Картины для Билла или купоны в томатной подливе

 

-  Господин Джованни? – слышу в трубке телефона.
-  Да это я, - говорю в ответ.
-  Мне нужно заказать вам две картины на тему Старого Тбилиси, - говорит незнакомец.
  Неважно, кто говорит, но когда слышу нечто такое, на душе становится приятно, и уже предвкушаю некоторый доход. Но всегда есть сомнение, будет ли это предложение иметь счастливый конец.
- А кто вы будете, и к какому сроку нужны картины? - спрашиваю я.
- Меня зовут Шота, но давайте лучше встретимся у вас и все детально обговорим.
Если вас не затруднит, давайте сегодня вечером после работы я зайду к вам.
  Действительно, вечером ко мне пришел Шота и подтвердил свой заказ.
- Нам нужно, чтобы вы написали две хорошие картины  большого размера, или если такие у вас уже имеются в готовом виде, я сегодня же забрал бы их, - сказал Шота.
- Нет, к сожалению, больших картин у меня нет, но дней через десять они будут обязательно, - заявил я.
- А сколько они будут стоить?
  Я боялся назвать большую сумму, не хотел пугать заказчика, но и слишком низкую цену называть не хотелось. Ведь он хотел картины большие и притом хорошие. В те годы, а это было в середине девяностых, ходили купоны, которые обесценивались с каждым днем, и поэтому надо было назначить высокую цену в расчете на стремительную инфляцию.
  Я не мог забыть, как в начале девяносто третьего года я продал одну небольшую картину, которая предназначалась для главы китайского правительства, и которую мне оценили очень дорого по тем временам, но пока заплатили, купон так упал, что на эти деньги можно было купить разве что порцию мороженого. Но вернемся к нашему рассказу.
- Я хотел бы получить за обе  картины триста милионов, - заявил я.
- Очень хорошо, - согласился заказчик, - мы заплатим вам эту сумму, но я попросил бы вас, чтобы вы подобрали приличные рамы, картины предназначены для подарка.
  Пусть читатель не удивляется ценам в сотни милионов. В те годы все жители Тбилиси были милионерами, и милион купонов был суммой мизерной.
  Я, не теряя времени, приступил к выполнению заказа, и, как и обещал, через десять дней обе картины были готовы. Я их оформил, по тем временам, в приличные деревянные рамы и тут же позвонил Шота, сообщив, что заказ выполнен. Вечером того же дня Шота пришел ко мне, расплатился со мной, взял картины и ушел. Купоны, которые он заплатил, лежали в полиэтиленовом мешке, ведь такая сумма ни в какой карман не поместиласьбы. Как назло, когда он со мной расплачивался, у нас не было света. Это было весьма обыденным явлением в Тбилиси середины девяностых годов. Поэтому я не сумел в присутствии заказчика пересчитать принесенные им деньги. Радостный, что получил много денег, я поблагодарил Шота, (а он меня), попрощался с ним и приготовился пересчитывать деньги. Они лежали  вперемешку, и чтобы их сосчитать надо было, прежде всего, их рассортировать по номиналу.
  Мы с женой, при свете керосиновой лампы принялись сортировать купюры, а потом пересчитывать. Пересчитав, выяснилось, что нехватало около трех милионов. Но я не посчитал это серьезной недостачей, и был очень доволен, получить крупную сумму, пусть даже купонами.
  Сортируя деньги, я обратил внимание, что многие купюры были испачканы то горчицей, то подсолнечным маслом, то томатом. Но и это для меня не имело значения. Я уже думал, как их буду менять на рубли и на доллары, и на что буду тратить.
  Через несколько дней, проходя по проспекту Руставели, я встретил моего заказчика Шота. Мы любезно поздоровались, но я не стал говорить, что не хватало около трех милионов. Ведь эта сумма была ничтожной по сравнению с той, что Шота мне заплатил. Не надо быть мелочным, - подумал я. А Шота мне сообщил, что его шеф, для которого он заказал мне картины, был очень доволен приобретением.
- Он должен повезти их в Америку своему коллеге Биллу, - сообщил Шота.
- А почему купоны, которые вы мне заплатили, были в горчице и томате, их что, кушать собирались, - пошутил я.
- Нет, что вы, - рассмеялся Шота, - я работаю заведующим столовой, и деньги, которыми расплачивались посетители столовой, я вам и принес.
- А что это за столовая, - заинтересовался я.
- Это столовая Госсовета, - гордо ответил мой собеседник.
- А кто ваш шеф, - спросил я, хотя уже догадывался о ком речь.
- Это Эдуард, глава Госсовета, - ответил Шота с выражением собственной значимости.
- А для кого он заказал те две картины, неужели для...
- Да, он везет их Биллу, - последовал ответ.
  « Очень оригинально, - подумал я, - заведующий столовой заказывает для главы государства картины, и расплачивается купонами с горчицей и томатной пастой». На этом мы с Шота распрощались, и я уже не счел нужным спрашивать, кто тот американец Билл, для которого мне заказали картины.
  Сейчас, по прошествии стольких лет, я не могу вспоминать тот эпизод без улыбки. Уже ни Эдуард и ни Билл не занимают высоких постов. Купоны стали достоянием нумизматов. А здание, где был расположен Госсовет и столовая Шота в настоящее время пустует. Это бывшее здание ИМЭЛа, о нем я упомянул в рассказе «ИМЭЛ или кто следующий».