Лето на выживание, или вентилятор

               
Когда в начале июля в Москву из Калифорнии прилетела моя дочь Лиля с детьми, было уже очень жарко. Старшего внука Стасика, семи лет, мы сразу отправили к другой бабушке на дачу. Я осталась в московской квартире с Лилей и младшим внуком Ванюшей, которому тогда не было еще и четырех лет. Как только улеглась радость встречи, мы приступили к работе. Я редактировала Лилины сказки, а она работала над макетом своей книги.

Из-за жары мы обе сидели за компьютерами почти раздетые, в одних трусах, но все равно обильно обливались потом. Хотя Лиля и моя дочь, но видеть её в таком виде было непривычно. На себя я вообще не смотрела и старалась незаметно прошмыгнуть мимо зеркал. Однажды я сказала дочери: “А ведь мы с тобой, как в Африке. Там  женщины именно так и выглядят”. После этого я почувствовала себя более раскованной и успокоилась относительно нашего внешнего вида.

На полу около нас крутил своими длинными лопастями купленный несколько дней назад вентилятор. Поставить его на стол из-за огромных размеров было невозможно. Хоть он и создавал в комнате какое-то движение воздуха и без отдыха работал круглые сутки, однако своими чудовищно большими габаритами и тем, что его можно держать только на полу, он вызывал у меня раздражение. “Куда я его дену зимой? Он же не войдет ни в один шкаф! Да и стоит дорого – четыре триста”, - размышляла я и своими размышлениями поделилась с Лилей. Она, как и всегда, была готова осчастливить другого человека, и в тот же день у нас появился новый вентилятор за две тысячи двести рублей. Толку от него оказалось немного, но его можно было поставить на стол, поэтому он обдувал лицо, а не ноги, и на зиму я надеялась спрятать его в шкафу.
 
          - Что будем делать с большим вентилятором? – спросила я Лилю.
Без тени  сомнения в голосе она ответила:
          - Сдавать!
У меня, правда, сомнения появились, но авантюрная жилка взяла верх, и я поинтересовалась:
          - А по какой причине будем сдавать его?
 Дочь ответила:
         - Причин несколько:  он огромный, тяжелый, его трудно переносить, он стоит только на полу, обдувает только ноги, нагревается, и вообще,  при таких недостатках он очень дорогой.
         - Да, причин достаточно.

Лиля качественно обмотала вентилятор, даже ручку сделала, чтобы его было удобно нести. Приехали на Горбушку, где Лиля этот вентилятор приобрела. В отделе вентиляторов продавцы, выслушав наши аргументы, сразу же заявили, что такие сложные электроприборы обратно не принимаются. “Вот уж, истинно, гироскоп”, - ехидно подумала я, гироскопист по профессии. А Лиля продолжала убеждать продавцов, что на днях мы сдали в “Техносиле” на Молодёжке телефон. Продавцы тут же парировали:
        - Вы купили вентилятор неделю назад, он у вас работал, а теперь вы хотите его сдать.
Лилька не сдавалась и даже раскрыла тайну, что живёт в Штатах:
        - У нас любой товар можно сдать в течение тридцати дней после покупки.
Но противная сторона стояла насмерть. Тогда мы сказали, что будем писать заявление в администрацию.
 
        - Валяйте, - последовал ответ, и Лилька своим круглым, размашистым почерком накатала заявление директору “Технопарка”, в котором указала, что при покупке она предупредила продавцов, что маме, то есть мне, вентилятор может не понравиться, и спросила их, может ли она в этом случае сдать товар обратно, на что получила утвердительный ответ. Еще она написала, что я пожилой человек, и мне будет трудно таскать вентилятор туда-сюда,  поэтому она просит директора разрешить нам оставить вентилятор в отделе до выяснения его судьбы. Заканчивалось заявление словами: “Спасибо Вам огромное! С уважением, Лилия”.

Никакое спасибо не помогло. Продавцы наотрез отказались оставить вентилятор у себя в отделе. Несолоно хлебавши, мы вышли из отдела, и тут я сказала Лиле:
         - Домой я его не повезу. Жара такая, а он, гад, тяжелый. Давай его продадим.         
Видавшая виды дочь была озадачена:
         - Это как?
         - Да пойдем в соседний отдел и продадим. Сейчас вентиляторов нет – все раскупили.
 
В соседнем отделе мы изложили продавцам суть дела. Один из них спросил, сколько мы хотим получить за свой товар. Говорим, три тысячи рублей. Ладно, сказал продавец, спрошу у начальства. И ушел с нашим вентилятором, даже не потребовав у нас паспорт на него. Минут через десять возвратился налегке и предложил за вентилятор две с половиной тысячи. “Не-е”, - протянула я. Тогда он перестал торговаться и бодренько отсчитал три тысячи. Нашему счастью не было предела.
 
Мы решили отметить это событие в ресторане “Эдельвейс”, тут же на Багратионовской. Поднялись на третий этаж и оказались в раю. Прохлада, тишина, столик у окна. Жара осталась где-то в другом мире. Часов в пять зазвучала музыка, подключились вокалисты. Мы испытывали блаженство. А спустя еще час попросили официантку принести счет. Оказалось, что наше пребывание на седьмом небе обошлось Лильке в тысячу девятьсот рублей. Я сразу спустилась с небес на землю и спросила:
      - А не слишком ли мы загуляли?
Лилька ответила, сияя лучезарной улыбкой:
      - Нормально. Все равно “Технопарк” не вернёт нам деньги за вентилятор.
И правда, кроме приятных воспоминаний, у нас осталась еще тысяча рублей.

Через месяц, когда Лиля была уже в Калифорнии, из “Технопарка” пришел ответ на ее заявление: “В связи с тем, что вентилятор является сложным электромеханическим устройством, он не подлежит возврату”.

Между тем в Москве столбик термометра неумолимо продолжал ползти вверх, побивались температурные рекорды последних десятилетий. Уже на побывку в Москву приехал мой старший внук Стасик, а младший отправлен на дачу. Находиться дома становилось все труднее, а выходить на улицу под палящее солнце не было сил. Но надо было как-то развлекать Стасика, поэтому Лиля предложила поехать в кино. Я присоединилась к их компании, но не потому, что мне было очень интересно посмотреть фильм в формате 3D, а потому, что в зале кинотеатра работал кондиционер.

Усевшись в кресло и ощутив живительную прохладу, я в изнеможении откинулась на спинку и закрыла глаза. Что творилось на экране, меня нисколько не интересовало. Когда же временами я смотрела на экран, то видела надвигавшиеся на меня чудовища, все это сопровождалось страшным грохотом, так что я невольно содрогалась. Мой внук, напротив, был в восторге от происходившего на экране. Он бурно выражал свою радость и весело обменивался репликами с Лилей, которая - надо же! - тоже, казалось, получала удовольствие от фильма.

В конце июля прилетел её муж Сергей, и теперь все они жили на даче. Мне же с каждым днем становилось всё хуже и хуже, особенно психологически. К невыносимой жаре добавился запах гари. Над Москвой нависла мгла. Самым изнурительным оказалось то, что температуру в квартире, державшуюся на отметке тридцать восемь – тридцать девять градусов, не удавалось снизить никакими средствами. Повсюду на полу стояли тазы и тазики с водой, на всех дверях висели мокрые простыни, шторы я обрызгивала из пульверизатора. Окна были постоянно открыты, даже когда началось задымление, но сквозняки не помогали.  Ночи были практически бессонными.

Утром седьмого августа я осознала, что настал последний день моей жизни. Я поняла, что всем нам нужно немедленно уехать из Москвы. Включив компьютер, я начала искать пансионаты в направлении Петербурга и Пскова, которые могли бы принять нас. Однако был субботний день. Никто мне не отвечал. Лишь оператор одной московской турфирмы сообщила, что я смогу получить интересующую меня информацию в понедельник. Затем она добавила,  что сама она родом из Пскова и знает турбазу, где мы сможем устроиться. Ждать до понедельника было невозможно, поэтому её сообщение явилось для меня подарком судьбы.

В этот же день на машине соседей по даче в Москву приехали бабушка Валя, Сергей и Ванюша. Позже они делились своими впечатлениями: «Москва напоминала город времен Наполеона – такая же безлюдная и задымленная». Лиля, дедушка Гена и Стасик поехали в столицу электричкой. Все они сидели в масках и находились одни в пустом вагоне, а за его окнами сплошной стеной стоял туман. Приехав, Лиля сообщила, что нужно выехать из города, но придется взять такси, так как билетов на поезд нет.

Хотя Лиля и сообщила диспетчеру приблизительную цель поездки, тем не менее, таксист Тимур спросил ее:
         - Куда едем?
         - До Бологого поедете? – вопросом на вопрос ответила дочь.
         - Гм... Поеду…
         - А если дальше? – продолжала вопрошать Лиля.

Но Тимур уже оправился от изумления и хладнокровно дал утвердительный ответ. Мы ехали по сумрачному городу, над которым висела дымовая завеса, и потом еще очень долго за его пределами вокруг нас стлался ядовитый туман. Сначала мы действительно поехали в сторону Бологого, но, памятуя о питерских торфяниках, которые в любой момент тоже могли загореться, я сумела убедить всех, что псковское направление наиболее безопасное. Мое предложение было принято, и такси свернуло на Волоколамское шоссе.

Когда, наконец, мы вырвались из плена рукотворной мглы, то, выскочив из машины, прыгали и кричали от радости, как дети. Спаслись! Всё бы хорошо, но мы не знали ни телефона, ни адреса, ни названия турбазы. Исколесив вдоль и поперек весь Печорский район, в половине пятого утра мы добрались-таки до места.
 
За все долгое время тринадцатичасового пути от Москвы до турбазы наш водитель Тимур не взял в рот ни глотка воды, ни крошки хлеба, хотя мы и пытались угощать его. Он даже ни разу не вышел из машины. Днем мы съели  запасенные в дорогу бутерброды, а вечером решили поужинать в каком-нибудь придорожном кафе. Но наш водитель категорически отказался останавливаться, заявив: «Нечего терять время на еду». Мои молодые, с трудом переносившие голод, всё же уговорили Тимура сделать десятиминутную остановку, во время которой дочь влетела в кафе и судорожно спросила: «Что у вас есть готового?» Наспех купив какую-то еду, она стремглав бросилась обратно к машине. Приехав на турбазу, Тимур, не задержавшись ни на минуту, тут же отправился в обратный путь.

Вскоре мы выяснили, что здесь нет ни столовой, ни буфета. Как выходить из положения? Мы попросили жену хозяина турбазы  организовать для нас приготовление пищи и заверили ее, что будем непритязательны. Однако тут же выяснилось, что борщ нам желательно готовить без уксуса, мясо не пережаривать, давать побольше свежего творога и зелени и прочая и прочая. Пользоваться душем на улице мы могли днем в любой момент, как только прогреется на солнце вода, но кабина душа оказалась такой крошечной, что переодеваться приходилось на улице, на глазах у всех.

Через два дня Лиля и Сергей улетели в Хорватию. Мы же поселились в двух ангарах (и откуда они только взялись здесь?): в одном - я с Ванюшей, в другом – бабушка Валя, дедушка Гена и Стасик. Спали мы на высоких полатях, рассчитанных на шесть человек. Накрывались какими-то немыслимыми одеялами. Кругом множество мух. В лесах вокруг турбазы - змеи и всюду… ядовитый борщевик высотой с небольшое дерево, возносивший к небу широкие зонтики с семенами. Он заполонил все пространство и начал вытеснять растения-аборигены.
 
На самой турбазе хозяйка вела с борщевиком упорную войну – во всяком случае, на территории турбазы его выкорчевывали беспощадно. В первый же день я долго наставляла внуков, чтобы они не подходили к ядовитому растению, и в тот же день неугомонный Стасик ухитрился получить ожоги живота и спины второй степени. Это обнаружилось через день, когда его кожа покрылась волдырями. Пришлось везти внука к хирургу в Печоры. Там ему обработали раны, наложили повязки, и в таком виде, забинтованный, он пробыл на турбазе практически все время, сумев, тем не менее, упасть в бинтах в надувной бассейн, наполненный водой. Ванюша тоже был поранен борщевиком, но в меньшей степени. Он во всем стремился не отставать от старшего брата. Оба они воинственно размахивали палками, яростно сражаясь с ненавистным врагом. Мы, взрослые, с ужасом смотрели на это, боясь, как бы какое-нибудь более слабое ядовитое растение не упало на них. Никакие увещевания, а потом и окрики перестать бить палками по борщевику, не помогали. Пришлось отобрать у них оружие.
 
Для нас температурные и дымовые ужасы Москвы остались далеко позади. Однако и здесь, на турбазе, нас настигла непогода: пронесся сокрушительной силы ураган, с грозой и обильными ливнями. Замкнуло линию электропередачи, и мы остались без света и воды. Холодильник потек, и все грибы, хранившиеся в морозильнике, испортились, как и наше настроение. Для внуков сбор грибов явился настоящим приключением, поскольку в  Америке грибы не собирают, а покупают в магазине. Дети были очень огорчены потерей своих сокровищ. Удостоверившись, что ситуация в Москве изменилась к лучшему, дедушка Гена принял решение возвращаться в Москву.

Вскоре из Хорватии прилетели Лиля с Сергеем, а уже на следующий день у бабушки Гали должен был отмечаться юбилей – семидесятилетие. Я была приглашена на это торжество и посему задумалась, какой же подарок сделать юбилярше. Жаркое лето подсказало мне, что самый лучший подарок – это вентилятор. Прихожу в магазин “Мастер” и вижу – стоит вентилятор на стойке. Цена две тысячи восемьсот рублей. Услужливый продавец Александр сообщает мне, что вентилятор итальянского производства и может разбрызгивать воду, как пульверизатор. И тут я ощущаю, как мою кожу приятно охлаждает водяная пыль.
 
Увидев мою положительную реакцию, продавец добавляет, что продаст мне вентилятор за две тысячи. Я отвечаю, что посоветуюсь с детьми. Получив от них «добро» на покупку, снова прихожу в магазин. Прошу продавца еще раз продемонстрировать мне возможности вентилятора и прошу включить разбрызгиватель воды. Не моргнув глазом, продавец говорит, что пошутил, и предлагает мне обернуться. Увидев лейку от душа, вмонтированную в детское ведерко с водой, и выключатель на веревочке, я сначала оторопела, а потом все же спросила:
         - Может, ваш вентилятор вовсе и не итальянского производства?
         - Да, он китайский, – был ответ.
         -!?..

Чтобы не упустить свой шанс, продавец решает уступить мне еще двести рублей. Я соглашаюсь, хотя и не представляю себе, как воспримут Лиля и Сергей информацию о «достоинствах» вентилятора. Празднование юбилея должно было состояться на даче. Туда я и повезла свой подарок. Люди на вокзале и в вагоне электрички с пониманием относились к столь нужной покупке, к тому, что весьма пожилая дама с букетом цветов в руках и вентилятором на стойке едет к кому-то в гости. Подарок соответствовал, что называется, духу времени. А через несколько дней после юбилея я узнала, что все вентиляторы резко подешевели.

В конце августа Лиля с семьей улетела в Америку. Аномально жаркое лето 2010-го подходило к концу. «В этом году, - размышляла я, - вентилятор уже вряд ли кому-нибудь понадобится. А в следующем – в следующем году нужно будет непременно покупать кондиционер. Иначе…»