Кофе и чизкейк

               

               
 Его ноги, обутые в черные кожаные туфли с узкими носами и слоем пыли, которая говорила о долгих хождениях хозяина, то и дело либо зависали в воздухе над полом, либо терлись между собой, об штанины. А иногда можно было услышать выстукиваемые ногами известные ритмы, которые свидетельствовали о раздраженности и возбуждении незнакомца. Темные синие джинсы, строгого покроя, были натянуты от пары туфлей до пояса, который в свою очередь был окутан ремнем с бляхой серебряного цвета, на которой был изображен огромный лысый череп, обмотанный двумя змеями и держащий в зубах острие ножа. В штаны была заправлена черная бархатная рубашка, под горлом на которой красовался тонкий белый галстук, подобный узкой полоске из картона, он будто не шевелился, когда незнакомец двигал торсом или нагибался. Поверх рубахи на нем висел пиджак черно-серого цвета с двумя карманами. Парень то и дело лез сначала в один карман, что-то там теребя, затем проделывал это с другим.
 На его узком длинноватом лице, с большим острым носом и зелеными глазами, которые были защищены от постороннего мира прямоугольными прозрачными очками, присутствовало некое волнение, а так же явные приступы паранойи и тревоги. В какой-то момент оно приобретало серьезность, задумчивость, какое-либо отсутствие признаков безумия, но затем снова впадало в крайность сумасшествия. Выражение словно застывало на нем восковой гримасой. А потом  лицо с резкостью продолжало двигаться, жестикулировать лицевыми мускулами, шептать. Могли и проскользнуть невзначай какая-нибудь ухмылка, оскал, злость. Его лицо, как табло, показывало все переживания его ума, его эмоциональную нагрузку, которая часто должна быть скрыта от посторонних, хотя бы на некоторое время. Волосы черные, с пробором посередине, свисали до самых кончиков ушей, двигаясь в такт с поворотом головы, либо её наклоном. Глаза, как безумные белые кролики, бегали из одного угла заведения в другой, с одного стола, на последующий, с человека на человека, с окна на окно, с ботинка на ботинок, с одних голубых глаз на другие коричневые. Коричневый! Он съедал его трезвость, вдавливался, как инородное тело в организм, вступая с ним в противоборствующую  реакцию. Коричневые стены, коричневые навесные потолки, коричневые деревянные столы со стульями и скамьями, коричневый цвет темного пива. Темный коричневый пол. Цвет сводил его с ума. Влезал, впитывался в его маленький раскаленный мозг.
 Он пропитался нелюбовью ко всем живым существам: к людям, животным, насекомым, к детям и старикам. Его бесило, раздражало, угнетало и накрывало волной скрытой злости. После его одолевала паника, хотелось бежать прочь или спрятаться. Но тело держалось, охлаждая рассудок. Он продолжал стучать зубами едва заметно, шептать слова себе под нос, прикрывая рот рукой, когда ему это удавалось.
 Курил. Одна его рука управлялась с сигаретой, другая придерживала в полураскрытом виде местную газетенку. Он пытался почитывать ее, но больше прикрывался ею, чтобы откинуть чужие взоры от своей персоны. Сигарета, как в цирке, каталась по каемке пепельницы, стряхивая с себя малюсенькие кучки пепла. После нескольких таких кругов, она отправлялась в его рот, дымилась и опускалась обратно на арену, пока изо рта клубились комки дыма. Он просто наблюдал, как этот дым разлетается.
 Пивной бар часто собирал большое количество людей, но не сегодня. Даже не смотря на это, официантки умудрялись производить впечатление «быстрых улиток». Он сидел и ждал, когда хоть одна «улитка» соизволит подойти.
 Его взгляд бегал по сторонам, рассматривая сегодняшнюю публику. Справа восседали две длинноногие барышни, одна блондинка, другая брюнетка. Они попивали ликеры, и все время смеялись, обнажая свои лошадиные челюсти. Слева просиживала свои штаны компания друзей из четырех человек. Они хлебали водку, налитую в графин и запивали соком. В их планы видимо входило сидеть до тех пор, пока их не вынесут на плечах. Из их уст выскакивали звуки хруста мясного ассорти, жареной картошки и чипсов.
Позади Него скучал в одиночестве парень-интеллигент, посасывая такое же одинокое пиво, как и он сам. Возможно, он ожидал какую-нибудь прелестную даму или своего друга-интеллигента. А спереди Он наблюдал за большой компанией из парней и девушек, в общем количестве семи человек, одетых по фанатской тематике, с шарфами и свистками, которые больше всего раздражали Его своим присутствием. Наблюдали они за матчем, который транслировали на огромном навесном экране через проектор. Пили пиво, ели колбасные блюда и фирменное блюдо из вареных креветок, политых специальным соусом.
 Вокруг восседали различные личности, которые находились подальше, но также мозолили глаза незнакомца. Несколько гопников, разодетых в спортивную одежду и серо-зеленые кепки. Один карточный фокусник, показывающий свои манипуляции над картами двум панкам и какой-то не то наркоманке, не то обдолбанной девке. Бармен, как за каменной стеной своего барного стола, стоял и протирал стаканы. Но самым ярким раздражителем для Него был модный хипстер, одиноко и гордо восседавший у всех на виду, покачиваясь на стуле и жуя с прицокиванием какую-то дрянь. Чем больше Он получал зрительной информации, тем больше его воротило от всего и вся. Мир, люди, работа и утро, рассветы, закаты и обеденные перерывы. Он чувствовал себя в колпаке, натянутом до самого носа и давящего на виски. С его уст могло слететь очередное тихое проклятье.
 И вот Он закрывает глаза, не выдерживая ощущений. Делает глубокий длинный вдох…, открывает. Откуда-то из глубины кухни или бара играет мелодия, сначала тихо, затем громче и громче, в такт застывшему сгустку времени, которое плывет очень и очень медленно, едва заметно нашему глазу. Вокруг незнакомца, по полу, затем все выше и выше, пробегает розовый туман, скапливаясь в одном и рассеиваясь в другом месте. Продолжая нести очередную ахинею себе под нос, парень с радостью на лице, а через минуту со злобой, засовывает руку в карман и достает большое белое семя, наподобие фасоли, с ярко красными прожилками и кладет его на край стола. Из другого кармана извлекает прозрачный пузырек, наполненный мертвыми черными муравьями, и засыпает ими семя. Через несколько заветных секунд, из образовавшейся кучи начинает валить дым. Маленькая струйка разрастается и разрастается, становясь толще и больше, пока не начинает разбрасывать тонкие искры в разные стороны. Показываются первые ростки, острые тонкие стебли, которые начинают расползаться в разные стороны, вверх, вниз, по полу, по стенам. Они утолщаются и увеличиваются, становясь похожими на лианы или на бобовые стебли, только огромных размеров. Это растение увеличивается в размере, и его стебли окутывают ноги всех находившихся в баре. Скручивая, связывая каждого. Обволакивая вокруг пояса. На лицах людей застывает ужас. Все происходит намного быстрей, чем они могут шевельнуться. Туман увеличивается.
 - Что заказывать будете? – грубый голос одной милой официантки заставил открыть глаза незнакомца. Тот, потеряв дар речи на несколько секунд, заерзал и почесал затылок.
 - Мне,… пожалуйста, чашку кофе… и порцию чизкейка… - не уверенно сказал Он, потирая свое запястье. А потом сам усомнился в том, что вообще это произнес.
- Это все? – продолжал томный уверенный голос девушки.
-Да…, и счет принесите сразу… – сухо ответил он и сжал кулак под столом. Вертя глазами по сторонам, он кое-как отделался от ее внимания. Она удалилась. Опять ожидание в нервном приступе… «Почему так долго?» - думал он постоянно. Голоса посетителей, громкие смешки и оскалы приводили маленький мозг незнакомца в бешенство. Он чувствует, как уменьшается в размере, а все что его окружает, становится все больше, выше, толще, громадней. Он снова закрывает глаза. После следует глубокий вдох и секундное умиротворение.
 Обстановка не изменилась: страх не сходит с лиц жертв. Незнакомец радостно ухмыляется, не переставая бубнить проклятья. Он ставит с пола на скамью большой черный чемодан, более походивший на старую врачебную сумку. Раскрывает ее обеими руками и достает из нее белый халат. Одевает на себя. Затем следуют из сумки черные тонкие резиновые перчатки. Он смеется, и его лицо приобретает хладнокровное очертание. Далее он погружает руку почти до плеча и вытаскивает деревянную палку, на конце которой оказывается длинное изогнутое ржавое лезвие, как на косе. Получается, что в рост, приспособление в полтора раза выше Него. Он оборачивается к хипстеру и шагает в его сторону, скребя по полу концом косы.
 Он видит страх в глазах «модника». Вся его напыщенность сбежала, когда Он предстал перед ним, замахнувшись на него орудием. Лезвие вошло в его череп и прошло дальше, как нож в тающем масле. Он дорезал до середины грудной клетки, так, что ребра и кожа хипстера распахнулись, открыв взору убийцы его сердце, которое в свою очередь продолжало медленно биться. Откидывает косу в сторону, которая была наполовину в крови, своими руками выдергивает сердце и ухмыляется в сторону модника. Слезает, и относит мышцу на огромное белое блюдо, которое стоит на его столе.
 Далее из чемодана на свет появляется громадный молот. После того, как его лицо в отблескивающих очках поворачивается в сторону двух девушек, их удивление превращается в рыдание. Музыка продолжает играть. Шаг за шагом Он приближается к двум связанным по ногам девушкам.
 Последнее, что Он увидел в глазах одной из них, походило на мольбу о помощи. Затем следует сильнейший удар по затылку, в результате которого челюсть выдвинулась на две третьи части вперед, обрызгав кровью свою соседку напротив. Еще один удар, и челюсть выпрыгивает из головы прямо на стол, затем на колени подруги. У сидящей напротив соседки, от ужаса широко открывается рот. Он сует в него руку и вытягивает язык наружу, закрепив его, ее же зубами и наносит удар сверху по черепу. Так, что в голове образовывается  вмятина, и кусок языка просто падает на стол. Он берет его челюсть и возвращается  к столу продолжать украшать свое праздничное блюдо, пока две подруги, лежа в изгибе, истекают кровью. Свои трофеи Он раскладывает  рядом с сердцем.
 Следующими, по череду из глубины сумки, идут черные перчатки из толстой кожи с острыми лезвиями, которые отходили от каждого пальца. Он натягивает их, осматривает со всех сторон и устремляется к скучающему парню, ибо компания ребят были Ему на закуску. Встречая в нем все тоже покрытое страхом лицо, он нежно проводит холодными пальцами по подбородку, вокруг лица, по щекам и губам, с утонченностью сурового убийцы. Затем отворачивается, чтобы дать надежду жертве и с размаху всаживает сначала одну кисть в глаз, поворачивая и выскребывая яблоко, затем другую в оставшийся глаз, проделывая то же самое. За вытащенными глазами потянулись кровавые нити. Он с раздраженностью обрезал их лезвиями. Парень, лишившийся зрения замер в крике от боли и кровь его текла из глаз тонкими ручьями по его лицу. Иногда фонтанируя и хлестая. Следующим ингредиентом для блюда стали уши парня, которые услышали свой собственный стон . Он оттопыривает сначала одну раковину, полоснув пальцем по ней, затем другую. Уши отпадают прочь. Ударяет кулаком в лицо, чтобы избавить жертву от воплей. Собирает свои ингредиенты и волочит на свой стол, выкладывая рядом с челюстью.
 Халат его наполовину в крови. Что придает ему черты мясника. Он скидывает перчатки в сторону и лезет жадно за следующим предметом. Им становится огромная бензопила, острая как бритва, и шумная, как мопед. Он идет, пританцовывая задом, разворачивается, и плавно прыгает на стол к компании великолепной семерки. Скидывает ногами в их лица еду, замахивается и вкушает их панический страх. Их руки и ноги связанны, а рты просят, просят о пощаде. Только очень медленно. По их шеям проходит вращающееся лезвие, в результате чего все семеро остаются за трапезой без голов.
- Ах-ха-ха-ха! – затяжной ироничный смех незнакомца только делает обстановку еще устрашающей. Танцуя и пристукивая ногами в такт песни, он кромсает каждого на кусочки. Подобно куску буженины, тело каждой жертвы теряет свои части, от острой, как самый высококачественный нож, пилы. Кровь хлещет ручьями, ополаскивая с ног до головы «дровосека». Праздничное фееричное шоу с участием гостей. Из последнего, оставшегося в живых, Он вытаскивает весь пищевод и кидает себе на стол. Спрыгивает и вонзает пилу в голову наркоманке, так, что та становится человеком-пилой.
 Теперь остается быстро добыть оставшиеся составные праздничного стола, пока все не остыло. Кишки окручены по тарелке, в центре которых челюсть, язык, глаза и уши. Он подскакивает к сумке и вытаскивает обеими руками надувной бассейн, надувает его и ставит перед официанткой. Это чтобы потешиться. Наполняет его водой из бара. – «О, бармен, а я и забыл про тебя», - проклиная, кричит ему гость. Доставая из кармана маленький прозрачный пакетик, с маленькими засохшими крошками, он раскрывает его и сыпет всего лишь одну крупинку из той кучи, что там имеется. Она медленно на мгновение зависает в воздухе, и собирает на себе взгляд Его, официантки и тех, кто еще жив. Блещет и падает дальше в воду. Появляется бурление и кипение. Бассейн словно кипит на плите возле официантки. Она стоит  к нему лицом. Ее ноги и руки освободились от пут зеленого растения, когда сзади подошел он и злобно улыбнулся. Она пытается медленно повернуться, когда его палец толкает ее с силой. Она зависает в воздухе, пытаясь взмахнуть руками. Не успевая упасть в воду, ее заглатывает наполовину огромная пиранья, начинающая со свирепостью жевать ее. Он задумчиво смотрит на происходящее возле его ног, бормочет опять мелкие проклятья и удаляется. Следующими предметами в его руках оказывается маленькая гильотина и графин.
 Слишком много строили своими пальцами знаки крутизны четверо закадычных друзей. Он идет к ним, его, ставший уже красного цвета халат, медленно развивается на нем. По лицу и рукам стекает кровь. Он облизнулся. Появляясь за спинками стульев, он отрезает у каждого по четыре пальца: два указательных, два средних. Подставляет графин и нацеживает кровь из них. Не обращая внимания на людей, он делает свою работу. Изредка награждая холодным взглядом еще одну официантку и бармена, он выкрикивает злобные проклятья. Как только Он закончил со сбором урожая в виде пальцев и крови, он втыкает длинные ржавые гвозди, которые были у него на ремне, каждому в кадык. И затем возвращается снова к столу, разложить пальцы и налить бокал крови. Чего-то не хватает. Ах, да, мозгов и полотенца!
 Появившись медленно из-под барной стойки, он навел еще больший ужас на бармена. Если бы он не был связан, то наверно успел бы наложить на себя руки, чем обезопасился бы и избежал бы варварского обращения. Но этого не смогло произойти. Убийца и мясник в одном лице перепрыгивает через стойку, поет на ухо бармену романтическую песенку о смерти, достает из кармана набор с медицинскими инструментами и раскрывает его на глазах жертвы. Берет и высовывает скальпель. Вонзает сбоку с силой в висок и дробящими движениями проводит вокруг головы. Когда мозг оказался, высвобожден, Он заливает в пустеющее пространство водку, пару цветных ликеров, содовой и кидает половинку лайма. Украшает розочкой и трубочкой. Решает, что смешивать не стоит. Нежно в обеих руках донося до своего стола, он укладывает кровоточащий мозг на отдельное блюдечко, приговаривая несколько раз вслух: «На десерт! На десерт!».
 Последним он достает из заветного чемодана, огромный длинный разделочный нож. Направляется к одной из живых официанток. Подхватывая ее, начинает танцевать с ней, вращая ее вокруг себя. Затем наклоняется, целует руки и произносит:
- Можно, пожалуйста, полотенце?! – и вонзает ей нож в самое сердце. Она даже не успевает вскрикнуть, как свет в ее глазах гаснет. Сделав нужные разрезы, он отделывается от всего содержимого ее тела голыми руками, оставляя одну только кожу. Убийца читает вслух какое-то произведение, но понять можно лишь пару слов, словно это другой инопланетный язык. Когда проходя мимо фокусника, он слышит замедленный смешок, останавливается и устремляет свой грозный взгляд в его сторону. Тот, успел отрезать  пару лиан от себя картами. Совсем обезумев, он  пытается медленно сдвинуться.  Парень хмурится и хватает карты фокусника. Сидевшие рядом панки замерли еще больше, чем прежде. Проводя правой рукой по картам, они становятся в три раза больше, острее и смертоносней. Первая карта разрезает ему рот до самых ушей. Следующие вонзаются руки и ноги фокусника. А остальные вскидывает над всеми сидящими, так, чтобы они попали, куда сами себе повелят. За спиной незнакомца стало на тон тише. Вернувшись за стол со своим праздничным выходным блюдом, он, наконец, думает, как следует подкрепиться, но его желание и движение за столовыми приборами нарушает высунувшаяся из сумки-чемодана громадная голова пса, размером с  человеческое тело. Она жалобным взглядом  стала смотреть на хозяина.
- Ну как же я мог про тебя забыть? – поток брани и проклятий полился из его уст. Он проводит взглядом по залу и видит нескольких сидящих тихо в страхе гопников. Вскочив со скоростью истребителя, Он бежит на кухню бара, тащит оттуда нечеловеческих размеров мясорубку, и, захватывая двух парней в кепках, направляет и скидывает в нее. Получившийся человеческий фарш он нагромождает на большущий поднос и относит своему псу. Тот с жадностью подается вперед, заглатывая и не жуя еду. Когда с собачей едой было покончено, паранойя незнакомца немного стихла. Тревожность пропала и на лице Его показалась светлая улыбка. Хотя и на время.
 Он садится, сняв перед этим окровавленный халат, заворачивает за шиворот кожу официантки, берется за предметы и приступает к трапезе.
 - Вот ваш заказ, сэр! – с ухмылкой произнесла официантка ,поставившая перед его носом  кофе и кусок чизкейка на блюдце, - и ваш счет сразу, - положив на край стола, она чем-то выпачкалась, но не предала этому значение.
- Благодарю! – вырвалось нервное слово у Него. Он выпил кофе. Труся раз за разом чашку в сложенных пальцах. Психованно втолкнул в себя кусок сырного пирога, проглотив его за пару укусов. Пошарил в карманах штанов, достал банкноту и положил на стол. Протер салфеткой вспотевшие от волнения лицо и очки. Встал и быстрым, почти летящим шагом выпрыгнул на улицу, удаляясь, прочь от этого заведения. Его столик пустовал некоторое время, пока не вернулась официантка, которая подобрала оставленные деньги и смятую салфетку с маленькими кровавыми пятнами.