Кто же умирает последним?

                Арсению Кожухову


Я услышала разговор прохожих:

— Говорят, что надежда умирает последней, — сказал мужчина.

— А мне кажется, что она умирает первой, — возразила женщина.

Мы разошлись в разные стороны, но мысль о надежде продолжала вертеться в голове.

Что такое надежда? Исполнение мечты сродни чуду. Может ведь в большом городе сесть вам на плечо залётная птица.

Надежда — лучезарна. Она даёт утешение. Она помогает уноситься в упоительные мечты, смягчать минуты отчаяния, лелеять чаяния об избавлении. Она ласкова, нежна и воздушна, как розовое облачко над головой.

Надежда — дама пленительная, но легкокрылая. На неё нельзя положиться. В любой миг она может умчаться в далёкие дали или растаять, как снегурочка. И ты остаёшься один на один со своей бедой. Приходит трезвое понимание, что ампутированные ноги не отрастут, дорогие усопшие не встанут из могил, что стены каземата непробиваемы, что задуманное невозможно.

И тут появляется другая дама. Собственно, её трудно так назвать. У неё мозолистые руки, тяжёлая походка, лицо почти закрыто тёмным платком. Она не утешает, не убаюкивает, а просто берёт вас жёсткой рукой и ведёт, тащит за собой по горным тропам, непроходимым кущам, жарким пустыням, полярным льдам — туда, где вы никогда не прошли бы сами, если бы не она и возникшие в вас внутренние силы, о которых вы, может быть, и не знали.

Когда вы падаете в изнеможении, она коротко говорит: «Встань, ты можешь». И вы встаёте и идёте вперёд. И чудо свершается. Глухой Бетховен, ныне опальный Николай Островский, инвалиды, штурмующие горные выси, слепые учёные, делающие открытия. И многие, многие незаметные, маленькие герои, нашедшие в себе силы стойко жить в противоборстве с жестокой действительностью.

Выпьем же шампанское за легкокрылую Надежду и преклоним колена перед суровой Стойкостью.