Мадам на свалке

Мадам на свалке
Ирина Шкода
http://www.proza.ru/2011/04/21/43

Н Е   П А Р О Д И Я
(навеяно весенним настроением от Ирины)

- Знаешь, куда мы  сегодня  поедем? – многозначительно  растягивая слова, спросил  Федор – полусупруг Стеши.
У Степаниды  брови, как вспугнутые стрекозы, взметнулись вверх, и она с трудом выдохнула слова вместе со вчерашним перегаром:
- Неужели в Жмеринку?
В город богов Стеша собиралась уже три года. Но обещанного в Хацапетовке долго ждут. Бывает, что и больше трех лет, оговоренных многовековой практикой выполнения обещаний супругами. Потому как, каждый раз случаются то природные, то политические, то финансовые катаклизмы, которые  не позволяют добраться до рая на земле.

***
- Мы поедем на свалку! – особо выделяя интонацией это слово, сообщил  Федор.
- На свалку?! -  брови  готовы покинуть взлетную площадку на лбу Степаниды, приподняв даже парик.
- Что тебя удивляет? – в свою очередь искренне  удивился Федор. - Уверен, ты не знаешь, что собой представляет хацапетовская свалка,  а точнее, центр по утилизализации мусора.
- Зато я знаю, что собой представляет  жмеринская свалка, – гордо произнесла Стеша. – Уверена, что она тебя поразила бы гораздо сильнее, чем меня ваш центр по переработке хацапетовских отходов.
- Так ты согласна?  Или будешь опять мне баки забивать своим байками о сказочной жизни в Жмеринке?
- Ну,   раз Жмеринка снова откладывается, едем.

***
Ехать пришлось с пересадками на трех маршрутках, а до свалки еще километров пять  идти пешком. Запах  свалки Стеша почувствовала километра за полтора и сморщила носик. Навстречу супругам тянулись люди с тачками, детскими колясками, доверху набитыми товарами со свалки.
- Опоздали, - угрюмо пробурчал Федор. – И с собой я только мешок взял.
- У меня еще пакет есть, - сказала Стеша, обворожительно улыбнувшись полусупругу.
Заметив ее улыбку, какая-то женщина в спортивном костюме ADIDAS, почти новом, модели 1975 года (явно приобретенном на свалке), в испуге шарахнулась в сторону, перевернув тачку, из которой посыпались разнообразные товары от сковородок до новеньких женских сапог из крокодиловой кожи 42-го размера.

Центр по утилизации мусора представлял собой что-то наподобие стадиона в низине, доверху забитой живописным хацапетовским мусором. В мусоре копошились, ковыряя палками, сотни жителей Хацапетовки и ближайших к ней хуторов, что-то складывая в огромные мешки. На всех углах свалки стояли огромные трафареты с надписью «По мусору не ходить! Опасно для жизни!» Но трафареты существовали только  для не умеющих читать, хотя Степанида не знала, есть ли такие в Хацапетовке. Все же две школы в Хацапетовки! И в одной из них она закончила четыре класса!

***
Увидев разнообразие товаров, представленных на свалке, Стеша мгновенно забыла про дурной запах, исходящий от стадиона, и мечтательно закатила глаза. Этот жеманный жест Степаниды, на свою беду, заметил мужчина средних лет, одетый в костюм-тройку с отливом, шляпу-канотье, выпуска артели «Красный инвалид», модели 1925 года, и резиновые сапоги – один черного, другой болотного цвета. Он бросил свой наполовину заполненный мешок и ринулся прочь, перепрыгивая залежи  мебели, холодильников и стиральных машин «Вятка». Когда он исчез вдали, превратившись в точку, Федор подобрал его мешок и многозначительно посмотрел на Степаниду. Она пожала плечами и что-то буркнула невразумительное.
Да-а, теперь Стеша поняла, что Жмеринка – лишь слабое подобие рая. Настоящий рай был здесь – прямо под ее ногами. Она уже в уме распределила график посещения свалки: понедельник – для хозтоваров, следующий день (она никак не могла вспомнить его название) – для металла, среда - для бумаги и картона, четверг – для продуктов питания, пятница – для стильной и модной в 1955 году одежды (мода всегда возвращается), а выходные дни -  мебель, электротехника и другие предметы роскоши.

***
Но тут она с ужасом увидела, что по свалке, прямо по этим чудесным вещам, лежащим под ее ногами, ездит трактор, напоминающий трансформер из любимого мультка Степаниды, и утрамбовывает товары, и ломает их своими чудовищными гусеницами. А еще у него на кабине была установлена дробилка, которой это чудище разбивало крупные вещи, типа югославского спального гарнитура, 1968 года выпуска.
Стеша тихонько подкралась к трактору, дверцы которого были открыты (наверно, кондиционер сломался), и толкнула тракториста в бедро. Он вздрогнул от неожиданности и испуганно взглянул на девушку.
- Гав! – сказала Степанида. И на всякий случай повторила. – Гав-гав!
Тракторист в красивом прыжке «ласточкой» выбил головой ветровое стекло, сделал классический кульбит на капоте трактора и выполнил великолепный соскок на землю с капота, повторив достижение гимнаста Тонияма Токанава из Токио, показанного им на Олимпийских играх в Бердичеве в 1972 году. Трактор без тракториста куда-то уехал, грозно рыча и жутко воняя соляркой. Больше его на свалке не видели…

***
Степанида больше никогда не просила Федора отвезти ее в Жмеринку…
За полгода походов на свалку они отремонтировали покосившуюся лачугу полусупруга, обив ее по периметру листами полированной мебели. Крышу они покрыли обшивкой вертолета Ми-8, который кто-то выбросил на свалку. Федор выбросил старые, давно сгнившие рамы от окон, которые Стеша каждую весну затягивала кусками свежего полиэтилена, и заменил их иллюминаторами от вертолета. Дом они обставили шикарной мебелью в силе Людовика IV и самой современной людям 80-х годов электроникой.

Теперь им было где жить, чем заниматься и чем развлекаться…

Да, пришло время рассказать, почему Федор был полусупругом, а не целым, состоявшимся супругом Стеши. Оказывается,  лет пять назад он работал в какой-то швейцарско-российской фирме охранником. Как-то ночью он решил отнести домой компьютер, чтобы играть дома в «стрелялки» и «ходилки». Он почему-то решил, что фирма от этого не обеднеет, поскольку компьютеры стояли в каждом кабинете, а в некоторых даже по два-три… Прекрасно зная, что это ферботэн (запрещено), он все же понес компьютер домой, забыв, что по двору бегают страшные и злые доберманы. Вот они, заразы, и погрызли его ногу так, что ее пришлось ампутировать. Теперь он ходил, пристегивая к ноге деревянную чурку, которую он гордо называл «мой швейцарский протез»…

Фото: "трансформер" на свалке.