Сказка о часах

Посвящается детям.

«Время движется под музыку
 В ритме танго –
 Шаг вперед, шаг назад.
 То прыжок, то зигзаг».

              Из песни.

        Жили-были часы… Постойте! Погодите! Почему сказки у нас всегда начинаются с похорон? Почему жили? Почему были? Нет! Живут! Есть!
        Итак, живут-есть у меня часы. Постойте! Опять погодите! Почему живут? Часы-то у меня одни. Вернее – один. Один, потому что он, часы – мужчина. Люди думают, что часы не имеют пола и поэтому существуют во множественном числе. Но это не так. Кто не согласен со мной, тот пусть понаблюдает за ними и убедится, как я прав. Часы очень страдают от множественного числа и часто впадают в раздвоение личности. А это очень неприятная болезнь, уж поверьте мне.
       Но я несколько отвлекся. Так вот, часы те были мужчиной, и в подтверждение тому его имя – Фанг. Понимаете, Фанг, а не какая-нибудь Фанга или Фангина. Я вначале не очень уважительно отнесся к нему – он был самого простого устройства, да к тому же китаец, хотя и пытался обмануть надписью на циферблате по-английски. Но он исправно отсчитывал Время, а ведь всем известно, какое нелегкое это дело. Тем более в одиночку.
       Я видел, как трудно ему бороться с безвременьем. И скучно. Иногда на Фанга находила черная меланхолия, и он отказывался делать свою работу; тогда я подгонял его свежей батарейкой, и он, повздыхав, вновь принимался перелопачивать секунды, минуты и часы. Он, как я уже говорил, был самого простого устройства, и не умел отличить дня от ночи; тем более не знал, понедельник сегодня или вторник. Да я и не требовал этого от него; лишь бы не ленился и не спешил слишком торопиться.
      Однажды я купил ему подругу. Она была из породы круглолицых – истинная азиатка. Но, почему-то стеснялась своего лица, и все время старалась захлопнуться круглой же крышечкой. А может, она была целомудренна? Это предположение кажется мне более правдоподобным, ведь истинные азиатки всегда целомудренны. Сколько ни пробовал Фанг открыть ее личико, ему это так и не удалось. Как Петрухе из «Белого солнца…».
К счастью, он не повторил печальную судьбу того молоденького солдатика.
      Но я опять отвлекся. Так вот, Нескафе, так звали круглолицую азиатку, уж не знаю, какое отношение она имела к фирме – производителю кофе, ибо я подозреваю, что и она была китаянкой, разве что она была самозванкой – за китайцами и китаянками водится такой грешок. Я далек от мысли бросить тень на всех представителей великой нации, но кое-кто из них занимается торговой мимикрией, это общеизвестный факт.
      Так вот, Нескафе оказалась еще заядлой путешественницей и, то постоянно увязывалась со мной на работу или в командировки, а то и вовсе уехала с моей племянницей, упросив ту взять с собой.
      Возможно, она не была ни застенчивой, ни целомудренной, а все объяснялось тем, что она невзлюбила Фанга. За что? Да хотя бы за то, что Фанг был негром. Да-да! Эдаким китайцем-негром, черным, как казахский казан в темную ночь. Правда, лицо у него было белым, если не считать тех двенадцати чисел, немного портивших ему вид.
      Но, возможно, Нескафе не была расисткой и ничего не имела против цвета кожи Фанга, а просто хотела остаться верной своему возлюбленному из магазина, с которым я невольно разлучил ее.  И это предположение кажется мне более правдоподобным, если учесть, что и меня она недолюбливала и постоянно обманывала, отчего я часто опаздывал на работу.
      После ее отъезда Фанг вновь заскучал. Он стал часто останавливаться без видимой причины, и я подумал, что он смертельно болен и что скоро умрет. Вы же знаете, как короток век у китайцев. Поэтому и решил купить замену, не дожидаясь, пока он скончается и у меня остановится Время.
       В этот раз я купил часы помоложе, совсем еще зеленые, в надежде, что они проживут дольше. И одной с Фангом квадратной породы из нестеснительных с открытым лицом. Зелененькая оказалась девочкой. Звали ее коротко – Да, но зато у нее имелась фамилия – Кианг. Вы, наверное, уже догадались, что Да китаянка? Конечно, ведь Кианг – известная китайская фамилия, это подтвердит любой продавец китайскими часами.
       Кианг Да сразу показала свой шустрый нрав, - она старалась обогнать само Время! Но разве это мыслимо? А может, она просто озорничала так, кокетничая с Фангом? Возможно, возможно… Голосок у Да был нежным, и она тоненько так тикала: тик-тик, тик-тик, тогда как Фанг такал басовито: так-так, так-так.
       Я поначалу расставил их в разные комнаты, - хотел, чтобы Время в разных частях дома шло одинаково, но очень скоро заметил, что Да старается оказаться рядом с Фангом, для чего упрашивала моих детей перенести ее в другую комнату. Она была хитрой и не говорила им прямо: «Отнесите меня к Фангу!», а жаловалась: «Как мне жарко! Как здесь душно. Как тяжело работать в этом адском пекле. Нет ли у вас комнаты попрохладней?». Ничего не подозревающие дети переносили Да в другую комнату, туда, где такал Фанг, и она принималась весело тикать ему в такт.
       Но, когда я, заметив, что оба часа идут в одном месте, переносил Фанга туда, откуда принесли Да, она начинала умолять детишек: «Как здесь холодно! Я замерзаю, и скоро совсем остановлюсь. Тик…ти…». Как будто уже анкер заел от холода. Обманутые дети возвращали ее туда, где она намедни «задыхалась от духоты», а теперь оживала и продолжала весело тикать в унисон тактам Фанга.
       В конце концов, я оставил ее в покое. «Пусть идет рядом с Фангом, если ей так нравится», - решил я. Тем более, что я заметил – с тех пор, как Да привязалась к Фангу, он перестал хандрить и ни разу не подумал остановиться или отстать. Фанг бодро будил меня по утрам, и его звонкой трели нежно вторила Да: «тили-тили, тили-тили». Словно намекала на известную дразнилку  «тили-тили тесто – жених и невеста».
      Часы (как естественно говорить так о двух, как минимум, часах. Что за нелепое правило говорить множественно об одном часе? Вот взять Вас, читатель. Как бы Вам понравилось, если бы о Вас сказали: «Вон, идут человеки». Вы бы непременно оглянулись, думая, что за Вами идет еще кто-нибудь. Разве не так? Хотя и тут я обратился множественно, на «Вы» вместо единственного «ты» - еще одно нелепое правило.) мои бодрствовали всю ночь напролет. Им было намного легче вдвоем – можно было одним расслабиться и дать отдых натруженному механизму, пока другие выдавали на гора секунды, минуты и часы. Часто Да мухлевала и выезжала на Фанге, только делая вид, что тикает, а на самом деле мирно подремывала. Правда, ей приходилось шевелить секундной стрелкой (когда она еще не потеряла ее, а все из-за непоседливости!), чтобы я не посчитал, что она умерла, и не отдал на забаву детям, которые очень любят поковыряться во внутренностях часов. Я это знаю по себе – сам когда-то был ребенком и выпотрошил не одни часы.
       Я, конечно, замечал хитрости Да, но молчал, раз Фанг справляется за двоих. Должен же мужчина проявлять галантность к женщине, помогать и поддерживать ее!
       Так Фанг и Да стучали в унисон, стоя рядышком, пока не влюбились. Они крепко полюбили друг друга, и им не помешал почтенный возраст Фанга – он на целый год старше своей любимой. Но не зря же поэт сказал: «Любви разница в возрасте не помеха». Или что-то в этом роде, точно не помню. В любом случае поэты лучше нас разбираются в любви, это общеизвестный факт.
       С недавних пор я заметил, что часы мои все время держатся за руки. А однажды, проснувшись задолго до их звонков, обнаружил, что Фанг и Да стоят, прильнув один к другой – видимо целовались. Я деликатно сомкнул веки, чтобы не смущать их. А недавно, вернувшись с работы не ко времени, застал Да лежащей на спине. Она тянула руки-стрелки к идущему рядом Фангу. Лишь мое присутствие не позволило тому прилечь к ней, и он только незаметно замедлил свой ход.
       Фанг обернулся ко мне – я как раз поинтересовался, который час. Но я чувствовал, что он всем своим существом тянется к своей подруге. Даже тиканье его изменилось, оно было очень взволнованным, оно говорило о его тайных желаниях. Тайных для нас. Мы же не понимаем языка часов. Мы слышим – тик-так, и думаем, что так отсчитывается Время. И не задумываемся над тем, зачем при этом тик-такать. Ведь можно вполне обойтись и без этого. Есть же немые часы, и ничего, справляются со своей работой не хуже говорящих.
       Чем все кончилось? Ага! Я ждал этого вопроса. Интересна не сама история по себе, интересен финал. В предвкушении конца повествования мы готовы читать или слушать любую чушь. Вы, очевидно, ждете какого-нибудь трагического конца, вроде: «Фанг умер, и вскоре умерла и Да – от горя!». Не будьте так кровожадны!
       Но не хочу я и банального счастливого конца – «Фанг и Да поженились, и у них родилось много ребятишек – часиков, и они счастливо состарились, окруженные многочисленными внучатами-часятами». Нет. К сожалению, часы не умеют размножаться, хотя и любят друг друга и даже спят вместе. А может, это и к счастью? Представляете, как расплодились бы часы! Куда их всех девать? Где на всех взять времени? Начнется безработица, и последуют прочие неурядицы в мире часов. К чему нам временные кризисы?
        Нет, хеппи-энда не будет. Пока Фанг и Да идут рядом и они счастливы. И я спокоен – они не ленятся и не спешат торопить Время – они же умные и понимают, как неразумно это делать – не успеешь оглянуться, как состаришься.
       А недавно меня посетила идея – не купить ли еще одни часы – мужчину? Какого-нибудь Чанга или Ганга. Для обострения сюжета. Вдруг Да полюбит новенького и возникнет драматический любовный треугольник. Часы – женщину приобретать бесполезно – я знаю, как верен Фанг Да, ведь он и не взглянет на новенькую. Он же настоящий мужчина!
       Но я отказался от этой мысли – мне жаль разрушать идиллию моих милых влюбленных. Но, если замечу, что они заскучали, или, чего доброго, начнут скандалить, обязательно приведу этот замысел в исполнение.

                9 часов 50 минут, если верить Фангу и Да.