пылью осяду

Ограничиваюсь днем, окольцовывая в календаре ярким — запасной выход, назвал так, когда выпаду в бездну не выдержав. (Пример: Сидишь в гостях сутулый, скучный гость не нужен никому, выйдя за дверь, уже не гость, скучающий прохожий зевком готовый съесть поток составов, площадей, решеток, арок, таким стал, переступив один порог, за дверь.) Дойдя до памятного, мамой не разгаданного числа, в бездонные глаза загляну, в зеркало, где справа белеет глянцевая поверхность ванны. А в кафеле вокруг, отражаясь знаками — где ты? С кем ты? Давно превратилась в вопрос, не исчезая из наплечной памяти, тянешь вниз, что, присев, ползу от дома до работы. «Мама, у меня растет горб от дней счастливых когда-то. Вызови врача, пускай вычистит до блеска память.». Наверное, как листья сшибает утренний поливальщик, так, ошметки счастья соскоблит подручным инструментом врач. А все же, ограничусь днем, заведу будильник, с мешком, с остатками, костяшками хрустя, смету, рассыплюсь, растворюсь вне времени, по пространству катком раскатаюсь, где в поры, в жилы, к волосам, под кожу, родинкой на щеке (справа), etc. вольюсь.