Трубач в траншее

    Машинистом трубоукладчика прислали Андрея Комиссарова. Я узнала его сразу, хоть прошло много лет. Андрей друг дедушки, но младше его. Помню, дедушка, будучи под мухой, притаскивал на себе Андрея, засовывал в каморку при сенях. Прибегала тётя Дуся, жена Андрея. Бабушка её поила чаем, убеждая, что Андрей на аварии.
    В Андрея была влюблена вся женская половина нашей семьи, начиная с бабушки и кончая вашей покорной слугой. Стройный шатен, волнистый казачий чуб, синие с поволокой глаза, завораживающий голос. Бабушку шокировало, что Андрей разговаривает матом:
    – Андрюшенька, – косит в мою сторону взглядом бабушка, – не при ребёнке же. – Мне нравится этот «иностранный» язык, заливистый смех дяди Андрея и его ответ:
    – Речь без мата, что еда без соли. – Бабушка смеётся, не в силах совладать с собой. Ой, зря, дедушка приводил его к ним, ой, зря.
    Я невзлюбила тётю Дусю, почему Андрей женился на такой крокодилице. И не верю утверждениям дедушки, что она добрейшей души человек.

                ***

    Андрей не изменился, лишь серебряные нити появились в волосах. Вписав его в табель, провела инструкцию и жду, когда он меня признает. Андрей ёрзает на стуле, косится:
    – Что смотрите, мастер? Влюбились? Мы быстро этот вопрос решим. – Андрей полоснул меня насмешливым взглядом. Я усмехнулась в ответ:
    – Здравствуйте, дядя Андрей. Я, Лора, внучка Ильи. – Он стукнул себя по лбу:
    – Старый дурак, я решил роман с тобой завести! Думаю, «мастер красотка, почему не развлечься?» – Он встал со стула, перегнулся через стол, взял меня за уши, как в детстве, чмокнул в лоб. – Помнишь, я тебя качал на руках. – Почему знакомые родителей, бабушек, дедушек утверждают, что стоит им войти в дом, они хвать детей и качать?
    – Дядя Андрей, просьба: на работе мы начальник и подчиненный. После работы я приглашаю Вас в гости, познакомлю с мужем. – Улыбка сошла с лица Андрея:
    – Что ты сказала? Я тебе нос вытирал, на руках носил. Теперь ты будешь командовать? Тебя ещё на свете не было, когда я танк на Берлин гнал, трактором развалины расчищал. – Он вскочил, пнул стул и, хлопнув дверью, выскочил прочь. Сижу оглушённая, такой реакции я не ждала. Большого самообладания стоило взять себя в руки, начать готовить акты приёмки. От работы меня оторвал Ложкин.
    – Посмотри, что новый трубач творит! – На скорости по объекту мотается трубоукладчик с чугунной трубой на стреле. Труба качается, как гигантская сосиска, снося всё на своём пути. Вокруг смятые кусты, поломанные ветки деревьев. Рабочие разбежались. Вот самосвал, что привёз раствор. Удар «сосиской», кузов помят. Шофёр выскочил из кабины, мечется, не зная куда спрятаться. На трубоукладчике Андрей горланит песню:

                Ах, волюшка, добрая воля!
                Ах, счастье мое далеко!
                Свободы я, воли не вижу,
                В тюрьме я сижу ни за что…

    Впереди компрессор. Под ним, похрапывая, спит машинист. Ему шум компрессора – колыбельная. Андрею машиниста не видно, на компрессор наплевать. Мужики затаили дыхание. Я рванула вперёд. Трубач ближе, ближе. Высунувшись из трубоукладчика, Андрей что-то ожесточённо кричит, но трубоукладчик не останавливает. В метре от меня качается смертоносная труба. Такое чувство испытывали солдаты, стоящие на поле брани перед вражеским танком. Андрей остановил машину, спрыгнул с трубача и, задев меня плечом, прошёл мимо. Мужики разбудили компрессорщика. Тот со сна лупает глазами. Дошло:
    – Мастер, это самое, деньги появятся, ставлю тебе нормальную водяру. Зуб даю!
Митька-бульдозерист поднялся на трубоукладчик, опустил трубу, заглушил механизм.
    – С Андреем работаю не один год, – пробурчал он, спускаясь. – Какая муха его укусила? Мужик фартовый, взрывной, но чтобы так? Ну, выпил, с кем не бывает, держи себя в руках. Не наказывай его, мастер. Он перебесится, прощения станет просить. Я его не один год знаю. – Повторил он.
    – Я тоже, – вырвалось у меня. Не замечая удивленного взгляда Мити, вернулась в прорабку, взялась за акты. Телефон. Звонит нормировщица участка:
    – Лора, бегом в управление! Твой Комиссаров прорвался к начальству. Тут такое…! – Оседлав самосвал, из которого рабочие недоразгрузили раствор, несусь в управление. По коридору бегают, шепчутся растревоженные женщины отделов. В кабинете начальника скандал. Вжавшись в кресло, начальник пытается вразумить пьяного буяна. Бесполезно. Андрей кричит про войну, про себя, про меня. Я встала между ними, как прежде между трубоукладчиком и компрессором. Уверена, Андрей пальцем меня не тронет, кого другого отшвырнул бы, как котёнка.
    – Пошли, дядя Андрей. – Тихо произнесла я. Он сник и поплёлся за мной.
На самосвале отвезла Андрея домой. Тётя Дуся его раздела, уложила. Я посоветовала, чтобы он на работу пока не выходил, и вернулась в управление. В отделе кадров готов приказ об увольнении. Не могу позволить, чтобы друга дедушки уволили, он погибнет, сопьётся. Пошла к начальству. Разговор непростой. В конце концов начальник уступил. Я снова к тёте Дусе. Сидим, пьём чай, как она когда-то с бабушкой. Тётя Дуся благодарит меня, рассказывает какой Андрюшенька добрый, отзывчивый. Как она любит его и верит, придет время, он перестанет пить, гулять, вспомнит о любящей жене. Дуся готова ждать этого до глубокой старости. Но «счастье» было близко.
    Андрей вышел на работу. Ко мне относится холодно, уважительно, как к руководителю производства.

                ***

    Как-то стоим с бригадиром, решаем производственные вопросы, сердце защемило. Оборачиваюсь. Трубоукладчик въехал на мост, который мы соорудили из перевёрнутых лотков над будущей трассой. Трубы ещё не проложены, сделано лишь песчаное основание. По этому мосту проезжают тяжёлые грузовики, бульдозера, экскаватор. Андрей ездил по нему сотню раз. Трубач стал медленно клониться вправо. Лоток закачался, трубоукладчик рухнул в траншею. Лоток встал на бок, постоял и свалился на трубач. Кто-то истошно закричал. Я зажала рот ладонями, чтобы не взвыть от страха. Рабочие бегут к траншее. На ватных ногах подошла и я. Бригадир сбежал по почти вертикальному откосу:
    – Живой!!!
    – Живой, живой, – подхватили остальные и спустились за бригадиром. Они вывели под руки, качающегося, словно пьяного, Андрея.
    – Лорочка, я жив, – хрипло сказал Андрей. Сидим в прорабке, плача и смеясь, Андрей в очередной раз пересказывает, что случилось:
    – Трубоукладчик словно взбесился, не слушается. Нутром чувствую ребро лотка, а выровнять машину не могу. Чуть не зубами вцепился в рычаги, думаю, меньше шансов погибнуть, если останусь внутри. Неведомая сила выкинула меня из машины. Лежу на песке, не чувствуя боли, хотя грохнулся с четырёх метров. Сверху на меня медленно, не падая, опускается трубоукладчик. Сейчас от меня мокрое место останется. Это же секунда, а перед глазами прошла вся моя беспутная жизнь. Вижу молоденькую маму: она бежит через ромашковое поле и протягивает ко мне руки:
    – Андрюшенька, сынок, будь хорошим мальчиком, я спасу тебя. – Она как две капли воды на тебя похожа, но точно знаю, это мама.
    – Я буду хорошим мальчиком, – отвечаю и вижу, что какая-то неведомая сила отворяет хлопающую дверь трубоукладчика, он дверным проёмом падает на меня. Я словно в клетке. Тут снова мама:
    – Обещал сыночек, – изображение уплыло. На стрелу трубача упал лоток. Страшный скрежет ломающегося железа, у меня ни царапины. Я видел, трубоукладчик восстановлению не подлежит. Как это объяснить? – У меня нет ответа, но ему ответ не требуется. Я обратила внимание, Андрей не употребил ни одного матерного слова.
    С этого дня Андрей бросил курить, пить, с работы - домой. Привезли старенький трубоукладчик. Андрей исполняет указания с ювелирной точностью. Когда слышит мат, морщится, как от зубной боли.
    В одно из воскресений ко мне прибежала тётя Дуся:
    – Андрюшенька в больнице. Парализовало!
Я в больницу. Андрея не узнать: потухшие глаза, жалкая улыбка. Увидев меня, шевельнул губами. Не поняв, я наклонилась, но ничего не услышала.
    – Андрюшенька просит прошения, – объяснила тётя Дуся, сияя неземной красотой.

                ***

    Они появились на объекте через месяц. Седой, как лунь, покачиваясь и прихрамывая, Андрей одной рукой опирается на палочку, другой держась за жену, идёт по территории. Сияющая, похорошевшая Дуся бережно держит его за руку, поглядывая на мужа, как на любимое чадо. Она отвечает на вопросы тем, кто хочет пообщаться с Андреем, поддержать его в трудную минуту. В этот день мужики перепились.
    Дуся и Андрей приходили ещё. Андрей начал говорить, стал меньше хромать. Рядом всегда жена. Они смотрят друг на друга, как два голубка. Супруги стали появляться реже, реже, потом пропали с горизонта нашей жизни.