Глава 4 Моё тихое убежище

Из дневника
1954
.«Ехала поездом в Брянск на семинар, рядом играли в карты ребята. При проверке у них не оказалось билетов. Троих контролеры увели, четвертый пошел сам, а пятый бросил ему вдогонку:
- Вот дурак!
Потом помедлил и пошел следом.
А на семинаре... Весь день – лекции, лекции, от которых становилось муторно, - чудовищный идеологический аппарат хочет сделать из нас существ, которые только бы подчинялись и не пытались думать».
 
2002
В тот год дневниковых записей я почти не делала, - наверное, работать было интереснее, чем учиться, да и времени свободного было меньше, - но записная книжка была. А работать пошла через пару месяцев после окончания школы, мой дядя устроил меня в воинскую часть библиотекарем в клуб, но вначале я ездила в Ленинград поступать в Технологический институт, ведь там училась соседка и так интересно рассказывала о нём!
Поезд тащился почти два дня, я лежала на верхней полке, за всю дорогу ничего не ела и плакала, - казалось, что расстаюсь с родным домом навсегда – и так настрадалась, что при подъезде к Ленинграду вышла в тамбур и упала в обморок. Но отчаяние мое было напрасным, - провалилась по химии. На оставшиеся деньги купила бусы, так что на обратную дорогу, - а тогда поезд до Брянска шёл почти двое суток, - запаслась только тремя помидорами и буханкой хлеба.
Книг в моей библиотеке было тысячи три, читателей мало и каждый день начинался с того, что надо было получить газеты, расписать и раздать по подписчикам. Иногда посылали меня в областной город на окружные семинары, которые вёл подполковник Шаманин, и как-то сразу он «положил на меня глаз», а потом и приезжать стал, - придёт в библиотеку и угощает конфетами. Видела, что нравлюсь ему, но это только смущало, хотя, конечно, и льстило: такой человек и...
А еще при клубе художником-оформителем работал Игорь Борисов. Был он старше меня лет на восемь, строен, почти красив, но непонятен, - сдержан, немногословен, с какой-то неожиданной реакцией на мои слова, эмоции, - и, влюбившись, всё фотографировал меня, так что, о тех годах у меня сохранилось много фотографий.
 
1954
«Из записной книжки:
«Русский чудо-человек»! «Врага уничтожить - большая заслуга, но друга спасти - высшая честь».
... «Любовный напиток» - опера Доницетти*.
…«Всего на земле 2,5 миллиарда человек. Как нас много!
... «Если бы молодость знала, если бы старость могла!»* Узнать, кто это написал?
... (Мои четверостишия):
           Прогнала ветер северный,
           Призвала только южный,
           Ручьями песнь прощальную
           Пропела гимн зиме…

            Мелодию печальную,
            Тревожную, прощальную,
            Ручьём снегов подтаявших
            Слагаешь ты зиме…
 ... «Семь меринов, а сама – передом». «Волк и считанных овец дерёт».
… «Мне уже восемнадцать! «Живу ли я, умру ли я, а мошка все ж счастлива».
... (Список секретарей комсомольских* организаций, членов бюро, в их числе и я.)
 ... Виктор Гюго*. «Отверженные».
«Как и утром, он смотрел на мелькавшие перед ним деревья, соломенные крыши, вспаханные поля, - пейзаж, менявшийся при каждом повороте дороги. Такое созерцание иногда целиком поглощает душу, и почти освобождает ее от необходимости думать. Видеть тысячи предметов в первый и последний раз, – что может быть печальнее этого и вместе с тем глубже? Быть может, в самом туманном уголке своего сознания, он сопоставлял эти изменчивые горизонты с человеческим бытием. Все жизненные явления непрерывно бегут от нас. Сумрак чередуется со светом; после яркой вспышки – тьма; каждое событие – поворот дороги. Вы смотрите, спешите, протягиваете руки, чтобы схватить мимолетное видение и вдруг приходит старость. Вы чувствуете какой-то толчок, вокруг черно; вы смутно различаете перед собой темные врата; угрюмый конь жизни, который привез вас сюда, останавливается, и некто, с закрытым лицом, некто, неведомый вам, уже распрягает его во мраке».
 ... Организовать вечер, посвященный 50-летию февральской революции*. Если не организую, то я – трус».
 
2002
Вам, читающим эти строки, не понять того «подвига», о котором писала, - ведь о февральской революции» в наших учебниках истории не упоминалось, - нам положено было знать только о великой октябрьской*, которую теперь называют большевистским переворотом.

1954
«Из дневника:
«Мама рассказала: Начались морозы, а хату топить нечем. Три колхозницы пошли в поле, набрали картофельной ботвы, но их заметил председатель, проезжавший на мотоцикле, и приказал бросить вязанки. Две женщины бросили, а третья нет.
- Ах, ты так? – крикнул.
Потом развернулся и мотоциклом сбил её с ног. Попала она в больницу, а председатель еще и пригрозил ей: если дочка не вернется в колхоз, то отнимет приусадебную землю. И теперь ее красивую дочь сокращают с работы в городке, посылают назад, в колхоз. Вот так… А в наших песнях поют: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек».
  ... Иногда хочется попасть на необитаемый остров, целоваться с собаками, обнимать любую скотину, но не людей, - часто вызывают тоску. Ну, почему, почему они такие серые и жалкие!
 ... Мама рассказала, как хотела украсть ведро картошки у соседей для нас, голодных. Надо записать.
(Позже напишу рассказ «Ведь я же человек!»)
... (Моё стихотворение)
Ветер холодный, резкий
В лицо мне бросает снегом,
Срывает одежду, дерзкий,
Морозит и душу и тело.
Иду я ему навстречу.
Приду я к желанной цели!
И злее метели были,
Сломить же меня не сумели.
Нет-нет! Не пойду дорогой,
Которой другие крадутся.
Для них этот ветер – попутный,
Назад им уже не вернуться.
Пусть ветер воет, тоскуя,
Пусть яростней, злее погода,
Но дань свою донесу я –
Искру тепла для народа».
 
2002
Идеология КПСС* во многом была фальшивая, - писали одно, а в жизни было иначе, - но наши юные и наивные души схватывали её призывы «жить только во имя народа и для народа», вот и это моё стихотворение было искренним.
   
1957
«Из записной книжки:
«Моя характеристика: Весьма вспыльчива. Не терпит лжи. Любит энергичных, веселых, отзывчивых, добрых людей, природу, музыку, красоту, изящество. Слишком самолюбива. Себя не уважает, иногда даже презирает. Меланхолична часто. Если полюбит, то ОН будет ее Богом и пойдет за ним на край света.
… Были с сестрой в Доме культуры на проводах колхозных ребят на целину. Ораторы со сцены «держали» речи по бумажкам, а прямо перед ними в первом ряду сидели те, кто уезжал: тощие, заморенные и многие - в летней обуви. А ведь зима!
…Из газеты «Правда»: «Январский пленум поставил задачу довести валовой сбор зерна за пять лет не менее чем до десяти миллиардов пудов, поднять целины тридцать миллионов гектаров». После всей этой пропаганды по радио, после заседаний, совещаний, собраний, конференций, докладов хочется стать дикарем, лазить по деревьям, есть сырое мясо и (самое страшное!) убивать ИХ!»

2002
Если тогда решилась написать такое, то это значило, что идеология партии достала. И если бы мой блокнот попал в руки бдительного комсомольца, мне мало не показалось бы.
А жили мы тогда в такой «социальной обстановке»:
После смерти Сталина* надеялись: что-то непременно изменится! Но кроме нового имени вождя КПСС Маленкова* ничего не изменилось. Потом его сменил Никита Хрущёв*, и вскоре «развернулась компания» по призыву комсомола ехать осваивать целину. И молодежь поехала в Казахстанские степи из городов, а больше – из деревень, потому что оставаться в колхозах было голодно, да к тому же и паспорт на целине можно было получить (колхозники тогда были еще крепостными, - беспаспортными). И целину распахали, засеяли, уже на второй год был собран огромный урожай зерна, из которого (узнаем только через десятки лет) три четвертых пропало, - не смогли вывезти, и оно сгорело прямо в буртах, было расклевано птицами. И всё же четыре года продолжался этот эксперимент, нарушивший экологию того края, а когда над распаханными полями закружились песчаные бури, то с шестьдесят третьего газеты перестанут пестреть заголовками о «новой победе Партии и правительства».
Но по-прежнему при Хрущёве объявлялись новые призывы: об укрупнении деревень (в результате чего будет уничтожено более тысячи мелких селений), о внедрении «торфо-перегнойных горшочков. А после того, как вождь КПСС съездит в США и развернет компанию по внедрению кукурузы, надеясь именно ею спасти голодающую страну, стоящую в очередях за хлебом и молоком, а потом объявит: «Догоним и перегоним Америку!», то выйдет постановление, по которому в деревнях запретят держать скот, начнут отбирать его у частников, чтобы выполнить «намеченные планы сдачи мяса государству», ведь в колхозах от бескормицы «поголовья» оставалось мало, и только в течение нескольких месяцев «скупят» двести пятьдесят семь тысяч коров, тут же отобрав у сельчан сенокосы, урезав приусадебные участки (которые, кстати, потом зарастут травой), и очереди за молоком в городах удлинятся за счет обобранных и голодающих «доблестных тружеников колхозной деревни». Потом Хрущев бросит новый клич: надо накормить страну кроликами! И под фермы «по разведению» начнут отдавать даже сельские клубы, школы. Но не спасут и кролики, а при всеобщем дефицит продуктов, начнутся волнения в Новочеркасске, Краснодаре, Вилюйске, и как после Великой Отечественной войны, снова введут карточки.
Вот при таких событиях будем жить, защищенные от правды пропагандой, заставляющей верить в пророчество первого секретаря ЦК КПСС Хрущёва: «Нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме!» Наверное, кто-то и верил, но у мамы и брата Виктора было своё отношение к идеологии социализма и власти.
 
1957
«Из дневника:
«Я просыпаюсь. В хате еще темно. Но ах, как же радостно ощущать и тепло, исходящее от большого, выбеленного под праздник тела печки, и аромат только что выпеченных булок! А еще, - знаю, знаю! – сейчас от порога донесутся сбивчивые голоса ребятишек, славящих Христа, и от их неуверенного и торопливого лепета с привычным окончанием: «Тётенька, дяденька, с праздником вас, с Рождеством* Христовым!» во мне на весь день поселится непонятное (что причиной?), но светлое чувство».
 
2002
С мукой в те времена тоже было плохо, но мама всегда сберегала «мучички», - именно так называла её, - чтобы к Рождеству испечь булки. И вот после очередного Рождественского лопотанья детишек, еще бегавших тогда по домам в этот великий праздник, я и сделала эту запись, по которой потом написала рассказ «Лимон на снегу».
А тогда шло очередное наступление на религию, - закрывали храмы, прятали в лагеря священников под «мудрым руководством» ЦК и её первого секретаря Никиты Хрущева, который пообещал показать стране «последнего попа».
 
1957
«Снег почти растаял, но за ночь деревья густо покрылись инеем, утром вспыхнуло солнце, ударил морозец… Красота!
...Вот я и не работаю в библиотеке, - мама настояла на этом, как-то сказав: «Прямо на глазах моя девка таить, и настолько слаба стала, настолько!.. Того и гляди чахоткой заболеить!»
 
2002
Приходя с работы, я сразу ложилась, - не было ни сил, ни желания даже поесть, - и мама вначале отпаивала меня чаем из ложечки, а потом я вставала и ужинала. Почему так уставала? Может, потому, что мой начальник майор Михайленко часто доводил меня до слез, заставляя делать то, что казалось унизительным, - разносить по домам газеты, за которыми офицеры в этот день не пришли в библиотеку. А, может, выматывали те двенадцать-пятнадцать контрольных работ, - уже училась заочно в Ленинградском институте Культуры, - которые надо было написать и отослать в институт. А еще каждый день помогала маме на парниках, в огороде, да и на танцы хотелось успеть, - заходили подружки, ждали, - так что, мама была права: я таяла день ото дня, и уже пропадало желание ходить в парк, в кино, а только хотелось забиться в уголок и лежать, лежать.
 
1958
«Прочитала «Маленького принца» Антуана де Сент Экзюпери* и будто утолила жажду из светлого родника.
... Сегодня приезжал к нам на черной «Волге» Владимир Константинович Соколовский, первый секретарь Обкома по идеологии, - Виктор редактирует его рассказы, готовит их к изданию. Какой он красивый и умный!»
 
2002
Мой родной дом… Вместо забора - кусты жёлтой акации, перед ним - поляна, покрытая муражком, упругой травкой с мелкими плотными стебельками и листочками, которые быстро отрастают, как их ни вытаптывай, возле дома – огород с грядками и картошкой, в доме – тюлевые занавесочки на окнах, ситцевые – на дверях, мебель… если можно её, соструганную и сбитая братом, так назвать. И вот к этому тихому обиталищу подкатывает чёрная «Волга». (Теперь обилие машин – привычное дело, но в то время они были редкостью, а на «Волгах» ездили только работники Обкома партии). Из неё выходит совсем ещё не старый седоватый, красивый мужчина в золотых очках и одежда на нём – не только для того, чтобы было тепло (как мы привыкли), но еще и красива. Мужчина приветлив, говорит необычно, умно!.. Ну, как было мне, романтичной провинциалке, не плениться «всем этим»!
 
1958
«Снова приезжал Владимир Константинович. Когда увидела, что выходит из машины, то сердце забилось и покраснела. Да и он так смотрел на меня!.. Привез нам с мамой коробку конфет и букет роз».
 
2002
Смотрю на фотографию Владимира Константиновича… Уж и не помню, когда и где его фотографировала? Но тогда он уже в Обкоме не работал, а был секретарем местного Союза писателей и в Карачев не приезжал, но с братом они встречались («ВК» -  так называл его Виктор), и по-прежнему писал рассказы, издавая небольшими книжками. Каким он был как человек? Со слов брата, - не очень образованным, не очень начитанным и не «винтиком» Партии. Таких, как он, я потом, работая режиссером и разъезжая по области с киносъемками, встречала не раз, - людьми они были закрытыми, «в себе», и именно эта их закрытость предполагала, что в них осталось своё, не партийное отношение к жизни.
 
1959
«Мама рассказала:
Прапрабабку мою по материнской линии звали КулАбиха. Родилась она в 1830 году и была красивой блондинкой с серыми глазами. Замуж выдали лет четырнадцати и когда пришли сватать, забилась на печку, ревела, а будущая свекровь попробовала утешить:
- Чаво ревёшь-то? Всех девок замуж выдають.
Мужа звали Фёдором, родила пятнадцать детей, а выжили только трое: Гришка, Федор и Аниска. Была и Аниска очень красивая, а когда пошла работать на железную дорогу, то познакомилась с Алексеем. Фамилия его была Болдырев, а по прозвищу Писарев, потому что батька его служил писарем, да и он был грамотный.   
- Приду свататься, - сказал вскорости.
И сосватал. Утром, после свадьбы, молодые проснулись, а через дыру в хате собака лезет. Собралась Аниска готовить обед, а соли нету, вот и отдала мужу свои деньги, которые собрала на Троицу. Пошел тот в лавку, купил десять фунтов соли, хлеба.
А жили они на Масловке, что под Карачевом, и была у них вначале одна лошадь, потом купили телёнка, еще одну лошадку, которая жеребилась каждый год, поэтому через несколько лет было уже три. Стал Алексей на этих лошадях ездить в извоз, возить в Брянск купцам зерно, а это - за пятьдесят километров от Карачева. И стали они хорошими, зажиточными хозяевами. «Где лад - там и клад». А вот Листафоровы, мои предки по отцовской линии, имели мельницу, мололи крестьянам зерно. Свекровь родила четырнадцать детей, из которых мальчики выживали, а девочки умирали».
 
2002
В то время и не предполагала, что вот такие мамины рассказики через несколько лет так увлекут меня, что позже почти три года буду записывать и записывать их вначале на магнитофон, который буду брать на работе (пока не заподозрят: и зачем режиссёр берёт так часто?.. ведь магнитофоны - только для журналистов радио… и перестанут выдавать), а потом в ученические тетради.
И записки эти станут для меня на долгие годы увлечением, терзанием и радостью, когда начну редактировать их, выстраивать композиционно, «монтировать», стараясь сохранить стиль маминой речи, местный выговор, интонацию, - в общем, станут тем, с чем интересно и осмысленно жить. В две тысячи первом году повесть издам в местной типографии за свой счёт под названием «Негасимая лампада», через семь лет выпущу «в свободный полёт» в Прозу. Ру. как «Свет негасимый», а потом, разбив на главки, переименую на «Ведьма из Карачева» (соседи так «окрестили» маму), помещу и на другие лит. сайты, - пусть читают те, кто захочет узнать правду со слов простой женщины о двадцатом, социалистическом веке России.
 
1959
«Владимир Константинович приезжал со своим сыном. Как же он не похож на своего отца! И некрасивый, и какой-то развязный. Если Владимир Константинович будто бы и не замечает нашей обстановки, то Сашка вначале покачал нашу табуретку, усмехнулся и только потом сел. Нет, он совсем не такой, как его отец».
 
2002
Когда я уже работала на телевидении, пришел к нам Сашка вторым режиссером и оказалось, что не был он таким уж неприятным, - мы с ним были в хороших отношениях, - но для меня его восприятие жизни казалось каким-то несерьезным. Да и в характере его было нечто от шалопая, - поверхностное, насмешливое, хотя зачастую и обаятельное… Теперь-то часто кажется: а, может, так и надо было относиться к жизни? Не педалировать, не драматизировать события, чаще защищаться юмором? А тогда была я главным режиссером и ко всем выходкам Сашки относилась без юмора (хотя и не «педалировала»). Ну, например, монтировал он киносюжеты совсем не всматриваясь: крупный ли то план, средний или общий? Да и не отсчитывал их на секунды, а просто наматывал плёнку на локоть и бросал монтажнице.
Примерно через год, когда что-то натворил он в командировке, - то ли подстрелил лося, то ли свинью колхозную, - его неожиданно уволили. К тому времени Владимир Константинович уже не мог его защитить, - был на пенсии, - и только позвонил мне: «Может, как-то уладите это дело?» И я попыталась, но безуспешно. И было неудобно перед «В.К.», но что я могла сделать, если «дело» сына дошло до Обкома с формулировкой: «Поступок режиссера А. Соколовского несовместим с поведением работника идеологической организации».
 
1959
«Шли два пьяных мужика. Длинный в фуфайке и стоптанных валенках вёл под руку маленького в больших сапогах со сдвинутой на затылок кепкой. И выделывали они замысловатые зигзаги под песню: «Вот закончится срок приговора и наступит свободы пора...». Держались на ногах плохо, но пели, не коверкая слов, и прохожие улыбались. Да и я не смогла не улыбнуться, но еще вспыхнуло и чувство жалости к ним.
 ... Владимир Константинович устроил Виктора директором киносъемочной группы на телевидение в Брянске. Работа ему нравится, но плохо, что мой братец там очень скучает и не хочет искать квартиру, поэтому каждый день ездит домой».
... Мое письмо маме, когда она ездила в гости к старшему сыну Николаю в Ленинград:
«Как тебе гостится? Хотя бы написала несколько срок! А у меня с котами и собакой мука: ничего, паразиты, не жрут! Я уж думала: не голодовку ли объявили, требуя, чтобы ты скорей вернулась? Но, оказалось, что нет. Вчера купила сто грамм конской колбасы, про которую поют: «Сперва ты меня носила, теперь я тебя ношу», сварила им похлебку, приправила этой самой колбасой, так они сразу её и сожрали. Но кто-то из них ночью утащил оставшийся кусок, вот теперь и гадай: чем кормить? А так все нормально. В доме у нас тепло по сравнению с улицей, и ниже пяти градусов температура не опускалась. Виктор приезжает из Брянска часто. Отснял еще один фильм. Ну и хохотали же мы, когда его показывали по телевизору!  Вначале-то запустили вверх ногами, а мы сидим и думаем: что бы это значило? А вообще-то фильм там очень хвалили и ставили в пример всем операторам. И была в нём ты со своими пирогами, именно это всем и понравилось. А еще: прислали мне письмо из Института, что надо пройти практику в областной библиотеке, так что придется ехать в Брянск, в нашей-то нет ни методического отдела, ни библиографического. Одна я этого не решу, поэтому, когда приедешь, будем думать».
 ... Уже давным-давно - низко нависшие тучи, холодный моросящий дождь и на улице грязь, грязь, грязь! Кажется, проникает и в мысли.
... Наверное, несет меня по течению. И не во что вцепиться, чтобы пристать к берегу, обрести успокоение. Неужели вот так - всю жизнь?
 ... Из «Сиддхартхи» Герман Гессе*:               
«-Ты похожа на меня, Камала. У тебя, как и у меня, внутри имеется тихое убежище, куда ты можешь уйти в любой час и чувствовать себя дома. А большинство людей похожи на листья: они носятся в воздухе, кружатся, но, в конце концов, все равно падают на землю; другие же - и их немного - словно звезды: они движутся по определенному пути, и никакой ветер не заставит их свернуть с него, потому что в самих себе несут свой закон и свой путь».      
Так кто же я? Кружащийся и падающий листок или звездочка, которая «движется по определенному пути»? Не знаю».
 
2002
Только через годы пойму: когда остаюсь наедине с собой, тогда и чувствую себя «дома», - в том самом «тихом убежище», о котором писал Гессе.
А в семьдесят втором году закончу первые главы этого повествования и два года ничего не буду писать, - родится сын, мама сломает ногу и надо будет каждую неделю ездить в Карачев, - но с семьдесят третьего снова открою дневник и уже стану делать записи регулярно, не предполагая, что станут они для меня не только «тихим убежищем», но и чем-то вроде бездонного колодца, в который вглядываюсь и до сих пор.

*Гаэтано Доницетти (1797-1848) - Итальянский оперный композитор.
*Если бы молодость знала, если бы старость могла». - Из эпиграммы французского писателя и филолога-полиглота Анри Этьена (1531-1598).
*Виктор Гюго (1802-1885) - Французский писатель, поэт, драматург, глава романтизма.
*Февральская революция - Массовые антиправительственные выступления с 8 марта 1917 по 16-е, приведшие к свержению российской монархии и созданию Временного правительства.
*Великая Октябрьская революция - Условное название революционных событий, произошедших в России в ноябре 1917 году.
*КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза.
*Комсомол - Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи (ВЛКСМ).
*Иосиф Сталин (Джугашвили) (1878-1953) - Генеральный секретарь ЦК ВКП, глава СССР (1924-1953).
*Георгий Маленков (1901-1988) - Советский партийный и государственный деятель, генерал-лейтенант, соратник И. В. Сталина.
*Никита Хрущёв (1894-1971) - Первый секретарь ЦК КПСС с 1953 по 1964 годы.
*Освоение целины - введение в оборот целинных земель в Казахстане в 1954 -1965 годах.
*Рождество - Ежегодный православный праздник в честь рождения Иисуса Христа. Отмечается
7 января.
*Антуан де Сент-Экзюпери(1900-1944) - Французский писатель, поэт, эссеист и лётчик.
*Рождество Христово - Ежегодный праздник в честь рождения Иисуса Христа. *Герман *Герман Гессе (1877-1962) - Немецкий писатель, художник, лауреат Нобелевской премии.