Партбилет и пиво от бандерши

               
      Партбилет и пиво от бандерши.
                «Партия – ум, честь и совесть…»
                (Из Устава КПСС)

  За окнами крещенский мороз, а в зальце Далматовского  районного суда парная духота.
Сидячих мест  не хватает, и потная масса сдобных женских тел сбилась в намятое тесто.
   
     Не  яблоку, а порошинке негде упасть   –  взорвётся, ибо добела раскалена бабьих обид жаровня!

     И вдруг будто плеснули на неё ледяной водой: закипела-зашипела-забрызгала шкварками озлобления.
    
    - Ш - ш - ш - шлюха!

     Это конвой доставил молоденькую землячку, обвиняемую в содержании притона разврата и ограблении одного из её клиентов.
   
     Многим она насолила в семейные тарелки. Однако никто среди страждущих  отмщения дать показания в ходе следствия не пожелал, очевидно, опасаясь выносить сор из избы.
 
     Судья  Павел Варламович Аносов, закалённый участник двух войн, основательно подготовил боевую позицию. В составе суда две солидных  «народных заседательницы»,  явно из числа педагогической когорты. 
   
     Это без индукции и дедукции Шерлока Холмса легко определить   по их внешнему виду.

     Поэтому мне сразу подумалось:
   - Уж они-то пропишут ижицу непутёвой красавице и полетят от неё клочки по закоулочкам!

     Так оно и вышло.
   
     Едва моя подзащитная начала докладывать свои анкетные данные...   
   
     - Гаева Наталья Алексеевна. 25 лет. Работаю буфетчицей. Мать-одиночка.
 
     Из тонко поджатых губ дамы в роговых очках с толстыми линзами ядовитой змеёй скользнуло:
   
     - Лишена родительских прав.
     - Фигушки! - огрызнулась девица, - Петю сдали в детский дом. Отсижу и заберу.
Ведущий процесс, мягко погасил полемику и, огласив обвинительное заключение, спросил:   
   
     - Подсудимая, признаёте  вину в совершении преступлений?

     И ему моя подопечная надерзила:
   
     - Нет! Туфту вешаете! Отказываюсь давать показания.

     …Проклятый жаргон! Под стражей успела нахвататься лексики «среды обитания».
По материалам дела знаю: из педучилища исключили «за аморалку» (родила ребёнка). Смерть родителей и другие неурядицы выбили из нормальной колеи. Вот и навострилась куролесить.
   
     Почувствовал её холерический темперамент ещё в ходе предварительной беседы и сразу предостерёг:
   
     -  Суд – это театр. Сыграйте роль кающейся грешницы Марии Магдалины.

     Отмахнулась сплеча:
   
     - И не подумаю! Всё равно посадят. Театр начинается с вешалки, а любой суд ею кончается.
   -  То есть как это так?
   -  В театре  одёжку вешают, в  судах – сроки. 

     Попытался разлучить её с тюремным фольклором:
   
     - Оставьте выкрутасы. Они отразятся на мере наказания.
 
     Для острастки припугнул:
   
     - Иначе  откажусь от защиты.

     Пучеглазо воззрилась очами в очи:
   
     -  Не посмеете. Вы же – бесплатный адвокат.  У меня в одном кармане вошь на аркане, в другом  –  блоха на цепи. Вот и заказала  вас.
   
     Пословица понравилась. И шустрая девица – тоже.  Но мотивация  покоробила: «заказала». Словно «сто грамм» в «забегаловке». 
 
     Слышала звон да не знает, где он. Я никогда не оговариваю гонорара. Вот и поняла по-своему.
      
     Ну и бандерша!

     Так  именуют в определённых кругах старших над жрицами любви подобного амплуа.
      
     Утешил строптивицу:
   
     - Оплаты не возьму. Рассчитаетесь  угольками на том свете.
   
     - Нет, - поддержала она  шутку, - добейтесь оправдания,  сочтусь на этом свете – бочонком пива. 
   
     Врать не стану: за многие годы на юридическом поприще пока не встречался с подобными категориями дел.

     Содержание притонов разврата – откуда взяться смачным заведениям в глуши страны развитого социализма?
   
     Вот так размышляя, готовился к заседанию суда и проштудировал  публикации   в журнале «Бюллетень Верховного Суда РСФСР», чтобы разжиться республиканской практикой.
   
     Эврика! Нашёл подходящий пример.
По фабуле с нашенским – близнецы-братья, по правовой оценке – более мягкий.
   
     Так называемый, судебный прецедент! В латыни – praecedens – предшествующий.
Суть его в том,  что мнение высшего суда по конкретному делу –  закон для нижестоящего до такой степени, что на нём основывается новое решение.
   
     Только это не у нас, а в англосаксонских и некоторых других  странах.
Для чего же тогда издаётся «Бюллетень», если официально ссылаться на него нельзя? 
   
     Де юре – нельзя, де факто – льзя!
Применяется в качестве подсказки,  пишется в уме, как бы,  «симпатическими чернилами» тайнописи.
 
     Поэтому прихватил журнальчик с собой. Камнем за пазухой  для оппонента-обвинителя.   
Однако вернёмся к ходу заседания.
   
     Судья Аносов не из тех, кто в уголовном процессе  давит на подсудимых или читает им нотации.

     Для него святы принципы  уголовно-процессуального закона – полнота, всесторонность и объективность!
   
     Поэтому он мастерски повернул возникшую было нервозную ситуацию в спокойное русло:
   
     - Подсудимая! Ваше право – давать показания либо не давать. Вы им можете воспользоваться в любой стадии судоговорения.
 
     Суд переходит к допросу потерпевшего.
   
     - Помазкин Лев Карлович, снабженец литейно-механического завода в городе Петухово, - выдавил хриплым баском полноватый мужчина лет пятидесяти.
   
     Смущённо помялся, теребя рыжие усы:
   
     - О чём говорить? Сманила, опоила и обобрала эта…
     - Сманила и опоила? - распрямившейся пружиной подпрыгнула на скамейке Гаева.
И выдала пулемётную тираду:
     - Я опохмеляла мужиков пивом после Дня железнодорожника. И этот нарисовался. Не наш. Погоревал: гостиница забита. Слово за словом напросился ко мне. Дорогой прикупил «пузырёк» да закуски.
  Среди ночи мой хахаль  Родька заявился. Выкинул его нагишом. И он привёл милицию. Барахлишко своё забрал. О пропаже часов врёт. Может, Родька унёс и скрылся. А разврата никакого не было.
   
     - Не было? - приступил к изобличению прокурор.
     - Развратные действия уже в том, что половые акты совершались на глазах 6-летнего ребёнка.
     - Он спал на полатях и ничего не видел.
     - Не видел? Послушайте-ка  свидетеля Познанскую.

     Вошедшая в зал женщина изумлённо воскликнула:
   
     - Лев Карлович? Как вам не стыдно?!
     - Вы знакомы? - удивился  судья.
     - Я сюда недавно переехала из Петухово. Это – директор нашей школы.         
 
     Опознанный в одночасье  обрёл вид нашкодившего школяра.
   
     Стал теребить, вдруг стеснивший его горло, узел галстука, меняя цвет лица с бледного на багровый.
 
     Упомянутые мной  «роговые очки» не упустила момента:
   
     - Неуважаемый коллега!
А как же ломоносовское: «Науки юношей питают?.. Какой наукой вы питаете их?!
   - Адюльтер, - залепетал уличённый во лжи и неверности.
   - Адюльтер – обесчещивать. Так переводится понятие супружеской измены с французского.
 И у суда есть все основания отреагировать частным определением в адрес РАЙОНО по этому факту.
   
     Нависшие над моей подзащитной чёрные тучи  поднявшийся ветер негодования погнал на потерпевшего.

     Впрочем, какой из него потерпевший?
   
     Свидетель Познанская пояснила:
   
     - Я работаю воспитателем подготовительной группы детского садика.
 
     Петя Гаев в первый же день поступления к нам отличился. В сон-час с трудом его уговорила глаза закрыть.
   
     На минуточку отлучилась. Вдруг – визг. Прибегаю. Он уже в кроватке у девочки. Уселся на неё верхом.  Пыхтит.
   
     Объяснил: к маме дядьки ходят. И она с ними так в паровозики играет.
   
     …Ни к чему читателя утруждать дальнейшим ходом процесса.

     В прениях представитель государственного обвинения озвучил суждения  об опасности притонов для здоровья населения, они  способствуют половой распущенности, подрыву моральных устоев социализма.
 
     Признав предъявленное обвинение доказанным в полном объёме, потребовал  лишить преступницу свободы на 3 года с последующей высылкой в отдалённые местности.
 
     Помпезную речь завершил латынью:
   - Littera scripta  manet – литтэра скрипта манэт – написано пером – не вырубишь топором!
   
     Я поступил прямо противоположным образом, начав с латыни:
   
     - Errare humanum est – эрарэ хуманум эст – ошибаться свойственно человеку!
Наделала ошибок моя подзащитная, не миновало их и следствие.
   
     Единственно доказанный факт – развращение  ребёнка совершением половых актов в его присутствии.

     Сказанное подкрепил цитатами из «Бюллетеня Верховного Суда РСФСР».
   
     В связи с этим подлежит изменению квалификация деяния.
Наказание  прошу назначить с учётом смягчающих обстоятельств без изоляции от общества.
   
     Последнее «слово» подсудимой фонтанировало гейзером  слёз, на мой взгляд, совершенно искренних.
   
     Казалось, оно затушевало моё красноречие, которое прошло мимо ушей высоконравственных  судей.
   
     Но произошло невероятное!

     Проходя мимо меня в совещательную комнату, Павел Варламович вдруг ловко подхватил и унёс с собой  упомянутый журнал.
   
     После часа ожидания смысл, описанного  в нём «прецедента», отразился в приговоре суда. Перефразируя упомянутую обвинителем пословицу, это сформулирую так:
   
     - Топор объективности вырубил всё субъективное из начертанного пером следователя.
Последнее сказалось  на мере наказания осуждённой: 1 год лишения свободы условно с обязательным привлечением к труду на стройках народного хозяйства.
 
     Потерпевший же «потерпел» ещё два фиаско.
Сначала при оглашении частного определения: оно «снимало» его с должности директора школы.
  Потом на выходе из помещения суда, где  Помазкин поманил меня в сторонку и умоляюще прошептал:
   
     -  Поговорите с Натальей.
     -  О чём?
     -  Из школы я тогда сразу уволился. Так что «частник» в РАЙОНО – шар мимо лузы. И часов не жалко.
   Самое главное я скрыл от следствия и суда, а вам доверюсь.
Пусть девка вернёт мне …партийный билет. За это в накладе не останусь.
   
     - Останетесь! - и я быстренько зашагал прочь.
   
     …Жарким летним днём  в отличном расположении духа ваш покорный слуга дефилировал по городу Шадринску.
   
Ещё бы! Только что меня назначили председателем районного суда.
   
     Возле кинотеатра «Родина» у жёлтопузой пивной цистерны растянулась хвостатая гидра очереди.
   
     Запасливые граждане  подставляли под кран  разнокалиберную тару: от стеклянных банок до трёхлитровых бидончиков. Кроме того, им и всем другим «давали» по кружке пива с льготой на «повторение».
   
     Шуточки-прибауточки! Без них  не обхожусь с детских лет.
И, поравнявшись с бойкой торговкой в фартуке сомнительной чистоты, съюморил:
   
     - Эх, пивка бы!
     - Пожалуйста, Николай Игоревич! Хоть всю бочку!

     Мимо руки очередника ко мне протянула кружку с пенистой шапкой… конечно, та самая Наталья Гаева.
   
     Мир тесен даже на просторах Зауралья!
С великим сожалением, проснувшийся во мне ген чиновничьей спеси, отверг некогда  обещанный  пивной гонорар.
   
     Уже вдогонку щедрая распорядительница «Жигулевским» и добросовестная должница прокричала:
   
     - А партбилет того хмыря я выбросила в помойную яму!