Идейный, упрямый, наивный...

 

   На фото: курсант военного училища Алексей Новиков
               
               
               
                Воспоминания об отце               


            Когда наши родители были  живы, главными праздниками в семье  считались День Советской Армии и День Победы. Понятно почему,  ведь отец был кадровым офицером, с мамой они встретились на фронте, а мы – две сестры и брат – родились в семье  военнослужащих…
   В торжественные дни отец надевал свой парадный  мундир, увешанный орденами и медалями, а мы готовили праздничный стол и подарки,  которые он принимал с нескрываемым удовольствием и даже восторгом. Он был по-солдатски  скромен в быту,  почти аскетичен и  какой-нибудь импортный одеколон или модный свитер были для него вещами из мира роскоши. После демобилизации, отец так и не привык к гражданской одежде.  Несколько лет донашивал  свои кители цвета хаки, рубашки и брюки  из натуральных тканей, предпочитая все это неудобным, на его взгляд,  костюмам.  А поговорке “Щи да каша – пища наша” он следовал неукоснительно  и праздничные разносолы на столе  воспринимал лишь  как временное отступление от правила.
 
      Он покинул армию в самое первое, “хрущевское”, cокращение. Истины ради надо сказать, что генеральские лампасы ему никогда и не светили из–за повышенного чувства справедливости.   Его постоянно выбирали в  какие-то советы и  парткомы и на собраниях он  резал правду-матку, вызывая у одних – негодование и раздражение, у других - трепетный ужас, а у третьих – усмешку, дескать,  “все ли у него дома?”… Не раз мы, дети, слышали, как мама по-женски увещевала его: “Ну кому нужна твоя правда? Можно же как-то дипломатичнее…На  собрании генерал сидел туча-тучей, ты же его опозорил перед всеми, он тебе этого не простит…”  Отец смущался,  опускал глаза, но упорно и неизменно отвечал одно и то же – “В партии нет генералов и рядовых, в партии все равны”…               
     Мама только вздыхала.  Она виртуозно печатала на пишущей машинке и была очень грамотным человеком, поэтому где бы ни служил отец – в Смоленске, в Потьме -  мордовской глухомани или в Подмосковье, ее неизменно приглашали на работу  в  штаб воинской части  и  она-то всегда   была в курсе последних  новостей и  настроений, нередко зная куда как больше отца…

   Тем не менее, взошла и на его небосклоне звезда удачи – кому-то из военного руководства пришла в голову идея  послать слишком правильного члена парткома куда-нибудь подальше… Ему предложили  поехать на Дальний Восток командиром  части и получить, наконец-то,  звание полковника, которое уже несколько лет странным образом его обходило . Папа ходил счастливый и рассказывал нам, детям, что скоро мы поедем через всю страну к Тихому океану,  увидим вулканы и гейзеры, бурых медведей и собачьи упряжки,  будем ловить лосося и ложками есть икру.  “Камчатка – говорил он торжественно, это райское место, музей под открытым небом…”  Но мама рассуждала иначе – прежде всего она думала о детях и хотела видеть нас образованными людьми. “Где там дети будут учиться? – вопрошала она слезно, - ты об этом подумал?  А у тебя их трое…  А старуху-мать ты тоже потащишь умирать на Дальнем Востоке?  Мы же  застрянем на этой Камчатке навсегда, у тебя уже возраст…Я уж про себя не говорю – вся моя родня в Москве… Тебе мало, что я  просидела с тобой семь лет в мордовских лесах?…”
   Неделю папа держался, но когда мама буквально встала перед ним на колени – “Последний раз тебя прошу, откажись от назначения…”, не выдержал. Он отказался от продвижения по службе и при первой возможности подал рапорт о демобилизации. Его не удерживали.  Так он  оказался на  “гражданке”…

     Для офицера в отставке  началась новая  жизнь,  в которую он перенес свою военную выправку,  страсть к порядку и дисциплине, обязательность и ответственность…  Если у него была назначена важная встреча, он начинал готовиться к ней с утра и выходил из дома всегда с большим запасом времени. Он просто не мог себе позволить опоздать даже на пять минут – мы все время подшучивали над этой его  чертой характера, но, похоже, она  постепенно укоренилась и в нас, его детях. Пообещав что-то человеку, отец был готов в лепешку расшибиться, но обещание выполнял. Этим все  беззастенчиво пользовались – он стоял в очередях за подпиской на книги,  ездил на вокзал за билетами, отвозил кому-то тяжелый ковер в химчистку, тащился  на дачу с  ведрами и лейками и конца краю не было нашим поручениям и просьбам… А когда  появились внуки, то дед приобрел еще и статус  штатной няньки и так продолжалось до тех пор, пока наши дети не подросли …

     Был он как-то безрассудно смел - не раз бросался разнимать дерущихся подростков, cпокойно мог прочитать лекцию о вреде алкоголя подвыпившим мужикам, вступался за обиженных девушек. Не всегда его замечательные  качества получали одобрение окружающих, но  личный пример, который и есть истинное воспитание, оставлял прочный след в нашем детском сознании. Я вот, например,  раз и навсегда уяснила – если в  вагоне электрички едет  человек в военной форме, можно быть уверенной, что никакое хулиганье пассажирам не страшно.  Папа  никогда не делал вид, будто не замечает обнаглевших юнцов или алкашей, одергивал их строго и внушительно.  При этом, если конфликт начинал набирать силу,  другие мужчины вдруг вспоминали про собственную доблесть, понимающе  взирая  на папин китель  без погон и вставали рядом с ним, не давая никакого шанса хулиганью.  Так было не раз…

    Однако меньше всего мне хотелось бы представить его дюже правильным, плакатным.  Нет,  он был, ко всему прочему, весьма наивным  человеком. В семейном кругу  мы часто вспоминаем забавную историю, случившуюся с ним в аэрологической обсерватории, где он трудился после армии. Конечно же, на работе его, как человека политически грамотного, сразу же обязали вести еженедельные политбеседы. И  он добросовестно нес эту обременительную ношу. Однажды  кто-то из партбюро  cказал:  – А что, Михалыч,  слабО тебе провести  занятие как-нибудь оригинально…ну,  для разнообразия тему что ли дискуссионную  взять? Давай, встряхни немного публику…
     Эх, что говорить – была такая тема, была у отца кожаная папка, где он бережно хранил  всё,  что появлялось в печати про НЛО. Это сейчас никого не удивишь инопланетянами, а тогда, в советские времена, тема была весьма одиозной.  Вот и решил наш лектор  поведать  слушателям о многочисленных и порой диаметрально противоположных гипотезах относительно пришельцев.  Поскольку на политзанятия доктора и кандидаты наук не ходили,  веских научных  доводов против НЛО у слушателей не возникло,  напротив все были захвачены грядущей перспективой  встречи с гуманоидами.  Поднялся  шум и гам,  споры стихийно возникали в разных концах зала, а рабочие котельной даже схватили за грудки механиков…Одним словом, успех  был очевиден – народ долго не расходился, продолжив обсуждение локальными группами по три человека. На следующий день лектора вызвали к  начальству.
 “Алексей Михайлович, что это у вас на политзанятиях произошло? – поинтересовался замдиректора, - Народ не работает, обсуждает вашу вчерашнюю лекцию…Профессора Грандова обозвали ретроградом и мракобесом за то, что он против инопланетян высказался… Что делать-то будем?”
  “Не знаю…-  потупился отец– меня попросили немного оживить занятия ну, вот я и…”
  “Давайте так договоримся, - предложил замдиректора, -   в следующий раз, когда вы надумаете оживить ваши политзанятия,  предварительно хотя бы  свой план со мной согласуйте.  Только не обижайтесь, но все же вы человек военный, а у нас научное учреждение, мы не имеем права выпускать в свет непроверенную информацию…”
    Вот так закончился прорыв отца в неведомое и хотя споры в обсерватории продолжались еще неделю,   он  тихо капитулировал  и больше за рамки традиционных политинформаций не выходил.
 
   Всю жизнь у папы не было времени на самого себя – сначала он служил Родине,  потом на гражданке – своей семье. Он был увлекающимся человеком, ощущал пробелы в своем образовании,  но свои  интересы и запросы  всегда ставил на последнее место. “Буква я – в азбуке последняя ”- любил повторять он.
 “Да ваш батяня настоящий праведник, - не раз говорил  близкий родственник дядя Боря, назидательно подняв указательный палец к потолку,  - он живет для других, а не для себя, вы, дураки,  это поймете…потом”
     Многие годы папуля пытался играть на гитаре по самоучителю,  осваивал английский язык, не расставался с фотоаппаратом, но не добился ни в чем больших успехов. Как я теперь понимаю, не потому что был без царя в голове, а лишь потому,  что ему ни на что не хватало времени.  Так и вижу его  – сидит,  склонив голову над гитарой, с удовольствием дренькает какую-то простенькую мелодию, как вдруг мама кричит из кухни: “Леша, у нас хлеба нет! Cходи в магазин!” И с сожалением отложив гитару,  он идет в магазин. А когда приходит,  выясняется, что телевизор сломался и он начинает копаться в нем, выискивая причину неполадки. А потом Мишка, наш младшенький, требует поиграть с ним  в шахматы. И  так всегда…

    Когда же он все-таки ухитрялся читать газеты  и быть в курсе всех политических событий? Писать отклики на статьи,  задевающие в нем самое глубинное и святое, cочинять послания к внукам,  c которыми  старался поделиться своим жизненным опытом?  А еще он вел переписку с родственниками и старыми друзьями,  каждое лето отправлялся к кому-нибудь в гости со своим фотоаппаратом наискось через грудь, старательно собирая  фотоальбом семьи. Это он внедрил в наше сознание  “правильные” пословицы и поговорки,  которые как- то незаметно стали сопровождать нас по жизни:  “Делай добро, противодействуй злу”, “Не много читай, да много разумей”, “Чужое взять – своё потерять”,   “Говори по делу, живи по совести”, “Cвоего спасиба не жалей, а чужого не жди”,  “Без труда – не вытащишь и рыбку из пруда”,  “Что посеешь – то и пожнешь”.
   А иногда вылетит вдруг неожиданно для себя  папино  удивленное “Елки зеленые, да что же это такое?!” и улыбнешься, и заноет душа от воспоминаний о прошлом…

   Разбирая фотоархив,  оставшийся от родителей,  я в который раз поймала себя на мысли,  что  папа всю жизнь носил в себе талант актера –  cудя по переменчивому, выразительному,  все время разному лицу… Некоторые  фотки просто не могли не вызвать улыбки – вот он с романтическим видом гадает на ромашке, а вот в нелепой белой панамке и “cемейных” трусах в цветочек режется в волейбол, а вот  папа в военном санатории на отдыхе. Распахнутая шинель, рука в поэтическом жесте выставлена вперед и, кажется, он говорит что-то очень необычное, потому что стоящий рядом друг-офицер таращит на него глаза с неописуемым удивлением… Мы часто пытались угадать, что же такое  “выдал” наш папуля? Так и не сошлись во мнениях. Однако мы никогда не сомневались, что комедийный актер из него получился бы не хуже Леонова…
       Но отец пошел не в театральный, а  в военное училище, потому что так было нужно – в воздухе пахло порохом.  А надев  лейтенантские погоны,  без промедления  отправился на фронт, как некогда  и его отец на гражданскую войну. Прослужив в действующей армии  от первого до последнего дня Великой Отечественной, он встретил День Победы в польском городке Цеханув. О том далеком  дне, когда счастье захлестнуло весь город с его жителями и освободителями,  у меня сложился  рассказ-быль по его воспоминаниям. Я хорошо  представляю себе этот великий день и никогда не забуду, как было на самом деле, а не как пытаются нынче представить иные  переписчики истории…

   Немало горьких минут пришлось испытать в разгар перестройки  нашим старикам. Жилось трудно, а скудные пайки и грошевые денежные выплаты по большим праздникам, cкорее напоминали подачки, чем благодарность государства своим спасителям. Озадачили и "ваучеры" - наши родители сразу поняли,что проку от этих бумажек не будет. А тут маленькая квартирка, старческие болезни и дорогие лекарства...Как сводить концы с концами?  Добавляли огорчений и "детки" - собираясь за одним столом, мы  спорили до хрипоты,  обвиняя старшее поколение в косности, нежелании быстрых перемен в обществе,  привычке сто раз отмерить,  прежде чем отрезать… Знать бы,  c какой тоской годы спустя будем вспоминать эту свою глупую  непримиримость и отчаянные попытки   отца уберечь нас от категоричности и поспешности …
 Прости нас, папуля,  и будь спокоен – в день Великой Победы все тосты будут звучать в твою честь, в честь фронтового  поколения, cовершившего подвиг во имя будущего.