Дорога домой

   Долгий путь проделал мужчина прежде, чем вновь оказался возле старого бревенчатого дома,стоящего рядом с лесом. Он не спеша провел рукой по поникшей изгороди и легким движением отворил калитку, которая поприветствовала его скрипом проржавевших петель.Весь участок зарос густой травой и только кое-где из земли все еще пробивались многолетние цветы. Мужчина снял с головы шляпу и осмотрелся. На яблоне возле дома из стороны в сторону раскачивались старые детские качели. Как много поменялось за время войны – когда-то жизнь била здесь ключом. Мужчина помнил, еще с тех пор, когда был ребенком, как здесь на этой самой поляне перед домом каждые выходные собиралось множество людей, чтобы выпить, отдохнуть и поговорить обо всем.

   Дети играли в песочнице, не слушая то, о чем говорят взрослые. Но как то раз, когда он подошел к своей маме, чтобы попросить у нее попить, он услышал рассказ Ивана Семеновича, прошедшего всю гражданскую войну на стороне Красной Армии. У него были густые усы, закрученные вверх и большой шрам, проходивший через все лицо.
 
   - Знаешь, Зин,я вот все думаю, что будет творится в мире, когда я умру.
   - Типун тебе на язык, дядя Ваня! Чего это ты вдруг помирать то собрался? – воскликнула Зинаида Афанасьевна, работавшая местным ветеринаром. 
   - Дура ты,Зин. Кто тебе сказал, что я помирать собрался? Я еще поживу! И покажу вам молодым что к чему. Только рано или поздно мы все умрем, и никто нас от этого не защитит: ни Бог, ни друзья, ни Товарищ Сталин. И вот, что тогда?
   - Ну не знаю.Я как то об этом никогда не думала…
   - Не думала ни разу в жизни? Точно дура.
   - Да прекрати ты уже обзываться.
   - С одной стороны, конечно, интересно поглядеть, что там после смерти, а с другой очень страшно.
   - Нет там ничего! Умрешь и нет тебя! – сообщил уже пьяный Андрей Васильевич, поправляя съехавший галстук. 
   - Вот тебя и не будет. А я обязательно буду, но только не здесь. 

   Андрей Васильевич удивленно посмотрел на Ивана Семеновича, хмыкнул и отвернулся. 

   - Знаешь, Зин,хочется умирать спокойно: без всяких душевных мук, страданий. Хочется умереть во сне, и чтобы на душе было спокойно и тихо, как бывает тихо на нашем пруду после заката. 

   Иван Семенович налил себе полную рюмку и залпом осушил ее, ничем не закусывая. 

   - Подойди сюда, Павлик – обратился он к мальчику, который пришел, чтобы попросить у мамы попить, - Я хочу от всего сердца пожелать тебе счастья и удачи. Хочу пожелать тебе, чтобы ты вырос настоящим мужчиной и увидел как растут твои внуки… 

   Павлик... Когда-то давно он был Павликом, а теперь он стал старшим лейтенантом Павлом Аркадьевичем, прошедшем всю войну и получившим два ранения. Вот он стоит возле знакомого ему с детства дома. Как много воды утекло с тех пор. Куда подевались все те, кто ему был так дорог? 

   Иван Семенович был замучен фашистами. Павел Аркадьевич мало, что знал об этом, но он слышал рассказы о том, как фашисты пытали этого бравого бойца Красной Армии. Он ниразу не вскрикнул от боли, а гордо держал каждый удар, пока его собственное сердце не перестало биться. Может быть, сейчас после всего этого Иван Семенович обрел покой и иногда спускается на землю, чтобы посмотреть, что творится в мире. 
Павлик…Как бы ему хотелось, чтобы его снова кто-нибудь так ласково позвал, погладил по голове. Мамы тоже нет. Она умерла от воспаления легких. Она больше никогда не обнимет его, не поцелует и не расскажет на ночь добрую сказку, чтобы мягкий добрый сон окутал его с ног до головы. 
   
    Павел Аркадьевич попал сюда не случайно. Он попал сюда не только потому, что душа звала его, но еще и для того, чтобы рассказать хозяйке дома, что ее сын Саша жив. Саша долгое время пробыл в плену, и многие считали, что он погиб, но Сашка выжил и сейчас находился в госпитале в Москве. Именно поэтому Павел Аркадьевич приехал сюда. 
Когда-то очень давно Павлик и Сашка были лучшими друзьями, а потом жизнь развела их по разным дорогам. 

    Павел Аркадьевич присел на крыльцо и закурил. Ему было страшно заходить в дом, потому что он больше не хотел видеть смерть и боль. Глядя на этот покосившийся дом,эту густую траву, понимаешь, что вряд ли кто-то еще живет здесь. 

   - Где ты…где ты, мое счастливое детство, - прошептал Павел.

   Дверь позади него тихонько отворилась, и он услышал знакомый голос. 

   - Павлик, неужели это ты? 
   - Да, тетя Света, это я. Я вернулся, а скоро вернется и Сашка… - сказал Павел Аркадьевич старший лейтенант Армии Советского Союза, глядя на пожилую женщину, стоящую в дверном проеме и опирающуюся на деревянный костыль.