Настя

Лето в этот год было удивительно жарким. Комары и оводы распоясались неимоверно. Темными тучами гудели они вокруг живых существ, доставляя массу неудобств, особенно, при справлении людьми нужды по-тяжелому. Оводы дейст-вовали поодиночке.
Замерев в своем полете, подобно птичке колибри, овод высматривает на те-ле человека голое место и с размаху, своим утолщенным хоботом совершает болез-ненный укол, одновременно выпуская секрецию, способную разжижать кровь, и высасывает в себя этот питательный коктейль. Вот в таких условиях, молодая гео-логиня прыгала по горам, штурмовала горные речки, таскала полные рюкзаки с камнями, скудно питалась. Но, вот в отличие от своих коллег, которые резко сбра-сывали в весе, приобретала округлые формы и прибавляла в живом весе. Каждый день проделывала дополнительную дырку в ремешке, поддерживающем брезенто-вые штаны.
А причина выяснилась позднее. В это время геологиня уже четвертый месяц была в состоянии беременности.
В августе, когда комариное сообщество ослабело, а оводы приступили к от-кладыванию яиц под шкуры копытных животных, беговые качества девушки тоже начали убывать. Чаще стала спотыкаться при перебегании через речки по валунам, тяжелее стала подниматься после приседания, а после приема пищи – слегка под-ташнивало и хотелось чего-нибудь соленого.
Свернув полевые работы, геологиня отбыла в базовый поселок и засела в лаборатории с микроскопом, изучая с помощью ядовитых химикатов, строение найденных минералов. Это обстоятельство еще сильнее сказалось на здоровье мо-лодой девушки: на лице появились пигментные пятна, слегка припухли губы и расширился нос, отчего глаза стали уже и приблизились к якутскому стандарту. Наступала пора ожидания. По всем приметам, если женщина в беременном состоя-нии страшнеет, то родится обязательно девочка, причем очень красивая. Так и слу-чилось. В конце декабря на свет появилась прелестная девчушка, которую назвали замечательным именем Анастасия, а в девичестве – Настя.
После жаркого лета зима наступила уже в октябре, а к декабрю установи-лась умеренно холодная погода с температурой от пятидесяти до шестидесяти гра-дусов по еврею по имени Цельсий.
Наступила пора полярной ночи, периодически подсвеченная Северным Сиянием.
В палате родильного отделения, куда поступила Лена Киреенко, лежали три якутки, а при этом была дежурная врачиха и две нянечки. В котельной присутство-вали истопники и дежурный электрик, отвечающий за резервную дизельную элек-тростанцию. Так что персонала, обслуживающего четырех рожениц, было доста-точно, и гарантировало здоровое потомство.
Якутки рожали исключительно через хирургическое вмешательство. В пи-сании звучит фраза: «Богу – богово, а Кесарю – кесарево». А вот, у якутов-язычников надо было помолиться на Северное Сияние и отдаться в руки врачей-шаманов. По причине узкого таза и маленькой штучки, из которой появлялся ребе-нок, явление якутского ребенка от русского мужика происходило только через Ке-сарево сечение – через живот. Лежали три якутки по третьей и четвертой беремен-ностям с зарубцованными шрамами на животе и ждали своей участи – родов. Врач-гинеколог, с которой я имел близкие отношения до поступления в клинику, по причине хронической правосторонней интерстициальной пневмонии на фоне по-ликистоза, привлекла меня в обход по предродильному отделению.
Одетый в белый халат с колпаком такого же цвета, в очках с роговой опра-вой, был представлен профессором, которого не надо стесняться и раскрывать ноги по первому требованию Московского Светилы, что и было сделано. Ощупав живо-ты якутских рожениц ласковой теплой рукой, спросил, как они себя ощущают и, получив ответ, сообщил им, что Кесарева не избежать по причине малости выход-ного отверстия. Согласно кивали головами женщины и приговаривали, что русский *** – хуй да хуй, а дети большие и в якутскую п…ду головой не выходят. Я сочув-ственно кивал головой и предлагал им на животе пришить замочек от куртки, чтобы можно было расстегнуть и вынуть ребенка. Женщины согласно кивали головой, а я заказывал врачу-гинекологу комплекты замочков для животов. На улице мороз около семидесяти – шестьдесят восемь и пять десятых. Движения нет. При пятиде-сяти двух с половиной градусах отменяют уроки в начальной школе, при пятидеся-ти пяти – в средней, а вот уже после шестидесяти – можно не работать на открытом воздухе взрослым мужчинам. Но, вот так называемые «актированные» дни оплачи-вались вполовину, поэтому настоящие мужики, закутав морду шарфом, пилили дрова, возили воду, не давали замерзнуть поселенцам.
Что такое пятьдесят градусов мороза? Это холод, который охватывает все существо, сковывает конечности, но в теплой одежде еще переносим, а вот пятьде-сят два с половиной градуса – это нетерпимый холод, при котором все суставы и мысли парализованы. Вот на этой грани и прекращается учеба в начальной школе. Радостно услышав по местному радио об отмене занятий по причине очень низкой температуры, все ребятишки бросаются на лед озера в центре поселка и гоняют в хоккей до обеда, а после обеда – и до ужина, благо, что это мероприятие длится в масштабах полярной ночи.
Старшеклассники предпочитают проводить свой досуг в спортзале, где иг-рают в волейбол. В большинстве своем они оканчивают музыкальную школу, играя не только на фортепиано, но и на саксофоне, гитаре и даже на комплекте барабанов. В поселке был даже женский ансамбль из девушек-саксофонисток.
И вот, на этом фоне, русская девушка от русского юноши рожала девочку по имени Настя.
По причине отхода каких-то вод в кровати коммунального общежития, от-везли роженицу на громадном бульдозере японского происхождения в Роддом. Этот агрегат работал круглые сутки и кушал много солярки, которую подливали Бичи из бочек с горючим, разбавляя солярку авиационным керосином, не давая ей замерзнуть в этих градусах.
Окна в родильном отсеке были покрыты слоем льда, толщиной около два-дцати сантиметров, и даже соль, засыпанная между рамами, не позволяла видеть наружность полярной ночи.
Бульдозер отогнали к бараку, где проживали ранее геолог и его пузатая же-на. А в комнате уже собирался народ. Летчики полярной авиации, друзья-геологи, женщины – друзья геологов и прочий люд, готовый принять участие в дне открытия дверей по случаю рождения ребенка. В этом доме ждали повода, а тот появился только через сутки и был радостно отмечен народом, сидящем в бараке таежного типа.
Женщину с новорожденным малышом приняли радостно и, под громоглас-ные вопли, начали пить во здравие новорожденного. В комнате становилось все жарче, котельная работала на полную мощность, отогревая своим перегретым па-ром в чугунных батареях стекла в окнах барака. По причине присутствия ребеноч-ка, фрамуги были заколочены, дабы сохранить температуру и жизнь новорожден-ного ребенка. Народ гулял самостоятельно несколько дней. Некоторые, наиболее закаленные, полярники делали это непрерывно, но, кое-кто не выдерживал нагрузки и совершал технический перерыв, преимущественно в тарелке с растаявшей строганиной. Конец этому безобразию положила соседка татарской национально-сти. Она громогласно произнесла, что выпивка кончилась и пора освободить об-щую кухню. Спорить с лицом татарской национальности никто не решился, и по-степенно все гости растворились в туманном мареве полярной ночи.
Котельная, работавшая последние недели на предельной нагрузке, не вы-держала и остался в рабочем состоянии только один котел, который поддерживал температуру только для того, чтобы не заморозить батареи.
Ночью мы ложились в кровать, а в середину клали малышку и укрывались с головой громадным заячьим одеялом, согревая своим дыханием ребенка около не-дели отроду. Так шла долгая полярная ночь. Настенька быстро прибавляла в весе, почти не плакала, по причине постоянной ночи, и недоуменно таращила круглые глаза в темные окна.
Но, постепенно морозы начали слабеть, уже потянулись охотники за зай-чишками, солнышко, хоть и ненадолго, показывалось из-за горизонта. Перестали отменять занятия в начальной школе. В общем, начиналась светлая жизнь, посте-пенно перетекая в полярный день с комарами, оводами, нестерпимой жарой и дру-гими летними неудобствами. В свидетельстве о рождении в графах национальность против фамилий родителей стояли «русский», «русская», а против ребенка – «якут-ка». Так, население Заполярной Якутии увеличилось еще на одну единицу.