Верба

Жила-была верба, одна-одинёшенька. Все её сёстры росли так далеко, что, казалось, и ветер не мог занести сюда семечка. «И почему она здесь растёт?» — удивлялись многие.

А верба росла и совсем не интересовалась тайной своего рождения. Она гордилась тем, что каждую весну раньше всех протягивала к солнцу упругие шоколадные веточки, на которых сидели пушистые, как зайчата, серебристые шарики.

Нет у деревьев памяти. Но когда, бывало, останавливались около неё влюблённые — их всегда можно отличить от других людей, — вербе казалось, что она начинает что-то вспоминать.

Да, да, это, конечно, было, хотя самой вербы тогда не было и в помине. Был март. Да, наверно, это был март. Солнце светило так ярко, что слепило глаза, а, может быть, это был снег, который блестел под его лучами. Около не этой, а другой вербы стояли молодой человек и девушка. Они ни о чём не говорили, просто молчали, как умеют молчать люди, когда им хорошо. А потом оба засмеялись: это, проваливаясь по брюшко в снег и смешно потряхивая лапками, пробежала мимо них рыжая кошка с пушистым хвостом, похожая на лису-огнёвку.

— Наломай мне вербы, — попросила девушка.

И парень стал осторожно срезать ножом шоколадные веточки, стараясь не сделать им больно. Мы бываем такими добрыми, когда любим.

Когда они шли к дому, девушка держала веточки бережно, точно букет роз. Они шли мимо железнодорожных путей, и, когда с ними поравнялся маневровый паровозик, из которого выглядывал молодой машинист, девушка улыбнулась и помахала ему пучком шоколадных веточек. Нам всем хочется улыбнуться, когда нам хорошо.

А потом всё вдруг стало плохо. Они больше не виделись, а букет вербы стоял на подоконнике и покрывался пылью.

И как-то раз девушка решила выбросить из дому всё, что напоминало о нём. Она схватила веточки вербы и уже собиралась швырнуть их в мусорное ведро, как увидела на их концах крепкие белые корешки.

— Живое, пусть живёт, — подумала девушка.

Она отошла от дома, выкопала в земле кухонным ножом ямку, сунула туда веточки и плеснула водой из ковшика. А потом — забыла.

А верба прижилась и стала расти. И когда девушка — теперь это была молодая мать — как-то пришла сюда, она увидела молодой куст. И почему-то ей стало радостно.

— Как живёшь, старушка? — говорила она всегда, проходя мимо.

— Что ты там бормочешь? — спрашивал её муж.
— Ничего. Так, вспомнилось…

А верба всё росла и росла, разбрасывая ветки вверх и вширь.

И парень ничего об этом не знал. Только теперь это был плотный пожилой человек. Была у него жена, дети, и всё же потянуло его как-то в места его молодости.

Бродил он по старым тропинкам, которые уже едва мог различить.

И вдруг увидел вербу.

— Вроде не было её здесь, — подумал он. — Ведь вербы росли совсем в другом месте.

Была осень. Стыло синее небо, глубокое и прозрачное. Падали жёлтые листья, шуршали по земле.

А ему вспомнились март, капель и рыжая кошка, похожая на лису-огнёвку…

Вот и вся история нашей вербы. История несчастной любви, скажете вы?

А разве бывает любовь несчастной?

Несчастен тот, кто ее не знал.