Пик карьеры. Всё-таки слетела!

(Это продолжение саги о карьере. Предыдущая серия называлась "Пик карьеры. Как бы не соскользнуть")   
         
             В первые свои дни работы в дипломатической организации я старалась больше помалкивать, не попадаться на глаза начальникам, запоминать, как правильно надо отвечать на простые вопросы и шевелить головой. Ведь по-болгарски – кивок – это «нет», а вертеть головой туда-сюда – это «да». Через неделю гимнастических упражнений я уже бодро мотала головой и уши при этом не отваливались  как мне думалось вначале. То есть главное – делать это без фанатизма.
              И на вопросы  по-болгарски я отвечала хоть и односложно (чтобы не очень смеялись), но четко и на подъеме.
              Народ болгарский был очень доброжелательным. При более близком знакомстве дипломаты оказались такими же обычными людьми, как  и мы. Деликатно и мило поправляли  мой полузабытый болгарский, улыбались  и угощали конфетами.
              А у меня до этого слово «дипломат» ассоциировался с нашим министром иностранных дел Андреем Громыко – человеком хмурым, строгим и закрытым. Я не могла представить его дома, в семье, за столом с баранками или в спальне. Казалось, что он высечен сразу с момента рождения из мрамора и таким останется до самой смерти. Других дипломатов я вблизи не видела. Но по своей привычке не мешать мою мечтательную жизнь с общественной,  где все усиленно «строили коммунизм», я предполагала, что дипломаты «сидят на облаках, свесив ноги», то есть где-то очень и очень от нас далеко, и руководят нашей внешней политикой, защищая своими крепкими плечами и выпуклыми животами могучий Советский Союз от врагов. И, конечно,  была уверена, что никогда мы не встретимся и не узнаем друг о друге никаких сокровенных подробностей. То есть – где я, а где они!
            А видите, как вышло. Поистине: пути  Господни неисповедимы.
   Здание, где все мы собрались  – старинное. В 19 веке принадлежало полковнику Преображенского полка, потом после революции из него сделали по нашей советской привычке коммунальные квартиры. Три этажа коммуналок! Хорошо, что архитекторы, которым дали задание в 73-м году подготовить это  здание для дипломатической организации, постарались не очень «осоветить» интерьеры, поэтому трехэтажное здание сохранило кое-какую лепнину, высокие 4-хметровые потолки и красивую мраморную лестницу с ажурной решеткой.
           Кроме всего прочего для меня было большим открытием, что в подвале нашего общего дипломатического дома есть еще и кухня с большой плитой и столовой!  Там уборщица или как её называли «горничная», в свободное от пылесоса и влажной тряпки время, готовила по советской привычке суп, второе и компот! Вспоминаете фильм Гайдая «Приключения Шурика»?  Набор обеда всегда был одинаковый и без компота или киселя обед был не обед. Чай и кофе были в дефиците. И хотя я любила бочковое кофе (именно в среднем роде) с вкусным сладким  молоком, компот был более привычным,  и никому не хотелось никаких других напитков. Ну,  кроме пива, может быть.
           Домашняя стряпня нашей Нины Тимофеевны, бывшей училки, а еще раньше – партизанки во  время войны, стоила один рубль. По тем временам довольно дорого, потому  что обед из трех блюд в обычной столовке стоил 60-70 копеек.
          Итак,  в час дня дипломаты и другие приближенные ко двору люди спускались по лестнице вниз, подходили к окошечку на кухне, платили рубль и получали полный набор вкусной РУССКОЙ еды: щи, борщ, солянку, пюре с котлетой, мясо с гречкой и вкуснейший компот. Никто не жаловался, что это еда кардинально отличается от привычной болгарской кухни, все ели с большим аппетитом и довольные расходились по кабинетам, чтобы думать и гадать, как улучшить крепкие болгаро-советские связи. А я потом  переводила неразборчиво написанные тексты, склоняясь над пишущей машинкой с тугими клавишами-буквами, с болгарского на русский. Что конечно в сто раз легче, чем с русского на болгарский.

         На почве своих проблем с языком я подружилась с Дианой, которая была секретаршей у консула на первом этаже. Она всегда мне помогала и подсказывала, как пишутся правильно некоторые слова, которые на русский слух кажутся абракадаброй, какие обороты приняты в болгарском и как всё это красиво можно перевести, и вообще была очень сердечной и не раз спасала меня от гнева Генерального. Он-то со мной не церемонился и иногда на меня довольно громко покрикивал. А я потом шла в темный уголок, где никто меня не видел и тихо плакала, потому что мне был  непонятен и унизителен его гнев. Потом, когда я уже почти привыкла к этим несправедливым сценам, выяснилось, что он меня ругал «по-отечески», для моей  же пользы. Типа, чтобы «служба медом не казалось».            Правда, иногда он мог и извиниться за  свой вспыльчивый характер, но это было редко. И прошло довольно много времени, пока я «закалилась» и перестала так переживать.
         С Дианой мы были  примерно одного возраста. Её муж – Минчо, огромный, как медведь, учился в ЛИТМО и то, что Диану взяли в консульство, для них было большой удачей. Теперь они могли спокойно снять квартиру, и Минчо быстро слинял  из общежития, где до приезда Дианы в СССР жил  в тоске и печали без теплого женского участия.
Они однажды пригласили меня в гости, на Охту в маленькую однокомнатную квартирку. На обед Диана, как настоящая болгарская хозяйка с золотыми руками, приготовила «пЫлнено пИле» - фаршированную курицу, внутри которой кроме грибов и риса было напихано так много всяких других болгарских штучек, что я до сих пор помню этот божественный вкус и как эта курочка таяла во рту. На десерт была подана макаронная запеканка. Но не такая, какую я привыкла есть еще в детском саду: макароны, яички, молоко, СОЛЬ, сыр. А здесь вся эта симпатичная штучка была обильно посыпана сахаром! Сахаром! Да кто же макароны ест с сахаром?  Это просто извращение какое-то кулинарное, вот что я вам скажу.
         У меня так вытянулось лицо и побледнели щеки, что Диана с тревогой спросила: что-то не так? Ну не могла же я ей сказать, что от этой запеканки у меня начнется коловращение в животе и неприятные позывы.
          Но так как я  девушка  воспитанная, то   сказала, что наелась до отвала и десерт просто не влезет. Мой муж, художник, не был таким впечатлительным и спокойно умял и свою порцию, и мою! Так что героически спас положение и, довольный, сидел на диване и улыбался.
           Потом был еще чай, вкусные солетки (соленые слоеные печенюшки с брынзой), конфеты… ой много чего было, я едва встала, чтобы подойти к окну и отдышаться.
Так мы стали дружить семьями, а когда хозяйка квартиры, где они жили, попросила моих болгарских медведей съехать, они больше месяца жили у нас.
           Есть еще одна особенность у болгар, которые живут в нашем городе хотя бы больше года  –  все они заводят кошек.
          Говорят, что в Болгарии котов почти нет, но зато много собак, а в Питере – что ни квартира, то кот, а то и два.  Минчо и Диана тоже купили себе котенка, который постепенно превратился в кота-бегемота. Никого не слушался, делал, что хотел, а когда ребята мои уехали в отпуск и оставили этого хулигана у меня, так он в своих прыжках за мухами оборвал нам все обои  в коридоре на уровне моего роста. Вот такой был спортсмен,  прыгун на высокие дистанции.
           Естественно, на такой необычной работе много чего было странного, непонятного и нелогичного. Но опять же по своей привычке не приставать с вопросами, я просто всё мотала на ус и налегала на практические занятия по болгарскому языку. Диана была здесь незаменима и благодаря ей через полгода я довольно свободно говорила на легкие необременительные темы и бодро стучала на машинке несложные переводы.
           Теперь – о приятном.
Меня глубоко поразило то, что дипломаты, европейски образованные люди, которые до своей командировки в сумрачный Петербург были и во Франции, и в Италии, и в Америке, очень трепетно и по-настоящему искренне относились к своим старинным традициям. Вдруг выяснилось, что в феврале с песнями и плясками и в Болгарии, и по всему свету отмечают они  «первую срезку лозы» - праздник на мой неискушенный  взгляд интересный и по названию: ТрИфон ЗарезАн. 
        Во дворе рос большой куст сирени, так они не ленились всем хором идти  туда и торжественно срезать веточки,  ставить их в воду, а потом накрывать на  стол, пить, не пьянея, красное болгарское вино «Мавруд», закусывать его болгарской брынзой и сыром и азартно вспоминать свое босоногое детство и шалости в коротких штанишках. Да и вольности постарше тоже.
        А немножко раньше, в декабре – был еще один удивительный  праздник, который  отмечался уже на городском уровне -  «Бабин ден», то есть день повитух или по-современному родовспомогательниц.   Генеральный приглашал директора института гинекологии  им. Отто, директоров окрестных роддомов, знакомых врачих из дипломатической поликлиники и самолично проводил с ними ритуал принятия ребенка во время родов. Ну конечно, понарошку. То есть приносили таз с водой, высокопоставленные гости омывали руки, готовясь к священнодействию, консул вытирал их новым чистым полотенцем, говорил проникновенные слова и поднимал за их здравие стопку с болгарской крепкой ракией.
«Бабы и мамы», то есть жены и тещи дипломатов пекли бАнички с брынзой, тыквенник, пЫлнени чушки (фаршированный перец) еще какие-то болгарские вкусняшки. Опять появлялось красное вино, и праздник плавно переходил от застолья к народным песнопениям и танцам. В основном народ плясал  «хорО», такой танец, когда все встают в горизонтальную цепочку, держат друг друга за плечи и выделывают ногами кренделя под зажигательную музыку.
             Потом было 8 марта. Опять приятное и веселое застолье. Поцелуи в щечку, красивые комплименты, цветы и небольшие подарки. Мне понравились эти замечательные традиции, и я тоже захотела внести лепту в празднование «женского дня»,  Навырезала из партийных газет  заголовки статей – типа  «Еще немного и появится свет в конце тоннеля», «Великолепные надои молока в конце сезона», «Мы гордимся нашими героями полей» и всё в таком же духе, потому что других газет кроме «Правды» и «Советской России» почти и не было. Диана у меня была  «экстрасенсом» и читала мысли окружающих. Я доставала из мешка свернутые в трубочку вырезалки и зачитывала под громкий смех, что же на самом деле думают наши сотрудники.
           Казалось бы, в таком чудесном коллективе живи да радуйся и ходи на работу, как на праздник. Но в каждой бочке меда всегда можно найти ложку дегтя.
Пожилой и совсем несимпатичный «дипломат» вдруг начал оказывать мне знаки внимания. Но делал это так странно и унизительно, что мне опять пришлось забиваться в уголок и  утирать детские слезы. Ничего другого он не придумал…как ругаться в моем присутствии матом. Может, он думал, что такие на его взгляд экзотические слова взбудоражат мою душу и тело,   и я тут же повалюсь с ним на ковер в  кабинете и забудусь в его дрожащих объятиях, но я «не поняла юмора» и в такой непривычной для меня ситуации могла только краснеть и уворачиваться. В конце концов,  я стала избегать прыткого мужика. Ведь этажей-то было три! Всегда можно было спрятаться за углом и переждать, пока любвеобильный старичок пробежит мимо.
            А Диана на мои удивленные вопросы сказала, что такое тоже бывает и поэтому -  не смейся громко и не кокетничай.
           Но ведь именно это я и обожаю:  открыть пошире свои небесно-голубые глаза, засмеяться серебряным колокольчиком и сказать что-нибудь хорошее и остроумное.
           Однако пришлось характер придушить,  разговаривать смирно, робко и спокойно, стараясь не глядеть собеседнику в глаза, как при встрече с тигром. Чтобы не напал и не съел!
           Здесь и дошло до меня, что болгарские горячие мужчины реагируют на блеск в глазах и улыбки не так, как наши обычные ребята на работе. Русские, конечно, могут отпустить двусмысленные шуточки и даже слегла хлопнуть пониже спины, но они прекрасно понимают, что флирт – это просто эмоциональный тонус, который немножко разбавляет тягомотину каждодневной службы. И не всегда означает, что девушка готова отдать свою девичью честь просто так, ради забавы.
           Так что, дорогая переводчица, держи ухо востро! Не хохочи, как от щекотки, глазки – в пол! И поменьше остроумия! Никто и нигде не любит слишком умных женщин! Тем более болгары, которые за пятьсот лет «турецкого ига» переняли многие  их черты ….
           Интересно, что место моей работы определили в очень странном месте: в кинобудке. Это была крошечная комнатка, посередине которой стоял огромный кинопроектор. Для стола и стула оставалось чуть-чуть места на возвышении, туда меня и всунули.         
           Разумеется, меня это очень удивляло, потому что никогда я не слышала, что на двадцати сантиметрах площади можно нормально работать. Но я быстро примирилась и бодро барабанила по клавишам тугой машинки, смотрела через огромное высокое окно на улицу и  мечтала о том, какое чудесное пальто я себе куплю за  бешеные деньги, которые мне скоро отвалят.
            Так продолжалось, может, месяца два, но потом начальство сжалилось и меня перевели в кабинет к «комсомольскому» вожаку. Иногда он, правда, отвлекал меня своими неожиданными вопросами, но большую часть времени   бегал по своим комсомольским делам, так что я работала почти что с комфортом, не боясь свалиться с подиума.
Так прошла весна и лето, а в августе начальник вызвал меня к себе и сказал: готовься, будешь отвечать за  приглашения на прием. Во времена социализма и крепкой советско-болгарской дружбы  «9 сентября – День освобождения Болгарии от фашизма», отмечался так широко и торжественно, как и у нас 9 мая. И мне пришлось печатать триста приглашений и еще конверты к ним.  Тягомотное это было занятие, но предвкушение участия в приеме (!), то есть в праздничном торжестве как-то смягчили трудности бесконечного стучания на машинке.
         К приему все дамы готовили новые наряды. Были такие специальные магазины для дипломатов и там можно было купить что-то заграничное. В обычных-то магазинах только – унылые прямые юбки асфальтового цвета да блузки из немаркой синтетики. В такой одежде вряд ли можно блистать на приемах. Всем ведь хочется поразить воображение публики и услышать комплименты.
          А – я ? Что ж,  я тоже могу отличиться, потому что в пору своей юности работала на швейной фабрике и теперь со своей фантазией сошью вам любой костюм! Тем более, что ткани в магазинах всё-таки были.
           И, правда, прием был великолепен. Пригласили поваров и официантов, накрыли длинные столы белоснежными скатертями, разложили красиво  всяки разные болгарские закуски, налили в рюмочки и фужеры ракию и шампанское… и народ наш русский припал к угощению со всей силой искренней любви к болгарскому народу и дармовой выпивке.
           Через час запели болгарские песни, через два стали танцевать хорО и так до конца вечера русские активисты с удовольствием праздновали и радовались. И мы – тоже.
            Потом все разошлись, а некоторые даже и расползлись. И  «девушки»-горничные стали убирать со столов и мыть посуду.  Время  было позднее и Нина Тимофеевна решила после такого трудного дня остаться ночевать на дипломатическом диване. Она постирала панталончики  и чулочки и развесила их на батарее сохнуть, сама завернулась в пальто и прикорнула на мягком бархатном диванчике.
            Утром, ничего не подозревающий  Генеральный,  с гостями вошел в зал и увидел эту дерзкую картину. Конечно, если бы Ниночке было двадцать лет, то конфуз закончился бы смехом и радостными восклицаниями, но нашей девушке было под шестьдесят. Поэтому начальник не стал сдерживать своих чувств и  взревел так страшно, что и Нину, и её чулочки сдуло, как ураганом.
            Потом он остыл и, когда рассказывал об этой истории с подробностями,  мы много смеялись над бесхитростной Ниной и неожиданно ранним визитом гостей. Дураку  понятно, что никто после приема, который закончился в час ночи, не приходят в гости в 10 утра.

             Так потихоньку-помаленьку я проработала с моими болгарами почти год. И уже привыкла и разговаривать, не тушуясь под цепким взглядом начальника, и печатать довольно быстро и без ошибок, как вдруг… выяснилось, что я  стану мамой!
            Здесь у меня есть специальный рассказ на эту тему «Ура! Я стала мамой!», но тогда, когда я узнала, что в моей жизни произойдут такие кардинальные перемены, не могу сказать, что  так уж обрадовалась. Конечно, очень хотелось быть не только замужней женщиной, но и повысить статус и гордо отвечать: у меня – дочка! или  - сын!  Однако не буду лукавить, первые очень и очень приличные деньги, а платили мне 230 рублей, то есть больше, чем директору школы, во-первых сразу же поменяли отношение моего дорогого мужа ко мне (в лучшую сторону), во-вторых я смогла купить шкаф и книжные полки и чуть-чуть вылезти из бедности.
           И вдруг! Бац! И опять опрокидывайся в то же самое состояние, когда деньги рассчитываешь до следующей получки, не позволяя себе маленьких  женских слабостей.
Так что настроение было далеко не радужным.  И всё же,  так как  я абсолютно доверяю судьбе, то  считаю, что всё происходит не случайно. Значит, так надо и нечего особенно расстраиваться.
          На работе приняли новость в общем-то доброжелательно. И я спокойно ходила со своим животиком всю осень и зиму.
          Весной, когда надо было идти уже в декрет, я пошла договариваться с Генеральным, как я вернусь обратно. У меня даже сомнения никакого не возникало, что я опять приду сюда и меня возьмут с распростертыми объятиями. Ведь меня так все здесь любят!
          И Генеральный подтвердил: да, будем ждать, не волнуйся, рожай и возвращайся. Постараемся пока своими силами обойтись, а если что – привезем машинку домой и будешь между стиркой и кормежкой печатать срочные материалы.
          А чего? Я, конечно, согласна. Все мы  были в то время энтузиазистами и не щадили себя во имя великих целей.
          Я родила Дашу. Прошел месяц,  и я поехала к своим болгарским друзьям угостить их шампанским и еще раз узнать, что меня ждет в будущем.
          Начальник встретил меня с улыбкой. Обнял по-отечески, вручил подарки – детские комбинезончики, кофточки и штанишки. Что меня очень обрадовало, потому что в магазинах такого днем с огнем было не найти. Потом усадил на диван, пригубил шампанское и опять пообещал, что будет меня ждать. Я и уехала со спокойной душой. А чего волноваться? Если уж таким сердечным словам не верить, так  как же тогда жить на свете?
         А дочка моя была такой крикуньей и капризой, особенно ночью, что буквально превращала нас с художником в зомби. Мы спали урывками, почти всю ночь или таскали её по очереди на руках, или катали детскую кроватку туда-сюда. Причем, когда кроватка двигалась, ребенок молчал, но стоило только на минутку остановиться, опять раздавался страшный рев.
         Художник уходил на работу с тяжелой головой, но там он мог хотя бы  скрыться за шкафчиком и подремать часок-другой. А я так и ходила от плиты к кроватке, потом к тазу с бельем, потом с коляской два часа гулять, потом готовить обед дорогому мужу, потом гладить с двух сторон пеленки, потом стирать уже запачканные пеленки … и так по кругу, как загнанная лошадь. О том, что существуют подгузники, готовая детская еда, стиральная машина я знала из западных книжек, но это для меня было так же далеко, как луна.
Прошел еще месяц. Все мы потихоньку привыкали к непростому характеру чудесной куколки-дочурки.
          И вот совершенно неожиданно приехала Диана. Почему-то с красными глазами.               
          Вначале «дипломатично» порасспросила, как мы живем, как малышка. Мы  сели пить чай. И вдруг она начала буквально рыдать.
          Я, после бессонной ночи,  была довольно вялой и, когда сквозь её громкие всхлипы поняла, что меня … уволили, даже и не вскрикнула. Я стала её (!) утешать. Откуда и слова подходящие взялись. Она смотрела на меня с удивлением и долго не могла поверить, что я к этой трагической новости отношусь так спокойно.
          А у меня просто не уложилось в голове, что так вот можно со мной поступить. И по-человечески, и по закону. Поэтому и реакции не было. До меня всё это дошло только через месяц. Но было уже поздно.
          Оказалось, это были такие интриги. А я и не знала, что так может быть.
Но это – тоже урок. И в конце концов, опять всё не случайно. И в каждом плохом, есть что-то и хорошее. Зато я целых три года наслаждалась общением с дочкой и  не отдала маленькую трогательную малышку в ясли.  О чем нисколько не жалею.
         
          А что карьера? Будете смеяться, но она не закончилась. Наоборот, такой поворот случился, который и седьмом сне не приснится.
Ждите продолжения. Следите за рекламой! Хи хи хи….