С. Ш. Р. Четвертая часть

Музыкант: Так что с двенадцатой песней будем делать? Одиннадцать как- то совсем не подобает делать- какая –то незаконченность будет присутствовать-с таким расчетом-намеком на продолжение начатого проекта. А проект должен символизировать законченность – полный цикл. Двенадцать –оно же как месяцев- как бы полный цикл.
Писатель: Если песни будут минут по пять в среднем, то, считай, час будет, если без перерывов взять.- Одна за другой будут песни идти- и  надо сделать еще плавные переходы из песни в песню- сначала два куплета два припева и потом затянутая соляга- и третий куплет без припева- и повторяющиеся двустишия- вот такая будет условная песня в общей структуре представлять.
Поэт: Два притопа- три прихлопа- по моему, вы, батенька, все только упрощаете.
Писатель: Как  вдохновению прикажешь работать- по твоему условному шаблону?
Поэт: Песня может вообще литься как речка.
Писатель: Речка-гречка. Не может быть такой речи о речке, как у тебя- у тебя не монолог- должно быть многоголосье- и переключение внимания- припев-куплет- а не то, что пластинку заело- как во всех современных композициях -их даже песнями язык не поворачивается назвать - просто композиции.
Поэт: Просто композ. Просто копостные ямы. Да компостные ямы с продуктами гниения- вот и все современные песни.
Писатель: Зато потом станут хорошими  удобрениями. Главное, чтобы мы с тобой не стали. Удобрениями.
Музыкант: Да, ладно тебе- (пропустив часть разговора, вклинивая в беседу, прослушав, замечтавшись о своем)  на радио время звучания стандартной песни не должно превышать примерно 3,5 — 5 минут. Ну и нужно, скажем  3,5 умножить на 12 и выходит …42 минуты.
Писатель: Неплохой хронометраж. То есть Россию спасут 42 минуты.
Поэт: Бл..дь. Подумате, пацаны, за 42 минуты мы можем спасти все! Сталинградская битва длилась 200 дней. Блокада Ленинграда длилась 900 дней, а мы должны все напряжение. Это адское напряжение уложить в 42 минуты. 1418 дней войны в 42 минуты.
Писатель: Примерно время для стандартного школьного урока-40-45 минут.
Поэт: Ну да. Это точно. За один урок. Всего один школьный урок изменит историю. Задачка та не из простых, бл..дь, до сих пор не могу поверить, что нам такое дело доверили! Они, интересно, как-то нас специально подбирали. Наверное, присматривались за нами, изучали наше личное дело, проверяли все наши родословные до седьмого колена, перечитывали все церковно-приходские книги, резюме наши лопатили, прежде чем предложить нам этим заняться. И главное, что мы над этой х..рью работаем, а не какое -то там секретное НИИ под землей, где-то в глухой Сибири.
Музыкант: Да и нас трое. Трое- тоже такой символ еще. Короче, символизм, ребята, тут так и прет. Одна нумерология, короче.
Писатель: Да ты не парься, что-то ты на других вопросах зациклился. Ты про работу думай, как  ее нам делать. У тебя хоть план  работы есть?
Поэт: Ну, короче, ребята, я по крайней мере себе так это вижу. Просто так, без смеха, кто -то из нас пишет строчку, заворачивает листик, и другой пишет тоже строчку, потом подворачивает, и передает другому- и мы так в универе, когда учились, так баловались.
Писатель: Да тебе все шутки шутить! У нас тут спецзаказ, а ты про свои юношеские бредни нам тут втираешь! Мы же тебя не поржать и не пивка попить позвали, а мы дали тебе общественное поручение-можно сказать,  от лица того, кто никогда и не попросит. И видишь люди, спасибо им скажи, выступили с  инициативой, до чего бы ты никогда не додумал, и решили направить твою творческую энергию в созидательное русло, чтобы ты без жены без детей сосредоточился и сублимировал в написание 12 песен про Сталинградскую битву. Это что, так трудно?
Поэт: Да нет мужики, не трудно, только как вы себе представляете- такое же существо как и те, кто меня окружают, не то что пороха, но солдатской кирзы не нюхал, и как я вам тут выдам фронтовые песни, да и еще для молодежной аудитории!
Музыкант: Высоцкий тоже в армии не служил- зато вот какие пенсии сложил- писал отличные, почти народные,  даже не верится что это мимо него прошло. И в цеху тоже, поди не работал- зато чувствовал как тонко- вот, видишь настоящий мастер, хоть и не работает нигде толком,  зато ток обстоятельств понимает и чувствует все эфемерно так- что передает досконально- от деталей-до самой сути вещей. Молодца!
Писатель: Может к делу перейдем? Часы- то тикают.
Музыкант: Да, сейчас дубинушка, ей, ухнем, сама пойдет.
Поэт: Сама пойдет. Подернем. Подернем.
Писатель: Да полно вам. Не мелите ахинею. Просто написать. Тут вопрос не такой взять и нах..рачить, короче, я предлагаю план работы. По крайней мере, как я его вижу. Ну ты музыкант- ты видишь уже конечный продукт- как он в комплексе, в аранжировке будет выглядеть- но уже на выходе. А нам нужно самое главное- костяки и оболочку, понимэ- сами слова- они из ниоткуда не возьмутся. Я, конечно, понимаю, творческие коллективы разные бывают – кто первый мотивчик придумает, у кого-то слова, а у кого музыка на первом плане- у людей разные уровни восприятия- у кого на слух, у кого- на зрение- прочитал- и порядок! И как с таким разными уровнями восприятия мы будет лепить наши куличи?
Поэт: Как- то слепим. Продукты у нас еда-питье есть.
Музыкант: Даже аптечка есть -на случай оказания первой медицинской помощи. Все предусмотрено.
Поэт: А еще давайте лбы зеленкой сразу намажем.
Писатель: Да ладно, не хохми. Может до этого дело и не дойдет?
Музыкант: А что значит, до этого дело не дойдет?! (встает)
Писатель: Да ладно, мужики, я так сказал?
Поэт: Не не, мужик, я тоже слышал, оговорочка по Фрейду, что «значит не дойдет?» (писателю, тоже встает)
Музыкант: Не мужики, я пропадать я не хочу, я жить хочу. Я как Киров, жить хочу- я не хочу, чтобы меня отравили как Моцарта каким -то вином, который Онищенко запретил ввоз на территорию РФ. Потом, Анакреонт так тупо подавился виноградной косточкой, что хоть смейся, хоть плачь.
Поэт: Да,  да, был крутой философ и такая глупая смерть! Мне этих странностей тоже не надо- я хочу прожить долгую и полную событий творческую жизнь, я в ваши игрушки ввязываться не хочу.
Музыкант: А еще как Курт Кобейн- случайно так  застрелился из ружья, где в это истории самоубийства тоже куча неувязок.
Писатель: Надо жить ребята, а не сопли жевать, размусоливать все, рассусоливать. Прекращайте это  на х..р бесполезное занятие слезы лить- нужно верить- в торжество жизни, в победу добра над злом, в преодоление.
Музыкант: Да вы сами-то в это верите.
Писатель: Да как тебе сказать. Ну  почти верю, как в астро-прогнозы Павла Глобы, которые никогда не сбываются.
Музыкант: Ты скажи как есть, ты нам зубы про «добро» не заговаривай. Колись! (писателю)
Поэт: Колись! (писателю)
Музыкант: Я так и знал, что он опять чего то недоговаривает (поэту)
Поэт: Да и вообще. Я кажись, все понял щас, в одну секунду, про то, что те -кто делают всю черновую работу- они долго не живут. Как мастера знающие рецепты и ходы крепости все тайные их во всех историях и легендах замуровывали в крепостную стену -дабы не сп..здели чего лишнего- так и мы. Им нужны до поры до времени- а потом от нас они избавятся, как от балласта. Вы еще разве в это не верите? Одумайтесь, на х..ра мы им будем  нужны после работы- лавровые венки пожинать –надо по съ..бкам и желательно до того- до того как работу сдадим- постреляют нас и в общую братскую могилу- а дальше -прах по ветру и ..
Музыкант: Мы это уже проходили..
Поэт:  Дальше вы сами знаете..
Писатель: Да вы что? За жизни свои боитесь? Ссыкуны!
Музыкант:  Да, боимся. А кто ж не боится?
Поэт:  Жизнь одна. Другой не дают. Выбора нет. Второго шанса начать все сначала только более разумно. Поработать над ошибками тоже ребята. Не представиться, не тешьте себя дохлыми и слабыми надеждами. То, что с нами обойдутся по -человечьи эти пираньи капитализма, тоже надежды нет. Да и ты пачкун, ты был лучше тоже не занимался самообманом, или тебе нас придушить доверят самолично?
Писатель: Ну, если ты забыл. Если ты, конечно, настолько образован, что читал стихи Маршака.
Поэт:  Да, читал. Но уже забыл. Не читал, но забыл.
Писатель: Особенно его литературные переводы. То знал бы. Насколько я трезв и одержим в своем решении.
Поэт: Бла бла бла бла бла бла…
Музыкант: К чему это позерство?
Писатель: Да, вам видать ребята и вовсе меня не понять.
Поэт: Куда уж нам, убогим.

(Продолжение следует)