Россия правовая. Часть 1

«И пусть из их груди, чуткой ко всякой правде, им дарованной, дорожащей всякою крупицей внимания со стороны вашей, вырвутся благодарные клики, обращенные к тому, чьим именем творится суд на Руси, клики, какие, правда, по иным побуждениям вырывались из груди гладиаторов Рима: «Vive, Caesar, morituri te salutant! (Виват, Цезарь, побежденные тебя приветствуют!)»
                (Плевако Ф. Н. «Речь в защиту коншинских рабочих»)

«Многие люди похожи на описанного  Кафкой (в романе «Процесс») старика. Да, они надеются, но не склонны действовать по зову сердца, и, пока бюрократы не дадут им «зеленый свет», они продолжают ждать».
               (Фромм Э. «Революция надежды»)


Часть 1.

    В 1982 году философ и физик Кузнецов Б. Г. рассказывал любопытному советскому читателю, о том, что «период от революции 1648 – 1653 гг. до «славной революции» принес Англии торговое преобладание, навигационные акты Кромвеля, развитие промышленности – развитие практического опыта и технических запросов, которые были так тесно связаны с наукой». Но эпоха просвещения этим фактом не ограничивала себя и, уже в 1973 году Яковлев Н., не интересуясь фондовой биржей Гонконга, поведал о том, что в американской Вирджинии, где проживал Дж. Вашингтон, «бумажными деньгами, имевшими хождение.., были квитанции на товар, выдававшиеся английскими инспекторами при погрузке табака на корабли. Из Англии не поступало валюты, в колонии расплачивались французскими луидорами, испанскими пистолями, португальскими моидорами и голландскими дублонами, часто находившиеся в обращении монеты из благородных металлов были испорчены. По оценке Джефферсона, долг Вирджинии английским купцам в канун революции достиг двух миллионов фунтов стерлингов, что в двадцать пять раз превышало стоимость всей валюты, имевшейся в колонии. По его словам, вирджинские плантаторы были, «всего-навсего придатком к собственности торговых домов в Лондоне». Допустить подобное в России было бы не мыслимо. Но каким образом англичанам удалось загнать в долги этих разношёрстных американцев? Может быть американцы были глупыми и ленивыми? Или виной тому всевозможные запреты на развитие в колониях промышленности и ремесел? Мне этого никогда не понять. Как не понять одной  из крупнейших политических сатир Франклина лондонского периода, а конкретно, памфлета «Как из великой империи сделать маленькое государство», написанного в 1773 году…» Понял я лишь одно: «большую империю, как большой пирог, легче всего уменьшить, обламывая края» и, следовательно - Франклин был агентом Цент.РУ. 
    Но здесь ничего не поделаешь! Как говорит член фракции "Единая Россия" Евгений Федоров: «так устроена система». Даже доктор исторических наук и заслуженный деятель науки РСФСР  Григулевич И. Р. В 1978 году, показывая через призму жизни и деятельности римских пап ХХ в. глубокий кризис католицизма говорил, что «антиимпериалистическое движение, охватившее в 20-х годах страны Азии и Латинской Америки, Пий Х!, как и прочие буржуазные деятели, объяснял «кознями красной Москвы». Так, на консистории 20 июля 1927 года папа утверждал, что китайский народ не боролся бы с империалистами, если бы «семена раздора и революции не были бы ввезены из-за границы…» И хотя не известно, кто «завез семена» Франклину, зато хорошо известно, что к 1880 году несколько индустриальных гигантов – в основном это «Карнеги стил» и «Стандарт ойл» - имели столь высокие прибыли, что вообще не нуждались в рынке капитала, но железнодорожные компании полностью зависели от банкиров, которые могли постоянно снабжать их кредитами.

    Секрет такого ошеломляющего успеха был прост, как все гениальное… Виктор Павлович Ногин, будучи с весны 1918 года заместителем наркома труда, оказался не только  выдающимся руководителем текстильной промышленности страны, эрудированным экономистом и  хорошим знатоком английского языка, но еще он оказался в 1923 году в Америке. Благодаря ее бодрящему климату, Ногин даже вспомнил чванливую легенду о сотворении Америки. Было время, делил Саваоф землю между народами. Вырезал самый лучший ломоть, где были природные зоны на любой вкус — и благодатные степи Украины, и приморское побережье Италии, и нагорные равнины Алжира, и заснеженные просторы Сибири. И сказал: «Когда ирландцы и немцы, итальянцы, славяне и евреи передерутся из-за куска хлеба, будет здесь райское место для всех. И создадут они демократический рай по ту сторону «пруда». (- А «прудом» американцы непочтительно называют Атлантический океан, — говорил Виктор Павлович. — И во всем они таковы.   Да им и не трудно чваниться: страна на всех парах летит вперед, не зная блокады, сыпного тифа, голода и ужасной войны!..)
    И чтобы американцы не чванились, пришлось Виктору Павловичу через неделю телеграфировать: «Дни бешеные — все в банках. Организовал контору с капиталом в один миллион долларов. Это облегчило разговоры с финансистами. Но и им приходится читать лекции. Слушают с огромным интересом». Капитал был положен на его имя: он теперь разговаривал, как миллионер с миллионерами. И появился деловой бланк: «All-Russian Textil Syndicate. Head office: Warwaraa, 9, Moscow. Victor P. Nogin, president». Виктор Павлович был доволен результатами. В январе 1924 года он писал жене из Северной Каролины: «Советская Россия еще не признана. Но текстильный синдикат уже признан».

    Успехи были на лицо! но всего через десять лет, в 1934 году, Г. Уэлссу вдруг показалось, что он каким-то странным образом оказался левее мистера Сталина и, считая, что мир уже ближе подошел к изжитию старой системы припомнил, как обстояло дело с технической интеллигенцией несколько десятилетий тому назад. «Тогда технической интеллигенции было мало, зато дела было много и каждый инженер, техник, интеллигент находил применение своим знаниям. Поэтому это был наименее революционный класс». Тогда Уэллс сказал Сталину: «Ныне же наблюдается избыток технической интеллигенции и настроение ее круто изменилось. Квалифицированный интеллигент, который ранее никогда не стал бы даже прислушиваться к революционным разговорам, теперь очень ими интересуется. Недавно я был приглашен на обед Королевского Общества, нашего крупнейшего английского научного общества. Речь председателя была речью в пользу социального планирования и научного управления. Лет тридцать тому назад там не стали бы даже слушать того, что я говорю. А теперь во главе этого общества стоит человек с революционными взглядами, настаивающий на научной реорганизации человеческого общества. Ваша пропаганда классовой борьбы не посчиталась с этими фактами. Настроения меняются».
   И я крайне удивился, когда вдруг услышал, как возразил ему… Евгений Федоров, председатель комитета Государственной Думы Российской Федерации по экономической политике и развитию предпринимательства, член фракции "Единая Россия": «Понятно, что фраза на заборе, с которой мы начали разговор, это просто брань. Тут даже нельзя это как-то по-другому охарактеризовать. И те якобы факты, которые прозвучали, это, конечно, не факты, а просто болтовня. По каждому из них даже нет смысла что-то обсуждать».  Алексей Навальный, адвокат, основатель портала "РосПил" молча слушал, а Сталин, пуская дым в глаза, продолжил: «Да, я это знаю, и объясняется это тем, что капиталистическое общество находится теперь в тупике. Капиталисты ищут и не могут найти такого выхода ив этого тупика, который был бы совместим с достоинством этого класса, с интересами этого класса. Они могут частично выкарабкаться из кризиса на четвереньках, но такого выхода, через который они могли бы выйти с высоко поднятой головой, который не нарушал бы в корне интересов капитализма, они найти не могут».

     Вся эта ситуация приобретала трагикомический характер, так как, даже «мэмфордовское понятие мегамашины» не могло помочь Уэллсу, (который, по мнению Дж. Оруэлла, уже «с 1920 года растрачивал свой талант, сражая бумажных драконов») прояснить некоторые недавние явления». Только Эрику Фромму казалось, что «впервые в настоящее время мегамашина широко применялась в период сталинской индустриализации, а затем в системе, используемой китайскими коммунистами. Хотя Ленин и Троцкий еще надеялись, что революция, в конце концов, приведет к господству индивида в обществе, как то представлялось Марксу. Сталин предал все, что было «левого» в этих надеждах, и скрепил предательство физическим истреблением всех тех, в ком надежда, должно быть, не полностью угасла». Конечно, бывший пророк Уэллс, упрекающий Черчилля в том, что «тот сам не верит собственным пропагандистским заявлениям, будто большевики – это чудовища, утопающие в пролитой крови, и т. д.», не стал бы упрекать Фромма,  увидевшего однажды, как «Сталин сумел построить свою мегамашину, использовав в качестве ядра хорошо развитый промышленный сектор, хотя тот был гораздо ниже уровня таких стран, как Англия и Соединённые Штаты». И не важно, что лидеры коммунистов в Китае столкнулись с другой ситуацией… 

     Тем не менее, Уэллс не переставал следить за коммунистической пропагандой на Западе, и ему казалось, что эта пропаганда в современных условиях звучит весьма старомодно, ибо она является пропагандой насильственных действий. Эта пропаганда насильственного свержения общественного строя была уместной тогда, когда речь шла о безраздельном господстве той или иной тирании. Но в современных условиях, когда господствующая система все равно рушится, и без того разлагается, надо было бы делать ударение не на инсуррекции (противоправительственное восстание), а на эффективности, на компетентности, на производительности. Инсуррекционная нотка казалась Уэллсу устаревшей. Но для Сталина, все новое, всегда было хорошо забитым на старое. И Сталин еще раз попытался вбить в эту фантастическую голову писателя, пролетарский гвоздь своего миропонимания: «Конечно, старая система рушится, разлагается. Это верно. Но верно и то, что делаются новые потуги иными методами, всеми мерами защитить, спасти эту гибнущую систему. Из правильной констатации Вы делаете неправильный вывод. Вы правильно констатируете, что старый мир рушится. Но Вы не правы, когда думаете, что он рухнет сам собой. Нет, замена одного общественного порядка другим общественным порядком является сложным и длительным революционным процессом. Это не просто стихийный процесс, а это борьба, это процесс, связанный со столкновением классов. Капитализм сгнил, но нельзя его сравнивать просто с деревом, которое настолько сгнило, что оно само должно упасть на землю. Нет, революция, смена одного общественного строя другим всегда была борьбой, борьбой на жизнь и смерть. И всякий раз, когда люди нового мира приходили к власти, им надо было защищаться от попыток старого мира вернуть силой старый порядок, им, людям нового мира, всегда надо было быть настороже, быть готовыми дать отпор покушениям старого мира на новый порядок».

     Советский физик, академик АН СССР Сергей Иванович Вавилов, (брат умершего в 1943 году в тюрьме ученого-генетика академика Николая Вавилова)  очень хорошо понимал Сталина, ведь все они были люди «нового мира». И они должны были учить молодежь давать «отпор покушениям старого мира на новый порядок». Как знать, ведь и Павлик Морозов когда-нибудь может стать русским Ньютоном, и реабилитировать родного отца… Возможно, поэтому в 1945 году у Вавилова появилось желание написать о «Исааке Ньютоне». И тогда я узнал, что «в конце восьмидесятых годов в Англии назревала новая революция. Внешним выражением глубоких классовых и экономических противоречий снова, как и во времена Кромвеля, явились религиозные распри. Паписты-католики, окружавшие короля Якова II, внушали королю мысль об особой опасности Оксфордского и Кэмбриджского университетов как цитаделей англиканского вероучения. Было решено в той или иной мере усилить здесь католический элемент. Как раз в год издания "Начал" КОРОЛЬ, НАРУШАЯ ПРАВА университета, предложил кэмбриджскому университету дать степень магистра со всеми привилегиями бенедектинскому монаху Альбану Френсису. Чисто внешнее почетное возведение в ученую степень лиц, не имеющих отношения к науке, практиковалось в университетах издавна. В данном случае налицо имелась, однако, несомненная политическая тенденция, для большинства членов университета неприемлемая. Яков II пытался вернуть католицизму положение господствующей церкви в Англии, что и достигалось назначением на высокие посты преимущественно католиков. Согласие университета в данном случае грозило быть использованным как ПРЕЦЕДЕНТ для дальнейшего увеличения числа католиков - членов университета. Университет отказался выполнить предложение короля; борьба разгорелась настолько, что в Голландию к принцу Оранскому негласно была послана просьба английских церковников вмешаться и оказать сопротивление королевскому деспотизму. В Лондон университет направил делегацию, в которую входил и Ньютон, с петицией к королю. Делегации удалось в конце концов настоять на своем, предложение короля об "избрании" Френсиса было отменено. Ньютон был молчаливым и по внешности мало активным членом университетской делегации. Однако есть сведения, что он оказался наиболее упорным и неподатливым делегатом. Был момент, когда все были готовы согласиться на компромисс, состоящий в том, что степень А. Френсису должна быть присуждена, но при условии, что подобные исключения повторяться не будут. Ньютон решительно запротестовал, и делегация отказалась от компромисса. Новым биографом Ньютона Л. Мором опубликовано недавно письмо Ньютона к неизвестному, довольно ясно показывающее политические позиции его как вига в эти годы: "Всякий честный человек, - пишет он, - обязан по божеским и человеческим законам повиноваться законным распоряжениям короля, но если Его Величеству советуют потребовать такое, что не может быть дано по закону, то никто не может страдать за невыполнение этого". Политическое положение в стране между тем обострялось, и в декабре 1688 г. Вильгельм Оранский высадился в Англии, а король бежал во Францию».

     Пока король бежал во Францию, советский философ, физик, историк науки и доктор экономических наук Кузнецов Б. Г. (1903 – 1984 гг.) в одной из своих последних работ, Современная наука и философия: Пути фундаментальных исследований и перспективы философии» успел заметить, что «Существуют силы, воздействующие на эволюцию философских идей, – своеобразное «силовое поле», в котором движется философская мысль. Оно образуется теми импульсами, которые исходят от особенностей социального бытия людей, развития их культуры и науки». Среди основных импульсов, влияющих на развитие философии, Кузнецов решил рассмотреть те, которые порождаются наукой, и прежде всего такими современными ее областями, как теория относительности, квантовая механика, релятивистская космология, в той форме, какую они приняли во второй половине нашего столетия. Но какое «силовое поле» повлияло на Вавилова, если в 1945 году его Ньютон оказался «молчаливым и по внешности мало активным членом университетской делегации»? Философия не дает на этот вопрос ответа…

    Да и нужен ли ответ, если в 1945 году, узнав о возможном своем избрании президентом Академии Наук СССР, Сергей Вавилов сам написал заявление на имя Сталина: «Если мой брат, известный биолог Николай Вавилов не будет реабилитирован, я не могу быть президентом Академии наук», а на резолюции оказалась лаконичная подпись Берии: «Отказать». И тогда, по мнению близких, «Вавилов сознательно принял удар на себя, дав согласие на этот пост. Альтернативой был Вышинский – страшная фигура, один из идеологов политических репрессий в стране. Если бы президентом Академии наук стал он, жертв в науке было бы значительно больше». Ну, а в стране, наверное, меньше?

     Но не следует забывать, что Россия – это особенная страна. И сегодня она только учится демократии. Поэтому в 1982 году, продолжая физическую традицию Вавилова, Кузнецов, не оглядываясь на несостоявшегося президента Академии наук прокурора СССР Вышинского А. Я., в своей книжке «Ньютон» записал: «21 апреля в Вестминстере при огромном стечении публики рассматривалось дело Кембриджского университета. Комиссию возглавлял Дж. Джеффрис…» Он получил печальную известность уже в качестве лондонского судьи. «Уже тогда, - пишет Макалей, - можно было заметить в нем самый возмутительный порок, какой только может встретиться в человеческой природе: наслаждение чужим страданием ради самого страдания». В отличие от Бориса Григорьевича, мне страшно останавливаться на этой фигуре, ведь «во всей истории Англии нелегко найти другого человека, который был бы столь же известен своей грубостью, жестокостью, произволом». Хорошо зная «Историю Англии», Т. Б. Макалей утверждал, что «редко кто не дрожал перед ним», а Кузнецов продолжал: «перед тем как предстать перед Верховной комиссией, делегаты обсудили компромиссное решение: Френсис станет магистром, но это не создаст прецедента для вступления других католиков в состав ученых университета. Ньютон отказался подписать такое решение и предложил посоветоваться с юристом. В конце концов делегация согласилась с Ньютоном. Когда кембриджские профессора оказались перед Джеффрисом, вице-канцлер, по-видимому, достаточно напуганный, начал сбивчиво излагать мнение делегации…» Конечно, потом членов делегации предупредили о возможности более суровых репрессий…

    Тогда Уэллс спросил: «Вы, мистер Сталин, лучше, чем кто-либо иной, знаете, что такое революция, и притом на практике. Восстают ли когда-либо массы сами? Не считаете ли Вы установленной истиной тот факт, что все революции делаются меньшинством?»  Не лукавя, Сталин ответил: «Для революций требуется ведущее революционное меньшинство, но самое талантливое, преданное и энергичное меньшинство будет беспомощно, если не будет опираться на хотя бы пассивную поддержку миллионов людей». Уэллс тепло: «Хотя бы пассивную? Может быть, подсознательную?» Сталин холодно: «Частично и на полуинстинктивную, и на полусознательную поддержку, но без поддержки миллионов самое лучшее меньшинство бессильно».

     В ноябре 1688 года, правитель Нидерландов Вильгельм Оранский, который был женат на дочери Якова !! Марии, высадился с войском в Англии. Яков !! бежал во Францию. Начались выборы в новый парламент, который в феврале 1689 г. объявил Вильгельма королем, а Марию !! Стюарт – его соправительницей. Членом этого парламента – представителем Кембриджского университета – оказался Ньютон, «примкнувший» к вигам.

     И, слава богу за то, что Москва находится между Гонконгом и Лондоном, а  Россия - между Востоком и ЗАпаДОМ… Такое удивительное расположение позволяет Москве стать новым  международным финансовым центром, а России ходить своими непредсказуемыми путями.
    Так, однажды, совсем зайдя в тупик, я обнаружил пожелтевшую фотографию советского деятеля и «отца советской прокуратуры» Вышинского Андрея Януарьевича (1883 – 1954 гг.) Говорят, что «в 1917 году после февральской революции Вышинский получил должность комиссара милиции Якиманского района, а в 1923-1925 годах стал прокурором Верховного суда». Конечно, он не был Ньютоном, но зато в 1925—1928 годах был ректором Московского государственного университета. Вот жаль, что «деятельность его в качестве ректора», некоторые завистливые недоброжелатели оценивают субъективно не «с положительной стороны: помимо того, что по его инициативе был уволен весь старый преподавательский состав, что снизило уровень преподавания в университете, он ввел на факультетах так называемые «проверочные комиссии» с целью снижения автономии учебных подразделений. Также Вышинский инициировал проведение политико-пропагандистской работы среди студентов».

    Но ведь говорил же в свое время кому-то Дейл Карнеги, что «нужно уметь из лимона делать лимонад», вот и сделали «в 1935 году Вышинского Прокурором СССР». А судить о человеке нужно не по словам, которые о нем будут говорить, а по делам, которые он делает сегодня… Поэтому, являются крайне не существенными заявления будто «являясь официальным обвинителем на сталинских политических процессах 1930-х годов, в отношении так называемых «дел о государственном заговоре» Вышинский придерживался мнения, что к обвиняемым по подобным делам нельзя применять принцип полного и всестороннего исследования доказательств».

     Не стоит уделять особого внимания и тем фактам, согласно которым «Председатель Народной судебной палаты в гитлеровской Германии Роланд Фрейслер брал деятельность Вышинского за образец. Во время процессов по делам о государственной измене Вышинский был исключительно груб и применял в своих обвинительных речах чрезмерно оскорбительные и унижающие человеческое достоинство выражения. Александр Орлов, бывший помощником прокурора в Верховном суде, в своих воспоминаниях, опубликованных в его «Тайной истории сталинских преступлений» объяснял такое поведение Вышинского… его стремлением «выжить». По версии, изложенной в «Тайной истории сталинских преступлений», Вышинский, будучи генеральным обвинителем, как опытный прокурор, не видел никаких объективных доказательств вины подсудимых, более того, ему вообще были неизвестны подробности следствия. Единственной задачей, которую четко поставило перед ним руководство НКВД, было провести процесс максимально правдоподобно. С этой целью Вышинскому были открыты только те обстоятельства дела, которых ему нужно было во что бы то ни стало избегать на судебных заседаниях. Если верить такой версии, Вышинский был всего лишь актером, мастерски исполняющим свою роль. Зная, что перед ним на скамье подсудимых невиновные люди, которых неминуемо ждет расстрел в подвалах НКВД, ему оставалось только играть, убеждая мировую общественность в доказанности их вины, красноречиво доказывая необходимость смертной казни обвиняемых. Многие источники называют Вышинского не иначе как главным (красным) инквизитором Сталина. Переводчик В.М. Бережков писал о Вышинском, что он отличался грубостью и в отношениях с подчинёнными, умел заставить себя бояться. Однако перед собственным начальством Вышинский вел себя очень скромно и угодливо, даже подобострастно».

   Не собираем ли мы сегодня лимоны, с дерева, посаженного Вышинским? Думаю, что нет! Не думаю… Ведь Вышинский с детства знал, как и многие из нас, что Святая Русь является не только великой, но еще и очень многострадальной. И государство возложило эту ответственную миссию на Вышинского. И не ошиблось в нем. И мы должны быть «скромно и угодливо» признательными таким людям, наполняющим нашу жизнь смыслом страдания… и верить в свой особый путь самосовершенствования! такой не похожий на путь Южной Кореи.

  Те, кто любит находиться за дверью потусторонних миров, могли видеть, как в марте 1960 г. в преддверие «Апрельской революции» южнокорейский авторитарный президент, Ли Сын Ман ориентированный на США, снова оказался единственным кандидатом на пост президента. Однако и это случайное стечение обстоятельств не давало Ли Сынману уверенности в победе. В то время ему уже исполнилось 85 лет. Он поручил Чхве Ингю, тогдашнему министру внутренних дел, разработать детальный план «обеспечения победы» на выборах, в который входило использование таких методов, как предварительное голосование, подмена ящиков с избирательными бюллетенями, сообщение заведомо ложных итогов подсчета голосов, недопущение на избирательные участки наблюдателей от Демократической партии, отправка полиции в районы наибольшего влияния оппозиции, запугивание и угрозы в адрес представителей оппозиционных сил. Последнее можно было делать практически легально на основании дополнений и исправлений к «3акону об охране государства», принятых еще 24 декабря 1958 г.
    Хотя мне трудно поверить, но «День выборов, 15 марта 1960 г., выдался неспокойным». Говорят, что «население Республики Корея, недовольное политикой Ли Сын Мана, знало, что выборы проходят с использованием незаконных методов и средств». Ну и что? Однако, «в южном портовом городе Масан учащиеся и горожане вышли на демонстрацию в знак протеста против несправедливых выборов. На ее разгон была отправлена полиция. Демонстранты вступили в рукопашную схватку, начав забрасывать полицейских камнями. В ответ было применено оружие. В результате погибли 7 человек, более 80 были схвачены и подвергнуты пыткам как «сторонники коммунистической партии». Через два дня, 17 марта 1960 г., были опубликованы официальные итоги выборов». Конечно, самое смешное в этой истории то, что «Они (итоги) были ошеломляющими. Ненавистный Ли Сын Ман набрал 88,7% голосов, а кандидат от Либеральной партии на пост вице-президента Ли Гибун — также более 80% голосов, тем самым в несколько раз «опередив» Чан (не супер) Мена, кандидата от Демократической партии (что казалось невозможным, учитывая народные настроения).
     Но, видимо от того, что в Северной Корее климат холодней, а в Южной – люди более темпераментны, «положительные» результаты выборов совсем не означали победы Ли Сын Мана. «Они лишь еще больше подогрели негодование всего народа Республики Корея, готового в любую минуту выступить на борьбу за демократию и справедливость. В руки сторонников Демократической партии попала копия лисынмановского плана фальсификации президентских выборов». И если на северах не обойтись без стакана водки, переполняющего ведро терпения, то здесь «каплей, переполнившей терпение, стало событие, произошедшее в Масане 11 апреля 1960 г. В тот день в портовой бухте города был обнаружен обезображенный труп одного из участников мартовской демонстрации Ким Чжуеля с осколком от слезоточивой гранаты в глазу. Уже к 6 часам вечера перед зданием городской администрации и полицейского управления Масана собралось более 30 тыс. человек. Антиправительственные демонстрации в Масане продолжались в течение трех дней и всколыхнули всю страну, став началом события огромной исторической значимости — события, которое в историографии именуют как «Апрельская революция», или «Апрельское народное сопротивление», а иногда просто— «Апрельское восстание (советская историография). Понятие «Апрельская революция» вошло в Преамбулу текста Конституции Республики Корея. Именно с событий апреля 1960 г. начинается особый этап истории борьбы за демократию и свободу в Южной Корее».
    И в нашей истории есть особые этапы, ничем не связанные с менталитетом. Так в ходе эпохальных выборов 1990 года – первых свободных выборов в национальный парламент, а также в парламенты республиканские и региональные – осуществляя свою «новую миссию», КГБ оказал поддержку нескольким тысячам кандидатов; в большинстве случае их избрали. По утверждению генерал-майора КГБ и бывшего главой контрразведки ПГУ Олега Калугина, «КГБ помог создать первую некоммунистическую политическую партию: партию Владимира Жириновского  с неуместным названием «Либерально-демократическая». Задача Жириновского сводилась к следующему: много кричать, воспламенять национальные чувства, но не предпринимать никаких радикальных действий…» Первые двадцать лет воспламенять отсыревшие национальные чувства стало новым наказанием Сизифа.

    Но Кромвель, уставший от «охвостья», с изумлением смотрел не в сторону Дж. Вашингтона, а в английскую газету "The Times" от 13 ноября 2008 года!  и не понимал, зачем «Медведев спешит увеличить президентский срок – для В. Путина»? Конечно, со временем, все садятся на свои места, а пока: «Медведев вступил в должность…(в мае) - на посту президента он должен находиться еще три с половиной года. По словам чиновников, на нынешний президентский срок поправки распространяться не будут, в связи и с чем возникают дополнительные вопросы относительно спешки, с которой ее рассматривает Дума. На прошлой неделе деловая газета 'Ведомости' процитировала слова неназваного кремлевского консультанта о том, что реформа призвана обеспечить возвращение Путина на президентский пост уже в будущем году. Поддержав Медведева в качестве своего преемника на мартовских президентских выборах, сам он занял пост премьер-министра. Согласно этой схеме, сорокатрехлетний Медведев должен изменить конституцию и провести ряд непопулярных реформ, а затем подать в отставку и назначить досрочные выборы на 2009 г., чтобы расчистить путь своему наставнику. В результате пятидесятишестилетний Путин будет управлять государством два шестилетних срока подряд - до 2021 г., что даст ему возможность реализовать 'План Путина' по социально-экономическому развитию страны». Планы Маршалла!

    Но, то, что изумляет английскую "The Times", является просто интересным для русской «Российской газеты». Так 5 ноября 2008 года, в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца, Глава государства огласил Послание Федеральному собранию. В послании было очень много интересного, но для Марины Волковой «самым интересным и несколько неожиданным разделом Послания стала его политическая часть, вернее, политическая реформа, которую фактически провозгласил Дмитрий Медведев. У новой России - история не такая длинная. Три президента - это, конечно, еще не статистика. Но каждый из них начинал свой срок именно с политической реформы. Справедливости ради надо отметить, что от президента к президенту революционности в преобразованиях несколько убавляется - не от того, что президенты становятся менее склонными к резким движениям. Просто задачи у них - в соответствии с теми временами, в которые они живут. Борису Ельцину досталось "переделывать" страну. Владимиру Путину, по его же оценке, - собирать. Дмитрию Медведеву - видимо, совершенствовать. И совершенствовать под знаком столыпинских приоритетов в виде гражданина, а не гражданственности, которые даже в медведевском окружении считают весьма спорными. Как это будет выглядеть на практике, Дмитрий Медведев изложил в десяти пунктах… Самым сенсационным из них стал тот, что касается увеличения сроков президентского правления до 6 лет и думского цикла до 5. Конституционной реформы для этого не требуется, особо подчеркнул Медведев. Референдума тоже, пояснили уже после Послания в Кремле».

     РЕдАКЦИЯ ИА «Финмаркет» на «столь яркие возможные перемены в Основном законе Российской Федерации сразу получила множественные комментарии… Или их получили «возможные перемены»?.. Но все это вызывает сонливость даже у Томаса Карлейля, который, пытаясь реабилитировать «Героя…» Оливера Кромвеля, успел заметить, что «целый народ, как и отдельный человек, представляет поистине печальное зрелище, когда скептицизм, дилетантизм, неискренность разъедают его существование, когда он не узнает искренности, хотя и смотрит на нее».   Но для нас является более значимым тот факт, что «Мэр Москвы Юрий Лужков предложение президента об изменении сроков президентства и сроков работы Государственной думы поддержал безоговорочно. "Конечно, я эти предложения поддерживаю", - сказал Ю. Лужков. Предложение президента на ура было встречено и другими региональными лидерами: президентом Кабардино-Балкарии Арсеном Каноковым и губернатором Орловской области Егором Строевым. "У нас большая страна, и увеличение сроков президентства будет способствовать более стабильному и поступательному развитию России. Также это самым благотворным образом скажется и на стабильности на Кавказе", - отметил президент КБР.  В свою очередь, экс-президент Российской Федерации Владимир Путин неоднократно заявлял, что не допустит изменения Основного закона. Он объяснял это тем, что гарантировать незыблемость Конституции является "прямой обязанностью президента"». Здесь нечего лукавить. Все мы  люди… хоть и не все ответственные!

      Кромвель вдруг вспомнил не свою молодость, когда он изучал право и курил «парламент», а вспомнил он Долгий парламент, «свою когда-то революционную палату индепендентов» и, что-то показалось ему до боли знакомым… «Куда исчезла их неподкупная жажда справедливости, их забота о благе народном, о законности и свободе?.. Алчность, безудержная страсть к обогащению владели ими; они нажились на ИрлаНДИИ; они хватали себе и раздавали друг другу земли, леса, угольные копи, конфискованные (приватизированные) у роялистов сокровища, доходные должности, теплые местечки, монополии. Их главной задачей было теперь сохранить и укрепить свою власть, умножить богатства. Их законодательство направлено было как раз к тому, чтобы УМНО-ЖИТЬ разорение многих ради обогащения немногих. Около половины их были юристами. О какой реформе права в пользу угнетенных могла идти речь?.. реформа права не проводилась, хотя заседали разнообразные комитеты, создавая видимость дела; налоги не уменьшались, свобода слова, печати, веротерпимость не устанавливались. Вместо этого издавались указы, запрещающие петушиные бои,  медвежьи травли, конные ристалища, дабы избежать скопления народа и, боже упаси, смуты…»
     Так, между прочим, членов палаты в народе назвали «Rump» - «охвостье». В способности «охвостья» провести какие-либо реформы люди уже разуверились. И тогда Кромвель потребовал от «охвостья», (окончательно распущенного), самороспуска, «на что они никак не могли решиться». Приходилось признать, что «охвостье» выродилось окончательно – выродилось в наглую олигархическую клику, которая ни за что не захочет расстаться со своей властью. «Весной 1653 года Долгий парламент приступил к обсуждению порядка выборов в новый парламент». Этот порядок возмутил в 1980 году даже Татьяну Павлову… «Проект нового избирательного закона гласил, что все члены ныне существующего парламента переизбранию не подлежат: они автоматически включаются в состав нового и всех последующих парламентов. Право определять, кто избран в новый парламент «законно», принадлежит опять-таки им, членам пресловутого «охвостья». Это ЗНАЧИЛО, ЧТО ИХ ОЛИГАРХИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ УТВЕРЖДАЕТСЯ НАВЕЧНО. Проект был уже дважды одобрен в палате; еще одно чтение – и он станет законом». И тут Кромвеля понесло… Парламент он разогнал. При этом страна в своем развитии не опустилась на-зад и единство Англии не пострадало.

     Но адвокат Алексей НАВАЛЬНЫЙ, (подобно Джону Лилберну) был сдержан и просто признал, что его оценочное суждение о "Единой России" немного изменилось. Если раньше он считал, что "Единая Россия" – это партия воров и жуликов, то сейчас он понял, что "Единая Россия" – это, видимо, партия воров, жуликов и агентов ЦРУ. Почему? Удивился я, пытаясь удержаться в раскачиваемой теме, похожей на лодку… Да, «потому что за все то, о чем нам (на "Финам FM") говорит Евгений Федоров, председатель комитета Государственной Думы Российской Федерации по экономической политике и развитию предпринимательства, член фракции "Единая Россия", ответственность несет именно "Единая Россия". Потому что все то знаменитое ельцинское жулье, которое разваливало страну, оно все, извините меня, перекочевало в "Единую Россию". Кто те губернаторы, которые объявляли независимость для своих республик, находясь внутри страны? Это, извините меня, Минтимер Шарипович Шаймиев, это Рахимов, это все остальные. Это вся вот эта ельцинская банда. Безо всякого сомнения, во время Ельцина была банда. Вся эта банда в полном составе находится в "Единой России". У нас ваш великий предводитель господин Путин был кем? Он был помощником Собчака! Он был в черномырдинской партии. И все эти Вулфовицы, и так далее – это абсолютно дело рук тех людей, которые находятся в "Единой России". Поэтому я, честно говоря, не понимаю. Значит, я раскрываю заговор ЦРУ или, я не знаю, "Моссада", МИ5, МИ6, которые орудуют у нас в стране. Потому что они всех внедрили, и эти люди перекочевали в "Единую Россию". Поэтому я вам сейчас просто говорю: "Hello, ребята! А давайте, расследуем, как во время строительства ВСТО украли четыре миллиарда". Вы мне говорите про какую-то геополитику, теракты, про финансирование и так далее. Но все финансировалось через каких-то людей, которые сейчас абсолютно все остались у власти. Вы десять лет имеете квалифицированное большинство в Государственной Думе, "Единая Россия" может любой вопрос протащить, любой! И вы почему-то рассказываете про каких-то там предпринимателей иностранной юрисдикции. Да в чем проблема? Ну, меняйте эти законы! Десять лет вы можете делать в стране все: вы контролируете суды, вы контролируете прокуратуру, вы контролируете центризбиркомы – все на свете контролируете. Телевизор, радио – все! Все, кроме Интернета».

    И академика Сахарова. Не случайно в 1988 году, Андрей Сахаров заметил, прикасаясь к священному: «что касается КГБ, то 70 – 80-е годы очень характерно новое усиление этой организации, после некоторой потери влияния в 50 – 60-е годы». При этом роль КГБ оказалась неоднозначной: «С одной стороны – безжалостные репрессии против инакомыслящих, которые в 70 – 80-е годы жестоко преследовались, многие из них долгие годы провели в тюрьмах, лагерях и в психиатрических больницах… С другой стороны, именно КГБ оказался благодаря своей элитарности почти единственной силой, не затронутой коррупцией и поэтому противостоящей мафии».

     Возможно, благодаря наследию и наследникам ТАкоЙ оргаНизАции, многим российским людям удалось сохранить  достоинство своих лиц. Например «В октябре 2010 года Банк ВТБ отмечает свой двадцатилетний юбилей. За это время  он прошел путь от специализированного банка-агента до универсального кредитного института – признанного лидера российского финансового рынка.  Сегодня положение ВТБ в отечественной банковской системе поистине уникально. Это единственная в России финансовая группа, в структуру которой входят корпоративный, розничный и инвестиционный бизнес. Каждый восьмой рубль  из кредитов, выданных российскими банками реальному сектору экономики, приходится на долю ВТБ». Успех не изменил и министру внешних экономических связей Петру Авену, когда в декабре 1992 года он оставил министерское кресло и стал президентом «Альфа-банка», разделив власть с двумя молодыми людьми, имевшими хорошие связи. В тот же месяц «Альфа» создала свой собственный чековый инвестиционный фонд – «Альфа-капитал». Этому фонду удалось собрать 2.5 миллиона ваучеров, и он стал одним из крупнейших в стране. Но, к сожалению, защитить от мафии всех в 90-е годы было просто… физически невозможно. Мутную воду политики и бизнеса тех лет,  даже «фильтры Петрика» не смогли бы очистить.
    Только старший редактор журнала «Форбс» Павел Хлебников, сумел в 2000 году разглядеть, как «в 1992 году «молодые реформаторы» и «демократы» во главе с Егором Гайдаром и Анатолием Чубайсом, отпустили цены до проведения приватизации и тем самым вызвали гиперинфляцию. За несколько недель сбережения подавляющего большинства граждан страны превратились в прах, уничтожив надежду построить новую Россию на фундаменте сильного внутреннего рынка». К  тому же, «демократы субсидировали коммерсантов – молодых людей со связями, которые сколотили состояния, взяв на себя роль торговых государственных монополий и нажившись на огромной разнице между старыми внутренними ценами на российские товары и ценами мирового рынка». Для Хлебникова не было секретом и то, что «после того как августовский путч провалился, распался и КГБ, это «щит и меч» компартии… Распихать коммунистические деньги по коммерческим структурам – это был далеко не единственный проект времен перестройки, которым, которым руководил КГБ и который в конечном счете нанес России серьезный ущерб. КГБ также проник в некоторые преступные группировки и спонсировал их деятельность. ФБР, например, заметило, что советские секретные службы помогли встать на ноги многим известным российским преступникам…» Видимо КГБ,  умирая, как лягушка, решила схватить цаплю за горло. Поэтому «Россиянам пришлось куда тяжелее, чем американцам в годы Великой депрессии, и они вспомнили о первобытном инстинкте – началась борьба за выживание….»

  Однако, все это нужно доказывать в суде! Но судить можно только Михаила Ходорковского и расстреливать только Берию… А докладывать  XX съезду Коммунистической партии Советского Союза «О культе личности и его последствиях», можно только 25 февраля 1956 года, через три года после смерти диктатора.  Такова участь тех, с молчаливого согласия которых…   Их уже никто не осудит, как троцкиста Варлама Шаламова. Вот Первый секретарь ЦК КПСС тов. Хрущев Никита Сергеевич дождался своего часа и доложил, как  «В декабре 1922 года в своем  письме к очередному съезду партии Владимир Ильич писал:  "Тов.  Сталин,   сделавшись  генсеком,  сосредоточил   в  своих   руках необъятную власть, и я не  уверен, сумеет ли  он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью". Это  письмо -  важнейший  политический  документ, известный  в  истории партии  как  "завещание"  Ленина».

   Но политические документы не интересуют старшего специалиста по инвестициям в Международной финансовой корпорации Всемирного банка, Клаудиу Моргенштерн. Она однажды  консультировала правительство России по вопросам приватизации и сказала Хлебникову: «Как и во всем остальном в России, важно не то, что говорит закон, а  кто его исполняет». Возможно поэтому, Борис Николаевич Ельцин мог передать «переделанную» им страну только в надежные руки того, кто смог бы ее «собрать».  И нет смысла искать какой-либо связи между преемственностью поколений и «огромными средствами ЦК и КГБ, спрятанными (не Джеком Воробьем и «Пиратами Силиконовой долины») за границей, которые редко пересылались обычным банковским переводом. Ведь сначала их требовалось отмыть». А самый простой способ скрыть перемещение крупной суммы в офшорную зону – заключить фиктивный контракт с иностранной фирмой. Вот вам и «Гарвардский проект».