полицейский

  Марат - новоиспечённый полицейский - стоял на базаре, подпирая столб, и ковырял в носу...Бессмысленный взгляд его блуждал по рядам продавцов, выискивая чем бы ещё поживится...Форму хоть и выдали недавно новую, но болталась она на Марате как балахон клоуна, а отвисшая сопля дополняла полное сходство с работником цирковой эстрады. Вообще-то, Марат гастарбайтер: устроился в милицию по причине катастрофической нехватки доблестных служителей правопорядка. А тут недавно произошла пертурбация в МВД, а в ГОВД Марату нахлобучили полицейскую фуражку, подрепетировали как надо втолковывать права гражданина (типа как в США!) с нарушителями правопорядка и бросили на охрану базарной собственности.Правда, по русски Марат базарил с довольно большим акцентом, но этот недостаток компенсировался довольно свирепым видом и замечательно-лужённой глоткой!
 Так вот: стоял Марат, скучал и, вдруг заметил как какая-то старуха-бомжиха разложила на земле какой-то хлам (видать со свалки) и вознамерилась выручить за это барахло нетрудовую копейку(?) Естественно, наш доблестный блюститель порядка, такое вопиюще-наглое поведение преступного элемента, оставить никак не мог и как коршун он налетел на бабку, свалил её на землю (правда и сам упал запутавшись в тряпье) и профессионально-тренированным движением, защёлкнул наручники почему-то на ногах и заметно волнуясь стал бубнить права (как в Америке) правда, наш полицейский путался в тексте; бомжиха мало чего поняла из того что бубнили ей в ухо, но догадалась (точнее - вспомнила) что эти слова она слышала в американских фильмах-боевиках и, пожалев новоиспечённого балбеса-полицейского, она стала подсказывать ему текст прав...Марат сконфузившись, благодарно смотрел на старушку и как болванчик кивал головой, с восхищением цокая языком: "Вай! Как вэрна
 маладэц! Пагады, щас запышу...а то апят забуду!"
...Вечерело. Проходя мимо сидящей на земле странной пары, прохожие с интересом наблюдали как милиционер с лицом кавказкой национальности, склонив голову на плечо бабушке, горько плакал и рассказывал про свою оставленную на чужбине многочисленную семью, а его подруга, как могла, утешала горемычного полицейского.