окрашено

Разрушенное доверие – одна из самых неприятных страшилок этого мира.

Обжигающий песок донского пляжа, по которому так здорово носиться до изнеможения. Приязнь и детское счастье маленького человека, восторг от красоты реки, от собственной бьющей фонтаном энергии. Однажды разрушенные осколком бутылки портвейна «Агдам». Пронзительная боль и недоумение от вязкости, окрасившей золотистый берег в алое.

«Надо забыть. Это глупая случайность», – убеждает позднее мама.

И отважно бегу по кромке воды, доказывая себе, что ничего не изменилось. Догадываясь, как важно преодолеть страх.
Но никогда больше не удастся помчаться столь беззаботно и безоглядно радостно, как прежде.

Поднимаю осколки бутылок, обкатанные водой и потому безопасные, и, как бывало, поглядываю в них на солнце. Они также разноцветны и причудливы по форме, но куда же подевалось их очарование? Каждый хранит угрозу, каждый способен глубоко и рвано ранить.

Мне кажется, я давно забыла этот случай из детства. Но почему же тогда всякий раз, когда подхожу к воде, ступня скукоживается в ожидании боли.

ПАМЯТЬ ТЕЛА.

Шагнула к тебе с детской отвагой и доверием. Распахнулась.
Напоролась на слова, сказанные в ночи. Скупо и зло. Усталость от чужого…
Битое стекло залетело в аорту.
И что-то захлопнулось. Сжалось.
И снова, уже без помощи мамы, убеждаю себя, что это случайность,– мои психотерапевтические навыки сильно развились за годы.
И снова хочу верить. И вновь храбро иду к тебе и отчаянно трясу головой, прогоняя насмешку над «чужими иллюзиями».

Любовь предполагает веру. Безотносительно? Безотносительно.

Но почему же тогда мое сердце так скукоживается. И сбивается с ритма, и опасливо постукивает, ожидая удара.

Словно любитель портвейна «агдам» через годы вложил в твою руку осколок бутылки, необкатанный речной водой.

ПАМЯТЬ СЕРДЦА.