Океан

Он стоял в сверкающих бронедоспехах на берегу величественного океана, которому еще не было дано название, каменистый берег в обе стороны ровной полосой исчезал за горизонтом. Он – командир передового штурмового отряда флотилии под предводительством крейсера сверхтяжелого класса «НЕУЯЗВИМЫЙ» - покорители планетарных систем, острие меча империи в глубоком космосе, расширяющей свои границы, забирающей под свою юрисдикцию богатые минералами миры. Особенно ценной находкой считались планеты земного типа с приемлемыми для жизни условиями. Колоссальные имперские проекты, со своими сказочными технологиями, требовали огромного количества энергоресурсов и ценных минералов. Человек почувствовал свою силу, неудержимую мощь разума и его интересы простирались отныне на всю галактику. Но древний космос таил угрозу, и люди чувствовали это, поэтому львиная доля проектов носила военный характер: огромные крейсеры, способные за один залп своих орудий превратить планету средних размеров в море огня, не оставляющее после себя ничего живого; скоростные десантные корабли – «ястребы», способные маневрировать под заградительным огнем ПВО, обладающее повышенной живучестью и несущие в своих когтях стрелы, сравнивающие с землей все в радиусе нескольких километров – идеальное средство для десантирования передового отряда бойцов в логово врага; отборные воины, закованные в роботизированную броню и имеющие в своем распоряжении лучший арсенал оружия, которое только производила империя – все это и многое другое, не менее смертоносное, создавали лучше умы империума, чтобы империя жила и развивалась, и была готова к встрече с враждебными чужаками, не приемлющими имперских истин.
Поверхность океана была взволнована, брызги ударяющихся  о берег пенных волн то и дело орошали его лицо, оставляя соленный привкус на губах. Он вспомнил о земном океане, в который он так и не вошел: сначала удаленность и бедность не позволили ему это сделать, потом напряженная учеба в гвардейской академии – и сразу же после первая командировка: усмирять мятеж на марсе – первое боевое крещение и первое ранение, тогда он потерял много хороших друзей и что-то надломилось  в нем: отныне он сроднился со своей ролью гвардейца, действующего жестко и не слишком разборчиво для достижения поставленной командованием цели. Вскоре его решительность, острый ум и непоколебимая воля продвинули его по карьерной лестнице, были еще сражения с усомнившимися в истине и сошедших с пути развития , усмирения других планет, и его заносило все дальше и дальше от Земли и ее прекрасного океана. И каждый раз он доказывал свое мастерство, в итоге получив звание командира отряда штурмовиков в походе по подчинению империуму нужных ему миров. Они первые должны были в случае обнаружения враждебных инопланетных рас нанести точечные разящие удары в самое сердце противника.
Предварительное сканирование показало приемлемые для жизни условия. Передовая группа должна была обследовать планету. Корабли разведки, усеянные сенсорами, облетев всю планету, не нашли ничего такого, что могло говорить о существовании здесь хоть какой-то развитой цивилизации, более того, здесь даже не было никакой растительности и простейших животных – девственно чистая планета, на которой человек чувствовал себя вполне комфортно – очень странное совпадение. А с учетом того, что материк имел форму идеального 7- угольника, каждая сторона которого была длиной около 6000 км, и омывался океаном, по своему минеральному составу мало отличающимся от раннего земного, в котором зародилась первая жизнь – все эти аномалии привлекли внимание имперского флота, следовавшего к созвездию Немизида, и решившего по пути изучить этот странный мир. О том, какая неведомая сила таким странным образом изменила поверхность планеты, страшно было и подумать. Конечно, и земная раса обладала похожими технологиями, но таких масштабных изменений на уровне архитектуры целого континента не было  в хрониках Земли. Сам континент был в форме ровной плиты, постепенно поднимающейся к центру, в котором располагалась полусфера радиусом 500 км.  Плиты была сделана из похожего на гранит минерала, многие тысячи лет эрозии мало что оставили от первоначальной гладкости. Вся поверхность была испещрена трещинами, некоторые из которых протянулись на сотни километров, а отдельные превратились в русла рек. Но, очевидно, эти изменения коснулись лишь поверхности плиты. Радары показали, что она уходила вглубь на десятки километров. Глубокая эрозия поверхности при относительно спокойном климате говорила о солидном возрасте рукотворного мира, очевидно, созданного за долго до того, как человечество сделало свой первый шаг к звездам. Вопрос лишь насколько?
От этих мыслей по телу командира пробежала дрожь. Люди долго готовились к встрече с чужаками, но пока нашли лишь исполинский артефакт, позволяющий усомниться в том, что победа может быть легкой. Он посмотрел в небо, где-то там на орбите висел его крейсер «НЕУЯЗВИМЫЙ», а вот за горизонт уходит местная луна, оранжево-синего цвета, синие пятна в четверть планеты, разбросанные по ее поверхности, переливались фиолетовым и зеленым – есть чем порадовать его ценящие красоту глаза. Встроенная в шлем камера сделала несколько снимков заходящей за океан луны. Получилось восхитительно, немного напоминает родной марс. В открытый шлем попадали освежающие вихри океанского бриза. Океан, берег и частично небо, по которому плыли тонкие облака, залились оттенками красного: отраженным светом луны. «Находясь во время таких живописных моментов, невольно тянет сочинять стихи».-подумал капитан и улыбнулся всплывшим в сознании строчкам: «Чужой нам мир объят огнем, но наш отряд тут ни при чем, то лишь закат красной луны…». «Как хорошо, что не придется зачищать этот мир, портить этот прекрасный закат - подумал он, но в глубине души испытывал недоверие к этому рукотворному миру, несмотря на то, что создатели давно покинули его. – раса, создавшая это многие тысячи лет назад, до какого уровня смогла она дойти сейчас, если не истребила сама себя или не пала жертвой более могучей цивилизации?» За время экспансии в другие миры имперской флотилии не приходилось сталкиваться ни с чем, сопоставимым с ней по мощи. Все, что довелось увидеть – неразумные формы жизни на некоторых планетах. Но имперские ученные подсчитали, что галактика должна быть населена множеством цивилизаций, которые могут воевать между собой за ресурсы и по уровню технического развития превосходить земную. Поэтому был сделан упор на мощный флот, построенный по самым совершенным земным технологиям и обладавший огромной разрушительной силой, который сможет покорить нужные миры на благо человечеству. Новый игрок вышел на арену вселенной: устремленный к звездам, бесстрашный, спаянный в мощный кулак совершенной имперской идеологией и намеренный отныне установить здесь свои правила.
Генералы, командовавшие флотилиями, с предвкушением ожидали момента контакта. Если чужаки не захотят убираться с заинтересовавших империум земель, то придется их уничтожить. Человек не может жить вместе с разумной тварью, у которой в голове вместо имперских истин космический хаос. И чем дальше расширялся империум, тем все более вероятной становилась война с чужаками.
Капитан еще раз осмотрел небо: появились яркие созвездия. Палец его закованной в броню руки указал на одно из них. «Немизида, дальше нам туда,- подумал он,- как ты нас встретишь? Надеюсь мы уйдем с миром от тебя». Он зашел по колено в воды, провел ладонью по необузданной и дикой поверхности океана. «Как он огромен…. дикий… девственно чистый…. неоскверненный ядами фабрик… первозданный».Ему сделалось так хорошо и спокойно, словно это был его родной, земной океан, о котором он мечтал когда-то в детстве. Энергия вод словно вливалась в него, он почувствовал себя единым целым с этим хаосом, ласкающим его ноги, глубины притягивали к себе. Он словно высвобождал разум командира от тех догм, которые указывали ему верный путь среди звезд и мрака космоса. Он забыл о своем назначении в этом великом походе, его железная воля –основа побед, вдруг размякла и растворилась в темных водах. Он повалился на спину, раскинув в стороны руки. Голову то и дело накрывали набегающие волны, а глаза устремились куда-то в космическую безмятежность. Его ничто не заботило, теперь у него не было ни целей, ни пороков, ни совершенств – он был свободен, океан дал ему это. Он принял штурмовика в себя и дал ему то, чего тот никогда не испытывал. Он больше не был гвардейцем, готовым зачищать планеты от еретических форм жизни, жать на спусковой крючок своего плазменного ружья, превращая все живое, отошедшее от имперских истин, в обугленные куски. Идеальная машина для убийств, в которую вложили уникальные познания человечества в области войн, а еще привили тягу к прекрасному – имперские гвардейцы не должны быть маньяками, красота должна заглушать ужасы войны, не давая личности свалиться в дикарство. Теперь он не был штурмовиком, он не помнил ни одной своей операции, он был свободен от душевной боли, загнанной глубоко внутрь и прорывающейся наружу после очередного боя. Его больше не беспокоили слова жены, что она не может жить с мясником, убивающим жизнь на других планетах, и уходит к какому-то чиновнику торговой флотилии.  Тогда он не стал ей доказывать, что операции, которые он когда то проводил, были направлены на подавление опасной ереси, ставящей под угрозу имперские истины и ее целостность империи, солдатом которой он является и поклялся служить ее интересам, помогать ей расти и процветать, защищая как от врагов своей расы, так и инопланетных чужаков, что без подавления очагов ереси, желающей ввергнуть систему в хаос самовластия и войн, скоро весь империум захлебнется в крови, и с так любимым ей комфортом придется попрощаться навсегда, а за время похода, который длился уже 7  лет, его отряд не встретил ни одного разумного существа и убивать попросту было некого… Он решил не утруждать ее нежный мозг своими рациональными доводами. ….
Боль от ее предательства поглотилась океаном. Он светлел, он очищался, освобождался от груза своей цивилизации. Его  Я растворялось в беспредельности темных вод, омывающих его тело на берегу. Мысли стали беспорядочными и пустыми, но вскоре и они потухли, и внутри установилась абсолютная тишина, которую нарушал лишь грохот волн. Он чувствовал полное единство с космосом, он чувствовал себя счастливым, он умирал….
На небе показались инверсионные следы. Вскоре позади командира загудели двигатели, сдувая каменную крошку вниз к воде. Затем лязг откинутого трапа и топот тяжелых ног. Четверо воинов осторожно понесли его к ястребу, рядом уже колдовал медик. Внутри десантного корабля глаза капитана были все еще устремлены к океану, пока проем не был закрыт поднявшимся трапом. Он звал его, он хотел его свободы, он плакал…. После чего введенные в него препараты отключили его сознание.
По этому странному событию не было составлено никаких протоколов. Роль капитана в предстоящем походе была слишком важна, а репутация слишком безупречна, чтобы портить ее такими глупыми недоразумениями. Недомогание списали на местный климат.
Энергичный, с огненным взглядом, в котором читались железная воля и острый ум, готовый покорять миры и ревностно защищать имперские истины – таким он предстал на военном заседании в  зале командования  на «НЕУЯЗВИМОМ» . Командир штурмовиков был в отличной форме, но где-то в глубинах его сознания, заточенные, находились воспоминания о том дне у океана, когда он обрел абсолютную свободу, они были изолированы и подавлены психотехникой, которой должен был владеть каждый гвардеец его ранга – лишние воспоминания не должны мешать находить прагматичные решения, ведь командиру предстояла ответственная миссия, требовавшая жесткости, решительности и предельной концентрации.