Хождения по мукам - выдержка из моего старого днев

До сих пор я думала, что страшней той физической боли, которую я испытала когда-то, подняв тяжёлый чемодан, и быть-то ничего не может, но, оказывается, я жестоко заблуждалась. Бывает, оказывается, и кое-что похуже - например моя новая "болячка", которую мне "подарил" врач из "неотложной помощи".

В тот октябрьский день, поздно вечером, у меня впервые в жизни вдруг резко подскочило давление, и мама, естественно, вызвала "неотложку". Приехавший мужчина врач (или фельдшер ?) сделал мне внутривенную инъекцию, после которой меня стало тошнить и рвать и появились какие-то странные подёргивания конечностей. А врач же, нимало не смущаясь подобным обстоятельством, просто собрался и уехал. После его ухода подёргивания постепенно перешли в судороги. Мне всё время хотелось подтянуть колени к подбородку, а потом как можно сильнее потянуться, расслабиться, но мне это никак не удавалось. Меня била внутренняя дрожь , казалось, что каждый нерв, каждая клеточка моего организма были натянуты до предела. Жевательные мышцы лица тоже свело в неестественном, напоминавшем улыбку идиота, оскале, а голова была словно стянута тугим железным обручем. И в таком вот мучительном состоянии я находилась более двух часов, надеясь, что неизвестный приступ пройдёт сам собой, но с каждой минутой он наоборот всё больше и больше усиливался, так что в конце концов маме пришлось снова вызывать "неотложку".

Как же медленно тянулось время ожидания ! Я молила себе смерти, ибо в тот момент она была бы для меня истинным благодеянием, спасением от нестерпимых мук, но, видимо, всемогущий господь Бог посчитал, что я ещё не до конца испила свою "чашу страданий" и ещё не все круги земного ада мною пройдены.

Так, или иначе, врач второй неотложки всё-таки ухитрился застать меня в живых, но уже изрядно потрёпанной этим чёртовым приступом, потому что наш ненавязчивый медицинский сервис застрял где-то в пещерном веке, а любимая пословица наших работников "скорой помощи" - "тише едешь,- дальше будешь". Ведь во время приехавшая "неотложка",- это же анекдот, фантастика ! Но, как я уже упомянула, хоть и в полудохлом виде, но повторного визита я всё же дождалась. Врач, молодой мужчина-кавказец, с удивлением обозрел оставленные предыдущим эскулапом пустые ампулы и авторитетно заявил, что это какой-то заменитель, которым в данном случае вообще нельзя было пользоваться. Он сказал, что у меня  вероятно произошла на него аллергическая реакция. В общем, что-то там не срослось и мой организм взбунтовался вот таким вот оригинальным способом. Потом он сделал мне внутривенную инъекцию "Седуксена", и я, наконец, заснула.

К сожалению, сон мой был недолгим; вскоре я проснулась и больше уже заснуть так и не смогла. К тому же, у меня резко подскочила температура, под 40 градусов, которая продержалась у меня несколько дней. А ровно через 10 дней приступ повторился вновь и был таким сильным, что ездившие ко мне всю ночь "неотложки", так и не смогли с ним справиться. И тогда, уже утром, была вызвана машина "скорой помощи", которая и отвезла меня в больницу, мимо которой я когда-то столько раз ездила в Стрельну , даже не подозревая, что когда-нибудь мне доведётся попасть в неё. Но ох как неласково встретили меня там ! Дежурный врач прямо при мне стала отчитывать врача "скорой помощи" за то, что тот, по её мнению, привёз к ним чуть ли не симулянтку, и требовала, чтобы он отвёз меня обратно домой. Бедняга, с трудом отбив атаку, едва спасся бегством, оставив меня лежать одну в "приёмном покое", сотрудники которого намеренно меня не замечали.

Приступ всё ещё продолжал терзать меня, но до меня уже дошло, что рассчитывать на милосердие в этом "холодном доме" не приходится. Прошло очень много времени, прежде чем в приёмный покой пришла заведующая неврологическим отделением и после опроса, который скорее смахивал на допрос, я, наконец, была отправлена в отделение, в палату для лежачих. А чтобы мне было веселей лежать в этой безбожно перенаселённой палате, она на соседнюю кровать поместила одну, в самом прямом смысле слова, сумасшедшую старуху. Хотя наверняка прекрасно понимала, что та представляет реальную опасность для жизни и здоровья остальных обитателей палаты. Однако высокопоставленные родственники сумасшедшей карги, а также, по словам тамошних санитарок, данная ими взятка, пересилила и элементарный здравый смысл и элементарную человеческую порядочность зав. отделением.

Господи, чего только эта старуха не вытворяла ! Вспомнить страшно. И ножницами в людей тыркала и чужие вещи своими фекалиями пачкала, а моей маме, которая дежурила у меня по ночам, приходилось всё это за ней убирать: ведь не будешь же в дерьме сидеть и вонь нюхать ! Короче, впечатлила меня эта больница до невозможности: не условий приличных, ни лечения толкового. А зав. отделением, которая, как оказалось, самолично вела эту палату, и в глазах которой я была обычной симулянткой, занимающей чужое место, вообще старалась меня не замечать.

Можно себе представить, как я была рада, когда маме удалось перевести меня оттуда в больницу Кировского завода,- одну из самых лучших в нашем городе, где я обычно и проходила всегда курсы лечения под присмотром заведующей отделением - прекрасной женщины и отличного, знающего врача. Меня перевезли туда днём, а на следующий день ко мне вдруг неожиданно пришла мать моей подружки Сашки и сказала, что пришла ко мне по просьбе моей мамы, которая по странной иронии судьбы, ночью сама попала с почками в туже самую неласковую больницу, откуда накануне меня забрала.

Сообщив мне эту неприятную новость, посетительница, с присущим ей апломбом и полным отсутствием чувства такта, начала читать мне нравоучение о том, что, дескать, судорожный синдром, с которым я попала в больницу, есть всего лишь плод моей неумеренной фантазии и что я должна держать себя в руках и не распускаться.

Прояви она ко мне хоть каплю искреннего сочувствия, на которое, по-моему, вправе рассчитывать любой, попавший в больницу человек, мне было бы не так обидно выслушивать всю эту ахинею, но в семействе моей подружки не принято жалеть слабых,- они их просто презирают. Потому мне ничего другого не оставалось, как проглотив обиду и подавив душившие меня слёзы, молча слушать её дурацкую проповедь и молить Бога, чтобы она поскорее заткнулась и убралась от меня как можно дальше.

В больнице я провела весь ноябрь и декабрь, и Новый год пришлось встречать там же. Однако соседки по палате устроили самодельную ёлочку и небольшую пирушку, так что было вовсе даже не так уж и плохо. А в январе меня выписали, так и не сумев вылечить этот чёртов "диэнцефальный синдром", которым "наградил" меня тот безответственный коновал из "неотложки". Так что теперь страданий и мук у меня вдвое больше, чем прежде. Прямо-таки настоящее "хождение по мукам"...

Ирина Королёва - Алексева