Про электрика Петрова и перпендикулярное соединени

Ну, значит, дело так было: электрика Петрова шарахнуло током, да так, что ботинки слетели. Злые языки щас скажут: «А ты не нарушай, не стой под стрелой, когда висит плакат «Не влезай, убьет!»» Да не о том речь, господа хорошие! И нечего тут злорадствовать, со всяким может случиться.
Вот лежит Петров в больнице, переживает, потому что квартальной премии лишили весь электроцех и обиженные сослуживцы к нему не приходят. И между делом думает: «А почему это меня хренакнуло, а другие тоже без перчаток в щиток лезут – и обходится как-то?» И почему-то вспомнил он кино, что в детстве смотрел, про то, как заграничные детишки искали отца на море, а с ними был чокнутый профессор по насекомым, тоже рассеянный. Вот и подумалось Петрову, что, может, он тоже рассеянный, потому что по образу мыслей суждено было ему быть ученым, а не электриком. Только жизнь неудачно сложилась, и за последние двадцать пять лет, что прошли после окончания ПТУ, только одну книгу читать и пришлось – «Правила техники безопасности при эксплуатации электроустановок». Вот и стал Петров, лежа на больничной койке, перетряхивать свои знания. И обнаружил, что все же кое-что знает, а именно: проводники могут соединяться последовательно, а могут – параллельно. И когда он в цепь под напряжением последовательно врубился, тут его током, значит, и ошарашило. И подумалось электрику Петрову: последовательно да параллельно – э то всяк дурак может. А вот если их, скажем, перпендикулярно, а то и вовсе под углом соединять?
Взял Петров карандашик да тетрадочку, помозговал, карандашиком почеркал и придумал перпендикулярное соединение проводников, а также и под разными углами. И выходила от этого очевидная польза, потому что и током ни кого больше не дербалызнет, и проволоки меньше пойдет, да и много чего еще. В общем, вдаваться в детали не будем, а то еще заявку на патентик подадите, а Петров ни с чем останется.
Ну, электрика Петрова в больнице подлечили, заштопали дырки в тех местах, куда ток входил и откуда выходил, и наладили на выписку. Петров дома переоделся в цивильное и наладился в Академию наук, к главному электрическому академику, рассказывать про свои изобретения. Вы читали, небось, про этого академика – он не только Сталина, он даже Доливо-Добровольского в гробу видал и лампочку ГОЭЛРО самолично вворачивал.
Вот приехал он в Академию, ту, что на Ленинском проспекте, а ему и говорят: «Ты сначала напиши заявление в письменном виде да в трех экземплярах, а потом заверь его у нотариуса, принеси справку из первого отдела о том, что тебе можно глядеть на секретного электрического академика. Потом тебя запишут в очередь, стоять можно с трех до пяти, а потом очередь распускают и отправляют за новыми документами. Потом академик уедет на полгода в секретную командировку на Мальдивы, электрических скатов ловить для энергоснабжения метро. А потом уйдет в отпуск.»
Вот Петров думает про себя: «Хрен вам, господа ученые, не напугаете. У нас к директору еще труднее попасть, а ежели к его секретарше знать подход, то и проблем нет».
Купил Петров шоколадку «Аленка молочная с изюмом» и пошел в секретариат. А там – вместо секретарши сидит какой-то козел в очках и дорогу в кабинет загораживает. Ну, Петров и его, и электроакадемика всякими словами назвал, каких ученые вовсе и не слышали, и шоколадку, конечно же, не дал.
Вот идет горем убитый Петров по коридору академии и горюет, что открытие его пропадет, а тут вдруг догоняет его девица красная, да такая пригожая, что вам и не снилось, и просит его пожаловать к Главному академику. Петров, конечно, согласился, да и пошел за девицей. Привела его девица-краса в тот кабинет, козел в очках перед дверью лебезит, пожалуйте, говорит, мы вам рады несказанно, чай вам или кофе?
А Петров зыркнул на дверь – а на ней-то табличка: «Главный академик оп словесности».  Оказывается, так академику словесность Петрова понравилась, что решил он назначить его главным консультантом по Изящным оборотам, Тонким Намекам, Громким Возмущениям и Митирогнозии Просторечной с окладом жалования в сорок тысяч рублей. А в придачу дал Петрову ту самую красотульку, что за ним вдогонку бегала, в секретарши, чтобы записывала за ним все его курбулеты, перломутры и словоцветы.
Петров, конечно же, согласился и теперь работает в Академии. Скоро старый главный по словам помрет, а Петров займет его место.
Но вот что удивительно: бывало, отработает Петров свой рабочий день, выдаст сколько положено матопосылов, и идет занимать очередь к Главному электрическому академику как простой проситель, и не пользуется полагающейся ему академической льготой. Интересно, к чему бы это?