Я и Гурджиев

"Из кокосовых пальм и соломы туземцы  построили точные копии взлётно-посадочных полос, аэропортов и радиовышек. Члены культа строят их, веря в то, что эти постройки привлекут транспортные самолёты (которые считаются посланниками духов), заполненные грузом (карго). Верующие регулярно проводят строевые учения («муштру») и некое подобие военных маршей, используя ветки вместо винтовок и рисуя на теле ордена и надписи «USA»."
Википедия

"Например, я смотрю на нее с добротой и она сразу становится доброй. Если я посмотрю на нее зло, она мгновенно станет раздраженной - не только по отношению ко мне. Но и к своему соседу, а этот сосед - по отношению к кому-то еще, так оно и идет. Она зла потому, что я сердито посмотрел на нее. Она зла механически. Но она не может разгневаться по своей собственной, свободной воле. Она является рабом отношений к ней других. И это было бы не так плохо, если бы эти "другие" были бы только живыми существами, но ведь она еще и раб вещей. Любой объект сильнее ее".
Гурджиев


Таня наконец-то выбралась на встречу в «Гурджиевский клуб». Уже пару месяцев собиралась, да все никак. А тут у них на сайте прочла, что в субботу в эзотерическом магазине будут показывать фильм с Аркадием Ровнером, и решила сходить.
Прочла на сайте пару интервью с ним, и решила, что стоит посмотреть, да и с народом познакомиться. Расширить, так сказать свой круг общения. С этим самым кругом у нее в последнее время наблюдалась напряженка. С прежними подругами говорить о том, что ей интересно, не получалось. Те ее, конечно, слушали и поддакивали, но Таня чувствовала,  « как далека она от народа». Только пара подруг ее понимала, и то весьма приблизительно.
Ну, и поперлась на эту встречу от большого ума. И уже в метро поняла, что ничего хорошего там не будет. Знаки пошли всякие – то дома завозилась, и вышла поздно, то в метро не в ту сторону поехала. То уже вышла из метро, так трамвай прямо перед носом уехал. А время то уже 15.08, а начало в 15.00.
Ну, что делать, даже думала развернуться, и сразу к дочке поехать. Все равно через пару часов туда ехать, уже обещала. Но все-таки поборола внезапное искушение и решила добираться на лекцию – машину стала ловить. Все едут мимо, а тут один подвалил. Она и говорит:
-Мне тут близко, до Покровки.
А тот в ответ:
-Сколько?
Посмотрела Таня на него и задумалась. Ехать то километр всего, или два. Обычно она за полтинник ездит. А вдруг этот не захочет, а движение никакое, следующего может еще минут десять ждать. А тогда вообще никакого смысла нет -  так поздно приходить.
Ну, она и спрашивает:
-А сколько Вам надо?
Тот посмотрел на нее с сомнением и произнес: сто.
Таня удивилась, ведь всего-то километр ехать, но спорить не стала. Кивнула головой и сказала:
-Хорошо.
Села в машину. Мужик лет сорока ухмыльнулся и произнес:
-Вообще-то мне больше надо, но и сто сгодится.
Таня удивилась, что он говорит с акцентом, и подумала:
«Надо же, иностранец выходит, а денежку уже как наш сшибает».
-Вам какой номер дома? – спросил водитель.
-Покровка, дом 4, магазин там эзотерический, на лекцию опаздываю. Уже опоздала.
-Если Вам налево, то придется пройти, - произнес тот, как бы извиняясь, - видите, там нет  левого поворота, только направо.
Таня улыбнулась:
-Значит, придется пройти.
И в этот момент поняла, что если сейчас  еще раз улыбнется мужику, то тот не возьмет с нее денег за проезд, и усмехнулась про себя. И подумала, что не хочет этого. Не потому, что не хотелось улыбаться мужику, тот ей нравился, а из принципа. Уж если улыбаться из-за денег, то не из-за такой суммы. И вообще, подумала она, это ведь не плата за проезд, а некая «жертва» с ее стороны, за возможность прикоснуться к « духовной истине», а в таких случаях экономить нельзя.
 Бог накажет.
 Он ведь любит жертвы.
Таня улыбнулась, достала сотню и протянула водителю:
-Спасибо.
Шла по Покровке и восторгалась старинными зданиями, стоявшими вокруг:
«Надо же, как красиво», думала она, «надо обязательно приехать сюда погулять», и в этот момент вспомнила про своего приятеля, который и назвал неизвестное ей прежде  имя Гурджиев. Человека, в которого влюбилась, и чья философия оказалась ей близка, хотя и не очень понятна. И вот теперь шла на встречу с людьми, что изучали его Учение и рассказывали о нем.
Таня вошла в небольшой зал на третьем этаже. Там полукругом сидело человек двадцать. Они медитировали. Все места были заняты. Только один стул, прямо возле большого экрана оказался свободным.
Таня села туда. И в этот момент женщина, что сидела рядом, произнесла:
-А теперь давайте задумаемся и мысленно ответим на вопрос:
-А чем Вы готовы пожертвовать ради достижения цели? И готовы ли пожертвовать десятком своих лет ради этого?
Таня задумалась и вдруг четко осознала:
-Ничем. Ничем она не собирается жертвовать. Ни своими детьми. Ни внуками. Ни теми убеждениями, что внутри нее. Или, наоборот, всем. Всем, чем понадобится. Если осознает, что это именно то, что ей нужно.
Таня усмехнулась про себя. Ситуация начала ее забавлять. Публика  понравилась. Серьезная такая и задумчивая. И одухотворенная.
Таня взяла свой стул и отнесла в конец зала – поставила так, чтобы видеть экран  между головами людей. Все сидели в виде подковы, а она сзади, и это ей нравилось. Чувствовала себя Наблюдателем. Сама видела всех, а ее никто. Точнее, ее видели, если смотрели не на экран. Но народ смотрел именно туда.
Начался фильм. На фоне гор Аркадий Ровнер  задумчиво и не спеша говорил ни о чем. Таня ошалев, слушала все это, и думала:
-О, Господи! Да я же читала его интервью, умного и образованного человека. Который Знал, о чем говорил. А это, что это такое? Это же невозможно смотреть и слушать.
Фильм прервался. И парень минут пять его восстанавливал. Таня обрадовалась:
-Здорово, не нужно  будет смотреть эту тягомотину, и можно поговорить о Гурджиеве.
Но фильм снова продолжился и тянулся довольно долго. Немолодая пара – мужчина и женщина поднялись и тихо, стараясь не шуметь, вышли из зала. Таня усмехнулась, еще год назад и она бы так сделала. Но сейчас у нее появилась конкретная цель – ей нужны контакты. И она не парилась – сидела и делала пассы руками, слушая Ровнера. И они  вводили ее в некий транс – приятный и необременительный. Время текло и текло. А она наслаждалась жизненным потоком, что струился  вокруг нее, или внутри, трудно сказать.
Наконец первая часть фильма закончилась, и ведущая произнесла строгим голосом Учительницы:
-Что вы почувствовали? Вы ведь почувствовали, да? Не хочу на вас давить и внушать вам что-то, но некоторые могли почувствовать некую сонливость. Запомните это чувство. И, когда будете ехать в метро, попробуйте его воспроизвести. И вы снова почувствуете это состояние. А теперь, может быть кто-нибудь расскажет, о том, что он ощутил. Кто-нибудь ощутил?
Таня подумала: «О, Боже, и куда я попала?»
Одна женщина  произнесла:
-Я ощутила.
-А что? – ведущая спросила с таким  неподдельным интересом, что Тане стало неловко.
-Словами не выразить -  задумчиво и восторженно произнесла чувствительная дама.
Ведущая довольно  фальшиво попыталась  изобразить понимание, и медленно сказала:
-Да, да, конечно.
Все помолчали.
Тут Таня не выдержала и рванула к цели:
-Я первый раз на семинаре, и мне интересно, что вообще есть в Вашем клубе. Меня интересуют гурджиевские движения и сакральные танцы. Конечно, я читала  об этом на сайте, но хотелось бы получить информацию из первых рук.
Ведущая выразительно посмотрела на Таню и произнесла:
-Ах, да! Кто пришел попозже, не забудьте взять у меня визитную карточку. Там указаны адреса наших двух сайтов. Наизусть не запомнить.
Потом сладко улыбнулась и продолжила:
-А на конкретные вопросы интересующихся мы ответим после просмотра второй части фильма. У нас будет достаточно времени.
Она еще раз улыбнулась и добавила:
-Вы не возражаете?
Тане очень хотелось ей возразить, что многим пришедшим сюда гораздо интереснее получить некую информацию, чем слушать всякие бредни о том, кто и чего почувствовал. Но промолчала.
Началась вторая часть фильма. И тут Таня вспомнила слова своего внука после третьего дня учебы в школе. Он пришел оттуда, сбросил портфель на пол, озверело посмотрел на Таню и произнес:
-Лучше бы я сразу умер.
Именно это чувство овладело ею. Если из первой части фильма еще можно было извлекать некий смысл из слов продолжателя Великого Учения, то теперь наступил полный караул.
Таня смотрела на экран. Там показывали, как человек шесть в горах делали зарядку. Они поднимали руки вверх, и опускали. И еще чего-то. Потом человек двадцать пять встали в круг и громко произносили слово РУМ. Раз десять, или пятнадцать. Потом  ходили по кругу и произносили некую Мантру, что – то насчет сутры.
И Учитель говорил, что это очень важная мантра, и всегда при ходьбе ее надо повторять. И тогда чего-то ощутишь и почувствуешь.
Таня сидела и думала:
«А я ведь обещала приехать к Ирке к шести. Значит, уйти надо в пять. Интересно, сколько сейчас времени»
 И тут с ужасом вспомнила, что не выключила мобильник. И он может зазвонить в любой момент. Народ внимал фильму. В зале стояла полная тишина. Если бы сейчас пролетела муха, то ее все бы услышали.
Таня тихонько, стараясь не шуметь, пробралась к своей сумке и начала в ней ковыряться. Ей было стыдно, что  издает некое шуршанье, но допустить, чтобы у нее зазвонил телефон, никак не могла. Представить большего неуважения к духовным поискам аудитории  не возможно. Наконец нашла его и выключила.
Время уже пять часов. Пора сматываться. Таня загрустила, когда же общение то начнется.
 И в эту секунду фильм закончился.
Таня посмотрела на ведущую и спросила:
-Можно вопрос по фильму?
Та недовольно глянула на Таню и нехотя произнесла:
-Можно.
И Таня сказала:
-Я не очень разбираюсь в теме. А разве Гурджиев практиковал мантры? Я нигде не читала об этом.
Тот, кто крутил «кино», посмотрел на нее открыто и честно ответил:
-По моему, нет. Нигде не читал об этом.
Таня настолько обалдела, что спросила:
-А там, в кино, это буддийские мантры были?
Парень улыбнулся и ответил:
-Одна буддийская, а другая индуисткая.
 Таня  уже открыла рот, чтобы  задать следующий  вопрос, как ей его закрыли:
-Пожалуйста, все вопросы после сообщения Жени.
 А может, и не Жени. Таня имени этого парня не запомнила.
 Он встал и начал говорить, что летом поедут в Армению. И как там всем будет хорошо. Именно так, как всем было хорошо в этой самой Планшетной Щели, где они все были и фильм об этом. И тут Таня его узнала, этого парня. Высокий здоровый мужик с небольшой вытянутой бородкой  в белой тюбетейке, похожий на мусульманина, что радостно мыл посуду в ручье. Глядя, как он ее моет, Таня сразу вспомнила, как Гурджиев заставлял светских дам мыть посуду в холодной воде. И как они потом рассказывали всем, что ощутили некие особые состояния при этом.
И этот парень явно ощущал эти состояния при мытье посуды. Сразу видно было. И вдруг тот замолчал. Молчал он так минуту или две. И все молчали в зале. И  Таня тоже. Хотя ей стало смешно. Мужик рассказывал про Армению, и похоже, впал в Нирвану. И, видимо в мыслях был уже там. Все смотрели на него, а он вдаль.
Таня сидела, и не понимала, а куда, собственно,  попала. Народ называет себя «Гурджиевский Клуб». Но никаких «движений» Гурджиева у них нету, нет ни танцев, ни музыки, ни радостных застолий.  Вообще нету ничего гурджиевского. А вместо этого мантры. Только повторяют его слова, как попугаи, не понимая их смысла.  И тут ее стукнуло. Ну, конечно, вот что это все ей напоминает – КАРГО религию. Религию самолетопоклонников. Где люди воспроизводят некие непонимаемые ими действия, и ожидают, что за это «с неба» на них свалятся ДАРЫ. И ждут их, как манны небесной. И все никак.
Таня сидела сзади. И  парень, что «крутил» кино, тоже смотрел на своего друга Женю, и ждал, что будет дальше. И тут его взгляд упал на Таню. Она улыбнулась и состроила сочувственную рожу. Ее распирал смех.
Тут обобщенный Женя вернулся из нирваны и произнес:
-Вот тут у нас есть распечатки выпусков Гурджиевского клуба. Хотя они в принципе «висят» на сайте.
Кто-то из «местных» произнес:
-Там не все висит.
Другой добавил:
-Нет, все.
Руководительница строго произнесла:
-Нет, не все. И кто хочет, может купить у нас распечатки.
Женя взял журналы в руки, предлагая  всем посмотреть, и произнес:
-Кажется, по двести пятьдесят рублей.
Руководительница недовольно исправила:
-По двести.
-Значит, по двести,  - произнес Женя.
Таня посмотрела на него и поняла, что тот вообще не видит никакой разницы, по двести, или двести пятьдесят. Если бы ему дали волю, он бы их раздавал даром. Но ему воли никто не давал. И, похоже, денег тоже. Он был далек от них, как никто. Если бы жил в Индии, то так бы и сидел под смоковницей и медитировал.
Но Женя то жил не в Индии. И на поездку в Армению денежку ему зарабатывать  все-таки придется.
Таня улыбнулась и попросила посмотреть журналы. Он протянул  их всем. Таня ухватила тот, на котором была изображена одна из самых любимых Таниных фотографий.
Гурджиеву уже лет шестьдесят. Худощавое усталое лицо человека, что все понимает, но ничего не может изменить. Ничего. Все, что Мог, он уже Изменил. Остальное скоро Проявится. И он знает об этом. Один из немногих, кто Знает. Тоска и боль. И Надежда. На фотографии явно теплится Надежда.  И Вера.
 Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья.
Наверное, эта фотография одна из самых лучших иллюстраций этих слов.
И букв.
И мыслей.
Таня открыла журнал и поняла, что там именно то, что ей нужно. Она смотрела на обычные распечатанные листы бумаги, скромно сброшюрованные, толщиной в сантиметр. Красная цена им была полтинник, а себестоимость рублей десять. Или пять. А продают за двести. И нет никаких проблем взять и распечатать это все самой – чего зря деньги выкидывать.
И в этот самый момент Таня осознала, что обязана это сделать, выкинуть эти двести рублей. Пусть мальчикам на поездку в Армению чего-то капнет.
Она усмехнулась. Ведь  уже «выкинула» сегодня сотню на проезд, две сотни за просмотр двух абсолютно ненужных ей фильмов, так до кучи выкинет еще две сотни. Вдруг, там будет что-то интересное.
Таня приехала домой и открыла этот купленный журнал. И начала читать. И поразилась. Это было именно то, что так долго искала.
Самые нужные слова за этот год.
 Она прочла много книг, очень много. На редкость много. И все они что-то давали ей. То, что было нужно.
Но эти распечатанные листки. Небольшие воспоминания то одного, то другого о Гурджиеве, вдруг открыли ей Бездну. Ту Бездну Знания, к которой  так страстно стремилась, но то одно, то другое, заслоняло ее от нее. И наконец, она рухнула вниз. Или, наоборот, вознеслась. К неким тайнам Познания и Бытия, что были совсем рядом. Совсем близко. Но она их не сознавала.
А теперь взяла в руки, и поняла, да вот же оно.
ЗВУК.
Звук, что звучал всегда, а она его не слышала.
«Имеющий глаза, да увидит, имеющий уши, да услышит».
Видеть она уже научилась, а слышать еще нет.
Но теперь-то  знает, что к чему.
 Или думает, что знает.
 И начнет пробовать.
Заниматься Практикой.
Именно тем, чем еще два года назад посоветовал ей заняться один знакомый.
Тот самый, что назвал эту фамилию – Гурджиев.
И она ее УСЛЫШАЛА.
Умудрилась услышать.
И понять.