Стужа не страшна, если в доме тепло

Стужа не страшна, если в доме тепло.


Январь 1943 года. Раннее утро. Мать разбудила старшего сына, 15 летнего Мухамета. Ему нужно идти на работу на ферме. В школу уже два года он не ходит, ведь в семье он оставался единственным работоспособным человеком, а без работы не было пропитания и возможности выжить в эту зиму. Сестра Факина ходила в школу, но и то не каждый день, а Наиля была только дома с матерью, хотя ей уже было пора по годам учиться во 2 классе.
Перед тем как отправиться на ферму Мухамет похлебал немного вчерашней похлёбки из воды и муки, немного согрелся и утолил голод. Ферма находилась в 3 км от дома в соседнем селе Бакаево, а в их деревеньке Мавлютово, которую назвали за малость дворов и расположение на крутом берегу реки Чермасан – «чыпчык»- «воробей», никаких колхозных строений не было. Ежедневно проделывать путь туда и обратно зимой стоило больших усилий, хотя бы, потому что одежда была старая – пальто, ушанка, валенки, а рукавиц не было.
- Мама, я пойду, - сказал он, оделся, прочитал славу Аллаху и открыл дверь, шагнул за порог.
Хотя дверь  и недолго оставалась открытой, ветер задул в дом холодный воздух, мать поёжилась. В комнате и так было прохладно. Протапливать комнату было почти нечем. Оставалось немного кизяка и чуть-чуть соломы. Мать присела и задумалась, чем сегодня накормить детей. В погребе под слоем картофеля и соломы лежали три пуда  муки, вот и весь запас, да и картофеля не более 3 мешков. Хорошо ещё сыну иногда удаётся принести утайкой горсть отрубей или фуража с фермы, а иногда кружку молока. О том, что есть мука нельзя было никому говорить, даже следов от неё показывать, иначе заберут в пользу государства, да ещё и засудят. Приходилось жить так, как будто воруешь сам у себя. Власти так заставляли. Те, кто не воровал и честно отдавал всё государству, многие уже умерли с голоду. Ведь всех коров отобрали, кур нечем было кормить, их съели ещё осенью.
На печке завозились девчонки, но мать не стала их сегодня будить. Спят – кушать не просят. Да и сама прилегла. В печке чуть тлел кусок кизяка и угли.
День прошел быстро. Зимой они короче. Скоро домой вернётся сын. Мать вышла во двор, осмотрелась, нет нигде людей. Вошла в дом, спустилась в подвал, разгребла солому и достала горсть муки в миску. Осторожно опять всё закрыла соломой. Поднялась, залила водой муку, поставила на печку и, помешивая, стала варить похлебку. Огонь был очень слабый, она решила добавить соломы, зашла за печь. Соломы- то даже сварить похлебку не осталось, всего чуть-чуть. Она взяла кусок кизяка и остатки соломы, положила в печь. Кое-как всё закипело. Дочери, лёжа на печке, смотрели и ждали заветного ужина. Вдалеке послышались шаги по снегу. Мать быстро  посмотрела в окно. Слава Аллаху, это сын идёт. Скоро дверь распахнулась, вошёл Мухамет. Не раздеваясь, посмотрел в окна.
- Факина быстро слазь, бери и иди мели в муку зерно.
 Достал из подола пальто горсть отрубей и отдал сестре. Та быстро достала из-под печки и из-под подушки две части ручной мельницы – камни, и принялась молоть, сидя под кроватью. А Мухамет в это время наблюдал в окна.
- Это хорошо, что ты нас кормишь. Только за эту горсть расстрелять могут, - стала сокрушаться мать.
- Что это так холодно в доме, нечем топить что ли – спросил Мухамет.
- Да, солома кончилась – ответила мать.
- В прошлый раз мы попались. Нас ведь избил этот хромой охранник. Да что делать, надо идти за хворостом в лес, сегодня темно и метель, хромой вряд ли выйдет из дому  - сказал Мухамет и присел к столу.
Мать поставила на стол миску и ложки. Факина кончила свое дело, унесла мельницу под кровать, муку собрала на тряпицу и мать спустила её в погреб. Камни были очищены, облизаны и положены на прежние места.
Все сели к столу и при свете углей из печки стали хлебать по очереди похлёбку из миски. Закончив с едой, Мухамет встал, взял верёвки, что висели на гвозде.
- Ну, плаксы, одевайтесь, пойдём за хворостом. Только не шуметь в поле, это из-за вашей зевоты мы в прошлый раз попались.
Девочки, нехотя стали одеваться. Пальтишки ещё довоенные, старые, на голову прохудившиеся шали, на ноги, еще сохранившиеся носки и лапти.
- Боже упаси вас, дети, будьте осторожнее – сказала мать, провожая их.
 Во дворе дети взяли большие салазки, на которых в тёплые солнечные дни катались с горки, и пошли в сторону леса. Ночь тёмная, облака заволокли небо, буран кружил снежную пыль. От ветра холод забирался под одежду, жутко от темноты. До леса  около 3 километров, прошли молча, сгибаясь от ветра, пряча руки в карманы. Вот и лес. Сухих веток на снегу было достаточно. Ветер то и дело срывал их с деревьев. Дети собирали сучья не отходя далеко друг от друга, и не забираясь особо в лес. Старались брать ближе к опушке. Руки без рукавиц мёрзли, было больно  от ледяного ветра и холодных веток. На санках набралось уже охапки 4-5 хвороста. Девочки стали упрашивать брата идти домой.
- Что вы плачете, когда ещё такая ночь будет, да каждую ночь вам, наверное, самим не хочется мёрзнуть. Собирайте ещё.
Так они собрали хвороста высотой около 1,5 метров.
- Ладно, достаточно. Давайте, помогайте завязывать – и Мухамет стал обвязывать хворост, уплотняя его. Девочки помогали перекидывать концы верёвки через санки, натягивать их и придерживать. Наконец завязали и тронулись в обратный путь, в деревню. Хорошо, что ещё зима, от снега светло,- думал Мухамет,- следы сапог ещё немного заметны, легче дорогу домой найти. Он тянул санки, девчонки толкали сзади. Через минут 5 девочки заголосили.
- Стой, руки болят, замёрзли, дай согреть.
Остановились. Руки положили за пазуху пальтишек, под мышками, но они болели и девочки плакали.
- Хватит ныть. Услышит кто-нибудь, будет вам тогда. Ну, отдохнули, пошли. Домой придём, там согреетесь. А то и волки могут появиться.
Это ещё больше испугало девочек, они схватили верёвку рядом с братом и повезли вместе. Они плакали от стужи, от колкости ветра, но страх подгонял их. Дошли домой без приключений, никого не встретили. Во дворе хворост выгрузили, перетаскали в дом. Пока было темно,- соседи спали,- мать натопила печку. Днём сразу заметят дым из трубы,- опасно.
  Дети заснули быстро, не раздеваясь. После ночной стужи на печи было приятно, тепло.

2011год.