже где-то виденным, где-то слышанным, где-то прочитанным. Я как будто повис между небом и землёй: уже упав с небес, я ещё не успел коснуться земли, стараясь как можно дольше оттянуть этот момент.
Всё случилось как обычно и случается – в один момент я вдруг понял, увидел и прочувствовал всё, на что два месяца старательно закрывал глаза.
День Рождения сестры, их с подругой приезд, пьяная компания, клуб, где её не трогал наверно только охранник, наконец, обратная дорога – всё это казалось каким-то чудовищным сном. Так, уже поняв, что спишь, начинаешь проверять свой сон на прочность – творить, что душе угодно, пока не проснёшься.
Будильник прозвенел на католическое Рождество – приехала её мама. С тех пор мы ни разу не виделись – через два дня молчания я понял, что не хочу больше продолжать этот бред. Ещё через две недели состоялся заключительный разговор – мы поздравили друг друга с Рождеством, а уже на следующий день я удалил всё, что напоминало мне о ней.
Что осталось в душе? Опустошённость, сожаление и стыд – стыд за проступок, который я вполне мог и не совершать – горький коктейль, который я никому не рекомендую заказывать. Конечно, всё хочется проверить на себе, но ведь знать список ингредиентов никогда не помешает?

***
Тучи всколыхнулись и двинулись вперёд – тень накрыла светлое пространство, по которому минуту назад шла девушка. Она шла вперёд,, не оглядываясь. Возможно, она просто не знала о том, что несёт за собой, а может, ей было всё равно. В любом случае, она продолжала идти вперёд, оставляя всё меньше места для мечты и надежды. Наконец, дело было сделано, и стройный силуэт пропал из виду – лишь на миг всплыла на горизонте белая точка, но лишь затем, чтобы навсегда раствориться в порождённой ею туче. Началась гроза.