Блошиный рынок

               
Вот уже несколько дней, как по заказу, перед праздником Пасхи установилась тёплая погода: днём до 27 градусов. Народ снял с себя всё, что можно, а некоторые, даже то, что следовало бы оставить.

В субботу передышка между праздниками, заработали магазины, и я отправился на «трёдельмаркт», что в переводе на русский означает «блошиный рынок». Такие рынки существуют в различных районах Кёльна, есть один и в пятнадцати минутах езды от нас. Он работает только по субботам с утра до 2-х часов дня на большой площадке для парковки автомашин.

Люблю бывать на таких рынках: масса наблюдений за продавцами, покупателями, и, конечно, товаром. Чего там только нет! Наряду с хламом, которого, кстати, немного, встречаются совершенно новые вещи. В Европе то, что вынесено из магазина, мгновенно теряет свою цену в разы.

 Вещи меня не интересуют, но их разнообразие поражает. Каждый блошиный рынок имеет свою специфику. Тот, где бываю я, специализируется, в основном, на антиквариате. Огромное количество статуэток, всевозможных украшений, картин, коллекций марок, монет.

Но меня интересуют книги. Когда-то мы сами себя называли самым читающим народом в мире. Скромностью нас особенно не упрекнёшь. Не скажу, что немцы не читают. Как раз наоборот. Дома у подавляющего большинства - библиотечки, посетителей в книжных магазинах и читателей в библиотеках превеликое множество.

На рынке – смешение рас и народов. Больше всего эмигрантов, интересующихся одеждой, посудой и другими необходимыми вещами, но хватает и коренных немцев. Какой только речи здесь ни услышишь! Вот и я услышал родную речь. Два соотечественника привезли на машине огромное количество книг на английском и немецком языках. Все книги были в безупречном состоянии. Откуда они их добыли, такие вопросы здесь не задаются.

Я остановился, как вкопанный перед роскошным изданием атласа мира на английском языке, не решаясь спросить, сколько он стоит. Наконец, решился. Не стал придуриваться на немецком, спросил по-русски. Добры молодцы слегка задумались.

Потом один спросил другого: «Как думаешь, килограмма два весит?».
«Да, нет, пожалуй, больше потянет. Ну, ладно, для соотечественника, чего не сделаешь. Два евро! Мы их на вес продаём».

«А эта?», - показал я на великолепное издание в твёрдых обложках знаменитого южноафриканского автора. «Эта? - переспросил продавец, - эта весит, наверно килограмм, один евро».

Дочь всегда посмеивается надо мной, когда я прихожу с рынка, цитирует слова Некрасова о русском мужике, который «…не милорда глупого, Белинского и Гоголя с базара понесёт». Думаю, это у меня сохранился синдром советского человека, когда хорошие книги могли приобретать только большие чиновники и продавцы.

Дома я посмотрел на книжные полки и горестно вздохнул: когда же я это всё прочитаю?