Пасха

Почти полночь. Тьма, только яркие струи прожекторного света прорезают ее, да свечи. Маленькие, теплые огоньки. Огоньки движутся, и, достигнув одного, определенного места, замирают. Они замирают перед церковью, ведь сегодня – пасха, и этот странный праздник всем своим дыханием преображает огоньки, открывает им глаза. У каждого человека-огонька свое лицо, своя свечка, свое пламя. Одни свечи горят быстро, сжимаемые теплыми дрожащими пальцами, другие же не торопятся отдаваться свой пыл, медленно, не спеша, растапливая красный воск на маленькие капельки. Капельки, в свою очередь, весело падают вниз на пальцы, так страстно их держащие. И вся эта степенная кутерьма, все пламя, все капли воска сливаются в единый церковный хор, ожидающий полуночи, чтобы огласить окрестность радостным «Христос Воскресе!».
Посреди прочих огней теплится один, не похожий на остальных, абсолютно. Он слушает хор, пытается подпевать, но, но… нет сил. Только свои мысли да яростные аккорды нирваны, вырывающиеся из невыключенных наушников плеера. Огонек, он же человек, думает. О, о многом ему думается! И о смысле жизни, и о происхождении жизни, и о религии, ведь он на пороге храма. Но больше всего – о себе и о тех, кто был, есть и будет дорог ему больше всего на свете.
Осталось всего пять минут. Медленно, но верно из храма сыплются люди, несут иконы, кресты – кто что: начинается крестный ход. Хор становится мощнее и без того слабый звук затычек полностью растворяется в нем.
«Та-та, та-тата-та та, тара ра-та, та-тата-та» - Курт все еще рвет струны своей гитары, но вот и этот, самый пронзительный и отчаянный крик на свете исчез.
А он думает. О подлости. И о том, как отвратительна ложь. И о любви, о том, как она прекрасна. Его сердце – большое, оно всех вместит. Но захотят ли все делить между собой клапана и желудочки мышцы размером с кулак, стучащей в его груди? Вот и он не знает.… И что ему делать?
Две минуты. Хор вырос в настоящую вакханалию христианской радости. Ну что ж, он тоже порадуется и воспоет православный гимн. Да, гимн может заглушить  голос самой замечательной группы современности, но как заглушить его собственный голос?
Голос в голове продолжает перемывать кости и ему, и предметам его любви. И ему больно, очень больно. Выбор? Нет тут никакого выбора, лишь набор вариантов, которые смогут раскрасить его жизнь, каждый по-своему, но в одинаковые цвета: ведь люди вокруг все равно останутся прежними…
Любовь… Забавно, что он думает об этом именно сейчас. Пожалуй, стоило бы взять пример с того, кто давным-давно стал жертвой во имя спасения всего человечества, и тоже взойти с крестом на Голгофу. Нет, он не Бог. Это стоило бы сделать только ради того, чтобы разочароваться в людях. И простить их. Всех, до единого. Все, кто делали и делают ему больно, будут прощены… Впрочем, он не Бог, так как он может простить и забыть все то, что было?
Люди странные. Их не понять. Но самый странный – это он, ведь он, отлично разбираясь в других, совершенно не способен разложить себя. По полочкам. На атомы. И собрать обратно, Очищенного, и преисполненного света.
Люди разные. Одни, как апостолы, несут правду и свет всем, кто находится рядом. Другие. Да, другие… Все-таки библия – замечательная книга: сколько характеров, сколько образов… И все, все они есть вокруг, только приглядись. Вот тот, сладострастно улыбаясь, продает  и предает тебя: жалкий Иуда! Этот же смотрит, но не верит тебе, не понимает тебя, хотя что в этом странного, если даже в себе разобраться – непосильный труд?..
На крыльцо храма поднимаются батюшки – крестный ход окончен. Яростно и по-доброму гудит колокол. «Донннннннннн». Угас. Микрофон водружается на ступени, динамики жутко фонят и… Наконец звучит этот прекрасный вопль, которому вторит толпа огней. «Воистину Воскресе!»
Все. Конец. Пора разговляться и умиротворенно отправляться в постель, но голоса в голове так и не умолкают. Да, что-то изменилось в нем, в его душе. Да, стало легче от звона колоколов и всеобъемлющей радости, которая покрывает всё вокруг, как вода из упавшего стакана… Но изменилось ли что-то в его сознании, смог ли он разобраться в себе в эту прекрасную ночь, когда более двух тысяч лет назад Господь даровал людям надежду своим воскрешением?..