Шпионская история. Серия 6. Часть 2

Шпионская история.Серия 6.Часть 2.
-- Почему бы нам не встретить Новый год вместе? -- спросил Матиас Астрид.
-- Я согласна. Мы пойдем на новогодний бал?
--  Новый год -- это семейный; праздник, его лучше встречать в домашней обстановке.
-- Но ведь отдел -- это большая семья. Так говорит наш шеф.
-- Я предпочел бы, чтобы эта семья состояла из нас двоих.
-- Нет, Матиас. О нас и так уже судачат в отделе. Ведь никому не известно, что я вам позирую.
-- Если хотите, я раскрою сослуживцам нашу «тайну».
-- Я думаю, напрасно вы это скрываете. Разве быть художником позор?
-- Мы уже говорили об этом. Я не хочу заниматься халтурой. Пока никто не знает, что я снова взял в руки карандаш и кисть, никто не пристает ко мне с дурацкими предложениями, а стоит только узнать...
-- Кстати, где обещанный «Русский мальчик»?
-- Эта работа уже близка к концу. Так что же вы все-таки ответите на мое предложение встретить Новый год вместе в домашней обстановке?
-- Я предпочла бы, Матиас, этот вечер быть на людях.
-- Хорошо. Пусть будет по-вашему. Я зайду за вами около девяти.
У Ларсон на этот вечер были свои планы, и хотя, конечно же, ей приятнее побыть с Матиасом вдвоем, но выбирать не приходилось. Комендант гарнизона генерал Рекнагель решил устроить Новогодний бал в клубе имени Сталина, он придавал этому символическое значение
К Новому году Астрид сшила себе платье из черного бархата с глубоким декольте. Тонкая жемчужная нить, доставшаяся ей в день свадьбы от матери и долгие годы пролежавшая в шкатулке, украсила ее изящную шею. Вымытые парижским шампунем волосы рассыпались по открытым белоснежным плечам.
Она оглядела себя в зеркало и осталась довольной: платье хорошо сидело, никаких излишеств -- все было строго и красиво.
Около девяти раздался звонок, и она вышла сама открыть парадную дверь. Перед ней стоял обсыпанный порошей в фуражке с высокой тульей Урбан. Он остолбенел, увидев ее.
-- Заходите же! Вы меня простудите...
-- Простите, Астрид.
-- Снимайте шинель и посидите минутку, отогрейтесь. Может, хотите что-нибудь выпить?
-- Это было бы неплохо. Снаружи действительно чертовски холодно.
-- Водка или коньяк?
-- Лучше водка.
Астрид прошла на кухню. Глотнула две таблетки аспирина и выпила сто граммов растительного масла. Этому научил ее Павел. На дипломатических приемах ему приходилось «поддерживать марку» -- пить, как пьют русские, о чем известно во всем мире. А он как раз пить не любил и не умел -- быстро хмелел. Вот и приходилось прибегать к испытанному средству -- две таблетки аспирина и сто граммов растительного масла. Конечно, алкоголь нельзя полностью нейтрализовать, но возможности твои увеличиваются вдвое, а то и втрое.
Две рюмки водки на подносе и несколько бутербродов с черной икрой и ветчиной Астрид поставила на маленький столик в гостиной.
-- Так пьют по-русски? -- спросил Урбан.
-- Не совсем так. По-русски пьют стаканами.
-- Вы шутите, конечно?
-- Нисколько.
-- Нет, я слышал все эти легенды, как пьют русские.
-- В основе всякой легенды лежит быль.
Астрид взяла рюмку, ту, что была поменьше, и выпила до дна. Одним духом. Матиас посмотрел на нее с чувством, похожим на восхищение. И тоже, подражая ей, опрокинул свою рюмку в рот.
-- Такое ощущение, будто глотнул огня, -- выдавил он из себя.
-- Вы заешьте, заешьте...
Лицо Матиаса через несколько минут покрылось румянцем.
-- Как у вас блестят глаза, Астрид. Вот такую я хотел бы вас написать.
-- Пьяную?
-- Ну, какая же вы пьяная...
-- Я очень долго не могла привыкнуть к водке, -- призналась Астрид. -- На Западе преувеличивают, когда говорят, что русские много пьют. Действительно, без водки у них не обходится ни один праздник. Но праздников у русских мало: Первое мая, Седьмое ноября и Новый год. Причем и на Первое мая, и на Седьмое ноября пьют только для аппетита. После демонстрации.
-- А что это за праздник -- Седьмое ноября?
-- Годовщина Октябрьской революции.
-- Октябрьская революция в ноябре?
-- А вы разве не знали, что русский календарь до революции на тринадцать дней отличался от календаря европейского?
-- Это для меня новость. И чем же это объяснялось?
-- Я не знаю точно. Но с временами года старый календарь больше совпадал, чем общеевропейский.
-- В России всё на особицу. Я понятия не имел, что железнодорожная колея у них значительно шире нашей. А это чем они объясняли?
-- Тут причин много. В России, с ее бескрайними просторами, с ее бездорожьем, суровой зимой, обильными снегопадами -- железные дороги до сих пор основной вид транспорта. В России, как говорил мне муж, самые мощные паровозы и самые тяжеловесные составы. Широкая колея дает хорошую устойчивость.
-- Да, все здесь на особицу, -- повторил Урбан. -- Я часто вспоминаю Барлаха, его «Русский дневник».
-- Барлаха?
-- Да, Эрнеста Барлаха. Какой великолепный художник! Вы его не знаете?
-- Нет, почему же. Мне нравится его «Сомневающийся». Прекрасное лицо, полное мысли.
-- Когда Барлах побывал в России, он записал в своем дневнике: «Здесь засела бронза!» И дальше. Не ручаюсь за точность, но примерно это было сказано так: я не нахожу надобности отрицать, что благодаря России пришел к пластическому изображению своих основных работ. Россия дала мне все образы. Но, по всей вероятности, дело не обошлось и без моего вклада.
-- В гюстровском соборе я видела его «Висящего ангела», -- сказала Астрид.
-- Его скульптуры -- чудо: «Зябнущая старуха», «Хохочущая старуха», «Верящий»! Кстати, только в России я увидел, как старость может быть благородна, -- признался Урбан. -- В русских деревнях, у русских старух и стариков удивительно благородные, житейски мудрые лица. А помните «Верящего»?
-- Да. Он совсем не похож на... ну, скажем, господина Дойблера, -- съязвила Астрид.
-- Дойблера! Эту свинью? Разве свинья может быть верующей. -- Так резко о своих сослуживцах Урбан еще никогда не говорил. Неужели на него подействовала рюмка водки? Вот и Павел, бывало, выпьет рюмку...
-- Вы меня не слушаете, Астрид?
-- Почему же, слушаю. Водка придала вам храбрости.
-- Вы считаете меня трусом?
-- Нет, Матиас, нет! Напротив, я считаю, что вы неосторожны. Вы не только мне говорите вещи, которые, возможно, не следовало бы говорить.
-- Язык -- враг мой. И действительно, спиртное плохо на меня действует, поэтому я стараюсь не пить.
-- Тогда обещайте сегодня меня слушаться.
-- Обещаю.