***

 Елена Перельманн


Время чужих женщин





Я бы никогда не начал писать мемуаров, если бы не настоятельные советы моего психиатра. Нет, я не то, что бы псих, днём я совершенно нормальный професор  археологии, специалист по кельтской культуре, преподающий в Женевском  университете. У меня есть всё, что необходимо для обычной жизни: жена, дочка, работа, научные труды и ученики. Но был период, когда ночью, ко мне приходили воспоминания, причём, самые странные и страшные. То я вижу свою жену,  танцующую голой на столе. Её перекошенное  безволием лицо и безумно выпученные глаза заставляют меня орать изо всех сил, но, картина меняется, и  я вижу своего лучшего друга,  к затылку которого приставлено электрическое свердло, которое  наматывает на вертящийся штырь сперва его волосы, затем, оттянув  волосами шкуру, медленно впивается в  череп. Я хочу помочь и пытаюсь выстрелить, но никак не могу вспомнить, в какой из карманов положил пистолет. Ещё мне сниться изъеденное пираньями лицо принцессы и оранжерея, где мне следует выбрать букет. Я выбираю цветы, но они оказываются ядовитыми, и моё лицо покрывается  язвами. Продавец – цветочник с любопытством смотрит на меня и радостно потирает руки... А ещё, мы с друзьями несёмся в машине без тормозов и рулевого управления. Я вижу  небольшую речушку на дне обрыва, куда мы приближаемся с невероятной скоростью.
Что бы избавиться от мучающих меня кошмаров, психиатр посоветовал описывать их и анализировать вместе с ним на следующем сеансе. Самое интересное, что я не могу с ним обсуждать даже половину того, что со мной происходило. Это связано с работой, требующей  абсолютного молчания, с работой, которая должна была помочь продержаться на плаву бедному польскому студенту, учащемуся в Германии, рождённому в России. Этот студент даже предположить не мог, что открытие небольшое частного агенства по охране  крупных магазинов от мелких воришек, заведёт его в такие дебри.  А началось всё с женщин! Самая первая из  подопечных изменяла мужу, что и пришлось доказывать уставшему от её похождений супругу. Второй – будущая королева спортивной одежды, далее была  принцесса,    леди Вамп и Оранжерейщик, который хоть и был биологическим мужчиной,  но в виду своей нетрадиционной ориентации, таковым, как бы и не являлся...
В общем, поскольку рассказать психиатру все мои похождения не было никакой возможности, я сел за компьютер и начал писать  воспоминания, очень подробно, почти в хронометричном порядке.   Закончив  описание этих сумасшедших шести лет, я   скачал всю информацию на диск,  вложил  его в пластиковый конверт и обмотав несколько раз изолентой, вложил под  ламинат прихожей, таким образом,  похоронив мои воспоминания.
 И опять же, если бы  жена, через много лет не решила сделать ремонт к моему возвращению из экспедиции, ничего бы и небыло. Но, сорвав ламинат, рабочие нашли диск,  и она незамедлительно поставила его в компьютер. Ну что ты скажешь?  У этих женщин любопытство превышает даже инстинкт самосохранения!
В общем, когда я вернулся,  она уже разработала план, как изменить имена,  названия фирм,  а иногда и города. Она решила сделать из моих кошмаров  финансовый проект, а точнее - детективные истории.
-Тебе ни о чём не нужно будет заботиться, - кричала она мне  из коридора, когда я принимал душ. Ты же знаешь, при моих связах  издать пару детективов – не проблемное  занятие!
На все мои аргументы, о том, что  герои могут быть узнаны и неприятностей – не оберёшся, она  недовольно кивала головой и твердила, что по прошествии стольких лет никто ни чего и не вспомнит, а пропасть такому интересному материалу она  не позволит!  Вот и выходит, что и в этот раз судьба в образе женщины сыграла со мной в поддавки. 


В  ПОИСКАХ  КОРОЛЕВЫ 



                «  До чего порой обидно
                Что хозяина не видно.
                Вверх и  темноту
                уходит нить…»
                А.Макаревич




 Збышек смотрела на  красивую  женщину. Она сидела в модерновом кресле, какие стоят обычно в дорогих спортзалах. По правую руку  мужчина протягивал  ей пластиковую бутылку  рекомендуемой спортсменам воды,  по левую сторону,  присев на корточки и приложив ухо к округлому животу, находился мальчик лет восьми. Дама, являющаяся центром композиции, с  умиротворённым выражением на лице, держала над головой небольшую корону. Фото было задумано таким образом, что бы ни у кого не возникало сомнений -  это семейная идиллия. Слоган под изображением вещал: « Мы ищем королеву». Под таким названием должна была   выйти в эфир новая  программа, первой ведущей которой  станет  Элеонора Фальк, бессменное  лицо фирмы «Штраль», королева  спортивного танца, отдавшая предпочтение семейному уюту, а не  титулам, гонорарам и популярности. К разочарованию одних и к радостной поддержке других, Элеонора уходила с подиума, будучи на самой вершине своей славы!  И ради чего? Ради ещё одного ребёнка,  мужа, которому  собиралась подавать  утренний кофе и старшего сына, ученика первого класса, требующего особой  материнской поддержки.  Такому непонятному, для многих современных женщин, явлению и будет посвящена  трёхчасовая программа, кадр из которой  запечатлён на бигборде. К тому же, это была  последняя рекламная работа  для концерна   «Штраль», производившим все, что связано со спортом. Элеонора, согласно условиям фирмы,  должна торжественно передать  корону  своей преемнице.

Неужели прошло пять лет? - подумал Збышек. – Надо же, а Элька за это время ни чуть не изменилась.  Интересно,  если её сегодня встретить, была бы она с ним так же мила как пять лет назад? К сожалению, об этом остается только гадать. Согласно договорённости,  Збышек должен навсегда прощаться со своими клиентами, не напоминая о своём существовании ни взглядом, ни голосом. После оказанных услуг и получения  гонорара, он как бы растворялся, оставляя дежурный телефон, по которому его следовало искать в случае необходимости. 
***********************************************************

…Элли исчезла прямо из Аэропорта «Борисполь». Куда она подевалась, никто не знает. Брат, который  должен был её встретить, опоздал минут на пятнадцать, но сестры  уже и след простыл. Я не нахожу себе места. Что могло случиться, даже не предполагаю. Куда могла деться  взрослая женщина среди белого дня – остаётся загадкой. Известно, что она прошла  таможенный контроль, и всё! Что случилось с моей женой вам и следует выяснить. Но,  дело не должно подлежать огласке, иначе, я бы вас не приглашал.
-Я  задаю довольно  банальный вопрос, который  напрашивается сам собой. «Почему вы не обратились в полицию?» С чем связана такая таинственность? Я должен  знать, иначе  работать просто бесполезно.  Это одно из условий:  вы говорите всю правду, а если вы мне не доверяете, что вполне логично,  -  ищите другие выходы из ситуации.
-Господин Лисовски, если бы не наилучшие рекомендации, я бы никогда  с вами не связывался. В полицию я не могу обратиться, по одной простой причине, если всё окажется не так страшно, как может быть, то моя семья лишиться всего, что она имеет.
- А если именно так страшно?
- Тогда всё остальное не будет иметь никакого значения
- У вас большая семья?
- Жена, я и сын. Если жена окажется живой и здоровой, она сможет выиграть конкурс «Блистательный мир», победительница которого получит  в награду долгосрочный контракт с фирмой «Штраль». Это большие деньги, и Элли первая претендентка в этом конкурсе.
- Зачем, в таком случае, она уехала на Родину? В   чём была  такая необходимость?
- Позвонили  и сказали, что у матери рак,  она в больнице. Операция,  довольно дорогостоящая, а в семье таких денег нет. Поэтому, Элли бросив всё на свете, сорвалась навестить больную. Я был, естественно, против, но она договорилась с братом, что тот её встретит. Отъезд мотивировала  тем, что сама  собирается поговорить с врачами, повидаться с мамой, и  через пять дней быть дома. Но прошло уже больше суток, как она пропала из аэропорта.
- Ещё один вопрос. Подумайте хорошенько, и ответьте  без эмоций и обид: У вашей жены есть сердечная привязанность? Может первая любовь, может тайный покровитель? Мало ли… Так бывает:  женщину ищут, ищут, тратят сумасшедшие деньги, а она появляется через неделю живёхонька, здоровёхонька, и начинает плести всякую чушь про больных подруг, родственников и прочее. Вы уверены, что,  мамаша при смерти?
- Если бы возникли подобные подозрения -  я бы вас не просил о помощи. Мать действительно в больнице, у неё, действительно рак, брат действительно встречал Элли в аэропорту, и это его жена звонила нам по телефону и рассказала о диагнозе. Я  тогда взял трубку и говорил с Линой первым.
Заказчик, которого звали  Пауль Фальк, проговорил эти слова с ударением на слове «действительно». Он, казался вполне спокойным: ни затравленного  взгляда, ни взволнованных ноток в голосе. Сидел напротив Збышека на небольшом стильном диване, оббитом зелёным холстом. Это был совсем новый диван, он даже пах магазином. Впрочем, вся обстановка в гостиной была словно из рекламного проспекта. Небольшой стеклянный шкаф для посуды, на стенах картины современных художников, на полу  ковёр с замысловатым рисунком, и роскошный уголок для отдыха, на котором, собственно сидели хозяин квартиры и исполнитель деликатных поручений. (Так именовал себя Збышек). Они поговорили ещё минут десять,  после чего молодой человек взял задаток, и отправился искать пропавшую женщину. Пауль проводил гостя до дверей,  сполоснул, стоявшие на столе бокалы, поставил  их в бар вместе с  едва начатой бутылкой сухого белого вина. Затем протёр мраморную столешницу, погасил свет, и  поднялся на второй этаж. Пройдя несколько шагов по коридору, устланному мягким  и толстым ковровым покрытием, заглянул в пустую комнату сына, который был отправлен к  родителям Пауля. Что сказать мальчику через неделю, если мама не найдётся? Сердце сжалось в маленький мячик, который, забившись в груди,  подпрыгнул к горлу. Дышать стало невыносимо тяжело. Хозяин дома глубоко  вздохнул и опять спустился в гостиную. Оставаться в спальне он не мог. Взяв вязаное покрывало, умостился  на том самом диване, где несколько минут назад сидел его гость. Если через час не удастся вздремнуть, придется принимать снотворное, думал он, иначе на работе буду совсем разбитым, а этого допускать нельзя. Он взял свои записи, просмотрел предстоящие встречи, внес изменения в дневной план. Как всегда, его должны  увидеть в конторе уверенным и доброжелательным. Подготовив документы,  господин Фальк  принял таблетку. Сначала, ему казалось, что лежит бесконечно долго, затем, он словно провалился в черную пропасть. Внезапно он увидел лес, качающиеся от ветра деревья,  между  которыми ходила Элька. Она была в  прозрачном сиреневом сарафане, без туфель и почему-то с красным тёплым шарфом в руках.
• Элечка, почему ты пропала? Ты это специально сделала, что бы  напугать нас с Юркой?
- Я же вам шарф искала. Целых пять дней. Видишь, какой он большой и толстый. Я его  разрежу на три части и буду вас укутывать.
- Зачем  три шарфа, нас же у тебя двое?
- Трое, вас у меня  трое!
Павел попытался обнять жену, но как только  это сделал,  увидел, что она мертвая. Губы были синими а глаза, без белков и зрачков, словно наполнены болотной жидкостью грязно зеленого цвета. Волосы почему-то длинные и волнистые. Он начал трясти мертвое тело. Вдруг его шею начал душить надетый красный шарф. А то, что было только что любимой женщиной, оскалилось и начало хрипеть  прямо ему в лицо.
• Ты женишься на мне после смерти? Женись…женись…женись…женись…
Пауль открыл глаза и ничего не мог понять,  «Женись на мне! Пока ты еще живой!» И сатанинский хохот. Фальк тряхнул головой и больно ударился о деревянный  подлокотник дивана. Оказалось, что по телевизору идет какой-то фильм ужасов. Ну надо же, нечаянно во сне нажал кнопку дистанционного управления, и вот, пожалуйста!  Вспомнил сон, бр-р, какой ужас. Пришлось идти в душ, после чего уже ни о каком отдыхе речи быть не могло. На часах пять утра, через минут сорок все равно вставать. Дурацкий телевизор, что только не  показывает, успокаивал себя мужчина, а из головы не выходило мертвое лицо жены. Неужели её нет в живых? От этой мысли ему стало плохо, голова пошла кругом. Он очень любил  свою Элеонору,  но только сейчас понял, как сильно! Нужно связаться с этим Лиcовски, и напомнить, чтобы он не останавливался ни перед какими расходами. Ему ничего не нужно, ни славы, ни денег. Пропади  всё пропадом  и этот  длительный контракт в том числе. Господи, хоть бы она была жива!
• Гос-по-ди-и! По-мо-ги-и! Ну-у сделай что-нибу-удь… Молю-ууу.
Пауль присев на корточки  возле двери в ванную, начал плакать. Пожалуй, первый раз в жизни.

 …Збышек летел в Киев. Что он знал о пропавшей два дня назад женщине? Она родом из столицы Украины, в Германии всего четыре года. За это время выучила вполне прилично язык, вела группу спортивного танца, принимала участие в различных конкурсах,  и  как тренер, со своими воспитанниками, и самостоятельно – как спортсменка.  Несколько раз занимала первые места в городских соревнованиях. А момент, когда её  двухлетний малыш вышел прямо на подиум, где  она выступала, и стал подтанцовывать  рядом - стал хитом недели. Его крутили  почти по всем каналам немецкого телевидения. Молодая  красивая женщина и чудесный малыш, убежавший от нерасторопного папаши. Танцовщица, казалось, внимания не обращала на мальчишку, она отработала все до последнего аккорда, и  только потом, легко подбежала к ребёнку, и, подхватив на руки, подбросила вверх! Малыш захохотал, а она, прижав его к себе, подошла к микрофону и громко сказала «- Это мой сын, Юрген, знакомьтесь!». Ведущий, не растерявшись от такого нововведения, спросил бодрым голосом: «А есть ли папа у такого замечательного ребёнка? Мальчик, где твой папа?»   Карапуз,  показал пальцем в зал. В общем, получилась довольно сентиментальная сцена об образцовой семье! После этого,  Элли Фальк пригласили вести группу спортивного танца в один из весьма престижных клубов.
Но, интересно, рассуждал  Лисовски,  если её муж страховой агент, а она преподаватель танца, откуда у них за последние несколько месяцев появились деньги на дом, дорогую мебель и хорошую машину?  Может у неё всё-таки есть  очень богатый покровитель,  помогающий семье?  Вполне вероятно, что это с ним она сейчас прохлаждается где-то на Гаваях или  на Мадере, а мама просто отговорка? Кто её знает,  эти женщины изворотливы, как уж на сковороде! Сказала мужу, что мчится к матери, он её проводил до одного входа, а она через второй, и упорхнула в совершенно  ином направлении . А с братом осечка вышла. Точно. Тут и гадать нечего. Всё очень похоже. Но, почему тогда брат позвонил и доложил, что сестрицы нет? Может он с ней не в ладах. Вот и отыгрался при первом же удобном случае. Мог бы просто промолчать, а она бы тем временем  позвонила из гостиничного номера, и соврала, что в родном городе у постели умирающей маменьки… Нет, тут что-то не связалось. Хотя. Женщины, они же ничего до конца продумать не могут. Обязательно, на какой ни будь мелочи, да  расколются. Или забудут, или не заметят, или не подумают. Значит, будем искать проколы вздорной бабёнки? Хорошо бы… Вот с такими мыслями Збышек прибыл в Борисполь. Куда ехать? Конечно в гостиницу, затем пару телефонных звонков. А там видно будет.


*************************************************

-Какое у тебя классное имя, Элеонора. Его можно изменять, как только угодно. Ты можешь быть и Элькой, и Элли, и Норой, если захочешь. А ты расстраиваешься. Неужели быть тривиальной Олей или Таней лучше?
-Ну-у-у, зачем такие крайности. Хотя бы Мариной, Тамарой. А то Элли! Знаешь, как меня дразнили в детском саду, и в школе? Только в  институте от меня отстали. Как я могу любить свое имя?
-Тогда я буду называть тебя  Глаша! Представляешь, Глафира, подойди и поцелуй меня!
-Нет,  уж лучше  Элькой, как меня называют все.
-Элька, ты что, не вышла из детской песочницы? Не-ет, это не годится, давай, я тебя буду называть Лео! Так никто не называл? Отлично. А меня ты будешь называть Рик, договорились?
Почему так?
Юрий, или Юрик. Убираем пошлое «Ю» и получается вполне приличное Рик! А теперь, пойдем купаться! Лео и Рик будут плавать, а просто Ромка останется спать под палящим солнцем!
-«Мы не дадим ему погибнуть!»   подражая киношной интонации, закричала девушка – «Давай его разбудим!» Молодые люди начали тормошить уснувшего на соседней подстилке товарища. Он сначала только мычал в ответ, затем вскочил и с воплем набросился на Рика. Завязалась шуточная потасовка. Что бы их разнять, Лео набрала из озера в пластиковую бутылку воды и начала поливать обоих. Ребята перестали возиться между собой и  бросились к девушке. Изловив, схватили её за руки и за ноги,  раскачали и бросили в воду. Она с визгом плюхнулась и поплыла к середине водоёма. Тот, который Юра, поплыл за ней,  а тот который Ромка остался сидеть на берегу у самой воды. Он не очень хорошо плавал, поэтому не мог угнаться за своими друзьями.
Хорошо!  Небо, озеро и ни одной души кроме их троих. Ромка, Юра и Элька давно готовились сюда съездить. Уже несколько недель  Юра обещал новой знакомой показать чудесное место. Но, никак не получалось. То у неё экзамены, то Ромка руку вывихнул, то у  него подворачивались какие-то дела. К счастью, в последнуе время не  было ничего обязательного. Поэтому, решили отправиться в пятницу, не откладывая на «потом». Что бы добраться до нужного места, следовало рано утром сесть на загородный автобус и выйти на третьей остановке после КП. Минут десять по лесной дороге и ты на озере. По выходным дням здесь бывает много людей, зато в будние, практически никого . Рай для влюблённых.
Посидев у самого берега, Ромка решил окунуться. Он зашёл в воду, глубоко вздохнул и  медленно поплыл. Главное, не испугаться.. Он до смерти боялся, когда его что-то касалось в воде. Плохо плавая, он начинал паниковать, а однажды,  чуть не утонул, когда за его ногу зацепился подтопленный целлофановый кулёк. Хорошо, ещё, что берег был рядом!  Сейчас он осторожно, шевелил в воде руками и ногами, уговаривая себя, что даже если к нему что-либо притронется, так это все ерунда. Ничего такого бояться не стоит, к тому же, он доплывет до друзей, а когда вместе, то не так страшно. И если он не испугается и все-таки доплывет до них, то никогда больше не будет бояться, и   сможет плавать не хуже Юры
Когда Ромка догнал друзей, Лео предложила добраться  до большущего куска пенопласта, плавающего метрах в двадцати от них. Она легко, словно рыбка, нырнула, проплыла под водой довольно длинный кусок, вынырнула и на приличной скорости направилась к бело-зеленоватому айсбергу. Юра, решив не уступать первенство, бросился за девушкой. Ромка снова остался один. Он себя уговаривал, что ничего страшного,  тем более,  что доплыть до спасительного куска намного ближе, чем возвращаться к берегу.
…Когда  до злополучного  огрызка оставалось чуть больше двух-трёх гребков, Юра почти догнал Эльку,  он уже коснулся кончиками пальцев её ноги, Девушка   повернулась, что бы сказать что-то смешное своему кавалеру, но весёлые слова словно застряли  в горле. Сзади, метров в пятнадцати, как – то странно барахтался Ромка. Он судорожно махал руками, делал какие-то непонятные движения, словно абсолютно не умел плавать. Элька однажды видела, как тонул на её глазах ребенок, он точно также нервно махал руками. Тогда, малыша спасли, а сейчас,  кто будет спасать здоровенного парня?  Не долго думая, забыв обо всем на свете, она развернулась на сто восемьдесят градусов, и что есть духу, понеслась на помощь. На ходу успев крикнуть Юре, что бы тот плыл за ней, прихватив пенопласт. Подплыв к Ромке, она увидала полные ужаса глаза. Казалось, он увидел что-то такое, что лишило его дара речи и возможности нормально соображать.
-Ты чего испугался? Я же тут и ничего нет больше, сейчас Юрка с пластом будет рядом, Ромка, да успокойся ты. Ляг на спину, расслабься, я тоже, когда начинаю пугаться, всегда на спине плаваю. Точно-точно, вот увидишь.
Элька подплыла совсем близко, Ромка схватил её за руку и за плечо. Элька почувствовала, какой он тяжёлый, ещё чуть-чуть, и они вдвоем начнут тонуть. В долю секунды она вспомнила, что к утопающим нельзя подплывать близко, что  тонут те, кто пытается спасать, не имея навыков. Но, сделать было уже ничего нельзя.
-Смотри, я ложусь на спину, а ты тоже, так же как я, - как можно спокойнее сказала Элька. – Ну не дергайся, отпусти моё плечо и держи только за руку, даже двумя руками, если тебе нравится, почти командным тоном проговорила она.
Видать, Ромка услышал   приказ, и перевернулся на спину, но при этом, он цепко держался за девичью руку. Он увидел над собой высокое-высокое небо, небольшие , словно разбросанные перья гигантской птицы, облака. Ему стало немного спокойнее. Элька направилась к берегу. Теперь, когда утопающий перестал психовать, она говорила какую-то ерунду, лишь бы отвлечь его от того страха, который он перенес минуту назад.
-Ты любишь мороженое с шоколадным ликёром? Слушай, вкуснота такая, я один раз со своими институтскими пробовала. Возле нашего Вуза есть кофейня, в ней всегда есть мороженое с разными добавлениями, но с шоколадным ликёром – это что-то особенное. А ты что больше всего любишь?
-Не знаю. Наверное, пирожки с капустой. Когда бабушка печет. Таких пирожков никто не делает. Когда в селе какая-то свадьба или проводы в армию, мою бабушку всегда зовут, что бы пирогов напекла. И она всегда ходит, ей за это продуктов дают, или деньгами расплачиваются.  Но пирожки у неё самые вкусные. Если бы у меня был ресторан, взял бы бабушку шеф-поваром. У меня тогда бы очередь стояла…
Ромка немного успокоился. Элька подействовала на него, как спасательный круг. Когда он плыл за друзьями,  что-то скользкое и противное коснулось его живота и ноги.  Ему даже показалось, что его это «что-то» дернуло под воду. От этого он потерял  всякую возможность себя контролировать. Самое смешное, что  сейчас, рассказывая о бабушке, он прекрасно понимал, что это мог быть обычный кулёк из-под фруктов, или старая газета. Такие вещи повсеместно оставляют туристы. Он и сам не мог понять, от чего ему стало  так страшно. Сейчас, он неспешно плыл на спине, всё ещё держа Эльку за руку. Ему очень хотелось выбраться на берег, но от одной мысли, что спасительная суша далеко, его опять сковывал страх, и он боялся переворачиваться на живот.
Словно подслушав его мысли,  Элька предложила  ему поиграть в детскую игру. Она будет  катером, а он баржой, привязанной к катерку. Для этого ему следовало взять её за ноги, и работать своими ногами как лопастями мотора, а Элька будет тягач, для этого она перевернётся на живот,  поплывет кролем. Вот так, играя, они добрались до берега.  Выбравшись на сушу, измученная спасительница еле доплелась до подстилки, которую, как на зло, они оставили в траве, что бы песок не летел на бутерброды, когда захочется перекусить. Тяжело дыша, она упала на покрывало. Рядом уселся Ромка.
-Ну да, обо мне забыли? Отплыли, уплыли, заплыли и всё без меня. Лео, ты взрослеешь прямо на глазах. Пытаешься завести роман сразу с двумя претендентами?
Но, Рик, Ромка же тонул… Как можно было. Почему ты нам не помог? Ещё немного, и он бы и меня вместе с собой утащил бы под воду.
-Он что, грудничок? Впервые воду увидел? А если не может, зачем увязался за нами. Это он специально, жалостью решил тебя приманить, Так ведь, Ром? Ну, колись, же, друг!
-Нет, не так, я  до чего-то противного дотронулся, и чуть не утонул с перепугу. Не-е , ну ты и кент, пока Элька  меня спасала. ты подсматривал, и даже не помог.
-Ну да, расскажите мне страшные сказки о русалках, ундинах, наядах и сильфидах! Да я сам вам такое расскажу, что ахнете! То же мне, герои-любовники!
Юра был ужасно расстроен. Казалось, он сейчас заплачет. Любимая девушка подскочила к нему, и,  обняв  за шею, зашептала на ухо  всевозможные нежности. Он тоже её обнял и прижал к себе
-Не обманывай меня никогда, ладно?  Я этого не переживу. Есть две вещи, которые я пожалуй не переживу. Это смерть матери и твою измену.
Почему ты так говоришь?
Элечка, а ты не знаешь? Ну ничего не понимаешь, не догадываешься, даже мыслей никаких нет по этому поводу? Нет? Ну скажи, Нет?  Я очень-очень-очень люблю тебя. Потому что ты самая красивая, самая умная, самая нежная. Одним словом , я тебя искал всю жизнь, и когда нашёл, очень боюсь потерять.
Счастливее этого момента ничего в жизни Эльки больше не было! Что было потом, она помнит не очень точно. Крепко прижавшись друг к другу, они целовались. Потом,  она позволила снять с себя  верхнюю часть купальника. По телу словно пробегал электрический ток, в  этот момент она  знала, что случится что-то новое, очень приятное и совершенно не стыдное. Эльке  не было стыдно или страшно, ведь  она больше не принадлежала себе. От каждого прикосновения губ или рук, она словно улетала на небо. Тело её  само собой  как-то странно начало производить удивительные движения. Его руки гладили её бёдра, одновременно пытаясь освободить их от влажного купальника. Но  мокрый  эластан  слишком плотно облегал фигуру и поэтому не снимался сразу. Эти секунды  перед самым главным событием были до того мучительно-прекрасными, что  Элька застонала.
-Я не буду этого делать, ты слышишь, никаких бастилий.  - Ромкин голос словно камень брошенный в тихую гладь омута, разрушил всё, что только можно было.- И тебе не позволю.
Юра вскочил, казалось, он совершенно забыл о трепещущей любимой, лежащей практический голой на подстилке.
-Ты что, тупой? Совсем от страха сдурел? Или как это не будешь и не позволишь?
-Ты меня знаешь, не буду и всё. А ты, это он к девушке, одевайся, нам уходить пора. Его мать просила помочь притащить картошку с работы. Наверно уже ждёт, пока он тут прохлаждается. Да и к тому же, антисанитария, понимаете ли.. Пляж не лучшее место для постели.
Эльку словно облили горячей смолой и обваляли в перьях. Ей стало стыдно и противно. Как мог человек, которого она только что спасла от неминуемой гибели, так гадко поступить, да ещё посмеяться над ней?  Прикрываясь полотенцем, она дотянулась до сарафана, натянула его и начала быстро собираться. Юра, не противился её решению, он почему-то даже не попытался прогнать бестактного друга. Через лес шли молча, и только стоя на автобусной остановке, он взял  нежную ручку и поцеловал, прижав надолго к губам.
-Прости обалдуя, он конечно придурок, но он мой друг, почти брат. И к тому же, у тебя ведь до меня никого не было?  Так вот, начинать «это» на пляже  действительно нельзя. Я ведь хочу иметь здоровую жену, у которой будут здоровые дети. А знаешь, сколько всякой заразы в этом песке или озере? Если ты не передумаешь, я приду к тебе завтра домой, или ты ко мне. Как хочешь. Принимаю любые условия. А после мы пойдем в ресторан. Надо же будет отметить начало нашей супружеской жизни.
-О чем ты говоришь, какой еще жизни?
-Нашей. Мы поженимся, но детей заводить не будем. Ты окончишь свой институт физкультуры, а я поступлю в институт иностранных языков. Буду подрабатывать переводами, а это довольно хороший заработок. Что здесь плохого или нереального? Или ты передумала? Если «да», то решай сразу. Я умру, но не обижусь.
-Приходи ко мне, я буду ждать, почти шепотом ответила она.
Вернувшись домой, Лео сидела в кресле и мечтала о завтрашнем дне. Она рано утром, как только родители уйдут на работу,  залезет в ванную с ромашковым экстрактом, затем натрёт тело  ромашковым бальзамом . Наденет розовый полупрозрачный пеньюар, который мама купила ей ко дню свадьбы ( он лежит запакованный в коробке  уже несколько лет) и будет ждать будущего мужа. Потом, они пойдут в ресторан и на десерт закажут мороженое с шоколадным ликёром. А чуть  позже,  они обязательно поженятся в районном ЗАГСе и принесут свидетельство родителям. Конечно, родственники сперва понервничают, а затем, смирятся и устроят праздничный вечер. Не очень шумный, только несколько самых близких родственников и друзей…. Хорошо, что этот  ненормальный Ромка  их остановил. Завтра будет всё намного лучше и красивее. Завтра начнётся настоящая, счастливая жизнь, не то, что была раньше. Хотя нет, сегодняшний день был первым по настоящему счастливым днём в её жизни. Лео и Рик. Какие красивые имена будут у красивой супружеской пары

*********************************************




-Господин Фальк, есть сведения о вашей жене?  Это очень печально, примите наше соболезнование, но если она не появится через пять дней, мы вынуждены будем разорвать с Вами контракт. Мы не звери, и понимаем всю серьезность вашего отчаянного положения, поэтому  неустойку выплачивать Вы не будете. Но вернуть задаток всё же придётся.  Поймите нас правильно, дабы избежать непредвиденных ситуаций, фирма имеет на примете ещё одну претендентку.  Если Элеонора по какой либо причине не сможет выступить,  наш запасной вариант её заменит.
-Господин Кесслер, я всё понимаю. Я нанял по Вашей рекомендации Лисовски. Думаю, он уже на месте. Давайте не будем торопить события. Но, вы уверены, что ваш запасной вариант, я хочу сказать, эта женщина, которая может заменить Элеонору, не могла ли она быть причастна к этому исчезновению? Ведь она одна имеет повод  желать моей жене всего наихудшего.
-Не думаю, по крайней мере, о запасном варианте знаю только я и генеральный директор.  Женщина, которая может заменить вашу жену, не знает ни её имени, ни её лица. Собственно говоря, она ничего ещё не знает, кроме того, что будет принимать участие в конкурсе и вероятно, я повторяю, «вероятно»  может победить.
-Никто не знает секрет одного, третий знает тайну двоих, а секрет троих знает даже свинья. По-моему, так гласит немецкая пословица?  На всякий случай, я никого не обвиняю, я просто вынужден об этом говорить. На всякий случай, проверьте и эту версию.
- Ладно, обязательно проверим но, скорее всего, она окажется ошибочной.
Пауль Фальк положил телефонную трубку рядом с собой. Он сидел в кабинете и размышлял о том, что ему придётся делать, в случае, если  жены не окажется дома через пять дней. Продать машину и дом  и мебель за ту цену, какую было заплачено – не реально. Придётся брать кредит в банке. Лишь бы Элька была живой и здоровой, они вдвоём смогут выплатить этот кредит.  Да, ладно, пусть она будет только живой, он сам костьми ляжет, что бы их семья могла выкрутиться из такого положения. Он её вытянет из любого состояния, лишь бы она была жива!  Да нет, она не может умереть. Невозможно пережив столько треволнений, стать на ноги в чужой стране за каких-то там  четыре года, и  вдруг всё потерять. Значит это  еще одно испытание, которое им предстоит преодолеть. Значит, он будет терпеть и делать всё возможное, что бы вернуть жену.
В этот момент раздался телефонный звонок
-Господин Фальк, вы мне выдали неверную информацию о медицинской страховке. Вы сказали, что она оплатит …
Это звонила довольно нервная клиентка. Она была всем недовольна.  Сперва соглашаясь, она подписывала все документы. После, через несколько недель, она звонила и требовала аннулировать  один договор, заменяя его другим.  Обычно она беседовала по часу и больше. К счастью, её можно было убедить в правильности выбора. Но через несколько недель, она снова звонила, а ещё хуже, приезжала в офис и устраивала очередные истерики. Несколько раз  Элли оказывалась  на работе мужа, она угощала вредную фрау печеньем или конфетами. Ставила на стол чайник, и превращала истерику в светскую беседу.  Но сейчас не было ни времени, ни желания по сотому разу разъяснять надоедливой клиентке о всех преимуществах выбора.
-Я не намерен больше вам ничего объяснять. Можете поступать, как вам заблагорассудится, - устало прервал телефонную болтовню Пауль.
-А где Элли?
-Уехала на неделю к маме.
-Я бы то же от вас, грубиян этакий, уехала , но не к маме, а к любовнику! В телефонной трубке раздались короткие гудки. Может она и права. Пауль в последнее время очень много работал, да  и жену загонял. А что было делать? К счастью, они приехали в Германию со знанием немецкого. Родители Пауля не забыли язык своих предков и передали его сыну. Пауль окончил школу с немецким уклоном. Последние полгода перед отъездом   в кругу семьи они общались только на языке страны, в которою собирались. Едва приехав, отучившись на курсах «Отто Бенеке», оба  поступили в университет.  К счастью, им были зачтены многие предметы украинских вузов, поэтому учёба продлилась около трёх лет – небывалый срок для Германии. Правда, не обходилось без мелких хитростей – практически все их контрольные и рефераты  были написаны за деньги  другими людьми. Пауль считал, что не следует тратить драгоценное время  и рисковать хорошими оценками. Благодаря этому ухищрению, у них не возникало проблем с  необходимыми баллами. Последние полгода, рабочий день Элли был приблизительно таким: подъем в  половине шестого утра, небольшая разминка, душ, приготовление завтрака. Йогурты, творог, тосты с сыром, Юргену  овсянка или мюсли. Затем, отведя мальчика в детский сад, бежала трясти чужой жир. Это значило, что она вела группу аэробики для тех, у кого за 80 килограмм живого веса. Через три часа, прибегала домой, перекусывала что-либо, час отдыхала, затем уборка, приготовление еды ( не смотря ни на что, была уверена, что суп является основным в семейном  рационе). Затем,  забирала сына из детсада, заводила его свекрови со свёкром, живущим не далеко от них, а сама на вечернюю тренировку в один из самых престижных клубов. Два раза в неделю, когда  не было утренних занятий, Элли неслась преподавать русский одной из своих клиенток. Зато говорила она по-немецки замечательно, с лёгким французским  акцентом, как утверждали её знакомые. Два раза в год они позволяли себе недельный отдых,  затем, опять впрягались в работу. Им многие завидовали, за то, что в отличие от остальных, они дальше всех продвинулись за время эмиграции. Оба работали, снимали замечательную квартиру в хорошем районе. Но никто не знал, какими усилиями это давалось. И вот, как вознаграждение  за непрерывный бег, появляется, словно  дар Божий -  контракт. Всё началось с того, когда по телевизору показали  как Юрген подтанцовывал маме на одном из конкурсов. После этого, через пару месяцев  к ним позвонил представитель фирмы «Штраль». Он предложил Элли вместе с мужем  явиться в офис фирмы через неделю. Они явились за 15 минут до назначенного термина, и ровно  в 11 попали в кабинет менеджера по рекламе. В начале разговора  им предложили  на выбор: чай, кофе или минеральную воду. Затем долго расспрашивали о  родителях и о жизни в Киеве. И только через пару часов, перешли к самой сути, которая заключалась вот в чём:  Фирма «Штраль» производящая спортивную одежду, экипировку почти для всех видов спорта, тренажеры и прочее, будет расширяться. В ближайшее будущее предполагалось строить филиалы на Востоке Европы. И лицом фирмы должна была стать представительница этой  самой восточной Европы. Лицо фирмы должно соответствовать канонам красоты той земли, где продается  их продукция, но она должна быть не слишком экстравагантной, чтобы не оттолкнуть представителей других стран.  Поэтому, госпожа Фальк вполне подходит. Ей подыщут более престижную работу. К примеру, она могла бы преподавать в университете  спорт и тренировать местную команду. Но, со старой, уже подготовленной командой она должна выступить на конкурсе «Блистающий мир» где обязательно займет первое место. Об этом представители фирмы позаботятся, поскольку являются основными спонсорами указанного шоу. Так вот, не желая пускать все на самотёк, было заранее решено пригласить Элли и ещё одну претендентку. Почему выбрали  именно Элли? Она из Украины! Во-первых, госпожа Фальк победила несколько региональных конкурсов, во-вторых, Киев для многих воспринимается как Киевская Русь, что напрямую ассоциируется с Россией. А значит, она будет «наша» для всех русскоговорящих жителей восточной Европы. Но, опять же, это не Россия, которую недолюбливают в той же восточной Европе, поэтому, такая  нейтральная страна, как Украина более чем подходящая для  рекламы
Поскольку, контракт долгосрочный, им с мужем выдается задаток в размере миллиона Евро. Но, они должны поселиться в приличном доме, который им подберёт специалист по рекламе. Если господин Фальк не откажется, вся их  семья  должна будет принимать участие в данном проекте. Для этого они  обязаны каждый день совершать утренние пробежки  в экипировке фирмы «Штраль», пользоваться тренажёрами, полотенцами, носить спортивнуюмобувь только их фирмы. Но, это только после победы в «Блистающем мире», когда  контракт и вступит в силу. После чего на пять  лет семейство Фальков станет полностью зависимой. Режиссер будет составлять планы и сюжеты для съёмок. Собственно говоря, с участием всей семьи будут снимать рекламные ролики, госпожа Элеонора должна будет принимать участие во всевозможных шоу. Ещё один нюанс. Если семья Фальков решит завести ребенка, они должны будут сделать это к концу пятилетнего срока. Тогда Элли станет рекламировать одежду  и тренажёры для беременных. После рождения ребёнка, их сотрудничество будет прекращено. Если, правда, не возникнут новые проекты и предложения. А новорожденному фирма официально подарит миллион евро. И так, пять миллионов плюс  хорошая работа, плюс миллион за будущего ребёнка. И, к тому же, дом, в котором они будут обитать все эти пять лет перейдёт в их собственность.
-Пять… Выдохнула Элеонора. Миллионов?  За пять лет? От радости она не могла больше ничего говорить. Её заклинило. Такие деньжищи и всего за пять лет!
-Вы же понимаете, что это смешная сумма,- перебил  жену Пауль. За пять лет, и при том, вся наша семья будет у вас в рабстве? Думаю, меньше пятнадцати нет даже смысла разговаривать.
-Элька посмотрела на мужа с удивлением. Ей показалось, что у него от неожиданности съехала крыша. Но он еще раз повторил эту фразу об утроении суммы.
- Господин Фальк может быть и прав, вмешался один из предлагающих  контракт, но пятнадцать фирма заплатить не сможет. Ваша жена и вы не футболисты всемирной лиги, и даже не фотомодели. Кстати, русских фотомоделей вполне достаточно на европейских подиумах. Они согласятся и за миллион продать себя в подобное «рабство». Но, если учесть, что вся семья будет задействована, мы можем поднять сумму до семи миллионов.
- И один миллион за рождение ребенка, добавил Пауль.
- Разумеется. Да, но вы должны помнить, что перед соревнованиями ваша жена обязана каждую неделю являться  на встречу с представителем фирмы, что бы он был убежден в её спортивной форме. Она должна тренироваться под присмотром  профессионального наблюдателя, и беспрекословно выполнять его требования. А после получения контракта, вся семья попадает в зависимость фирмы на пять лет. При этом, любая  скандальная выходка будет расценена как нарушение, которое приведёт к расторжению. Не забывайте, цель всей кампании – показать идеальную  семью, где все здоровы и счастливы  благодаря правильному образу жизни, спорту и фирме «Штраль»
- Но мы хотели бы вначале увидеть сам контракт.
- Пожалуйста, господин Фальк. Вы его получите незамедлительно. Вы деловой человек, это видно сразу. И вы госпожа Фальк, тоже. Думаю, не смотря ни на что, мы с вами будем дружить. Всего хорошего.
Придя домой, Пауль и Элеонора прочитали контракт. На следующий день – ещё раз.  Выучив его почти наизусть, исправив кое-какие мелочи, супружеская пара продала себя, и была несказанно счастлива этому. Не, очень дорого, как для голливудских звёзд, но более чем выгодно как для обычных смертных, повторял  жене Пауль. И вот, когда до соревнований осталось всего несколько недель, происходит такое!  Исчезает  сам объект. Такое случается лишь в детективных фильмах, но не в жизни.
С этими мыслями Пауль набрал номер телефона родителей, и договорился, что малыш пробудет у них несколько дней. До приезда мамы.



…Пройдя таможенный контроль, Збышек сел в допотопный автобус, с надписью «Полёт» на боку. Разговорившись со словоохотливой молодой парой, он выяснил у них, где находится приличная гостиница. Выйдя из автобуса на каком-то массиве, он увидел высокое полукруглое здание, на котором было на писано «Славутич». Зайдя в холл, он достал документы гражданина России.  Подойдя к одному из работающих окошек, он скорчил несчастную мину  и улыбаясь виноватой улыбкой, обратился к молодой женщине, сидящей за  длинной стойкой  администратора, и подсчитывавшей что-то на калькуляторе.

Девушка, выручайте, нужен номер. Очень и всего на два дня. Поможете?

-Ваши документы,  не отрываясь от  счётной машинки, почти скомандовала  женщина.
-Вот они,  посетитель  протянул в окошко паспорт. Понимаете, приехал из России, самолёт задержали, а я  только на работу устроился, понимаете, у меня командировка с 12 числа, а сегодня 13. Что делать? Поселите меня, пожалуйста, со вчерашнего вечера, для отчётности. Понимаете, был без работы три года, а тут на строительною фирму устроился и вдруг такой прокол. Помогите, я заплачу и отблагодарю. Шеф-зверь! Если уволит, опять кормить семью нечем будет!

-Такого ещё не бывало, что бы задним числом записывали в гостиницу. Это не положено, и абсолютно невозможно.
- Девушка, красавица. Ну что же мне делать? Вы же дежурили вчера вечером. Вот и напишите, что я заселился не в девять утра  тринадцатого, а в десять вечера двенадцатого.
- А если вы преступник,  скрываетесь от закона, и что тогда? Улыбаясь почему-то только половиной рта, спросила администраторша
- Посмотрите на меня, я же у вас два дня буду. Фамилия у меня Сергеев, легче угадать, чем запомнить. Если будут интересоваться – пожалуйста, я весь здесь! Если хотите, я вам принесу свою фотографию, и вы положите её под стекло, на всякий случай.
- Ладно, обойдемся без фото. Ваш номер 352. Этаж третий.  Без работы всем нынче тяжко, покачала она головой, стряхнув привычным жестом  в  выдвижной ящик двадцатиевровую купюру, выпавшую из паспорта Саши Сергеева. – Но евро у нас  не очень… доллары как-то привычнее промурлыкала она

          Из окна маленького номера были видны холмы за Днепром. На одном из них стояла железная бабища невероятных размеров. С коротким, как у гладиатора мечём  в одной руке и щитом, как на гербе бывшего КГБ  в другой, она разместилась на постаменте, напоминающем, оперение авиационной бомбы. Весь её вид диссонировал с  золотыми куполами  церквей святой Лавры на соседнем холме.
Приняв душ после дороги и выложив вещи в шкаф,  Збышек  позвонил отцу пропавшей женщины и договорился с ним о встрече. Он купил прямо в холле карту города, и отправился к ближайшей станции метро. Вадим Николаевич Боровик  собирался на работу, но, услышав о приезде вероятного спасителя,  через пол часа после разговора  подъехал  на синем «Жигулёнке» к станции метро  «Левобережная».  Лисовски сел в машину,  представился водителю Сергеевым и попросил повозить его по городу.  Боровик казался в состоянии оцепенения, и ни о чём не спрашивая, отрешённо вёл машину. Они поехали на массив Троещина, где жила раньше  Элеонора.
- Вот наш дом, по улице Бальзака, вот школа, куда ходила дочка, а вон там  жила её лучшая подруга  Кира. После окончания университета она ушла из дома, сняла где-то в центре квартиру и обитает самостоятельно. Работает в газете, а в какой, не знаю. Дочка ей звонила из Германии, и даже передавала подарки ко дню рождения. Может подружка что-то и знает. Хотя, ему, когда он звонил в день исчезновения дочери, она сказала, что ни о чём даже не догадывается. Сын действительно поехал встречать в аэропорт,  но опоздал, потому что  покрышка оказалась пробитой. Пока менял колесо время и  убежало. Жена сейчас в больнице, её будут через пару дней оперировать. К счастью, это не рак, а обычная опухоль, хотя окончательный ответ будет даден только после  операции, врачи почти уверены в своих прогнозах. Через неделю мать будет дома. Самое главное, что бы она  ни о чём не узнала. Иначе сбежит, будет нервничать, а это никому не поможет.
- Всю эту информацию Вадим Николаевич  рассказывал каким-то безучастным тоном. Словно запрограммированная машина. Затем, он пристально посмотрел на Збышека, и наконец спросил:
- Ты скажи, Серёжа, случилось что-то ужасное?
- Саша Сергеев, если вас устроит…
- Меня сейчас всё устроит. Какая от меня требуется помощь? Может машину дать, может знакомство свести какое – ты говори. Если деньги нужны – тоже не стесняйся. Много нет, но пару тысяч наскрёбем. Так, на мелкие расходы. Слушай, как ты думаешь,  тот, кто Эличку украл, оставит её в живых? Может просто выкуп возьмёт и отпустит? Бывает такое в жизни, или только в кино?
- Какой-то вы безнадёжный пессимист, Вадим Николаевич. Может все не так страшно, как вам кажется, может случайно, повстречала в аэропорту ваша дочь какого-то знакомого, любовь первую и единственную, и закатилась с ним на пару дней куда-нибудь. И всё! А вы все от горя  седеете на глазах.
- Если такое случилось, то я , своими бы руками её удавил! Моя дочь не шалава, она вся в меня с матерью. Сын – шалапут, это да, а Элли – всегда была более чем серьёзной, да и не встречалась она ни с кем, кроме своего Пашки. Были какие-то мальчики в школе и в институте тоже, но что бы серьёзно влюбляться или , не дай Бог, домой не прийти ночевать – такого никогда!  А весёлым я был месяц назад, когда узнал, что у них там, в Германии всё хорошо, что  у них свой дом теперь есть, и что мы с матерью сможем к ним через полгода приехать, и побыть, сколько душе угодно. С внуком бы повозились, мир бы посмотрели.
- А откуда у них деньги появились, вам  не было сказано?
- Эличка тогда сказала, что Паша какой-то контракт заключил, поэтому они теперь почти миллионеры.  Что смогут обеспечить нам с женой безбедную старость.  Мы тогда так радовались, такой был праздник! Шампанское открыли, пили всей семьёй. Но говорят же, нельзя радоваться заранее. Вот и вышло. Две недели назад у жены обнаружили опухоль в груди, первое обследование показало - онкология. Начали срочно готовить к операции. Денег для удачного завершения потребовалось – я вам скажу – не мало. Поэтому Лина, невестка моя, и позвонила в Германию. Просила помочь. Вот дочка и полетела помогать…Помогла. Теперь, хоть бы жена ничего не узнала. И обидно то, что ей и денег таких больших, как предполагалось, не понадобилось,  Вторичный анализ оказался нормальным. Конечно, после операции станет всё яснее, но хирург почти уверен – это не самое страшное.  Вот! А ты говоришь: «Друг, любовь и прочее»
- Спасибо за информацию.  И за машину спасибо. Нужно будет – возьму обязательно. На счет денег подумаю. Но вы не расстраивайтесь заранее,  успеете ещё наплакаться или насмеяться. Там видно будет! Теперь вы меня до центра довезите и высадите, дальше я сам. Да, и фамилию Киры запишите в мой блокнот, и телефон  пожалуйста, сколько ей лет, отчество, обязательно. В какой именно газете, не знаете? Жаль, но ничего. Найду. До свидания. А вот вам мой номер телефона, не потеряйте, если что-то новое узнаете, звоните. И еще одно предупреждение – не говорите никому, даже сыну с невесткой, о моём приезде. Я сам к вам заявлюсь, когда пойму что  именно нужно спрашивать.
- Не первый день живу. Знаю, что говорить, а что нет. Но ты тоже звони, так спокойнее как-то. Бывай!

Первым делом Збышек набрал номер Пауля Фалька, когда , наконец он услышал  в трубке знакомый голос, он чуть ли не начал кричать.
-Почему вы не сказали, что Элеонора везла крупную сумму денег? Сколько там было? Десять тысяч? Сума сойти можно! Везла  в  черном портфеле с золотистыми пряжками и кожаным тисненым карманом справа? Очень приятно! С этого нужно было бы начинать, а не рассказывать о больных родственниках и контрактах. Да за такую сумму её могли убить ещё в аэропорту! Да что брат? Простофиля, этот брат. Сестра везет такие деньжищи, а он опаздывает. Да он должен был стоять  у таможенной стойки за два часа  и выглядывать сестрицу. И еще, телефон  и адрес Киры Колбушковой найдите сейчас же,  не знаю, каким образом, но может она хоть что-то знает. Всё.
-Странный мужик, голос металлический, говорит, словно воздух рубит. Железный Феликс, а носит такое мягкое имя.  Если бы иные обстоятельства, он наверняка подумал бы, что  именно этот самый Пауль  виноват в исчезновении жены.  А что, тоже идея. Деньги забрал, до аэропорта не довёз, выбросил где-то по дороге в  придорожную канаву, и всё, а вы ищите-свищите. Другая женщина прилетела под именем Элли, и следующим рейсом улетела обратно.  Может, подумал, лучше синица в руке, зачем ждать призрачные миллионы, пять лет срок огромный, жена может его бросить, а может, она и собиралась это сделать? Может, это он нашёл себе какую-то женщину. Основной контракт подписывала жена, ответственность несёт она. А пока не выяснено, жива или мертва, забрать обратно свой миллион фирме не удастся. Поэтому менеджер и попросил его о помощи, что найти женщину нужно во что бы то ни стало, иначе плакали их денежки. Та-ак. Надо бы подумать и над этой версией. Збышек  перезвонив   своему приятелю из Германии, дал задание узнать как можно больше о Пауле Фальке, его пристрастиях и  привычках. После этого следовало отыскать  Киру.

Колбушкова была дома! Ну надо же, как везет! Уж если везет, то пусть везет до конца – проговорил Збышек. По дороге,  купив шоколадку и небольшой букет цветов, он без труда отыскал нужную улицу, дом и подъезд. Пятый этаж, под самой стеклянной крышей. Оббитая  коричневым  дерматином железная дверь.  Темный длинный коридор, из которого шли в разные стороны  ещё три двери. Огромная кухня с тремя плитами и тремя столами. Мебель и оборудование,  до нельзя неухоженные и ободранные. Всё это он успел рассмотреть, пока его вела в свои «апартаменты»  невысокого роста  девушка, с синими хитрыми глазами, рыжими пышными волосами  и очками  на чуть вздёрнутом носу. Эта деталь придавала её лицу почти детское выражение.  Взяв цветы и шоколадку, хозяйка пошла на кухню, ставить  на плиту необычный чайник. Он был из глазурованной  глины, на крышке сидели два чертика, а на круглых боках было написано «Май вскипай».
-Правда, красивый? Это мне на одной презентации подарили. Замечательный чайник. Мне он ужасно нравиться. Знаете, и вода, кипяченная в глиняных емкостях совершенно другого вкуса. Я даже кофейник и заварник купила  глиняные. Идемте ко мне в комнату, или вы хотите здесь посидеть.  На кухне. Не бойтесь, мой сосед художник, у него вчера были гости, так что он раньше двенадцати не проснётся. А больше здесь никого нет. Были  третьи соседи, но они уехали в Израиль или Америку. Эта квартира мне досталась благодаря однокурснику. Когда я еще училась на журфаке, он  предложил снять комнату в этой коммуналке. Вот  и согласилась. Один сосед не мешает. Зато свобода и полная самостоятельность.  На работу сегодня только к двум часам, а потом на прессуху. Ничего интересного – заказная статья на сто строк. Больше половины уже написано, теперь следует пойти, узнать имена ведущих специалистов, сколько денег будет затрачено и сколько будут платить счастливые обладатели новых телефонных услуг. Так что, друг, можешь располагать мною, как  вздумается.
Всё это Кира выпалила за  время, пока закипала вода в её необычном чайничке. Затем, заварив чай, порывшись в  колченогом шкафчике, достала полусъеденный кекс и повела гостя в комнату.
Комната была большая, метров двадцать пять. На трёх стенах темно-жёлтые обои, а стена, у которой стоял жёлтый угловой диван, была словно из жатой кожи. Збышек подошёл к ней и потрогал – бумага. Искусно приклеенная и покрашенная бумага.
- Нравится? Это мне сосед придумал. Он  большой мастер, замечательный человек, когда трезвым бывает.  Присаживайтесь чай пить, с кексом и шоколадом.  И за одно рассказывайте, что стряслось у  нашей Эльки.
- Пропала наша Элька. Прямо из аэропорта. Теперь её все ищут. Брат должен был её встретить, но опоздал, вот она и исчезла. А теперь, подруга задушевная, рассказывай, все что знаешь, иначе будет не просто плохо, а очень плохо всем, кто хоть что-то скрывает от  правосудия.
- Правосудие это вы, а злоумышленник это я?
- Не знаю, может соучастник, может, не желая того, ты кому-то рассказала о том, что подруга в Киев возвращается, может любовника она встретила, и с ним укатила? Не знаю, что может быть, только говори, всё что тебе известно,
- Здрасьте! А что мне известно?  Я даже не знала, что она должна приехать, я с ней уже больше месяца не созванивалась, и не переписывалась. Всё ношусь, как угорелая. Знаю, только, что она поменяла работу, что теперь преподает в каком-то институте, что к конкурсу готовиться будет… И всё, больше ничего такого. А, Пашка её какой-то контракт выгодный выбил. Но какой, не сказала. Да я и не спрашивала.
- Ну, ладно, а теперь скажи, может в жизни твоей приятельницы был  мужчина, ради которого она могла бы всё бросить?
- Кто, Элька бросить из-за мужика свою каторжную жизнь? Да никогда! Элька считала, что развод дело чуть ли не криминальное. Это значит, что женщина просто дура, если в своем суженом  не рассмотрела идиота. У неё по этому поводу пунктик. К тому же, она к Пашке очень привязана, и Юрку своего обожает, и цель у неё – побольше заработать денег, что бы пользоваться ими, не оглядываясь на завтрашний день. Да она лишние десять копеек не потратит на кофе, а вы говорите из-за мужика. Это совсем неправдоподобно.
- Ну, ладно. А теперь скажи, может была в её жизни какая-то первая любовь, романтические отношения с молодыми людьми бывают у всех девушек, даже самых-самых стойких.
- Была у не любовь. Какая-то непонятная, абсолютно нереальная. Из-за этого она, пожалуй, могла сделать всё что угодно. Она долго переживала, целых полгода. Тогда с ней Пашка познакомился, она его от себя гнала-гнала.  Всё Рика своего ждала.
- Он что, иностранец?
- Да нет. Его звали Юрой. Мы с ними познакомились в Гидропарке, когда после третьего курса пошли на пляж. Лежали себе, болтали, когда к нам подошли двое ребят. Один Юра, другой Роман. Слово- за - слово, то да сё. Они принесли нам по мороженому, мы угостили их чипсами. И вроде бы всё. Вот этот Юра  и начал встречаться с Элькой. Они встречались недели две или три, а может чуть больше, не помню уже. Но он исчез из её жизни, пропал и все! Вот если бы его она увидела тогда, то не знаю, что бы из этого вышло. Но сейчас, ведь прошло уже семь лет, какие тут чувства.
- Где живёт этот Юра или второй, его друг?
- Не знаю. Пару лет назад я возвращалась домой  от своей коллеги и встретила Романа в районе кинотеатра Лейпциг. Это район Борщаговки. Он был выпивший, и приняв меня за свою  одноклассницу, приглашал  посидеть, говоря, что его дом совсем рядом. Мне же  было  просто интересно что-то узнать про Рика. Но Ромка заявил, что хотя они и соседи, он этого гада знать не хочет. Вот и все.
- Ты рассказала об этом подруге?
- Зачем? Всё равно ничего существенного я не узнала. Да и она уже была в Германии.
- Послушай, у тебя такая хорошая память на лица? Один раз увидела и на всю жизнь запомнила?
- Память как память, но этих ребят я запомнила хорошо. Дело в том, что Юра, или Рик, что одно и то же, очень красивый. Ну просто необыкновенно. Русые густые волосы, ярко синие глаза, аккуратный ровный нос, рост высокий. Словом – красавец, а Роман был черноволосым, темноглазым, невысокого росточка. Если Юра сыпал всякими анекдотами, то Роман больше молчал, снисходительно улыбаясь. Мне тогда показалось, что этот Рома гораздо умнее, чем его видный друг. Но совершенно бесхарактерный. Вот и всё. К тому же, мы встречались несколько раз все вместе. А имена запомнила, потому что Элька об этой первой её встрече в Гидропарке очень часто вспоминала. Она очень много рассказывала, какой этот Рик замечательный, и как он её приревновал, когда она спасала тонущего Романа. Это была их последняя встреча. Они втроём поехали на какое-то загородное озеро, и они все втроём отправились плавать. А этот Роман плохо плавал, и начал тонуть. Юра поплыл дальше, не заметив товарища, а Элька  вытащила утопающего. А когда приплыл её разлюбезный  Рик, то устроил ей  скандал.  И хотя они помирились, и он обещал на следующий день к ней прийти, это была их последняя встреча. Вот и вся  «лав стори».
- Ладно, а теперь скажи, кто бы мог мне помочь разыскать этого Ромку или Юрика? У тебя есть такие знакомые ?
- Не знаю.  Даже не подозреваю, кто мог бы за это взяться. Может в паспортном столе? Да, но я не знаю фамилий и дат рождения.  У меня есть один мент знакомый. Очень хороший человек, и должность у него довольно высокая. Так может его?
- Если бы можно было объявить международный розыск – я бы здесь не сидел, а тебя бы вызвали повесткой. Значит так. Давай договоримся, если тебе придёт что-то интересное, ты мне позвони. Договорились?
- А девица-то не без греха..-ха-ха. Ну чувствовал же, чувствовал, что всё так и есть! Подумал Збышек выйдя от разговорчивой журналистки. Но всё равно не легче. Юра и Рома живут на массиве. А массив тысяч на триста жителей.  А может и не живут они вовсе ни на каком  не массиве. Черт его знает вообще, где они живут.  Ладно, теперь в аэропорт. С двух часов дня должна заступать смена, которая работала в тот день…

Опрос работников аэропорта ничего не дал.  Если кто-то и помнил красивую женщину в синих джинсах, черном вязаном свитере  и синим платком на шее, то никто не знал, что с ней было дальше. И на чём она уехала. Да, скорее всего, это её искал запыхавшийся мужчина ,  но куда, когда и с кем… Ничего сказать никто не мог. Последняя надежда была на таксистов. Может среди них, кто-то что-то видел или слышал.
Стоянка легковых  машин, официально занимающихся извозом, находилась сбоку от центрального входа. В одной из них  происходила карточная битва в «дурака».  Вокруг машины столпились водители, ожидающие конца поединка.  «Ты не дурак, Витенька, просто у тебя карт больше всех» - хохотал кто-то из болельщиков.   Подойдя поближе, Збышек  сделал вид, словно ему нужно ехать в город. Тут же от живописной группы оторвался один извозчик и, подойдя к предполагаемому клиенту, предложил с ветерком домчать до города.
-Это после, сказал  клиент. Но у меня есть один вопрос, без которого я не могу двинуться с места.
-Спрашивай.
-Меня интересует красивая молодая женщина, которая два дня назад могла сесть в одну из ваших машин?
-  Хочешь верь, хочешь не верь, а клиентки у нас, все молодые и красивые! Особенно, когда за семьдесят! Если такая красавица садиться к тебе в машину, считай – повезло. Обязательно на чай даст.
-Толя, не на чай, а на коньяк хватит, если ты возьмёшь то, что она даст! - загоготали шоферы.
-Я серьёзно, вот её фото. Кто видел? Дело очень срочное, пропал человек!
-Ты из милиции? Сыщик, или как по новому, говорят «нышпорка»?
-Ну какая разница, милиция, полиция, интерпол или агент ОО7? Джеймс Бонд я, и ищу жену Гарун Аль Рашида.
- Чё, из гарема убёгла? От Гаруна к просто Рашиду?  Бывает. Ну покажи еще раз фото. Эй, мужики, кто эту красавицу позавчера видел? Признавайся.
-Так я её и видал отозвался Толик Она  хотела ко мне в машину сесть, но подруга, которая её встречала, отговорила и повела к себе в «Ауди». Эта ещё пыталась что-то говорить, но  та её уболтала  поехать с ней.  Вот они вдвоём  и уехали.  Я позже эту машину видел в центре.
-Откуда знаешь, что именно эту?
-Я обратил внимание на женщину, очень красивая была. А вторая, тоже ничего, рыженькая такая, в очках. Как только они уехали, ко мне клиент сел, очень «сладкий» иностранец, я его часа два  по городу катал. Так пока катал, видел эту «Ауди»  в центре.
-А номер, не запомнил, случайно?
-Не.. Номер не запомнил. Только помню, что киевские номера, точно, киевские. И мужик за рулём был старый. Вон, как дядя Жора наш.
Збышек , как и обещал, сел в Толика машину и вернулся с ним  в город. По дороге он расспросил, как выглядела  женщина из Ауди. Но кроме того, что она рыженькая и в очках, одета в джинсы, ничего не мог больше добиться.
-Давай договоримся так: Сколько ты зарабатываешь за вечер? Если повезет, сто долларов? Но это если очень повезет. Значит, давай так. Прямо сейчас поедем к этой самой женщине. Если это не она -  плачу сто, если она – 300 долларов! Договорились?
-Хорошо, базара нет! Поехали.
Как ни странно, но Киры дома не оказалось, и  Толик попросил  Збышека отлучиться к дочке в больницу. Взяв у водилы номер мобильника и договорившись встретиться  в пять вечера, расплатившись за проезд, сыщик  вышел из машины.
- Эй, друг, может задаток дашь, хотя бы долларов сто. А то еще передумаешь, а у меня всё же жена, сам понимаешь. Я ведь никуда не денусь, знаешь же  как меня найти.
-Ну ты и жадный.. Держи полтинник.
Збышек подождал, пока Толик заедет за угол, и начал ловить ещё одну машину. Он ехал в гостиницу. Ему очень хотелось выпить кофе и поспать . Час, не больше. А потом он  найдёт эту Киру, и вытрясет из неё все что можно. Надо же, такая болтушечка-душечка. А на самом деле, «стервь», каких мало. Зачем ей это нужно, неужели из-за денег?  Или из зависти. Как для бабской причины вполне достаточно.
Поспав час, Збышек принял контрастный душ, достал дорожную кофеварку, заварил в ней кофе.  Это был  любимый отдых: после дневного сна выпить чашечку крепкого кофе с шоколадным  печеньем и самое главное – что бы  в эти минуты никто не звонил и не надоедал!
Развалившись на диване, в намотанном  на бёдра полотенце, с чашкой кофе в одной руке и печеньем в другой, можно было по настоящему собраться с мыслями и прикинуть, что к чему. Прикончив пачку и допив все, что было заварено, Сергеев почувствовал себя вполне  отдохнувшим и почти счастливым.
 Кажется, ниточка в руках. И теперь можно  за неё тянуть. Посмотрев на часы, он встал, и начал быстро одеваться. До выхода нужно было  сделать несколько звонков. Связавшись с Вадимом Николаевичем, и  узнав, что изменений не произошло и новых версий  не возникло, Збышек сообщил, что наведается  домой к  Боровикам  около девяти вечера. Повесив трубку, Сергеев  представил лицо старшего Боровика, если выяснится, что лучшая подруга его дочери замешана в этой истории. Что же,  сперва наперво предстоит выяснить не откладывая, не Кира ли встречала Элеонору в Борисполе. Впрочем, почему бы и нет. Она знала, что Элька хорошо обеспечена, что  собирается навестить мать. Может и про деньги знала… Имея такие деньги при себе,  незнакомому человеку в машину Элеонора в жизни бы не села. Значит, тот, с кем она уехала, был отнюдь не посторонний. Кто кроме школьной  подруги  более подходит на эту роль?  Кира  встретила первой, заманила в машину  и отвезла, куда подальше. Деньги с напарником поделили, и как ни в чем не бывало, на работу. Размышляя над этим, Збышек ожидал Толика. Но тот не появлялся. Прошло четверть часа, потом час, таксиста не было видно. Его мобильник,  металличееским голосом, сообщал, что телефон находится в недосягаемости. Делать было нечего, раздосадованный искатель набрал номер телефона редакции, где работала Кира.
-Её сегодня нет. Она работает дома, если хотите что-то передать, говорите.
- Когда она появится?
- Завтра ровно  в девять на пятиминутке, в кабинете у редактора.  Обычно это мероприятие  длится  часа полтора, а дальше по индивидуальному графику.
После этой новости,  Збышек решил наведаться к подозреваемой и  поговорить как можно жёстче. Но, подойдя к парадному, увидел знакомый силуэт. Это была она, всё в  той же джинсовой юбке и полосатой блузке, только с большущей и  довольно тяжёлой сумкой на плече. Збышеку пришлось спрятаться за угол, что бы она его не заметила.
-Вот теперь и за девушками последим, и на ножки поглядим, ёрничал сам с собой  сыщик.  Держась на приличном расстоянии, он шёл за подругой пропавшей Эльки. Следить за журналисткой, было одно мучение, она всю дорогу останавливалась у витрин дорогих бутиков, рассматривая одежду или аксессуары. Дойдя до симпатичного сквера, неподалёку от красного помпезного здания с колоннами, она села за столик летнего кафе, явно кого-то ожидая. Заказав себе чашечку кофе, вытащив сигареты и зажигалку, девушка  огляделась, после чего  закурила.  Каждую сигаретную затяжку она запивала глотком кофе и заедала кусочком шоколада. Вдруг,  вскочив с места, она замахала рукой. Через минуту к ней подошёл   высокий молодой человек, одетый во всё чёрное. Кира начала о чём-то очень оживлённо рассказывать. Она очень интересно жестикулировала. Не всеми руками, а одними лишь кистями рук, но так оживлённо, что издалека могло показаться, будто она разговаривает на языке глухонемых. Порывшись в сумке, она достала конверт который  вручила своему собеседнику. Тот, достал из конверта фотографии, посмотрел на них и спрятал в нагрудный карман. Пообщавшись ещё  минут десять, молодые люди встали, прошли по парковой аллее и  распрощались. Парень сел в троллейбус, девушка зашагала в сторону  метро. Подбежав к троллейбусу, Збышек в последний момент впрыгнул  едва не закрывшиеся двери. Интересующий объект сидел возле окна, и казалось, дремал.
-Кира завтра будет обязательно на работе, а этот  гражданин, неизвестно где растворится, думал Збышек. Через несколько остановок парень вышел, и пересел в маршрутку. Ещё через пару остановок он перешел на другую сторону улицы,  юркнув в маленький переулок. Збышек ускорил шаг, но,  повернув  за угол, увидел большой  закрытый двор, с четырьмя парадными. При чем, все они были оснащены домофонами. Поэтому, что бы попасть внутрь без ключа, нужно было набрать код, или  вызвать хозяина. Подёргав  по очереди все двери, скорее для  очистки совести, Збышек сел на скамеечку под деревянным  грибом, расположенным посередине  песочницы. Чего ждать, и что делать? Абсолютно не понятно как действовать.
-Сидишь тут, подсчитываешь неприятности, и только. Появился свидетель Толик – исчез. Подружка Кира, зачем-то  наплела о забытой  любви. Человек, с которым она встречалась, -  где-то рядом, но где именно? Отец, брат и невестка потерпевшей – ничего не знают, ничего не ведают.   И что сейчас? Придётся  ехать в аэропорт, узнавать, где Толик, затем проведать родственников Элли, может у них что-то выяснится. Знать бы, куда делся этот «черный», с которым так оживлённо беседовала эта рыжая. Ну вот, и мобилка у кого-то трезвонит…
Збышек был настолько занят своими мыслями, что не сразу сообразил, что это наигрывал  именно его телефон.
-Алё-о!  Эй, топтун Саша, ну как, получается  под мухомором  яйца высиживать?
Незнакомый  голос в трубке был отвратительным
-Жду, когда ты меня в гости пригласишь, ответил слегка оторопевший  шпион. Но ты не пригласишь, я знаю, посмотришь на меня из окна, порадуешься человеческому горю, и пойдёшь спать.
-А ты ещё умнее, чем я представлял. У тебя же наверняка номер моего телефона высвечивается, так что, найти меня будет без проблем. Давай заходи,  если уж сидишь. Поговорим.  Первое парадное, третий этаж, двери открыты. Давай-давай, если не испугался.
-Слушай, таинственный незнакомец, может,  ты  сам ко мне спустишься? А то я не совсем готов к визиту, без подарка, без повода…
-Если ты такой щепетильный, подожди до утра, мне к девяти на работу, вот в половине девятого и встретимся. Спи спокойно, дорогой товарищ.
- Ты меня вынуждаешь быть неприличным,  но я подчиняюсь!
Встав со скамейки, Лисовски подошёл к двери  уже открытого парадного, напрягшись, зашёл в подъезд и огляделся. Поднимался медленно, ощупывая взглядом  возможные места нападения, и мысленно прикидывая, как действовать в экстремальной ситуации, дошел до третьего этажа и остановился перед  слегка приоткрытой дверью. Толкнув её ногой, увидел светлую просторную прихожую, без мебели. Может это обычная ловушка, из-за угла бахнут по голове, и поминай как звали, может это хитрый трюк Милой девочки Киры – кто его знает. Вдруг перед ним  появился  тот самый молодой человек, которого он видел  час назад в  летнем кафе. Он был в тех же черных джинсах, черной рубахе, только с головы была снята черно-белая косынка.  Коротко остриженные тёмные волосы, слегка длинноватый нос, тонкие губы и небольшие, слегка на выкате глаза.  Он стоял напротив двери, расставив ноги на ширине плеч и заправив большие пальцы за ремень. Ехидно улыбаясь,  показал  растопыренные пальцы, не вынимая из-за ремня, и слегка наклонив голову на бок, произнёс
- Оружия – не-ту, наркотиков – не-ту. Кроме меня  и тебя здесь никого не-ту. Так что, заходи, «друг Сашка»
- А мы были знакомы? Значит у меня склероз и я запамятовал, как тебя звать, «друг».
Говоря это, Збышек сделал ударение на  последнем слове. Ему совершенно не нравился этот нагловатый и самоуверенный  тип. Откуда он мог его знать?  Неужели Кира его заметила, когда шла на встречу?

-Меня зовут Митя. Митя Канашкин, запоминается легко, как Какашкин, только одну буковку поменяй. Я работая с Кирёнком в одной газете. В отделе городских новостей. А познакомились мы с тобой, когда ты нас у кафе «пас».  Я тебя заметил, ещё сидящим на скамеечке. Только ещё не знал, за кем ты топчешься, за мной или за ней.

-Уже выяснил?
-А – как – же! Она на тебя посмотрела издали, когда ты за мной увязался, и через пять секунд перезвонила, сказав, что ты - это Саша, приехавший выручать её подругу. Верно?
Как хорошо, когда всё становится на свои места. Саша, облегчённо вздохнув, протянул руку  новому знакомому. Обменявшись рукопожатием, они прошли в  большую комнату, обставленную мебелью пятидесятых годов. Посредине  стоял круглый стол, накрытый длинной скатертью. У стены находились  большущий  одёжный шкаф, таких же размеров комод, в котором хранилась незатейливая посуда, приблизительно тех же времён. Напротив стоял диван, на котором лежала плюшевая тёмно-синяя ткань,  точно  такая же,   что и  скатерть на столе. Вся обстановка казалась декорацией к фильму о  середине двадцатого столетия.  Перехватив его удивлённый взгляд, Митя хитро подмигнул
- Класс, правда? Бабушкина квартира. Правда,  бабушки уже почти год  как нет. Выбросить всё это рука не поднимается. Конечно, нужно сделать ремонт, переоборудовать кое-что, но руки не доходят. Здесь всё напоминает детство: под столом мы с бабушкой прятались, когда родители приходили с работы. Мне тогда  казалось, что под этой скатертью можно просидеть всю жизнь, так было там уютно. В этом  шкафу бабушка хранила моего любимого жёлтого  медведя. Он там по сей день лежит. А из этих рюмок и тарелок мы все ели и пили, когда собирались на её день рождения. Словом, воспоминания детства не дают всё переделать. Да ладно, это лирика. Давай перейдём к делу. Мне Кирёнок все рассказала. И что подруга её пропала прямо из аэропорта, и что она, очень положительная, тоже не преминула напомнить. И что ты заинтересовался их общими старинными знакомыми, которых ни одна, ни другая лет семь в глаза  не видели. Так? Правильно?
- Всё правильно, только почему  именно  тебе?
- Я много лет работал в отделе криминала. А сейчас работаю с городскими новостями. Ясно? Знакомства  то остались с  ментами. Вот Кира и просила разузнать, можно ли найти нужных людей.
-А что было в конверте, который она тебе принесла?
-Фотография одного из них. Сделана  прямо на улице. Знаешь, когда по центру фотографы ловят  в объектив прохожих,  после чего вручают им билетики, по которым можно через два дня забрать фотографии.  Вот и полюбуйся.
Митя достал конверт и показал две одинаковые карточки. – Видишь, спешат!
На карточке Кира в  коротеньких шортиках и маечке на тонких бретельках,  словно тянула за руку  невысокого темноволосого парня, шедшего слегка позади. Видно, что фотограф словил момент, когда молодые люди хотели  кого-то догнать. У Киры лицо было  весёлое, она словно жмурилась от солнца, в отличии от парня, который был  очень серьёзен.
-    Митя, а где была Кира два дня назад, в субботу?
- В роддоме, конечно! Открылся новый роддом, и она делала репортаж, вместо меня, а я был на другом мероприятии. Что бы убедиться, можно позвонить фотографу, он   там  тоже был  и принёс иллюстрации. Митя взял в руки  мобильник.  Через минуту, выяснилось, что Киры на открытии не было, она перезвонила, и сказала, что  проспала, поэтому информацию добудет чуть позже, и фотограф снимал всё, на свой страх и риск.  Такой вариант не удивил Митю. Он, махнув рукой, заявил, что для ста строк  в газете совсем не обязательно бежать на открытие  даже супер - больницы. Главное, что бы имена не напутали, и материал был сдан вовремя.
- Митя,  у кого ты  собираешься узнавать об этом мальчике?
- Я позвонил одному милейшему человеку, он в городском пресс  центре МВД работает. Пусть пропустит фото через картотеку. Если ничего не выяснится, то придётся узнавать по району.  Это долго, но вполне реально, если знать подходы. Поэтому, давай выпьем по чашечке кофе или чая, съедим по бутерброду с колбаской или сыром, и пойдем каждый по своим делам. Если хочешь, можешь остаться у меня  ночевать, кстати, можешь остаться прямо сейчас. Извини, взять  тебя с собой – не могу. Не пропустят без удостоверения.
- Так рабочий день уже окончен, куда это ты на ночь глядя?
- Этот человек очень часто дежурит именно по ночам. Что бы не уснуть, он с удовольствием  общается именно в это время суток. Понял? Так что ты решаешь?
- Спасибо, я  прогуляюсь, и если будет нужно, зайду. А пока, дай, пожалуйста, свой телефон.
Ты чего? Я же тебе звонил, а значит, он у тебя в памяти сохранился. Но, если хочешь, можешь ещё раз записать.
Збышек, ставший на территории Украины Александром Сергеевым, спешил в Аэропорт. Ему до зарезу нужен был Толик. Почему он не приехал? То, что деньги его заинтересовали, было видно невооружённым глазом. Ещё бы! Но, неужели он нашёл более щедрого клиента? Это нужно было проверить, набрав в очередной раз номер мобильника, и убедившись, что номер не отвечает, сыщик взял такси и поехал в  сторону Борисполя.
           Вечер разукрасил аэропорт яркими огнями. Почему-то вечером пассажиры выглядели наряднее и радостнее. Казалось, что они менее суетливы, чем днём.  Збышек очень любил ночные вокзалы и аэропорты. Это было связано с детством, так получалось, что  он именно ночью  летел самолётом к бабушке с дедом в Варшаву.  Это были самые любимые воспоминания: можно было представить себе, что  летишь в сказочном мире, где всё соткано из огоньков.  А в Варшаве  его встречал дед  на машине, и они неслись по спящему городу, который был так же в огнях. В небольшом доме их ждала бабушка. Казалось, что запахи из её кухни слышны по всей улице. Самые счастливые времена. Два месяца без родителей, только с бабушкой и дедом. Как замечательно они проводили время! Путешествовали  вместе по всей Польше на стареньком автомобильчике, питались в недорогих ресторанчиках и жили в кемпингах или маленьких отелях. Как эта жизнь отличалась от привычной  питерской! Но каникулы очень быстро заканчивались,  и приходилось возвращаться в холодный и продуваемый всеми ветрами город.  Отец вечно был на работе, мать – тоже. Дедушка и бабушка,  мамины родители, жили  в другом районе. Поэтому, после школы Збышек приходил домой, сам разогревал себе суп, который заедал  котлетами, на две минуты  брошенными им  на сковородку.  Суп чаще всего был из концентрата, котлеты, обычно мама покупала в ближайшей кулинарии. Если честно, то вообще неизвестно из чего они были слеплены, потому что их не ела соседская кошка. Полуфабрикатное питание навсегда отбило у него любовь к всевозможным концентратам.

Думая обо всём этом, сыщик направился к группе таксистов.  Среди них не оказалось ни одного, с кем пришлось общаться сегодня утром.  О Толике никто не слышал, и его сегодня никто не видел.
-Он, видать, дождался того, кого ждал,  сказал один из таксистов, - и уехал. Дождался  таки.
-Кого он мог ждать, если мы с ним договаривались сегодня встретиться,  сделал удивлённое лицо Збышек. – Я собирался сегодня с ним покатать свою любимую по окрестностям, а он, взяв задаток, слинял?
-А сколько заплатил?
-Полтинник зелёных уже,  и стольник после. Ну, и на всякие мелкие расходы обещал подбросить.
-Слушай, давай я сам тебя покатаю, зачем тебе Толян?  Считай, ты мне задаток  уже заплатил…
- Так нет, дама  не прилетела, потому что погода у неё не лётная, вот я и собрался аннулировать заказ. Пусть бы отдал половину с задатка. А я бы с ним на другой день договорился бы.
- Везёт Толяну на красавиц. Пару дней назад к нему такая ляля села в машину, хоть на плакат вывешивай. Наверное, модель какая-то, потому что с ней мужичёк был такой представительный.
- А ты что, всех клиентов в лицо видишь?
- Нет,  просто  мы с ним вместе по залу ходили, и такси клиентам предлагали, вот он попросил меня сходить наверх и купить ему  пачку «Мальборо»,  поскольку сам в тот момент боялся пропустить каких-то очень важных гостей. Когда я купил сигареты, и спускался по лестнице , то увидел, что Толян ведёт парочку к себе в машину.  Дамочка очень нервничала, потому что, перед тем как выйти из фойе, несколько раз оглянулась,  тогда  я  и заметил, что красивая.
- На ней был  чёрный свитер и синие джинсы?
- Да,  джинсы или нет – не помню. Но свитер  чёрный точно был!  Она когда голову поворачивала, то подбородок в синий шарфик словно прятался.  Уж не эту ли лялю ты хотел сегодня катать?
- Похоже, не эту! Это было позавчера утром, да?
- Ну да! Толик  в тот день собирался дома отоспаться, он так всем и заявил, что завтра будет спать. А оказалось, что приехал кого-то встречать.
- А мужика того, ты не запомнил?
- Мужик, как мужик. Высокий, молодой,  светловолосый, и в очках!
- Ну, а дальше?
- А что дальше, сели в Толяна тачку и поехали. Что ещё дальше? При чём, видать, хорошо ему отстегнули, он вчера приехал, и  заявил, что никуда ездить не будет, что у него был такой «жирный» клиент, что сегодня можно и отдохнуть, и вообще, он несколько дней будет с нами стоять, это что бы жена не пилила, что ничего не делает! А он будет здесь отсыпаться.  И говорят,  что он таки вчера никуда не ездил, пол дня стоял без дела.
- Ну и ленивый, видать мужик, зря я  на него понадеялся.
- Да нет, Толик деньги любит, он ради пяти баксов готов  польку-бабочку плясать! А тут стоял себе и всё. Вот это как раз на него и не похоже.
- Ну лады, поеду домой, может ты меня и отвезёшь?
По дороге в город Збышек выяснил, что Толик живёт в районе Бровары,  что к нему бывает тяжело дозвониться, и что дом его расположен у самого кинотеатра, который вот уже лет пять как не работает.
- Лисовски  попросил подвезти его на Троещину,  и высадить недалеко от дома Элькиных родителей. Было уже довольно поздно, около  десяти  вечера. В квартире, где когда- то жила пропавшая женщина, светились окна. Двери Збышеку открыла невысокого роста женщина. Круглое лицо, маленький ротик, короткий нос и широко расставленные, чуть с раскосинкой глаза.   Гость словил себя на мысли, что  она похожа на кошку из мультика «Кошкин дом», а длинная крашенная чёлка, падающая на глаза ещё больше усиливала ассоциацию.
- Я по поводу Элеоноры, которая исчезла из аэропорта позавчера утром. Я сотрудник отдела по криминальным делам, майор Сергеев.
- Проходите, товарищ майор, что-то вы очень долго к нам шли, не очень любезно ответила  приглашавшая. Я Лина, золовка пропавшей.
Они прошли на кухню. Женщина  взяла сигарету, лежавшую на столе, и  закурила.  Глубоко затягиваясь, начала рассказывать сама как звонила сестре своего брата, что денег  в семье взять негде, а операция предстояла тяжёлая. Вот она и просила помочь. Разве она знала, что так всё закончится! И операция не сложная,  и приезд был не нужен, и деньги, как оказалось, у папаши есть. Только человек  зря пропал! А обвиняют её, а кого же ещё. Сделай добро, так тебя же за него и накажут, - резюмировала она
-Ну вы подумайте, если бы Вовика папаша сказал, что у него есть деньги на операцию, разве я бы звонила? Но мы ведь тогда все перепугались! А Вова сам недавно на работу устроился, у меня работа не очень денежная. Откуда у нас возможности? А Элька там поднялась! Муж у неё богатый, он и здесь был не бедный, так почему бы, ему не раскошелиться для  любимой тёщи? Для него это не деньги, а для нас – целое состояние!
-Ну, десять тысяч и  для Германии деньги! На эти деньги многие умудряются жить целый год!
   -Вы хоть раз были за границей? Так что вы мне рассказываете? Меньше трёх штук нормальные люди и не зарабатывают. Вот Элькины родственнички? Пенсионеры, а живут, как миллионеры! Путешествуют, по пять раз в год. У нас такое возможно? Да они все в ресторанах питаются, никто готовить не будет сам, или на дом заказывают.  Вот и Элька с мужем и ребёнком живут в Германии совсем ничего, а туда же, по два раза в год ездят то в Испанию, то в Чехию, на зимний курорт! Нам так не жить! Так пусть бы не ехали хоть разочек,  и передали мамочке денежки. А тут паришься-паришься и ни разу за пять лет в Крым на море не выбрались.
- Вы им завидуете?
- А почему не завидовать? Могли бы и вызов за это время прислать, а то одни звонки по телефону, да письма. Всё! А помочь как-то хоть десяткой – так нет же.
- Вы так  не любите свою родственницу?
- Что значит  «любите – не любите»?  Я говорю правду, и ничего кроме правды. Ну сами посудите, зная что мы все здесь еле вытягиваем на жизнь, можно было бы помогать деньгами?
- Но, вы же сказали, что у вашего тестя  были деньги?
- Да, говорит, что накопил на чёрный день! А когда нам надо было доплатить три  тысячи за двухкомнатную квартиру – не дал. Вот и сидим все вместе. А так, разменяли бы эту трёхкомнатную на две двухкомнатные с доплатой – и всё! Так у них денег нет. А в однокомнатную  квартиру они идти не хотят. А я хочу? Мы молодые, у нас тоже дети будут, почему мы должны в однокомнатную идти? Скажите на милость.
- Вы кому-нибудь говорили, когда прилетает Элеонора?
-А она кому-нибудь говорила?  Позвонила вечером и сказала, что бы  завтра утром в 8-35 её Вовик встретил. Кому мы могли сказать? Дело было поздно вечером, около одиннадцати. Вовик даже не смог никому на работу перезвонить, что бы предупредить начальство! Пришлось мне утром, когда он уже уехал, перезванивать, и предупреждать, что он немного задержится.
-А он кем работает?
-В одной фирме, они ремонты делают, мебель реставрируют, стройматериалами торгуют. Ну, всякое такое.
А где сейчас ваши мужчины?
Отец пошёл к матери в больницу, он обычно там сидит допоздна. Муж задержался на работе, заказ делает. Вот и всё! Поэтому, вам придётся его ждать. Хотите, кофе?
-Лучше минеральной воды. А вы, простите, где работаете?
-В одном  проектном бюро, чертёжницей. Работы  сейчас почти нет, зарплату платят с опозданиями, да и то, копейки. Так что,  сами понимаете…
Они поговорили ещё немного о тяжёлой жизни, об Элли, её брате Владимире и родителях. Этот разговор начал  уже тяготить гостя, когда пришёл, Вадим Николаевич. Увидев  молодого человека,  поинтересовался, нет ли сведений о его дочери. Он сделал вид, словно видит Збышека впервые.  Через несколько минут появился и  брат. Он был чуть выше среднего роста, крепкого сложения. Лицо напоминало  лицо пропавшей сестры, только было чуть более грубоватым.
    -Я вышел вовремя, - рассказывал о том злополучном утре младший Боровик. Но, когда подошёл к машине, увидел, что колесо спустило. Пришлось подниматься домой за запасным.
-У тебя своя машина?
-Ну да, а чья же… Ну, батина, конечно, две машины на семью это многовато. Поэтому, когда кому нужно – тот и катается.
-Я ему говорил, повысил голос отец,  посмотри машину с вечера, раз сестра позвонила и попросила встретить, значит, что-то очень важное. А он, - весь день катался, и ничего, за несколько часов с ней тоже ничего не случиться.. А вот и случилось, проворонил сестру, обалдуй!
- Ой, проворонил. Она сама должна была позвонить раньше, а не ночью. Ещё бы за час до прилёта начала сообщать! Барыня приехала. Если так нужно было, наняла бы телохранителя. Что, она одна пропала в нашей чудной стране? Да тысячи людей пропадают, и никто не знает почему.  Правильно я говорю, товарищ милиционер?
- Ну, не совсем правильно, если людей воруют, значит, это кому ни будь нужно. И кто-то должен за это отвечать.
- Ну не я! Я поехал  встречать, как и договаривались. А куда она могла деться, это уже вам узнавать.

Да, идиллией видать здесь и не пахло. Распрощавшись с семейством Боровиков сыщик отправился в гостиницу.  По пути, он решил  ещё раз дозвониться  Толику. Безрезультатно. Немного подумав,  Збышек набрал номер телефона Мити. 
- Алё! В трубке отвечал явно пьяный голос. Х-х-х.. ой, щас… х-хто звонит  так поздно? Говори!
- Митя? Ты ещё соображаешь, или с тобой лучше не общаться?
- Лучше говорить. Чего …?
- Мне нужны сведения о человеке. Зовут Анатолий, фамилия Бурчак, живёт в Броварах возле  неработающего кинотеатра. Имеет жену и дочку.
- Понял, сейчас узнаю, позвони черед час. А твоего кента, которого Романом зовут, мы таки вычислили! Ладно, звони через час. А-ат! Бой!
- Нашли одного из подозреваемых. И то – не плохо. А с другой стороны  зачем, спрашивается? Виноват он  или нет – неизвестно.  Таксист – потерялся, подружка -  с одной стороны – пытается помочь, с другой – заманивает в ловушку.  Непонятно.  Дружная семья – миф о райской жизни. Невесточка явно рада  пропаже родственницы. И опять же – Митя! Что он за фрукт – ещё следует выяснить. Каждый из них имеет отношение к пропавшей супер-модели.  В общем: куда ни кинь – всюду клин!
Збышек прикрыл глаза. Через час нужно опять  звонить этому хреновому журналюге.


                ******************************


-Игорёк, ты знаешь, что Кутя появился в Киеве?
- Вить, что ему здесь делать? Он уже лет восемь как за бугром, зачем ему снова к нам в гости?
- Не знаю.  Этот белорус всегда был тёмной лошадкой. Никогда не знаешь, говорит серьёзно или шутит. Слухи доходили, что он живёт спокойно в Германии, содержит мастерскую по ремонту машин, воспитывает дочь, любит жену.  Но, кто он на самом деле – узнать практически невозможно.
- Если Кутя появился, Значит быть  серьёзным делам Ты же знаешь, он просто так ехать бы не стал, он меньше чем за миллион работать не станет.

-Интересно, а Вика приехала? Ты её знаешь?
-Нет, но говорили, что она железная баба.
-Бабой её назвать невозможно. Она такая пышечка, с добрыми серыми глазами. Губки – бантиком,  носик – кнопочкой.  Говорит почти всегда полушёпотом.  Но, у неё сумасшедшие связи! Говорят, она  лечила  всех паханов  из стран СНГ. Она этот, как его… Ну, скажи... И я скажу.  Короче, восточной медициной лечит. И очень удачно! Не одного  «папу» на ноги подняла. Её за это очень уважали.  И зачем они с Кутей рванули на Запад – не понимаю. Жили в своем  Минске   как короли. Их не то, что пальцем тронуть боялись, на них молились!
                ***********************************

…Гена бывал в Киеве раз двадцать. Он не любил этот эклектичный город. И не старинный, и не современный. Ему здесь ничего не нравилось, ни обилие зелени, ни архитектура, ни люди.  Всё казалось каким-то провинциальным и не настоящим.  Честно говоря, ещё неделю назад у него и в мыслях не было, что придётся сюда наведываться. Да, какую неделю!  Ещё пару дней назад он спокойно ремонтировал чужую машину, и сном-духом не подозревал о предстоящей поездке.  Буквально вчера утром Вика позвонила ему в мастерскую и сказала, что есть неотложное дело.  Если бы она проговорила это громким голосом, или  даже прокричала – он не отреагировал. А она сказала это шёпотом, слегка растягивая слова.  А он знал шёпот своей жены. Если она начинала шипеть – значит, дело более чем серьёзное. Закончив, как можно быстрее работу, Кутенко поспешил домой.  Вика сидела за компьютером и изучала в интернетные  медицинские новости.
Оглянувшись на мужа. Она спокойно    закрыла страницу,  встала и  повернувшись к нему лицом,  проговорила
-Лиля может стать лицом фирмы «Штраль». Её  главная соперница отправилась в Киев. Представляешь, какая удача? Это проведение, и мы должны им воспользоваться! Ты же знаешь этот город, и многих в нём живущих? Вот и отправляйся завтра туда.
-Ты что, заболела? Всё бросить, и лететь непонятно зачем? У меня две машины не ремонтированные стоят.   Что я скажу клиентам?  И зачем ехать, это денег стоит немалых.
-Когда хочешь получить семь миллионов, можно и  потратиться. А с клиентами я сама разберусь.   Если Лиля выиграет «Блистательный мир» - она становится на пять лет лицом спортивной фирмы и получает гонорар в семь миллионов!  Это тебе не маленькая мастерская, а собственный автосалон в престижном районе.
-И что мне делать в Киеве?
-Убери эту девку, и возвращайся, прошептала Вика.
-Как убрать, если я не знаю её имени. Как она хоть выглядит?
-Её зовут  Элеонора Фальк и она сегодня утром улетает в Киев.. Там её унять гораздо легче, чем здесь. Вот это и сделаешь. Извини, но рисковать карьерой дочери мы с тобой не можем. Её обеспеченная жизнь, выгодное замужество – это наша спокойная старость, которая, между прочим, не за горами.  Понял?  Поэтому, собирайся в аэропорт. Я уже заказала билеты. Но помни, за ней  могут следить, поэтому будь осторожен. Ясно?
 
-Чего  не понять? Всё ясно. Не думал, что придётся в прошлое заглядывать. Не хочется. Но, чего не сделаешь для ребёнка.
-Мне тоже не хочется, что бы ты  этим занимался. Но, жизнь так устроена, если не ты, так тебя. Ничего не поделаешь.  И это счастье, что она поехала в Киев. Все-таки, там связи остались. Это облегчает дело. Позвони бабушке Марусе.  Она будет рада, если ты у неё остановишься. А машину там возьмёшь напрокат, не проблема.

Бабушка Маруся, к счастью,   как и  прежде,  обитала в небольшом частном домике  в районе под названием Сырец. Она была пенсионеркой, жила очень скромно, друзей почти не имела. Приезду Гены обрадовалась, и приготовила его любимую комнату, с  отдельным выходом в сад.
 С тех далёких пор в этой комнате всё изменилось. И цвет обоев, и мебель. Осталась неизменной только дверь в сад. Покрашенная белой краской, с  большим  засовом  по середине.  В эту дверь когда-то еле слышно стучала Маришка. Она никогда не стучала в окно, только в дверь. Маришка – Маричка.  Десять лет, как тебя нет рядом. И никогда не будет. Зачем, спрашивается, ты выходила  в тот вечер из дома?  Никто этого не знает, и не узнает никогда.
………………………………………………….
С Маричкой Гена познакомился у  бабушки Маруси. Девушка тогда только приехала из Черновцов, что бы поступать в пединститут.  Но экзамены провалила, и устроилась
работать  приёмщицей в прачечную. В то время Кутько сопровождал товар, и, бывая  в Киеве, останавливался в этом доме.
Была осень, на земле лежали жёлто-коричневые листья, с деревьев свисали огромные красные яблоки,  а в саду цвели тёмно-бордовые хризантемы и золотисто-чёрные чернобривцы. Гена лежал на диване и смотрел в сад через открытую дверь.  Вдруг, словно наваждение,  в дверном проёме появилась девушка. Среднего роста, с  чёрной косой, в  белом длинном  халате и домашних тапочках.
-О, то  на  вас чэкала бабця?
Она говорила на украинском языке очень  интересно, как бы растягивая слова при разговоре, от чего казалось, будто  она вот-вот начнёт петь.  Зайдя в комнату, девушка рассказала свою незамысловатую историю, о том, как провалила экзамен, как плакала, как хотела возвращаться домой, и о том, как баба Маруся помогла ей устроиться на работу.
-Ничого, в наступному роци  вступлю до того инстытуту, со вздохом резюмировала она. А зараз пиду на пидготовчи курси, попрацюю трошки. 
С ней было на удивление легко. Она никогда ничего не просила и ни о чём не спрашивала. Радовалась, когда Гена приезжал, плакала, когда уезжал. Она знала, что у него есть жена и восьмилетняя дочь, поэтому ни на что не претендовала. Такой  преданности Кутько никогда не встречал. Иногда ему казалось, что Маричка, как её называли на западной Украине, ему  нужна, как воздух, как отдых от всё и вся.  Приходили даже грешные мысли бросить семью, и жениться на этой  неповторимой девушке. Уехать на её родину, в Прикарпатье, где его никто не знает, устроиться водителем или механиком. Он был уверен, что не пропадёт нигде, если рядом будет такая верная, нежная и красивая жена, которая смотрит на него, не отрывая влюблённых глаз.  С ней он почти никогда не задумывался о возрасте, с ней  в его распоряжении была вечность. А что ещё нужно нормальному мужчине? Свой дом, дети, жена. И никаких сумасшедших командировок, никаких интриг, подставок, смертей. Ну и пусть ему уже тридцать восемь,  а значит Маричка младше  почти на двадцать лет. Будет ли она смотреть так же на него  через двадцать лет? Ему будет под шестьдесят, а ей до сорока.  И что тогда?  Сможет ли он её удержать, не станет ли она бегать по чужим домам? Он был уверен – сможет! А что Вика? Умная, сильная, надёжная. С ней  он всегда будет чувствовать себя плебеем. Она и без него воспитает дочь. А Лиля его поймёт, вырастит и поймёт, ни куда не денется. Ещё будет к нему в гости с внуками приезжать. Вот было бы хорошо.

 Для того, что бы попасть в Генину комнату,  Маричке нужно было пройти  мимо спальни  хозяйки.  Поэтому, она никогда так не ходила.  Обычно девушка  выбиралась в окно и заходила к Гене со стороны сада.  В последний его приезд, она была в красном джинсовом костюме, который он подарил ей ко Дню рождения. Ей очень шёл красный цвет. Черные волосы рассыпались по плечам, темные, широко расставленные глаза светились радостью. Она как всегда, болтала о всякой ерунде, о подружках, о подготовительных курсах. А потом словно извиняясь, тяжело вздохнула, и сообщила о своей беременности. Эту новость Кутько воспринял  со странными чувствами. Он понял, пришёл момент все менять.  Или он даст деньги на аборт и навсегда потеряет эту женщину, или  навсегда оставит жену и дочку.  Виктория или Марина? Тяжело сказать. С Викой его связывали восемь лет совместной жизни, дочка, авторитет и определённое положение. Благодаря жене он имел очень выгодную работу, связи и деньги. С Мариной он бы всё начинал  заново. Отъезд в западную Украину стал бы неизбежностью, строительство дома могло затянуться на непредвиденно долгий срок, жить было бы негде. Беременная жена и отсутствие крыши над головой. Перспектива не из приятных.  Если всё образуется, то и дом, и дети, и внуки будут потом. Но выдержит ли сейчас его молодая жена? Ей захочется  отдохнуть, в гости сходить – а нужно будет помогать на стройке… 
-Мариша, ты ничего не делай ещё месяц, ладно? А я за это время что-нибудь придумаю, хорошо?
- Я ничего и не прошу, я всё равно рожу ребёночка. Это будет мальчик, я назову его Геной и буду  растить.  Ты не бийся, я  повернусь  додому,  розповим все батькам. Мамо буде сердитись, а татко все ривно буде радиты. Вин мене любыть.
- Если бы Маринка расплакалась, начала чего-то  требовать – Гена бы знал что делать. А так, он был полностью выбит из колеи. Теперь он понимал, что строительство дома – пустая отговорка, поэтому для себя решил, что приедет к Вике, и расскажет всё как на духу. Хватит! Он сделает это, и пусть всё кататься к чертям!

-Маринка, а ты хочешь, что бы мы жили вместе, у тебя на Родине? Построили бы дом, я бы работал,  в каком ни будь гараже, ты - в ближайшей школе? Тебя это устроило бы?

-Де будеш ты, там и я буду щаслива.  Куды ты  – туды и я.   Пойняв?

В ту ночь Гена всё для себя решил.  Он знал, что  после сопровождения товара вернётся в Минск и поставит все на свои места. Впрочем, он ведь и не любил Вику никогда.  Она его вытащила с того света, спасла от тюрьмы, устроила на работу. Они поженились, через год появилась на свет Лиличка.
Его  будущая жена сразу после медицинского отправилась вместе с отцом в  Китай, обучаться искусству  восточной медицины. Она была очень способной к  иностранным языкам, и через два года почти свободно говорила на китайском.  Там же они познакомились  с человеком, имевшим дело с китайскими торговцами наркотиков. Этим грузом  занимался целый подпольный концерн, члены которого, если возникали проблемы со здоровьем,  проходили лечиться в их кабинет. Через два года, отец с дочерью вернулись во Владивосток, где  организовали  частную  клинику, слава о которой росла прямо пропорционально их гонорарам. Когда  Профессор умер, Вика, имевшая к тому времени свою семью, сумела сохранить богатую клиентуру, не смотря на переезд в Минск, поближе к родителям мужа.

С начала своей карьеры Кутько Гена  зарабатывал тем, что выколачивал деньги из теневых  бизнесменов.   После армии, где он отслужил в десантных войсках, к этой работе его пристроил бывший старлей.  Они тогда долго  разговаривали друг с другом о жизни, о будущем и о том, как  вариться дальше в горячей каше, под названием «жизнь».
-Институт – хорошо, рассуждал лейтенант, но куда ты пойдешь с дипломом инженера?  На производство, где платят гроши? А если жениться, то за полуученые честным трудом деньги даже  кошку не прокормишь, а не то что, жену с ребёнком
Об этих разговорах  Кутько   вспомнил после того, когда закончил институт. Это был смурной период в его жизни. Он попал по распределению  на предприятие, где  платили гроши. Другой работы  не было.   Помыкавшись в сторожах и  дворниках, ему ничего не оставалось, как  воспользоваться  советом и рекомендациями  старшего наставника. К тому времени, «наставник» перевозил «ценные грузы» со Средней Азии в европейскую часть Союза, и взял Гену к себе в напарники. Тогда-то Кутепов и повредил спину, спасая груз, он упал  с крыши вагона. Ранение оказалось довольно серьёзным, и молодому человеку грозило пожизненное  инвалидное кресло. На его счастье,  тот, кого он прикрывал, поехал на Дальний восток к  Профессору, и, видать, памятуя  о безотказном курьере, взял с собой Гену. Вот там-то впервые увидел он свою будущую жену.
 После свадьбы  Вика устроила Гену на самый безопасный участок. Он присматривал за перевозчиками, которые переправляли товар. Так было до сегодняшнего дня. Но, отныне не будет никаких больше дел и поездок. Вот, только встретиться с местным  «папой», возьмёт причитающиеся ему деньги и начнёт новую жизнь. Кутя думал о том, что  пора заканчивать  с  криминалом.  Но  мечтам не суждено было сбыться. Приехав в Минск, Гена замотался с какими-то мелочами, затем Вика  вместе с Лилечкой засобиралась в  один из крымских санаториев.  Гена решил, дождаться их приезда, и потом обо всём рассказать. Но получилось совсем по-другому. Он надеялся,  на то, что пока жена отдыхает, сможет слетать на недельку в Киев. Но пока он собирался, пришла телеграмма, что Маричку сбила машина.  Насмерть. Он всё бросил и примчался в столицу Украины, на похороны не успел, а вот на поминки всё-таки попал, где познакомился с родителями  своей несостоявшейся жены. Её мать кричала, плакала и билась в истерике. Отец страдал молча. Был и младший брат, совсем молоденький паренёк.  Высокий,  щупленький, с чёрными  как у сестры  волосами и широко расставленными тёмными глазами. Он с ужасом смотрел на портрет Маринки,  перетянутый по углу чёрной лентой.  После похорон на  одном из киевских кладбищ, отправились поминать к бабе Марусе. Когда встали из-за стола, к Гене подошёл отец погибшей. Он посмотрел в глаза несостоявшемуся зятю и сказал только одну фразу « Такую девку угробил.  А ведь мы с матерью всё знали, она нам о тебе много писала».
 Тогда Гена понял, что больше ничего у него не будет, ни своего дома, ни жены, которая  хлопочет по хозяйству, ни внуков, которые приезжают к бабушке с дедом погостить. Ничего  настоящего уже не будет.

Он заказал памятник. На гранитном постаменте  спит женщина. Её силуэт просматривается через покрывало, которым она накрыта с головой. Сделанное из лабродерита изваяние создавало впечатление  атласной ткани, способной улететь от сильного порыва ветра.  Под постаментом бронзовая надпись « Здесь спит ангел». Правда, Гена  так для себя и не решил, кто же из них ангел, Маричка или его не рождённый ребёнок.  Вернувшись в Минск, Гена получил новый заказ на сопровождение. Ну что ж, рядом с ним был ангел, но ангелы  прилетают и улетают,  а жизнь со всеми неурядицами  - остаётся. И продолжать её надо. В конце то концов, у него есть дочь и жена.

Кутя  так углубился в прошлое, что не заметил, как к нему подошел  лысоватый старичок,  в светлых брюках и цветастой тенниске. В руках он держал букетик цветов.
      -Ну, здравствуй Геночка, дай-ка детка, я на тебя посмотрю.   Ну не постарел ни грамма. Ай, молодец!  И что привело тебя к нам? Только не говори, «ностальгия замучила».
Старичок подошёл к надгробию, тяжело вздохнул, и положил цветы, предварительно изломав  стебли.
-Хорошая была деваха. Красивая и добрая.  Сколько ей лет было?
-Двадцать один.
-Да …  и зачем было бросаться под машину?  Молодая, здоровая, а красивая какая… Могла бы себе найти  кого угодно.  Ты так и не узнал, от чего это она?
-Нет. Не узнал. Говорят,   в тот вечер попросила бабу Марусю заварить чай. А сама собралась куда-то. Сказала, что должна с кем-то встретиться,  что скоро вернётся. Была какая-то растерянная, о чём-то всё время думала. И вот так, по идиотски всё закончилось.
-Гена, дело прошлое, смотри, и камень зеленеть стал.  Скажи, может разговор у вас был неприятный? От чего же молодая женщина должна была себя угробить?
-Не было у нас неприятного разговора. Наоборот, когда я узнал, что Маринка ждёт ребенка, решил всё бросить,  жениться, новую жизнь начать. Дом собирались построить. Ты же знаешь, Степаныч, у меня тогда были деньги.
- Ты собрался бросить Вику и Лилю? Ненормальный! Жить в глуши вместо Европы?  Нет, Геночка. Ты не прав.  Это было бы неудачное решение.
- Наверное… Но Маричку жалко, простить себе не могу.
- Ладно, она сама  решила, значит так  лучше для всех.
- Вика тоже так мне сказала.
- Она о вас  всё знала? От кого?
- Я сам рассказал. Когда  Мариша погибла, жена  с дочкой была в санатории. Я тогда получил новый заказ. Когда приехал домой, то вся семья была уже в сборе. Вика, увидев моё состояние, пристала с расспросами. Ты же знаешь, она, если начинает выпытывать, всё что хочешь, узнает. А когда я всё рассказал, она меня поняла. Не  просто простила, а поняла. Даже сама предложила, что бы памятник поставил.  Знаешь, как я ей благодарен за это? Она не только жена, она моя стена! Для Марички стеной был я, А для  меня – Вика.
- Да, она у тебя даже не камень, а лиственница. Знаешь такое дерево?  От времени только крепче становится. Камень трескается, а это дерево, как полированное. Макай хоть в воду, хоть в дерьмо, хоть в кровь - блестит себе и не портиться! А с виду дерево как дерево.
- Вот тогда мы и решили уехать в Германию. Тем более, что могли выбирать любую эмиграцию: у жены отец еврей, у меня мать немка.
-И кто из вас лучше «шпрехает»?
-Лиля конечно, и Вика тоже. Она ведь страшно умная. Китайский знает, английский. А немецким занялась сразу, как только мы подали документы.  Поэтому, когда приехали, она  почти свободно разговаривала. А через года три, её практически нельзя было отличить от местных.
-А теперь рассказывай, что тебе, собственно нужно.
-Мне женщина нужна. Зовут  Элеонора Фальк, двадцать четыре года, может на год больше, пять лет назад выехала с мужем в Германию, сейчас гостит у родителей. Нужен адрес. И всё. Ничего особого.
-Для этого ты меня вызвал сюда?
Почему же, посмотреть на тебя хотел, поговорить, узнать новости.
-Да какие у нас новости. Кто-то помер, кто-то поднялся. Гайсинского помнишь?  Вот он сейчас заправляет манекенщицами.  Если решишь к нему зайти, запиши  номер телефона. Может, захочешь встретиться.
-Он всё так же  киоски бомбит?
-Ну, это для него пройденный этап. Сейчас он при  законном предприятии. Точно не знаю, но его девушки уже взяли  какие-то призы на международных конкурсах. Об этом по телевизору показывали целый фильм. А сеть его модельных школ  разрослась по всей стране. Да и ресторанчик у него имеется, не из дешёвых, между прочим! Заглянул бы  к нему. Ты же знаешь, он тебе всегда симпатизировал.
-Знаю-знаю. Но, надеюсь, он мне не понадобиться
-Почему ты так говоришь, если твои интересы не пересекаются с Гайсинскими, то он вполне миролюбивый и приятный человек. И к тебе он прекрасно относился, а перед Викой вообще млел.
-Я знаю, он приезжал к нам пару лет назад. Денег предлагал для медицинской клиники, где Вика могла бы работать главврачом.
-Ну и?
-Мы  решили, что  просто так этот человек ничего не делает. Никогда! При том, он не говорит, чего хочет на самом деле. Сначала мы решили подождать,  а  после он ничего  не предлагал.
Поговорив ещё немного, вспомнив общих знакомых,  они разошлись.  Буквально через несколько часов  после этой встречи, Гена обладал всеми сведениями об  Элеоноре. Позвонив по телефону, он узнал, что нужную ему  женщину ждут в гости, но когда она приедет – неизвестно. Всё это сообщила  золовка Лина, голосом, не располагающим к разговору. Это удивило Кутенко.  Как такое может быть?  - размышлял он, – она вылетела почти на сутки раньше, а до дома так и не добралась. Странно всё это.  Нужно будет  перезвонить немного позже. А пока, не мешало бы нанести визит вежливости  Юлию Кимовичу.
Гайсинского находился на втором этаже старого, но отремонтированного здания. Увидев Гену, Гайсинский встал из-за стола, улыбаясь, словно лучшему другу, протянул вперёд свои длинные худые руки, обхватил Гену за плечи и слегка встряхнул.
-Здравствуй-здравствуй! Рад, честное слово, безумно рад! Как Викуля поживает, как дочка? Наверное, красавица и умница. Это и понятно, у таких родителей не может быть плохих детей. Ну, рассказывай, зачем пожаловал?
-Да так,  человека ищу. Мелочь. Вот, заглянул, что бы поприветствовать.
Геночка, какого человека? Может я знаю, может помогу? Ты рассказывай, не бойся. Ты же знаешь, я – могила!   Никому ничего не говорю, и если могу – помогаю.
-Знаю  Юлий Кимович. Но, дело пустяковое, незачем беспокоить вас. Лучше расскажите как вы здесь живёте? Чем занимаетесь? Вика велела вам большой привет передавать.
-Спасибо, и ей передавай от меня пламенный привет и наилучшие пожелания. Вот через пару месяцев заскочу к вам. Буду в Германии по делам фирмы, и заеду на несколько деньков подлечиться.  Ты же знаешь,  после сеансов у твоей жены я на десять лет моложе становлюсь. А занимаюсь,  Генуля,  бизнесом, бизнесом и ещё раз бизнесом.  Пару лет назад ребят подобрал для подиума. Красивые очень  лица. Вывез их недавно во Францию на выставку  одежды. Так за моими бабами пол Леона гонялась, представляешь? Купить их хотели. Так я не дал! Нет,  ни одной не продал, всех для себя берегу. Пусть такие лица нашу одёжку показывают, и пусть мне все завидуют. И  мальчики есть красивые и девочки. Команда – высший класс! Ты бы их видел! Хочешь, покажу?
Гайсинский показал  на фотографию, висевшую на стене за его креслом. Это мы в Леоне. Вот я, рядом, видишь, мальчик? Красавец, правда? Это старший. Он их всех блюдёт, как свой глаз.  Я ему сказал, пропадёт хоть одна модель – голову сниму, и на каминную трубу моего ресторана повешу. Вот он и старается. За деньги, конечно. Ты же понимаешь…  Так что, вот такие дела. -  Гайсинский посмотрел на часы. Хочешь, поехали с нами в ресторан, чисто покушаем, покалякаем о жизни.  У меня кабинка заказана, там тихо и спокойно. Обсудим мелочи, перетрём детали. Поедешь? Ну и ладненько, там поговорим.

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»


Поздно ночью позвонил Митя.  Заплетающимся языком он выдавил адрес таксиста и  координаты Романа Кудрина. Пожелав спокойной ночи, громко икнув, он повесил трубку.  Збышеку ничего не оставалось делать, как ложиться спать. Завернувшись в одеяло, он  заснул почти мгновенно.
Следующее утро было пасмурным и ветреным. Над городом висели тяжёлые серые тучи, а огромная серая статуя из нержавеющей стали,  находящаяся на противоположном берегу Днепра,  придавала пейзажу  угрожающий вид.
              -Погода, как в вестерне, перед нападением индейцев» - подумал Збышек, отправляясь в Бровары. К счастью, ехать было не далеко. На маршрутке от станции метро всего двадцать минут. Дом Толика тоже не пришлось  долго разыскивать. Главный ориентир – кинотеатр  стоял  на площади, у самой трассы. Дом был пятиэтажный, из красного кирпича, с ободранными стенами и покорёженными почтовыми ящиками. Поднявшись на нужный этаж,  сыщик увидел, что дверь квартиры, которую он искал – открыта.  В тёмном коридоре его встретила женщина,  в черном пиджаке, одетым поверх  давно вышедшего из моды вязаного платья неопределённого цвета. На голове был завязан  чёрный шерстяной платок.
-Вы с работы Толика? Наверное, все уже знают… Такое горе, такое горе. Катерина уехала в морг, её мать – за продуктами для похорон и поминок.  Вы проходите, не стесняйтесь.
-Я только что из отпуска, а что случилось?
-Как? Вы не знаете? О боже, боже… Толика вчера вечером нашли мёртвым. Какие-то нелюди на него сзади напали и задушили. Выручку отобрали, кольцо золотое с руки сняли и цепочку с шеи. Чтоб им не дождать… Машину в лесу бросили, здесь неподалёку. Дети там играли, машину вечером и увидели, в милицию позвонили. Ну, вот и всё. А вы проходите, не стесняйтесь, адрес свой или телефон, если можно оставьте. Это в милиции просили.  Да, там,  в  комнате коробка  белая, туда все, кто Толика знал, деньги бросают. Помочь ведь Кате нужно. Сами понимаете…
Да, самой женщине да если ещё и с детьми…
-Хорошо, что детей-то нет. Значит, бог видел, что не следует им детей рожать. Четыре года живут, а детей так и не завели. Видать, так и надо было.
- Да, я знаю.  – Збышек зашел в комнату, бросил в коробку из-под дамских сапог десять гривен и огляделся. Мебель под названием «стенка». Сверху не стояло ни одного украшения. Предусмотрительные хозяева, или родственники от греха подальше все украшения  составили  под замок в сервант. Из-за этого  стеклянная витрина, за которой теснились один на другом  хрустальные фужеры, лебеди, пепельницы, вазочки и разные фигурки, напоминала палатку старьёвщика-антиквара на   Фломаркте, так в Германии называют блошиный рынок. Из всех  побрякушек,  на журнальном столике осталась свадебная фотография в аляповатой золочёной  пластмассовой рамке.
- Вот видите, какие они были красивые, - проговорила из-за спины тётка. Ох-хо-хо.. Да, так вы адресочек и имечко запишите?, - сказала она, протягивая блокнот и ручку. Збышек написал вымышленное имя,  придуманный на ходу телефон, и вышел из дома.
Хорошенькое совпадение, думал он, - интересно, зачем покойник вчера врал мне про дочку и больницу? На жалость давил? Что бы деньги выманить, или  что бы запутать? Непонятно.  А может совпадение. Это не такое уж редкое дело, когда таксистов убивают ради выручки. Но, в таком случае, зачем машину бросили почти на самом видном месте? А может идиоты беспредельные. На наркоту взяли, а дальше и трава не расти? Невозможно сказать, что же случилось на самом деле. И что теперь?  День начинается с покойника, это к чему?     К дождю!
Действительно, с неба начали падать крупные капли. Збышек  подождал маршрутку ехавшую в город. Теперь следовало бы найти Романа. Но зачем?  Что он ему скажет или что о чём он его спросит? А может опять  встретит соседку вместо  хозяина?  Одним словом – идти к этому типу ему совершенно не хотелось.

…Роман проживал в двухкомнатной квартире вместе с матерью. Она работала воспитательницей в детском саду,  уйдя на пенсию – стала нянечкой. А когда детский сад закрыли -  устроилась дежурить в ближайшей средней школе вахтёршей. Она давно  не влияла на жизнь сына. Он жил сам по себе, она – сама по себе. Чем зарабатывал Рома, ей было давно неинтересно. После школы он пытался поступить в институт. После неудачной попытки, его помогли пристроить в сельскохозяйственный техникум на отделения «Зеленстроя». Но, проучившись два года, сын бросил занятия. Одно время, подрабатывал на какой-то фирме с другом Юрой, затем бросил и это.  Он никуда не ходил, друзей не имел. Ему не нужны были шумные компании.  Если появлялись деньги, Роман брал в ближайшем ларьке бутылку водки, нехитрую закуску и закрывался в своей комнате. Если денег не было – он всё равно сидел дома, смотря телевизор или перечитывая по сотому разу книги из отцовской библиотеки. Местные забулдыги звали его Угрюмым за некомпанейский характер. Сейчас,  Угрюмый  подрядился разгружать  вечерние машины в ближайшем  продуктовом магазинчике. За каждую такую разгрузку он зарабатывал  двадцать гривен, бутылку водки или креплёного вина и буханку чёрного хлеба. Деньги отдавал матери, продукты уносил в комнату. Пил только  вечером, после разгрузки. Днем отсыпался, а вечером шёл на работу. Когда  позвонили в дверь, для хозяина было раннее утро, часов одиннадцать. Угрюмый  не хотел открывать, но звонивший был довольно настырным. Пришлось вставать.
Не глядя в глазок двери, Роман открыл дверь. Перед ним стоял молодой человек среднего роста, крепкого сложения, с темно-русыми волосами, в короткой  коричневой  куртке из плащёвой ткани. Он внимательно посмотрел на хозяина квартиры и сделал шаг вперёд
-Привет, Роман!  А ты всё спишь? Да пропусти же меня, или так и будем стоять в дверях?
-Ну здравствуй, проходи, конечно, но я тебя не помню. Ты кто?
-Тебе ответить как в поговорке?  Я от подруги твоей, она тебя очень хвалила, говорила умный, сообразительный, помочь можешь, если что…
-И что?
-Да так, ничего особенного, у неё подруга пропала, вот и попросила у тебя спросить, может знаешь где искать?
-Бред какой-то, - Ромка потряс головой. Проходи в комнату, только я никакой подруги не знаю.
Когда они прошли  комнату, Збышеку стала ясна жизненная картина хозяина этих облезших стен.  Старый потёртый шкаф, письменный стол, продавленный диван, пару стульев, паркетный пол с остатками мастики, светло-жёлтые шторы  на давно некрашеных окнах.
-Бедно, но чисто! Вот так и живут настоящие герои нашего времени? - спросил в шутку Збышек.
-Мама по утрам убирает. Каждое утро у неё начинается с уборки. Это вместо утренней зарядки, наверное. Сколько её помню – всегда по утрам она должна пыль вытереть, полы помыть, посуду расставить. Другие матери завтрак оставляют для детей, а она – чистоту.  Ну, ладно, чего ты хочешь?
-Помнишь, давным-давно у тебя был друг Юра, и у вас с ним были подружки. Одна Кира, а другая – Элеонора. Помнишь?
-Кто из этих троих пропал? Если учесть, что Юра не подружка, то или Кира, то ли Элька? Так кто из них?
- А ты как думаешь?
- Кира, наверное. Её всё время на подвиги тянуло. То напиться на дискотеке, то  сигареты сшибать у сомнительных типов. А Элька была совсем другая. Она спокойная.
- Вот именно эта спокойная и потерялась, причём, прямо в аэропорту. И кто её мог украсть?
- Или она попала под чужие разборки, или Юрика работа.
- Вот интересно, все с ног сбились, а ты так сразу выдаешь на гора диагноз! При чём здесь  Юрик?
- Знаешь, у этих баб всё просто. Они либо стервы гулящие, либо праведные, до тошноты рвотной. Хотя это реже. А Элька на Юрика смотрела такими глазами, у нее такой взгляд был… Передать невозможно. Я знаю этот взгляд, им на моего отца смотрела мама. Но когда отец погиб, глаза у неё изменились. Даже цвет словно вылинял. У неё и после этого были ухажёры, но  она ни на кого такими глазами  не смотрела. Поэтому и осталась одна. И Элька, на Юру  так же...  Этого не заметить нельзя. Такое бывает один раз в жизни. Так вот, если бы Юра появился перед ней в аэропорту, то даю голову на отрез, она бы за ним пошла, не смотря на мужа, детей и родителей. Это точно.
- А зачем Юре это было нужно? Он что, тоже без памяти влюблённый?
- Юра любить не умеет. И Эльку он не любил, просто, как  всех, использовал, хотя и не вышло того, что он задумал
- Что именно?
- Да-а, это давно забытая история. Я придумал  план  обогащения. Ну, так себе, «взятие Бастилии». Юрочка, красавец-мужчина знакомился с девками, охмурял их, приходил к ним в дом, осматривал обстановку.  Затем, вез на озеро, там с ними развлекался, а я, тем временем, на  машину, и в пустую хату. Выметал все ценное, и назад.  Пока они трахались, отдыхали, ворковали, я тут как тут, рядышком. Ключи обратно тёлке  в сумочку  подброшу, и предлагаю собираться  домой.  Мы её проводили до парадного, и уходили. И вся любовь. Подкопаться  к нам  нельзя, все вместе отдыхали.  Алиби стопроцентное!
- И как это ты, на своих двоих  через весь город с ворованными сумками успевал обернуться за пару часов?
- У нас водила свой был. Юрика  дальний родственник. Он таксистом работал. И если на смене – на тачке нас обслуживал, если нет – брал у своего папани машину. Вот и всё. Остальное дело техники.  Зная, что и где  лежит, да на колёсах – можно много успеть.
- Слушай, Ромочка, это же криминал! Да ты просто вор, и друг твой – тоже! С какой радости ты мне всё рассказываешь?
- А хрен его знает. Нашло что-то.  Да и не докажешь ты ничего. Микрофона у тебя явно нет,  на мента не похож, а если Эльке это поможет – то и слава богу. Она, когда мы решили взять её «Бастилию», меня спасла. Я чуть не утонул тогда, а она вытащила. Я, решил, если останусь живым – всё, никогда больше домушничать не буду! И Эльке помогу, если  надо будет.
- Ну и где мне этого Юру искать?
- Он несколько лет назад переехал на другую квартиру.  Но ты можешь узнать в адресном бюро:  Юрий Левчук,  ему 30 лет, не женат, три года назад проживал по такому адресу.
- Спасибо Рома, и  последний вопрос: ты ничего не боишься?
- А чего бояться – то? Смерти? Так её нет.  Когда ты умираешь, всё равно переходишь в какое-то другое состояние. Без работы остаться? Так у меня и нет особой работы, друзей тоже нет. Люди, обычно, скучны, и продажны. За пузырь портвейна  загрызут.   Мать и так не живёт, а ходит, как тень. Так что, мне за эту жизнь и держаться не хочется. Пусть всё течёт, как течёт.
- А водила ваш, помощник, не в Броварах проживал, под именем Анатолия Бурчака?
- Фамилию не помню, но что Толик из Броваров –  это точно.
- Так вот, его вчера убили. Задушили в собственной машине и ограбили.
- Одним жлобом меньше стало. Он своей жадностью  мог кого угодно до исступления довести.
- Ну, ладно, ещё раз спасибо, и бывай.
- Э, нет, я, конечно бессребреник, но кушать хочется и мне. За информацию платить положено. Так что, с тебя полтинник  гривённых полагается...

Выйдя из полутёмного парадного, искатель молодой женщины вздохнул с облегчением! Это или  блеф,  или  большая удача. Всего лишь пару часов он был уверен, что ничего не получится, как вдруг, появилась надежда. Что сейчас делать? Конечно, искать этого «героя-любовника». Но, прежде всего, не мешало бы перекусить. Збышек зашёл в ближайшее кафе, заказал чашечку  кофе и  пару бутербродов. Сидя за столиком, он набрал номер телефона редакции, и услышал удивительную вещь. Оказывается, Колбушкова сразу после летучки уехала домой работать, и просила всех, кто будет её искать, перезванивать по домашнему телефону. Збышек  порывшись в электронной памяти своего мобильника, набрал нужный номер.  То, что он услышал в трубке, заставило его на некоторое время  онеметь. Рассчитавшись на ходу за  съеденное, он выбежал на улицу, дожёвывая  на ходу колбасу с хлебом. Остановить машину ему удалось минут через семь, а доехать до центра города минут двадцать. И так,  чуть больше чем через пол часа он находился в квартире у  Киры.

-В уютном полупустом ресторане растекался мягкий дневной свет. Заказанный Гайсинским кабинет, был изысканно сдержанным. Персиковые стены и такая же скатерть идеально гармонировали с  тканью на полу креслах. В тон вишнёвого паркета была подобрана мебель. Юлик ел не спеша, с  наслаждением проглатывая каждый кусок.  Он рассказывал, что перепробовал еду в  лучших ресторанах мира, но лучше  украинской кухни, ничего не нашёл. Он  рассказывал, как ездил в село, и лично кормил кур и  гусей, которых ему  потом зажаривали или варили.
Понимаешь, Геночка, крестьянин, он же, тоже человек. А его давили со всех сторон. В аренду если и давали землю, так бросовую. Если он и эту землю поднимал и собирал  каким-то чудом урожай - или двор сжигали, или налоговую инспекцию  заказывали и арестовывали продукцию. А когда всё портилось,  возвращали, даже не извиняясь. А я таких работников прикрыл, можно сказать, своим телом! Не смейся, ты же знаешь, вот таких десяток дворов под Киевом иметь – и все рестораны, которые для белых людей, а не на шантрапу рванную рассчитаны, все при хороших продуктах круглый год будут. Не веришь? Скажи, какой был  бульон?  Он и пахнет, и выглядит!  А вкус…  А теперь скажи, чем пахнут ножки бройлеров?  А на вкус чем отличаются от поролона? То-то же. А мяско-филеечка с чесночком и пармезаном? Вот! А крестьяне мои на меня богу молятся. Вот так же и в другом бизнесе. Ты неудачника подними, стряхни с него пыль, дай ему немного денег, и он за тебя душу продаст. Правда Геночка?  Вот у меня, команда моделей  - одна краше другой! Скажи, где я их взял? Сам отбирал. По самым низким и дешёвым агентствам ходил, не ленился. А наставника знаешь, как нашёл? Тоже, неудачник!  Хотел прославиться в бизнесе – не вышло.  Я ему денег и работу. Он через пару месяцев привык красиво жить, захотел большего – я его чуть не убил. В прямом смысле. Вывезли его в лес, и поваляли, как Тузик тряпку. Стал шёлковым. Вот воспитание! Я, собираюсь фирму спортивной одежды создать. Но это денег требует – немереных. Для этого заказ от государства получить не мешало бы.  А как его получить, когда иностранцы засели повсюду?  Вот и у нас –  своя фирма, свои разработки, но попробуй пробить эту стену? Ой как сложно жить и работать…Так зачем приехал, Геночка?
-Женщину найти надо. Так, ничего особенного. Приехала погостить к родителям из Германии.  Если поможете, мы с Викой будем очень благодарны.
Ты же знаешь, если я могу чем-то помочь – всегда! Как её хоть зовут, и где она живёт? Видишь, я даже не спрашиваю, зачем тебе она нужна. Хотя, дело молодое… Ну, признавайся, за старое решил взяться? Ой, Вике стукану!
-За какое старое? Я сам не первой молодости. А зовут её  Элеонора Фальк, 25 лет. Уехала два дня назад, а домой так и не добралась.
-Я обязательно поспрашиваю своих знакомых, и если найду эту «фроляйн», обязательно сообщу. Ты где?
-Как всегда, у бабы Маруси. Запишите мой мобильный телефон. Мало ли что. Ладно, спасибо за обед, сколько я должен?
Ну Геночка, я тебе скажу, обед, конечно этот не из дешёвых. Я что-то подобное смог себе позволить, будучи довольно немолодым человеком.  Ещё каких-то лет пять о таком и мечтать не приходилось. Но для тебя! Геночка, ты же знаешь, какие деньги? Спасибо, что уважил старика, не побрезговал. Будешь звонить домой – Викуле с дочкой привет передавай. Самый горячий.

После ухода Гены, Юлий Кимович  набрал номер телефона и прорычал в трубку: «С Кути глаз не спускать. Если что – делай тихо, как умеешь. Понял? Ну и умница, спасибо». Затем он с лёгкостью вздохнул,  нажал на незаметно встроенную в столе кнопку, и спросил, не пора ли подавать десерт. Сегодня это будет бланманже с кусочками манго и ананасов. К нему подадут замечательный ликёр, которым он польёт  десерт, и только после этого, не спеша, смакуя каждый кусочек, начнёт есть. Подумав об удовольствии, какое его ожидает в ближайшие минуты, любитель вкусного сделал ещё один телефонный звонок. Он спросил,  может ли он увидеть новый фильм, как поживает кинозвезда, и обещал через полтора часа приехать на просмотр. Перестав разговаривать, он глянул на часы, на самое вкусное  осталось минут тридцать.



Первое, на что обратил внимание Збышек, точнее, Саша Сергеев, когда вошёл в Кирину коммуналку,  там было ужасно накурено. Хозяйка провела его в свою комнату, где в клубах сизоватого дыма полулежала в глубоком кресте молодая женщина в жёлтом махровом халате. Скрестив руки на груди, она  сосредоточенно рассматривала  узор на противоположной стене. Затем её взгляд плавно перешёл на вошедшего незнакомца.  Немного помолчав, она выдавила из себя фразу – «Произошла катастрофа»  Збышек с трудом узнал разыскиваемую. Сейчас она казалась значительно старше, чем на фотографиях. Лицо помятое, глаза припухшие, руки трясутся. Внимательно рассматривая её,  сыщик подумал, что ничего красивого в ней нет. Обыкновенная девка, со следами порока на лице. Ну, если не порока, то довольно бурно проведенной ночи.
-Если не ошибаюсь, Элеонора Фальк?
-Была ею, по крайней мере, несколько дней назад.
Молодая женщина прижала руки к лицу и  начала медленно его тереть со всей силы. Со стороны это выглядело несколько комично, казалось, что она пытается умыться без воды и мыла. Саша Сергеев с трудом удержал улыбку. Он с удовольствием думал, что всё оказалось до невозможности просто: очень скоро они улетят в  Германию, где  получит свои деньги. Можно будет  поехать на океан, а можно будет спокойно  читать книги по археологии, или ходить по кинотеатрам, а можно будет оправиться к бабушке с дедом  в Варшаву, или к родителям в Питер! А можно, если постараться, успеть всё! Ну, ладно, а теперь, он будет слушать бредовое оправдание.
Элька начала свой рассказ с аэропорта.  Она вышла в зал и ждала  брата.  К ней подошёл старый знакомый,  который предложил отвезти её домой.   Почему она села к нему в машину? Потому что недавно виделась с ним в Германии, когда он закупал для своей фирмы ткани. В тот день он  как раз получал товар, и совершенно случайно увидел её в аэропорту. Она, немного поколебавшись, решилась посмотреть его машину. Машина оказалась довольно новым Фордом, в котором сидела молодая женщина по имени Катя,  отрекомендовавшаяся экспертом. Подождав ещё минут десять, Катя заявила, что очень спешит с докладом, поэтому, они должны немедленно отправляться. Элька  заявила, что никуда не поедет. Когда Форд умчался, минут ещё через десять,  они с Юрой сели в  случайное такси  поехали вместе. Сперва, решено было завезти её домой на Троещину, но, водитель заупрямился, сказав, что там всё перекопано, поэтому, придется ехать по кругу. А этот «круг»  как раз и  находился по дороге к Юриному офису. К тому же, выяснилось, что  накладные на ткани остались у него в папке, а без них Катя не сможет отчитаться перед шефом. Поэтому, было решено отвезти накладные  и отдать их  Кате, а уж  после этого было отправить Эльку домой.  В офисе им устроили шикарный приём, на столах появилось шампанское, коньяк, конфеты и фрукты. Она отказалась от выпивки, съела только парочку конфет и мандарин. Конфеты оказались с ликёром, что ей совершенно не понравилось. Внезапно она почувствовала сильное головокружение и тошноту. Что было после – помнила какими-то обрывками.  Помнила, что сонливость и головокружение сменились неудержимой весёлостью. Ей было легко и радостно! Она пила шампанское или вино  - точно не знает. Затем, они пили  за её фирму и за его фирму, затем она ничего не помнит. Проснувшись утром, Элли не могла вспомнить, какой сегодня день, и  где она находится.  Кровать, на которой она лежала, была старой и скрипучей, квартира – однокомнатная и неухоженная. Рядом спал её возлюбленный.  Разбудив его, она спросила, где они находятся, и что это всё означает.  Он, улыбнувшись, напомнил, что у неё многомиллионный контракт с фирмой «Штраль», и если она не появиться сегодня дома – её снимут с соревнований, и денег своих она никогда не увидит.   А ещё он сказал, что ничего, кроме этой облезлой квартиры, предложить не сможет, потому что работает совсем недавно, и ему скандалы ни к чему. Более того, экономическое положение в стране такое, что любую фирму могут закрыть под  каким угодно предлогом. Если её, Эльку, такой расклад устраивает, она может остаться, а если нет, то она должна немедленно возвращаться домой.  Он вернул ей  чемодан  с деньгами, в котором было на две тысячи меньше. Знакомый утверждал, что когда Элька пыталась разбросать содержимое чемоданчика, он с трудом удержал  её от опрометчивого поступка, хотя кое-что она всё-таки выбросила.
Вот и всё. Собрав вещи, приведя кое- как себя в порядок,  потерянная королева фирмы «Штраль» отправилась к своей лучшей подруге. Показаться на глаза родителям или брату – было пока что для неё невыносимо тяжело
Выслушав короткий, как сводка боевых действий, рассказ,  Збышек  нахмурился. Дело показалось ему немного странным. Судя по рассказам окружающих, эта женщина не могла себя так вести в незнакомой компании. К тому же,  резкое головокружение, смена настроения – это было уж слишком похоже на воздействие какой-то химической дряни.
-Элеонора, я вас прошу, немного подробнее, почему вы сели в машину к старому знакомому? Ведь вы не виделись много лет!

ЭЛЬКИН  РАССКАЗ

Это было месяца три назад. Элли, как обычно завела Юргена в детский сад, но на этот раз она отправилась в косметический салон, который посещала раз в неделю. Её ухоженность была одним из условий контракта, которое ей очень нравилось. Нравилось, как за лицом ухаживали умелые руки косметичек, как делали маникюр и педикюр мастерицы. Вежливое,  предупредительное обращение обслуги не могло оставить никого  равнодушным. Здесь она чувствовала себя на вершине блаженства.  И вот, когда сеанс закончился, Элька в прекрасном настроении шла к своей новенькой  машине. Хоть день был пасмурный, и с неба моросил мелкий дождь – это совершенно не  портило чудесного настроения.  Вдруг, её кто-то толкнул в плечо.  Женщина подняла глаза и увидела перед собою молодого высокого мужчину. В одной руке у него была карта города, а в другой он держал  огромного размера зонт. Скорей всего, из-за этого зонтика он  её и не заметил. – «Извините» - проговорил мужчина по-русски, и виновато улыбнулся. Затем, внимательно посмотрел на женщину, которую чуть не сшиб, и  с удивлением спросил «Элеонора? Лео? Извините, вы так похожи…»  От этих слов у неё  по спине пробежали мурашки. Этого не могло быть, никогда не могло быть. Она рассталась с этим человеком много лет назад. Живя в родном городе, она его не встретила ни разу. Надо было уезжать в другую страну, что бы через много лет встретить единственного мужчину, которого любила.  Её руки стали мокрыми, язык прилип к нёбу, она всматривалась в  лицо, которое  перестало даже  сниться.
-Лео! Ну надо же.  Как ты похорошела. Что ты здесь делаешь? Ну, прямо чудо какое-то. Ты мне буквально сегодня снилась!   Элька, ну не молчи, скажи, что ни будь!  Это же я. Юрий! Ты меня помнишь?
Странно, Элька мечтала об этой встрече. Мысленно, она часто разговаривала с Риком, много спрашивала о его  жизни, почему он исчез, почему забыл её? Она мечтала, что расскажет, как выходила замуж, в надежде на то, что забудет  его. Как сына назвала в его честь. Но, сейчас, ей почему-то не хотелось ничего рассказывать. Она стояла и улыбалась. Она была счастлива. Через несколько секунд столбняк прошёл, и она  протянула  руку  своей первой любви.
Молодые люди пошли в ближайшее кафе, Юрий рассказал, что после их последней встречи, его забрали в милицию, по подозрению  в каком-то политическом деле. За ним следили, и он не хотел подставлять любимую девушку. Вот почему он исчез из её жизни.  А здесь он по делам фирмы, отбирает образцы тканей для  местной фабрики, которая, между прочим, шьёт для лучших магазинов Европы. Вот и все чудеса.  Поболтав  около часа, они расстались. Юрий спешил на фирму, где у него была назначена встреча. Он оставил некогда любимой женщине свою визитку, и сказал, что в Киеве устроит ей грандиозный прием, поэтому, пусть приезжает. Времена изменились, и он теперь ничего не боится. К сожалению, он сегодня вечером должен возвращаться в Украину.
В тот день Элеонора была сама не своя. Случилось то, чего не могло случиться.  Старое чувство снова выползло из тёмного угла, куда было загнано много лет назад. Оно, словно  маленький щенок, поскуливая и виляя хвостиком, забралось поближе к сердцу. Элька, сказавшись больной, улеглась в кровать, и разрыдалась. Ей было обидно и жалко себя, Рика, мужа и сынишку.  Все в этой истории были пострадавшими, никто ничего не выигрывал, только терял.  Из-за этого становилось ещё больнее. Весь оставшийся вечер  молодая женщина прорыдала, уткнувшись лицом в подушку. Когда вернулся с работы муж, он испугался не на шутку. Его Элли, которая отличалась завидным здоровьем, лежала в постели . Вид у неё был абсолютно больной. Пауль пытался помочь жене, заваривал ей чай,  приносил таблетки аспирина, не пускал сынишку к заболевшей маме. От его заботы, несчастной становилось только хуже. Она готова была умереть, лишь бы этого не видеть! Но, ночь прошла, и вместе с рассветом к ней вернулась былая уверенность. Да, подумала она, - встретились, и разошлись. Да, у меня был отменный вкус, Юра действительно красивый и обходительный. Но! Что я о нём знаю? Ничего.  Сказки про КГБ сейчас рассказывают все, это модно. Но, что было на самом деле – сказать трудно. А её Пауль и нянька, и друг, и помощник. Где она найдёт такого человека?  А значит, чувство – чувством, а семья – семьёй. От этих мыслей ей стало значительно легче. Она столько добилась, у неё  на руках миллионный контракт. Да, она через каких ни будь, пять лет станет миллионершей! А это дорогого стоит. И никакие « любови» не должны этому мешать. Теперь Элька не могла понять, в чём, собственно, была её проблема.  Ну встретила  первую любовь. Ну  и что?  Сколько лет прошло, а она, как и прежде, ничего не знает  о Юре.  Неизвестно откуда взялся, неизвестно куда пропал. Она встала с постели, и пошла на кухню, где уже  хозяйничал Павел. Он  нагрел молоко для сына, и сварил кофе. Увидев жену,  начал уговаривать её хоть денёк полежать в постели, что бы  выздороветь окончательно. Он отправил её в спальню, заверив, что всё сделает сам, и кофе принесёт ей в постель, лишь бы она не поднималась и набиралась сил.  На фирму он уже сообщил, что  жена заболела, и домашнему врачу описал симптомы. Тот  его успокоил, что это какой-то вирус, и опасаться нечего. Но, если температура начнёт подниматься, а самочувствие резко ухудшиться, что бы звонили  ему по «хенди». В общем, все формальности улажены, и  Элечка может со спокойной совестью идти болеть дальше. Услышав о таком раскладе, Элька поплелась в спальню, захватив с собой новый дамский журнал. В общем, жизнь наладилась. Провалявшись в постели ещё несколько часов,  молодая женщина поняла, что устала от безделья. Она  перебрала вещи в шкафах, вытерла везде пыль, прошлась по коврам пылесосом. К вечеру, когда её мужчины прибыли домой, их ждала до блеска вычищенная квартира и  домашняя пицца к ужину. Всё вернулось на круги своя.  По крайней мере, она так думала.  Но через недельку позвонил Юра, он сказал, что должен ещё раз приехать в их город для закупки тканей, которые тогда отобрал. Он предложил ей встретиться в том же кафе.  Его голос был настолько радостным, что Элька решила всё-таки с ним встретиться, но только лишь для того, что бы сообщить о том, что встречаться им не стоит. А ещё о том, что дорожит своей семьёй, и ей совершенно незачем рисковать  ради былых чувств.

Когда Элька зашла в  кафе, где ждал Юра, она поняла, что не сможет произнести ни слова из праведной речи, которую она так тщательно готовила.   


За столиком возле окна сидел Рик. Льняной светлый костюм и голубая рубашка ему удивительно шли. Перед ним на столике лежал  открытый ноутбук, но, видать, работа не шла, потому что молодой мужчина всё время отвлекался, смотря на двери. В его лице появилось что-то новое.. Элли даже не сразу сообразила, что её старый знакомый сидит в очках, которые ему были на удивление к лицу.

-Привет, как можно беззаботнее сказала она, ты выглядишь как с обложки  модного журнала. Эдакое олицетворение молодости и успеха.
-Стараюсь, ведь я встречаюсь с самой красивой женщиной планеты!
Рик закрыл ноутбук, снял очки, и спрятал их в изящный футляр. Затем он нагнулся и достал откуда-то из-под стула букет  из белых  и лимонных лилий.
-Это тебе, самая красивая женщина планеты…
 Они поболтали ещё немного. Вспомнили общих знакомых, свои почти детские мечты. Выпили принесенный кофе и съели по большому куску  шоколадного торта. Затем Рик предложил проводить  приятельницу до работы. По дороге он с грустью и сожалением  размышлял, как всё могло бы быть.  И что он сам пережил за это время.  А когда они почти до дверей  фитнес-центра, остановился, взял  её за плечи, и развернул  к себе лицом и, заглянув в глаза, почти прошептал.
-Я ничего не хочу от судьбы, я понимаю, что у тебя семья и работа. Но ведь у нас украли кусок жизни, и никто в этом не виноват. Неужели нет  никакой возможности быть счастливыми? Хотя бы какие-то минуты счастья нам ведь полагаются? Правда, Элька, правда, же?
-Я не знаю, что тебе ответить, не знаю, у меня хороший муж, он тоже не виноват…И сын… Я ничего не могу ...
-Тогда молчи, а я буду изредка тебе звонить. Иногда мы сможем даже встречаться, может мы украдём у времени хоть несколько часов?  Но это тебе решать, я не хочу ломать то, что ты так старательно строила все эти годы.
Юрий нагнулся и, поцеловав Элеонору в губы, проговорил:
-Я тебя  по-прежнему очень люблю,  ты слышишь, очень. Поэтому не могу причинить тебе никаких неприятностей. Я счастлив. Даже оттого, что ты хоть изредка можешь быть рядом, оттого, что могу услышать тебя по телефону.  Я тебя ещё раз поцелую, и уйду. Но мы больше никогда не потеряемся. Правда?
Юра поцеловал растерянную женщину ещё раз. На этот раз поцелуй был более продолжительный. Затем, он мягко отстранил её от себя и, развернувшись, быстро ушёл прочь.
Элька, смотрела и никого не видела вокруг себя несколько минут, словно окаменевшая. Она провожала любимого человека взглядом и думала о том, что не смогла выдавить из себя ни слова из заранее приготовленной речи. А ещё о том, что не знает, как его разыскать, ведь никаких координат он о себе так и не оставил. Тяжело вздохнув, будущая миллионерша  побрела на работу. Подойдя к двери клуба,  ещё раз  тяжело вздохнув, бросила букет в  большой мусорный контейнер. Её судьба - стать миллионершей, а там видно будет.  А если это судьба – значит от неё не уйдёшь, решила для себя молодая женщина.
 
-Ну вот и всё. Следующая встреча  была в аэропорту, а дальше вы уже всё знаете.
- Вот сволочь, - с жаром выпалила Кира, - и откуда он взялся на твою голову. Ты знаешь, это он специально. Тогда не вышло, так сейчас решил наверстать! А случай помог. Значит так, Элька. Ты ничего не бойся, мы с тобой быстро отмазку придумаем. Не переживай так! А завтра  ты уедешь в свою Германию, снова станешь тренироваться, получишь приз, разбогатеешь, и меня вызовешь к себе погостить.  Только не нервничай так. С кем не бывает! Ну трахнул кто-то вне мужа, не ты первая. Зато теперь не о чем жалеть. За одного битого – двух небитых дают. Благодаря этому, ты поняла, что лучше твоего Пашки нет никого на свете, а за науку, сама понимаешь, всегда приходится платить. Да он твоему Юрику должен быть ещё и благодарен, что тот красавец отбил у тебя охоту к приключениям на собственную задницу. Правда. Саша? Чего молчишь? Скажи, как мужик, ты  меня понимаешь?
--Ничего не могу сказать, я не женат.  Это ваши, женские дела. Одно только правда: завтра же следует улетать в Германию. А сейчас просто необходимо уведомить вашего мужа в том, что вы живы и здоровы, госпожа Фальк. И, если будете добры, расскажите, откуда узнал, так называемый, старый знакомый, что вы вылетаете на Родину?
- Я сама сказала, когда он  позвонил. Я сказала, что возможно на следующей неделе полечу в Киев. Вот и всё! Я не говорила ни номер рейса, ни когда именно буду  у родителей.  А с мужем я боюсь говорить.  Он меня никогда не простит. Он меня по настоящему любит. А я,  всё бросив, сделала такую гадость. Деньги растеряла. Напилась, отдалась. Он думает, что я достойна стоять на пьедестале, а я, такая  сука подзаборная.  Фу-у.
Элли  схватилась рукой за рот и прожёгом выбежала из комнаты, словно эти слова застряли у неё в горле. Кира с Сашей переглянулись.
-По-моему у подруги отходняк, пойди, помоги ей, что ли?
-Сама справиться. Её периодически мутит.  Что они там пили – ума не приложу, но, видать смесь убойная. Смотри, как её колбасит.
-Она часто пила во времена боевой юности?
-Ну да! Рюмки нюхала, и всё. На всех попойках сидела с одним бокалом шампанского или вина, да и тот до конца вечера не всегда осиливала. Поэтому и чувствует себя паршиво, что с непривычки намешала всего.
-Но, она рассказывала, что сперва не пила ничего,  только конфеты ела с ликёром, а затем ей стало весело. От конфет, что ли?
-Ой, Саша, ты странный человек! Если она и в Германии пила, как в Украине, то ей двух-трёх конфет хватит, что бы захмелеть, а там шампанское под руку подвернулось, когда пить захотелось. И  покатилось само. Знаешь, как бывает?
-Не знаю. Я либо пью, либо не пью. И подобных вариантов,  « чуть начал, а там покатилось само» - у меня не бывает.
Вернулась Элли, ставшая ещё бледнее.  Усевшись поудобнее в кресле, она  со вздохом  сказала, что бы ей дали телефонную трубку. Набрав номер телефона,  женщина, глубоко вздохнув, словно собралась нырять, выдавила из себя первое слово «Привет».  Затем, проглотив комок, мешавший говорить,  скороговоркой  сообщила: «Прости, я тебя люблю, всё  будет в порядке, приеду, расскажу, контракт  остаётся в силе», нажала отбой. Затем, слегка  сощурившись, словно концентрируя взгляд, посмотрела на Збышека, и сообщила, что ляжет поспать, а он пусть  заказывает билеты, и сообщит родителям, что с ней всё в порядке.
Подождав, пока  его подопечная уснёт глубоким сном, Саша Сергеев   сообщил по мобилке  её отцу, что дочь нашлась, жива и почти  здорова. Он так же попросил, что бы тот заехал за ними на машине. А ещё, сообщил, что Элли завтра  улетает.  Выяснив, когда можно ожидать машину,  молодой человек вышел на кухню, где  за столом сидела Кира. Она курила, и пыталась пускать дым колечками. От этого, ёе нижняя челюсть смешно двигалась, придавая лицу  довольно странное выражение. Увидев Збышека,  Кира молча пододвинула ему чашку, банку с растворимым кофе, в котором торчала столовая ложка.
- Угощайся и слушай. Не может быть, что бы Элька так сломалась. Ты бы видел, какой она сюда заявилась. Кошмар! Под глазами синяки, руки трясутся, в лице ни кровинки.  Плачет,  причитает  - «Кира, я всё испортила, и Юргена жизнь, и Пашкину, и свою засрала! Ой, мне лучше умереть.  Жить не хочется» Вот так и сказала. А она, между прочим,  очень сильная женщина, и вешаться или там, под трамвай кидаться не станет, ни под каким предлогом. Чует моё сердце, не просто так этот Рик вырос как прыщ на носу. Я чувствую это. Знаю! 

-Кира, я ценю твой дедуктивный метод, но, поверь, иногда даже желёзные леди  могут стать ватными куклами. Может этот Юра,  и подстроил всё. Но, откуда он знал, что она летит именно  этим рейсом?   И с какой целью? Жениться на ней? Не похоже, ведь отпустил  он её сам. Деньги из чемодана забрать? Так ведь, вернул же он деньги, ну, допустим, забрал себе эти две тысячи. Так ведь мог и всё забрать.   Никто не  докопается. И, если честно, не моё это дело. Пусть разбирается её муж со всем этим. Я своё дело закончил. Но, до тех пор, пока не сдам дамочку  из рук в руки – не оставлю её ни на минуту. Это уж точно. А то, мало ли, что ей в голову  взбредёт! Ты уж, извини, Кира, мы подождём,  пока её отец освободится, и заедет за нами.

-Да  ладно, сиди, а я пойду поработаю за компьютером. А то, статью сдавать завтра утром, а у меня ни строчки.  Я ведь из-за вас, красавцев, на открытие  фармацевтического центра так и не попала. А там, между прочим, министр здравоохранения был.   Теперь придется в Интернете всё выискивать, и делать вид, что это репортаж с места событий. Кстати, если шеф просечёт, орать будет, а может и  деньги снимет. Он это запросто делает.
-Такой злой?
-Нет, просто умный. Он за океаном много лет проработал, и манеру трудовых отношений оттуда привёз.
-Круто!
-Ты знаешь, нормально. По крайней мере – не расхолаживает.   
-Но, туфту  ты всё равно пишешь. На открытии роддома тебя тоже не было?
-Ай, брось! У меня в тот день халтура классная появилась. Сто долларов за  рекламную статью – это тебе не каждый день предлагают. Думаешь от этого стоило отказываться ради пятидесяти строчек? Вот и пришлось выкручиваться.  Так что, не суди, и не судим будешь. Пей, если хочешь кофе, и молчи - не мешай.
Сергеев, заварив себе чай вместо предложенного кофе, взял с подоконника одну из газет и  углубился в чтение.

     Через несколько часов, за дочерью заехал Боровик. Открыв ему дверь, Збышек попросил, ничего у дочери не спрашивать, а уж тем более, не ругать. Он убеждал кипевшего от возмущения Вадима Николаевича, что пройдёт немного времени, всё уляжется, и она сама обо всём расскажет. А сейчас, лучше делать вид, словно ничего не случилось. 
-И что же, ты, получается, был прав? Она таки снюхалась с каким-то…  Где она пропадала?
-Вадим Николаевич, вы же знаете свою дочь. Это было совсем не то, что вы думаете. Все значительно сложнее. Поэтому, что бы не было хуже, помолчите.
Они вошли в комнату, гдё всё ещё спала Элька.  Вадим Николаевич подойдя  к самому дивану, присел на корточки и дотронулся  рукой до плеча дочери. Она медленно повернулась.  Увидав перед собой отца, её лицо исказилось в гримасе.
-Папочка, папка, ой, что я наделала. Папка. Что будет? - она бросилась к отцу, прижалась к его плечу и горько заплакала.  Куда делась строгость и злость Боровика. Он гладил по голове дочку, и приговаривал, перейдя, почему-то на украинский.
-Ну, доню,  доню. Всэ будэ гаразд. Ну не плач, чуеш, не треба побиватися. Доню, крыхитка моя, сэрдэнько.
Збышек в душе чертыхнулся. Ну надо же, какая трогательная семейная сцена.  Одна срывается с любовником, другой собирается её убить за это. А встречаются – так сразу  слёзы, сопли, причитания. Он тихо вышел из комнаты. В коридоре стояла Кира,  лицо её было озабоченным. Она вопросительно посмотрела на  молодого человека.
-Кира, то, что происходит у тебя в комнате, это восьмая серия  мексикано-индийского сериала «Все плачут и танцуют»  Ещё все плачут, но скоро начнут танцевать. Серии  с  восьмидесятой, приблизительно.  Так что, если у тебя есть таз, принеси, а то затопят соседей слезами,  а слёзы, как понимаешь, с солью, а значит, оставляют плохо смываемые белые пятна.
-Сергеев,  и как тебя только взяли на такую работу? Ты же людей должен спасать, а ты над ними издеваешься? Ну ладно,  прибереги здоровую порцию сарказма к следующей серии, а я помчалась на работу. Меня там какой-то идиот ждёт. Не знаю точно кто, но требует меня незамедлительно. Говорит, что будет сидеть в редакции, пока  не увидит. Вроде бы какой-то мой материал ему очень не понравился, и он, если со мной не переговорит, собирается  подавать в суд. Ерунда, конечно, но всякое может быть. Я побежала. Вот тебе ключ, это запасной.  Закроешь дверь, и вернёшь его мне завтра утром. Понял? Всё, чао, индо-мексиканец!

















…Ромка постоял немного в коридоре, подождал,  пока хлопнет за нежданным гостем дверь парадного.  Он знал, что станет делать, но сперва следовало выпить, а затем  уже действовать…

Рассчитанный, до самых мелочей, план получился блестящим. Без всяких трудностей  найдя фирму своего бывшего  друга,  Кудрин  прошёл через охрану незамеченным.  Точнее, конечно заметили, но  и всего-то. Ну кто обращает внимание на грузчика, принесшего шефу заказанную воду. Понимая это, бывший друг купил в ближайшем универсаме ящик  импортной минералки, которую любил Юра.  Одев халат грузчика и взвалив привычным жестом на плечо ношу, он прошагал через охрану, как ни в чём не бывало.  Когда кто-то из охранников  начал задавать вопросы, мнимый грузчик с неудовольствием ответил, что Юрий Леонидович воды просили принести,  поскольку запасы иссякли.
Пройдя вниз по лестнице в  так называемый «бункер» - место, где  ещё несколько лет назад  Юра начинал отрабатывать с первыми  манекенщицами  походку, Кудрин поставил воду на пол, и огляделся.  Ещё  пять лет назад это было здание бывшей котельной. После того, как Левчук   пристроился к  некоему загадочному «богатому папе» на работу, доходяжный дом переоборудовали в довольно приличное помещение, которое могло трансформироваться в кинозал, фотосалон или  импровизированный подиум.  Подойдя к двери, новоявленный спасатель пробрался к  не открывающейся соседней двери. Ещё в пору реконструкции здания, дверь оказалась неисправной, и её намертво заколотив гвоздями,  прикрыли  лёгкой пластиковой панелью, которая отодвигалась, в случае надобности.  Если стоять в этой нише,  приложивши ухо у щели, можно было  слышать разговор, происходящий внутри. Дело в том, что  обратная сторона была точно так же заделан панелями, имитирующими дерево,  к тому же, как раз у этого места стоял мягкий кожаный уголок для переговоров. Специально для того, что бы знать обо всём, что происходит в зале, Ромка  и придумал такую шутку. Теперь же пользовался ею сам. В зале  шёл разговор о каком-то фильме. Сперва Роман решил, что сбылась мечта его друга, и теперь тот снимается в каком-нибудь кино. Но, постояв  немного  понял,  речь шла о какой-то шлюхе. Её так и называли – «наша порнозвезда»  За стеной, вместе с его бывшим другом находился ещё один человек. Он-то и нахваливал фильм и исполнительницу.  Из разговора стало ясно, что Юра снял какой-то потрясающий фильм, стоящий  довольно дорого, и что в денежном эквиваленте, если на конкурсе этот фильм удастся запустить, то Юра  в виде приза получит  100 тысяч долларов и место директора  в каком-то  крупном  агентстве.

-Юрочка, ты не представляешь, какое золотое дело мы с  тобой провернули! Но, это только начало. Подожди радоваться, давай успокоимся и обождём начала конкурса. Вот тогда, мы эту картину и покажем. И не только у нас, а по всей Европе! Ты представляешь, какой скандал  поднимется? Нет, ты меня ещё не знаешь, что-что, а  скандалы раздувать я мастер. Камня на камне от этого «Штраля» не оставлю.  И тогда, все контракты – наши.  Это выход на  всю Европу, на мир!  Это миллионы! Да только одна территория бывшего Союза чего стоит? А посуетиться с заказами, да организовать продажу моделей? Ох, аж сердце зашлось. Ладно, допишешь  все экземпляры, прячь кассету в сейф, ей теперь цены нет! Сделаешь  несколько копий, но, что бы все с оригинала! А сам оригинал передашь мне, так надёжнее будет.   Ну, всё, помечтали, пора и честь знать. Работать надо.
-Так  Юлий Кимович,  с моей стороны основная работа уже, как бы, и совершена. Дело за малым, ещё пару копий  сделаю. Так что,  нет проблем, шеф! Может, сегодня выходной объявим в школе?
-Я тебе объявлю!  Ты что, уже получил свой миллион? То, что ты сделал – прекрасно, но это завтрашний кусок хлеба. А сегодня работать нужно. Никаких отмен. Я тоже пошёл делами заниматься. Кстати, сколько у тебя  на сегодняшний день учениц?
-Девятнадцать голов в одной группе и двадцать три во второй.   Из них только две просто потрясные. Примы, можно сказать.
-Что, лучше твоей штралевской девки?
-По крайней мере – не хуже. С ними поработать чуток – и хоть в Париж.
-Ну, ты не хвастайся, твоя Лео – супер! И ты знаешь, хоть я и не очень уж по бабам ходок, и то, грешным делом,  глазами прикипел. Скажи, не жаль такую  красотку  да таким прекрасным личиком  в дерьмо-с?
- Нет, Юлий Кимович, не жаль. Бабы – они ведь, дуры. У них у всех  любовь на уме. Им про чувства напоёшь,  они и тают. Уж сколько раз пробовал, результат один и тот же! И эта не лучше остальных. У неё муж, сын, работа охеренная! А она туда же! Ладно, вы  лучше приходите  тех двоих новеньких посмотреть – огонь!  Ничуть не хуже.
- Ладно, как-нибудь приду. Ну всё, пока. Кассету, когда с неё все копии сделаешь, немедленно ко мне в офис привезёшь. Если меня не будет на месте, позвонишь с  мобильника, я приеду тут же. Понял? Ладушки?
- Из кинозала вышел сперва Юра, а за ним  высокого роста, сухощавый человек,  лет пятидесяти пяти.
- Ой, смотрите, как раз воду принесли, только почему-то здесь оставили, вот балбесы.
- Ладно-ладно, бывай, и чтобы кино ночевало у меня в офисе. Лично в руки отдашь, понял?
- Понял, - Юра поднялся с шефом по лестнице на первый этаж.
        Тем временем, Роман выглянул из своего убежища, огляделся и  проскользнул в зал. Там, на журнальном столе лежала кассета. Не долго думая,  молодой человек вынул из  шкафа первый попавшийся фильм, и положил его на место  прежнего.  Раз это пахнет миллионами, то господа могут и поделиться, решил он, пряча плёнку во внутренний карман куртки. Выйти оказалось, ещё легче, чем войти. Зайдя в туалет, Роман открыл  маленькое окошечко, и через него вылез во двор. Там, сняв халат, и положив его в  полиэтиленовый пакет, прошёл мимо охраны, сказав на прощанье, что Юрий  Леонидович велел передать, мол, сегодня начальство приезжать больше не будет.  Сидящий на «вертушке»  мужчина, удивлённо пожал плечами, но, переспрашивать не стал.  А Ромка поехал домой счастливый. Он был уверен, что сегодня вытащил самый счастливый билет в своей жизни. Ведь если  дело окажется выгодным, что для Юры несколько тысяч? Сущий пустяк. А он купит себе и матери круиз в  кругосветное путешествие. Он заставит мать купить  красивую одежду, сам оденется  приличнее, и они  поедут к морю, где  пересядут на большой белый теплоход.  Он когда-то, давным-давно путешествовал на корабле по Чёрному морю. Ромка хорошо помнил, как стоя на палубе, любовался дельфинами,  нёсшимися  у самого борта. За ним стояли мать и отец. Они  смотрели на своего сына, и счастливо улыбались. Солнце, солёные брызги, тающее в руках мороженное, которое он не успевал слизывать, сильные животные, выпрыгивающие из воды – это осталось навсегда в памяти. И, вот сейчас. Он сможет матери улыбнуться, как тогда, легко и непринуждённо. Он  только сейчас подумал,  насколько  мать несчастна и одинока.  Вот ей  будет радость на старости лет.



Приехав домой, Кудрин  первым делом, решил поставить кассету. Но, то, что он увидел, оказалось обычным боевиком. Он не мог сообразить, почему за этот фильм  Юра и его хозяин собирались получить миллионы.  И тут, его словно ошпарило кипятком: Ну да, конечно же! Он взял не ту кассету. Нужная лента была в другом месте, а он, схватив первую попавшуюся, бросился бежать. Ну, надо же, столько трудов, так блестяще всё провести – и облом! Такой облом… Роман  готов был себя убить. Вот, оно море, мама и круиз.  Какой же он идиот!  Но, делать было нечего. Теперь у него было два варианта: Первый - выпить, лечь спать и забыть обо всем. Второй – попытаться продать кому-нибудь услышанную информацию. Но, надо подумать, что именно он услышал? Его бывший друг  снял или снялся в каком-то фильме вместе с пропавшей Элькой. Значит, Юра знает, где она находится.  Как с помощью домашнего кино можно заработать миллионы?  Наверное, сейчас Элька очень важная птица. И её сняли на камеру, что бы  взять деньги за молчание. Обыкновенный шантаж. Ну что же, значит он и Элеоноре поможет и деньги заработает. Ну, пусть не на  кругосветное путешествие, так хоть на черноморский круиз – тоже хорошо.   Кудрин набрал  номер телефона своего утреннего посетителя. Было занято. Набрал ещё раз – тот же результат.  Роман посмотрел на часы, и решил, что будет названивать каждые пятнадцать минут.


Элли зашла в дом своих родителей. Когда-то это был её дом. Здесь прошло детство и юность.  Но, комната, принадлежавшая раньше ей, стала принадлежать семье брата. Он всё  в ней поменял. Теперь это было стандартное жилище с импортной, вышедшей из моды мебелью, велюровым раскладным диваном  и  туалетным столиком с большим зеркалом над ним. Комната, когда-то довольно просторная, из-за обилия мебели стала совсем тесной. А блестящие золотым тиснением шторы делали её к тому же, тёмной. В прихожей был встроен новый шкаф-купе, поменян линолеум, обои и люстра. Зато большая комната  и родительская спальня остались прежними, только обои были сменены.  Эльке постелили в большой комнате, и она мгновенно уснула, Збышек  немного пообщавшись с Вадимом  Николаевичем,  и оговорив  расписание на завтра, отправился в гостиницу. Было решено, что завтра он приедет с вещами к Боровикам и попытается, в этот же день отправится  вместе с их дочкой в Германию. Для этого он заказал  по телефону билеты на Берлин.  Выйдя от Боровиков, он  зашёл в ресторан и плотно пообедав, отправился  к себе в номер. Тут  молодой человек закипятил воду, сделал кофе и, открыв пачку купленного  по дороге печенья, уселся в кресле, перед телевизором.  Настроение было как нельзя лучше!  Вдруг раздался  телефонный звонок. Это был Роман Кудрин. Ах, какое счастье было  отвечать, что больше ему ничего не нужно, что пропавшая женщина нашлась, и что  никакие кассеты его  не интересуют. А компромат пусть волнует её мужа, а  не  специалиста по особым поручениям. Отбой.  Усевшись поудобнее, Збышек дожёвывал печенье. 
-А все-таки, зачем было воровать топ-модель, поить её всякой дрянью, да ещё снимать об этом фильм? Этот тип сказал «порнозвезда». Может сняли крутую порнуху, и будут показывать по всем  закрытым кинотеатрам? Но, для чего? Ведь  существует целая армия барышень определённого толка, что бы разжигать импотентную публику. Компромат?  Выдавить пару миллионов из будущей победительницы? То же странно, ведь о контракте, по идее, никто не должен был знать? Зачем это делать? – непонятно. И тут Збышеку стало ужасно тоскливо, он почувствовал, что до  окончания киевской командировки ещё очень и очень далеко. А по-настоящему счастливым он почувствует себя лишь, когда сдаст прямо  в руки заботливому мужу  подгулявшую дамочку и получит за это вознаграждение.  Посмотрев по телевизору новости и какой-то допотопный американский фильм, Лисовски уснул, не смотря на то, что на часах было всего лишь семь вечера.
Кира  была в не себя от злости. Да что это за день такой. С ума сойти можно. Утром к ней заявилась пропавшая подруга со своей почти детективной историей.  Затем позвонили из редакции и потребовали, чтобы она немедленно явилась, поскольку в приёмной ожидает какой-то тип, возмущённый её  материалом. Якобы он грозит судом и прочими всевозможными неприятностями. Честно говоря, эта новость была для  Колбушковой  ожидаемой. Последний материал, который она сделала, был довольно сырой. Хотя, судя по документам -  всё правильно.  В коллективе одного крупного предприятия завёлся жалобщик, который «достал» всех  своими поправками. Его хотели уволить, но  причин не находили, поэтому любой суд мог восстановить его на прежнем рабочем месте.  И Фамилия у кляузника была смешная Сериков. Вот, против кляуз  Кира и выступила с обвинительной статьёй, уличив Серикова в отсутствии совести. Хотя, поговорив с ним всего десять минут, она понимала, что  в его словах есть львиная доля истины и что он просто человек неудобный, говорящий правду, а не  склочник и интриган. Но,  поскольку против него поднялся весь коллектив, в едином порыве накатавший письмо в редакцию, с просьбой помочь избавится от надоедливого сотрудника,  статья должна была быть не в его пользу.  А сейчас этот самый неудобный человек сидит в приёмной редакции, и ждёт встречи с автором.

Увидев корреспондентку, Сериков поднялся со стула и язвительно проговорил

-Здраствуйте, товарищ судья! И как это вам удалось так опорочить честного человека?  Вот из-за таких как вы, люди и не верят в честное слово прессы!  Вы  кого поддержали? Директора-ворюгу и его прихвостней – тупиц и подхалимов? А остальных вы спрашивали?  Да у меня друзей, больше чем у  тебя, пигалица, а ты рисуешь меня эдаким мышем-отшельником.

-Послушайте, гражданин Сериков, вы настроили против себя целый коллектив. Директор о вас слышать не хочет, его заместители готовы вас рекомендовать на любое другое предприятие, только бы вы убрались с их глаз долой.  И все ваши сотрудники, а их более чем двадцать человек, подписались под письмом, которое лежит в редакции…

-Да! Двадцать человек? А вы их всех допросили? На них надавили сверху, вот они и написали. Им обещали дополнительную премию – вот они и согласились! Начальство покупает простых людей, а вы этому потакаете! И что мне теперь делать? Значит так, вот письмо.  Оно подписано моими друзьями. Здесь сказано, что я добрый и порядочный человек. Вот письмо от людей, с которыми я работал или  был в непосредственном контакте по роду службы. Их тоже пятнадцать человек.  И ещё возмущённое письмо от членов моей семьи, где и жена и дочь и родители жены характеризуют меня с самой лучшей стороны. И если вы не опубликуете  опровержение на основании этих заявлений, я устрою самосожжение  у центральной проходной моего предприятия!  Но, при этом я призову всю иностранную прессу,  телевидение и радио и сообщу о том, что должно будет произойти. Я написал  обращение в ООН и в Международный суд по правам человека!  В этом письме я обвиняю вашу газету и вас лично  в моей гибели. Из-за тебя, моя дорогая, ребёнок останется без отца, семья без кормильца, а ещё не старая женщина, то есть, моя жена вдовой! – на этом слове у  возмущённого Серикова  голос  сорвался в визг, и он закашлялся.

Кира была вне себя от  досады. От этого человека можно было ожидать всего чего угодно.

-И незачем так орать.  Почему вы не хотите поменять рабочий коллектив? Вот вы, какой замечательный! У вас такие письма, рекомендательные есть. Поэтому, зачем вам  каждый день общаться с людьми, которые  к вам плохо относятся? А самосожжение устраивать и прессу привлекать – это будет нашему издательству только на руку! Всё-таки  реклама! И, знаете, что  будет после вашей смерти? Вас объявят сумасшедшим,  невменяемым человеком. Да, к тому же, если вы всех оповестите о самоубийстве,  вас будет ожидать машина скорой помощи, и машина с пожарниками, и, обязательно милиция. И даже если вам удастся себя поджечь, вас потушат, но вы после этого проваляетесь больше месяца в ожоговом отделении.  С вас будет слазить кожа, раны будут гноиться, принося неимоверные страдания. К тому же, все процедуры и лекарства нынче в больницах  платные. Поэтому лёжа  на казенной койке, вы разорите всю семью. Неужели вам их не жалко?  А ещё, ваша жена станет соломенной вдовой, поскольку после сильных ожогов мужчина   может навсегда  забыть о супружеском долге. Поэтому, я даже не знаю, что для неё  лучше. 

Выпалив все это, Кира уставилась на  пожилого человека  в бежевом плаще, из под которого виднелся  неопределённого цвета самосвязанный свитер. На голове  очень ровным горбиком лежала  серая шляпа. На ногах были чёрные брюки и такого же цвета туфли. Казалось, что он спрыгнул с обложки  журнала «Крестьянка», который  ей приходилось держать в руках лет двадцать тому  назад.

-Уйти? Куда?! Я всю жизнь работал  на этом предприятии. Как распределили после института, так и  работаю. Как я буду искать рабочее место, если даже не знаю, как это делается? К тому же, везде безработица страшная. А ты, пигалица желторотая, говоришь «уволиться». Думала бы, перед тем, как в газётёнки крапать, да на людей наговаривать. Значит так: твоего начальника  сегодня нет. Я приду к нему позже. Если он откажется напечатать обо мне положительную статья, я сожгу себя, и это будет на твоей совести. Всю жизнь будешь мучаться, что живого человека убила. После моей смерти, жена в суд подаст, что вы  кормильца до смерти довели, и ваша вшивая газетка  будет ей пожизненно пенсию выплачивать, поняла?

Сериков важно поднял голову,  развернулся и  гордо зашагал к дверям.

У Киры на душе скребли кошки. Судом ей грозили не единожды, но до него дело так и не доходило. А угрозы самоубийства – это впервые. И что же делать в этой ситуации? Ведь  и уволить его нельзя – по судам затаскает. И работать с ним невозможно, он всех достал уже своей правдой. Вот интересно на  жену его посмотреть, неужели она такая же? А дочка?   - с этими мыслями  Коблушкова зашла в приёмную. Узнав, что шефа нет, и, скорее всего, сегодня не будет, она написала докладную записку  о только что происшедшем событии и передала послание Мире Давыдовне, солидной даме, выполнявшей обязанности секретарши.
-Кира, а вы помните, что завтра  сдача номера? А у вас, кажется, заказная статья даже не принесена.
-Да, Мирочка Давыдовна, помню, завтра я буду раньше всех,  и поговорю с шефом о сегодняшнем происшествии.
-Колбушкова, что такое, по-вашему, ранее утро? Вы хотя бы к 11 были на месте! Смотрите, я вам по-дружески советую, будьте старательнее, а то останетесь без половины своей зарплаты.
-Я обязательно буду, Мирочка Давыдовна. И материал у меня готов, только закончить осталось. И если моя машина свободна, я его прямо сейчас и «сваяю». О`кэй?

Выйдя  из приёмной, Кира  поднялась на третий этаж, где располагалась комната с её любимым компьютером. Обычно  из четырёх машин две были постоянно заняты. Сегодня  же, был невероятный случай, в помещении было пусто. Кира решила, что это само провидение посылает ей  возможность в полном покое  закончить материал. Она села  на своё любимое место,  подключилась к Интернету и вытянула  наброски, которые перед выходом из квартиры перебросила на свой   рабочий электронный адрес. Посмотрев на то, что получилось, она с удовольствием поняла: в общем-то всё в порядке. Ещё часик посидеть, ошлифовать, и  «объект к сдаче готов».  Значит так,  министр здравоохранения  на открытии родильного дома заявил: «Малыши – это будущее нации! И пусть это будущее  начинается с прекрасного. Пусть с первых мгновений жизни каждый гражданин нашей страны будет окружён заботой специалистов и любящим взглядом мамы».  Хм, что-то не то. Получается,  присмотр на всю оставшуюся жизнь. За каждым будут всю оставшуюся жизнь  присматривать специалисты…  Интересно, какие же? Бред какой получился, думала раздосадованная Кира. Надо бы  придумать фразу поскромнее…

Зная, что министр имел неосторожность не читать речь  с заранее приготовленного листа,  журналистка пользовалась запрещённым приёмом, к которому прибегала, когда не присутствовала на мероприятии. Как  только становилось известно,  что  выступающее лицо не читает по бумажке заранее заготовленную  речь, ему приписывали какие-нибудь красивые  многозначительные фразы. Если фраза была удачной,  выступавший  с удовольствием отмечал удачный ход собственного  высказывания. Если неудачной - помалкивал, поскольку доказать «говорил – не говорил» невозможно. Слово – не воробей.  Допускать подобные вольности можно было на мероприятиях третьестепенной важности, куда  ответственные лица прибывали  в виде свадебных генералов, не особо заботясь о бумажных речах. Как в данном случае. К тому же,  материал без заковыристого слова  высокого чиновника – считай не материал!   Кира задумалась о названии.  Всё вертелось вокруг «будущего нации» и « первых секунд жизни».  Поискав несколько вариаций на тему,  она написала сразу несколько названий.
-Ничего, подумала,  выкурю сигарету, выпью чашку кофе, и выберу самое подходящее, а то сейчас что-то совсем не соображаю. Поскольку в помещении курить запрещалось, молодая женщина вышла  на улицу, где обычно собирались курящие сотрудники. Едва Кира  уселась на стоящую рядом с входной дверью скамейку и сделала первую затяжку,  как на свет божий  вывалился заместитель главного редактора. За ним, словно сговорившись, появилась небольшая толпа  сотрудников из разных отделов.  Прищурившись, зам посмотрел на Киру, и с усмешкой сказал:
-Ну, ты Колбушкова и стерва! Два твои материала прошли  «на ура», но ошибок там!  Корректура пока правила, рыдала! Ещё раз не почистишь текст – уволю! Слушай,  ну нельзя же быть такой безграмотной!
-Михал Михалыч, ну вы же знаете, я нечаянно. Я и сегодня материал «сваяла», только название осталось выбрать.
Не смотря на   высокую должность, зам всегда улыбался. Даже ругаться у него получалось, словно в шутку. Правда, не меняя тон, он мог  объявить об увольнении. Поэтому сотрудники не всегда знали, где заканчиваются шутки, и начинаются  неприятности.

Поболтав  с остальными о внезапном посетителе, о  готовом материале, о новых темах, предложенных на следующую неделю, докурив сигарету, Кира  вернулась в свой кабинет, с твёрдым решением  перепроверить статью ещё раз, выбрать название и отдать её в работу.  Но, едва прикоснувшись к клавиатуре,   рыжеволосой журналистке пришлось побежать в приёмную, откуда её звали к телефону.
-Ну что,  подруга дней моих суровых, нашлась твоя Элька? Что молчишь? Не узнаешь? Это Роман Кудрин говорит. Помнишь, мы ещё давным-давно встречались все вместе?
 Кира онемела. Кого-кого, а Ромку она никак не предполагала услышать.
-Чё молчишь? Я всё знаю,  у меня сегодня с самого утра  ваш Сергеев был. Как понимаешь, я теперь в курсе дела.  Так что,  Элька таки нашлась?
-Вообще-то, да… Хотя, в принципе, ничего не случилось. Ложная паника. Всё в порядке, и никто не пропадал вовсе.
-Ты это моей бабушке расскажешь, когда она с того света вернётся. А сейчас, слушай внимательно. Если твоя подруга нашлась – это хорошо. Но даже если это и правда, ей сделали такую подляну, что она за всю жизнь не отмоется. Понятно? Если ты мне не поможешь, если мы с тобой не сделаем то, что нужно, тогда считай - Эльку  убили. Точнее, не убили, а утопили в дерьме. Поняла?  Так что, жду тебя на станции метро  «Республиканский стадион»  Поняла? Через час, тебе хватит часа, что бы добраться?
-А если я не поеду? Если скажу о твоём звонке Сергееву? Или  в милицию?
-Сергееву всё до фени! Я ему сам обо всём говорил, но он ответил, что  для него главное привезти твою подружку  живую и здоровую в немецкие пенаты. И дальше – не его забота. А в милицию позвони – позвони… Думаю, что когда начнётся выяснение, твоей Элечке будет очень нужно, что бы о ней заговорили  на  Родине да ещё в таком пикантном ракурсе.
-Слушай. В каком таком «ракурсе»?  О чём ты говоришь, я ничего не понимаю.
-Я тебе говорю,  ей угрожает опасность. Очень серьёзная. Иначе нужна ты мне сто лет. А Эльку я когда-то поклялся выручить, вот и выручаю. Всё! Значит так, ровно через час жду тебя возле   синего киоска с косметикой. И не опаздывай, потому что если опоздаем хоть на  минуту – всё пропадёт. Понятно?
      
Они встретились возле метро «Республиканский стадион».  Ромка вкратце рассказал старой знакомой, о том, что слышал сегодня днём.   Рассказал о кассете, о том, сколько эта кассета стоит, и о том, как он украл не то, что нужно. В общем – всё что знал.  Далее, следовал план, который не мог быть осуществлён без помощи Киры.   Она должна была играть роль журналистки, которая интересуется тонкостями модельного бизнеса. Она должна была разговаривать с  Юрой, попросить  рассказать для их газеты о  девушках-моделях, о том, как проводится отбор, что нового  на мировых подиумах. Словом, обо всей  той ерунде, которую обожают читательницы. Главная задача Киры заключалась в том, что бы  как можно дольше задержать Юру вне заветного помещения, где хранятся кассеты. Вот и всё. Ознакомившись с мелочами, Кира  решила, что подобное приключение особого труда не составит, и к тому же, в газете давненько не было ничего о модельном бизнесе.  А значит,  если даже всё это Ромкин бред, она сможет из этого сделать классный материал, что само по себе замечательно, пока Ирочка Кунина раскачается  после поездки в Москву,  материал о киевском бизнесе моды  уже будет на столе шефа.



47






Подойдя к  воротам агентства «Цезарь», журналистка  протянула в окошко своё удостоверение и попросила  вызвать  Юрия Леонидовича Левчука. Когда ей вручили телефонную трубку, она долго  объясняла, что готовиться  большой материал  о модельном бизнесе, что её, как журналиста, очень интересует, как попадают в модельный бизнес и как становятся  настоящими королевами подиума. К тому же, если он знает, сколько стоит  косвенная реклама в газете, то он может  представить себе выгоду, поскольку интервью будет опубликовано совершенно бесплатно.  После недолгих  переговоров, ей было разрешено пройти. Но, пока она общалась по телефону, пока кокетничала с охраной, Ромка прополз  под окном и юркнул в сторону  небольшой беседки. Он почти прополз вдоль забора, затем выпрямился, и как ни в чём не бывало, прошагал уверенной походкой к зданию. Его  никто не заметил, а если и заметил, то, подумал, что он один из   фотографов, стилистов или модельеров, которые постоянно шатались по территории агентства.  В общем,  Когда Юра  вышел во двор, его бывший друг уже находился у входа в заветный зал. Увидев Киру, директор агентства подумал, что где-то её видел, но его настолько занимала мысль  о газетной статье, что  всё остальное отошло на задний план. Он думал о том,  что бы  втиснуть в газету пару хороших фотографий – это будет просто удачей.  Ему даже привиделось  заглавие   «На мировой арене - «Цезарь».  Не поймёшь этих журналистов, то ходишь за ними, просишь, платишь деньги – и никакого толку. То сами нарываются, уговаривают. Да-а! Сегодня был его день! Это точно. По этому поводу настроение  у Левчука было отменным и расслабленным. Он привёл  молодую журналистку в зал, предложил ей выпить вина, и спросил, что именно она хочет знать о его бизнесе. Он долго и пространно рассказывал о своих подопечных, как тяжело находить талантливых девочек, о том, как  из обычных простушек создаются  «венеры», сколько труда уходит на обучение. И что совсем недавно  на одном из  прэд а портэ  на его моделей засматривались ведущие модельеры мира! Но ни одна из девушек не поддалась  на западные приманки. Все вернулись на Родину, где  продолжат сотрудничать с отечественными мастерами. А ещё он  развил тему о том, что в его стране нет, к сожалению, спортивной моды. Что показ спортивных моделей, как нельзя лучше укрепляет  стремление заняться спортом, а ведь это решение проблемы здоровья нации! Как отучить молодежь от дурных привычек?  Как заставить заняться спортом,  привлечь здоровому образу жизни?  Показами  мод! Их любят все и смотря почти все! Пусть бы показывали не только вечерние туалеты и костюмы для бизнеса. Пусть бы на подиум выходили девушки- лыжницы, на пример. Или может быть девушки-теннисистки.
Юрия  поглотила только что пришедшая ему в голову тема. Он  рассказывал Кире, что спортивная одежда может быть и сдержанной, и сексуальной. И что дело только за отечественным производителем, который никак не наладит производство красивой спортивной одежды. Более того, он пообещал, что если таковой отыщется, он будет бесплатно демонстрировать  его продукцию. О методе обучения он тоже сказал немало. Оказывается, в этом зале находится четыре! Видеокамеры. Они снимают девушек во время  репетиций, после, такая кассета выдаётся каждой на дом, что бы смотреть и замечать собственные недоработки!
-Очень удобно, закончил беседу Юрий. Ведь не видя себя со стороны, ты уверен, что всё делаешь гениально, и только  взгляд на себя, как на чужого человека делает возможным  исправлять собственные недостатки. К тому же исчезают ненужные реплики «Я так не делаю».  На прощание Кира попросила проводить её до ворот. Юра поднялся  и вышел вместе с ней. Перед самыми воротами он предложил довезти её до самого дома или до редакции, как будет угодно. Кира заверила, что это совершенно не обязательно, что она живёт недалеко от метро,  да  к тому же её укачивает в автомобилях.
Распрощавшись с директором «Цезаря»,  журналистка зашагала по улице, затем, повернув за угол, остановилась неподалёку  от трансформаторной будки и стала ждать. Через несколько минут она увидела, как через забор перелетела  чёрный целлофановый пакет для мусора и с грохотом брякнулся на землю. Кира подбежала и  быстрыми движениями запихнула его в свою кожаную сумку, и, как ни в чём небывало, пошла в сторону метро. Она  подождала у киоска с косметикой Ромку, и они поехали к нему домой. Им обоим не терпелось посмотреть, что именно было на драгоценной видеоплёнке.

Зоя Кудрина пришла с работы. По привычке заглянула в комнату сына.  Пока его нет,  разложив по местам разбросанные вещи, застелила покрывалом кровать. Затем, прошла на кухню. Поставила на плиту  сковородку, достала из холодильника два яйца, кусок обветрившейся колбасы и луковицу.  Взбив слегка яйца, она добавила в них  порезанный некрупными ломтиками  лук и колбасу. Посолив полученную массу,  вылила её на раскаленную поверхность,  накрыла крышкой. Это блюдо сын называл «Бешкеметом». Оно  было чуть ли не единственным, которое готовила вдова Кудрина. Раньше, когда муж был жив, она с удовольствием бралась за различные разносолы, готовила по переписанным у подруг рецептам, балуя домашних то пирожками, тортами и запеканками. Но после смерти мужа кухонная возня начала вызывать у неё  небывалую тоску. Яичница,  макароны, картошка или колбаса – это  и всё, чем она питалась, и чем кормила сына.  Залив  пакетик чая  кипятком, Зоя  накрыла чашку блюдцем. Поставив на стол сковороду с похожей на подошву едой, намазав чёрный хлеб  бутербродным маргарином, принялась за ужин. Она заканчивала  есть, когда  в квартире появились Роман с Кирой.  Это было что-то новое. Сын, обычно, не приводил девушек в дом. К тому же, по голосам было слышно, что молодые люди  в прекрасном расположении духа, они  о чём-то весело болтали, над чем-то смеялись. Заглянув на кухню  и поздоровавшись, заперлись в комнате. Зоя   от неожиданности замерла. Таким она не видела своего ребёнка довольно давно. Она даже отвыкла оттого,  что он может весело и непринуждённо общаться,  будучи при этом трезвым. Если эта девушка так повлияла на него, вот было бы хорошо, что бы они жили вместе, - думала  Кудрина,  -  жаль что не удалось рассмотреть её получше.  Нарушая собственное правило, Зоя Константиновна, постучав, заглянула в комнату сына.
-Может вам чайку, или поесть приготовить? - робко спросила она, при этом внимательно посмотрела на гостью.
-Если можно, через часик, хорошо, мам?
Зоя поджала губы, и вышла. Как давно её собственный сын не говорил ей «мам». Он вообще очень давно с ней не общался. Она начала вспоминать, когда же в последний раз они вообще разговаривали. И не могла вспомнить.  На все праздники, она обычно уходила к бывшей сотруднице, пенсионерке Майе Филипповне. Та тоже была вдовой. Её дети  несколько лет как уехали в Америку, а она ехать отказалась. Дети её не забывали, и к каждому празднику умудрялись передать гостинцы.  Разложив иностранные вкусности по вазочкам и тарелочкам, Майя Филипповна  приглашала  подругу к себе на  праздники. Так вдвоём они и проводили время, сидя перед телевизором и вспоминая светлые дни своей жизни. Вернувшись на кухню,  Зоя подумала, что не мешало бы к чаю приготовить что-то сладкое. Заглянув в холодильник, она увидела, что там стоит пакет кефира. Вот и ладно, значит будут оладушки, но как их готовить-то? Забыла.  Сначала кефир, затем – сода,  яйцо, соль, сахар и мука. Но, сколько? Надо бы позвонить Маечке и спросить у неё рецепт. Надо же, совсем забыла, как делаются обычные оладушки.  Ну, ничего, может с этого дня  всё наладится. Может Ромка женится, найдёт работу, у него будут дети, и она опять, как раньше, будет печь, жарить и варить...

Ромка с Кирой были в  растерянности. Глядя видеофильм, они понимали,  что значило для Эльки это кино. Во-первых,  супермодель  фирмы «Штраль»   рассказывала, что её  фирма  производит откровенно дерьмовую продукцию. Что  эта фирма практически банкрот, поэтому рвётся на восточный рынок, что бы поправить финансовые дела, и что Эльку выбрали лицом фирмы только потому, что ей не нужно платить  столько, сколько этого требуют международные расценки. И что все эти конкурсы – чистейшей воды надувательство. Если «прокрутить» такие откровения по телевизионным каналам,  то  на знаменитой западной фирме можно  будет поставить крест. Но самое интересное было дальше. Кадр сменился, на подиуме танцевала Элька, она была абсолютно голой. Ни  намёка на одежду, камера взяла крупным планом её лицо –  на лице какая-то  неестественная идиотская  улыбка, глаза широко раскрыты и глядят в пустоту.
-Красивая тёлка, твоя подруга. Но, по-моему, это скорее пособие по гинекологии, выразил своё мнение Кудрин и отвернулся.
-Ты что, не видишь, что она не в себе? Это придурошное  выражение лица, эта придурошная улыбка. Нет, это видать сделано под таким кайфом, что и представить страшно. Интересно, чем это её так накачали? Ой, смотри, тут и твой друг любезный появился. Та-ак, такое даже я смотреть не могу…
Колбушкова  порылась в сумке, взяла из пачки сигарету, и подошла к окну.
-Что скажет наш журналист?», - поинтересовался Роман, - зачем вся эта порнуха им нужна? Ну, про фирму – ясно. Кому-то очень не хочется, что бы «Штраль» на  нашей территории обосновалась. Но зачем Эльку  так подставлять? Неужели  одного интервью мало?
-Наверное, мало.  Наверное, решили, что бы она была не железная  Элеонора, а обычная  уличная девка. Мол,  вот какие дешёвки, сотрудники у этой фирмы. А если это не ложь, то всё остальное – тоже.
-Ага, значит, если они врут, то и зарплату  сотрудникам платить не будут.  Это для нашего человека яснее ясного. Сколько предприятий работает в долг перед рабочими?  Слушай, а за сколько можно продать эту кассету? Как ты думаешь, тысяч на сто потянет?
-То, что не меньше, это уж точно. Но, так, Ромка,  я этим заниматься не буду – подруга всё-таки. А ты можешь предъявить кассеты, и получить  энную сумму. Половину тебе, половину – мне. Ясно? Значит, я завтра позвоню ей и скажу, что у тебя для неё есть сюрприз.  И если  она с тобой не встретится, то меня зовут Василий. Ну, ты поторгуйся, для проформы, и на полтиннике  остановись  Ладно? А сколько кассет ты взял?
-Четыре. Они лежали возле видака. Я по номерам смотрел. Вот, одна, вторая, третья и четвёртая  была вставлена в систему.
Колбушкова начала перебирать кассеты. Она посмотрела на цифры, написанные чёрной шариковой ручкой. Одна, вторая… Цифра « 3  была написана как-то странно. Приглядевшись, Кира увидела, что это вовсе  не «3» , это "5». Открытие  словно кипятком, ошпарило её. Если есть ещё одна кассета, то ни о каком выигрыше не может быть и речи. Значит. Можно наклепать ещё десяток подобных копий.  Вот идиот, не мог посмотреть внимательно.  И что теперь делать? Третий раз ему туда идти – безыдейно. Значит, сума, так заманчиво промелькнувшая перед глазами, начала таять,  как  упавшее на асфальт мороженное.
 Пожалуй, лучше не описывать, какая сцена разыгралась между партнёрами. И какой обмен комплиментов  происходил между ними минут двадцать. Но, делать было нечего, и они принялись гадать, как так вышло, что одной кассеты не оказалось на месте. Версия первая,  выдвинутая Кирой, была такова, что  бесценный документ под номером три отправили шефу в сейф. А, может быть, когда  Левчук хотел показать ей фильм о показе мод в Леоне, случайно взял   не ту кассету, а потом, опомнившись, не положил её на место, а сунул куда-нибудь «пока». А, вдруг, кто-нибудь ещё охотится за этим фильмом?
  Пока она тараторила, Ромка сидел молча в продавленном кресле  и  молча пускал сигаретный дым.
-Не суетись, сказал он. Если бы хотели украсть, то крали бы всё сразу. Если бы отдавали шефу – то первый экземпляр, там качество лучше. Скорее всего, второе предположение, кассету взяли случайно с места, и она сейчас находится в агентстве. И, это уже не твоя печаль, Кирюха!  Мы владеем информацией с подтверждающим документом. Поэтому, пусть не сто, но по 20 тысяч мы с тобой всё равно заработали. А там пусть сама думает, что ей делать. Эти  рассуждения  прервала Кира. Она сказала, что ей пора уходить домой, поэтому нужно решить, как дальше поступать с фильмом. Не долго думая,  Ромка посоветовал оставить одну кассету, а остальные уничтожить. Вот и всё. А  завтра он вызвонит Эльку и предложит ей  имеющийся товар. Чего ещё мудрствовать лукаво.

В это время в комнату заглянула Зоя Константиновна и предложила выпить чаю с блинчиками. От такого предложения у её сына чуть сигарета из рук не выпала. Он много лет не видел мать готовящей что-либо,  кроме яичницы.
Блинчики получились на славу, Ромка вспомнил своё детство, когда домашней выпечкой мать радовала их с отцом  чуть ли не каждый день. Правда, сейчас не было варенья, как раньше. Но даже посыпанные сахаром  они  были очень вкусными!  Кудрин вдруг подумал, что как здорово вот так просто сидеть на кухне, есть горячие, с пылу-жару блинчики, запивая  свежим чаем. И как было бы здорово, что бы  у него были дети,  мальчик и девочка. Они бы приходили к бабушке, а та баловала бы их чем-то вкусным.. Нет, пожалуй, после  только что увиденного, лучше пусть будут два мальчика Его мечты прервала Колбушкова, сказав, что  собирается домой.  Сложив  плёнку в сумку, спрятав сигареты, она начала искать зажигалку…

Гена  сидел в саду, и раздумывал, как   обезвредить  соперницу своей дочери. Честно говоря, эта затея ему не нравилась. Совсем не хотелось, что бы  Лилька начинала свою жизнь с  грязи и крови. Ну, ладно, если уж Вика решила, то так тому и быть. Он уже знал, как поступит. Завтра подкараулит  девку, и, прикинувшись пьяным, спросит о чём-то, а затем, сбив с ног,  когда она станет терять равновесие, сделает вид, будто пытается её удержать,  схватит за руку и  специальным приёмом вывернет  в локте, а когда она начнёт падать,  повредит ещё и колено.  Обычно  такого трюка  достаточно, что бы  человек пробыл в гипсе  больше месяца.  А это значит, пока она вернётся в Германию, пока выздоровеет, никто не станет рисковать, тем более, что после снятия гипса  такие вещи ещё долго о себе напоминают. Поэтому её место займёт молодая и здоровая девочка. Вот и всех-то дел. И, в общем, хорошо, что это всё произойдёт именно здесь, а  не дома. Там бы искали, узнавали, а здесь  пьяный – не новинка. Никого этим не удивишь.  Если всё получится, он сможет очень скоро  вернуться к жене и дочери. И больше никогда  не заниматься ничем подобным. После Марички всё его курьерство, связанное с деньгами, наркотиками, вечными конфликтами и кровью, стало невыносимым. После того, как её не стало,  он один только раз отследил товар. Больше  не ездил, да и Вика согласилась, что они вполне могут обойтись без этих командировок. От этих мыслей его отвлекла баба Маруся.
-Слушай, Геночка, это не тебя ли выглядывает такой хлопец, худой и плюгавый?
-Баба Маруся, как это «плюгавый»?
-Это, когда  не на мужика похож, а на глиста в обмороке,  объяснила старуха, -  я его уже третий раз вижу за сегодня. Первый, когда ты только приехал, он через калитку заглядывал. А сейчас  тоже прошёл мимо, и так внимательно посмотрел на дом, а перед этим, я в магазин выходила, так он у  старого столба стоял, будто вычитывал объявления.  Он такой, вихлястый, в джинсах и в  трико чёрном.
-Не трико, а футболка, поправил постоялец.
-Может он в ней и в футбол играет, но она  трикотажная, вот и называется «трико» с длинным рукавом. Такое хорошее русское слово «трико», чего его менять?
Гена рассмеялся, ему очень понравилось выражение про русское слово. Поблагодарив за информацию, он вышел из дома. Пройдя  по кривым маленьким улочкам, он наткнулся на легковую машину, которую  заметил ещё  возле ресторана Гайсинского.  Его тогда удивило, что в обычном «Жигулёнке» бежевого цвета  так глухо тонированы окна. Открыть эту  модель не составляло никакого труда. Забравшись на заднее сидение, Кутепов решил обождать, владельца. К счастью, его ожидание не продлилось очень долго.  Хозяин, напевая какую-то мелодию,   открыв дверцу,  не оборачиваясь, сел за руль.  Едва  вставив ключ зажигания, он  почувствовал  на шее холодное лезвие.
-Маленький, ты  меня  должен знать, а вот я тебя не знаю. Из новых, что ли?  У Юлика был  в своё время о-очень талантливый человек.  Безруким называли. Так вот он меня очень хорошо знал, и поэтому следить за мной не взялся бы. Зачем это Гаю?
Гена умел  разговаривать с  подобными людьми и ему  не составило особого труда выяснить, что Гайсинский с его  модельным партнёром закрутил долгоиграющую  мульку, что к этому делу каким то образом приплетена  девка из Германии. И что при помощи этой девки  они хотят прободаться с заграничниками. Каким образом и зачем – он не знает. Ещё утром Юлик позвонил, и велел  рассказывать о всех сегодняшних Гениных посещениях. А час назад велел обыскать комнату и найти все имеющиеся видеокассеты, если таковые найдутся. А поскольку ничего такого  обнаружено не было, то можно быть свободным. Когда понадобится  – сообщат. Вот и всё.  А ещё ему нужно было следить, чтобы Гена не навредил одной тёлке с Троещины. Её фотографию ему показал  хозяин, и  велел, если что, защитить  барышню всеми мыслимыми и немыслимыми средствами. И  всё!
Кутепов усмехнулся, очевидно, защищать следовало фрау Фальк. Надо же, и зачем это  Гайсинскому  устраивать  такую защиту? Нужно срочно позвонить Вике и  рассказать обо всём услышанном.
 Предварительно объяснив наблюдателю,  что про их разговор лучше помалкивать, Гена вышел из машины. Вернувшись во двор, он набрал Викин номер телефона, и  рассказал только что полученные новости. Жена, помолчав немного,  пообещала перезвонить,  и положила трубку. Телефон зазвонил часа через два, и нежным шёпотом, ему сообщили, что,  вполне вероятно, на примете есть ещё одна модельная красавица, которая обещала с  Юлием Кимовичем поделиться.  Скорее всего, это обыкновенная борьба за победительницу  и её деньги.  Поэтому, Гене просто необходимо  закончить всё, что  было задумано с самого начала. И, если Гайсинскому нужно убрать конкурентку – они ему помогут. Если у него другие планы – они здесь ни при чём. Единственное, что требовалось от мужа, – предельная осторожность, поскольку  воевать с  такими людьми, как Гай было безумием. Всё! 
Это значило, что Гена переоденется и отправится  во двор злополучной красавицы, и если всё пройдёт как надо, то через день  вновь откроет свою мастерскую, и будет возиться с железками, а не с людьми.

…Если бы  это была обычная копеечная зажигалка, Кира ни за что бы в жизни не искала её так долго. Но эта был подарок  бывшего друга, золотая безделушка с монограммой. Любовь прошла, а  вещичка осталась, приводя в восторг хозяйку, всякий раз, когда ей хотелось закурить.   Колбушкова начала вспоминать, куда она могла задеваться. А-га. Кажется вспомнила. Когда с Ромкой решили, что четыре кассеты – это многовато, они три раскурочили, а одну  оставили, что бы продать Эльке. Для этого, сперва были расколоты пластиковые кассетные коробки, затем  порезана ножницами плёнка, а для большей надёжности, часть плёнки  они подожгли, сложив в пепельнице обрезки. Вот тогда-то Кира и достала зажигалку, а затем положила её на спинку дивана, а любимая вещица возьми да соскользни.  С трудом протиснувшись в  тесное пространство, журналистка  нашла, что искала и, не вылезая, положила  искомый предмет в сумку.  Но, когда она собралась уже выбираться, дверь открылась, и какой-то незнакомый голос сказал:  «Никого. В комнате чисто. Можно разговаривать». Кира замерла.  Прокравшись к краю неожиданного убежища, она  осторожно выглянула. В дверях стоял человек средних лет,  высокого роста. Лицо рассмотреть было сложно, оно было наполовину отвёрнуто. –«Тащи  её в комнату, а  сыночка оставь в кухне» услышала  молодая женщина и обмерла -  ей показалось, что « её» это относится именно к ней.  Но Кира услыхала как на кухне упало что-то тяжёлое, затем это «что-то» поволокли по коридору.  Затем Ромку спрашивали о кассетах,  ему обещали никого не трогать, если он все  отдаст.  В эту минуту прятавшаяся за диваном решила, что единственным для неё выходом может быть балкон. Она проползла к другому концу дивана, выглянула из-за спинки, и никого не увидев, выскользнула на балкон.  Опустив голову, она увидела, что балкон этажом ниже закрыт красивой решёткой. Это оказалось очень кстати. Быстро перемахнув  через перила, Колбушкова  начала спускаться вниз.  Это оказалось не так сложно, как она думала.  «Хорошо, что я не толстая, а то, могли бы прутики-то  и не выдержать» - почему-то пронеслось в её голове. Но, к сожалению, решётка закончилась и спасительной открытой двери не обнаружилось.  Кира посмотрела вниз – там был обычный балкон, без стёкол. Один из редких случаев, когда голые перила не переделывались  жильцами.  Зацепив ремень сумки за железную загогулину, беглянка, держась за неё руками,  опустилась ногами на перила, а затем прыгнула на спасительный пол.  Почувствовал под ногами твёрдую почву,  журналистка огляделась. Возле неё стояли аккуратно  поставленные один на другой старые  стулья. Влезши на один из них, она  расстегнула ремень, и стащила сумку. Посмотрев вниз, она увидела  двух человек в коротких куртках, которые стояли у парадного. Только сейчас ей стало страшно. Подними они голову – и весь побег был бы замечен. Да и сейчас, когда балкон просматривается со всех сторон, её могут заметить в любой момент.  Колбушкова   заглянула через стекло  в комнату – там было пусто.  Потолкав дверь убедившись, что та закрыта  только на нижний шпингалет, она вытащила кассету из сумки, затем, резким движением  выбила небольшую дыру в стекле, через которую просунула руку и открыла дверь. Выйдя в коридор, и увидев на полочке у зеркала телефонный аппарат, набрала «0-2».
 « Скорее, прошу вас, почему-то шёпотом проговорила она, - в нашем доме убивают человека. Фамилия Кудрин, Оболонь, адрес  не помню, а вот номер квартиры – 56. Это соседи говорят. Почему, если соседи, то не знаю адрес? Я новый сосед, слышала крики и видала бандитов. Да, какие там шутки, девятиэтажный старый дом возле станции метро, он один здесь такой. Кириенко моя фамилия, но она ни о чём не скажет! Приезжайте немедленно, пожалуйста».
  Повесив трубку, журналистка немного подумала и набрала телефон Мити. Едва услыхав от Киры о случившемся, он спросил, откуда она звонит и звонила ли она в милицию с этого телефона.
-Значит так, подруга задушевная,  попытайся свалить с этой хаты, как можно быстрее! Куда хочешь! Позвони к соседям, что ли. Я сейчас выезжаю. Ну ты и вляпалась.!
 Кира  вышла  на лестницу.   Она поняла, что следует бежать и очень быстро, иначе,  даже страшно представить, что с ней сделают, если поймают. Она начала спускаться по лестнице  вниз, но, вспомнив  о здоровенных детинах у выхода, остановилась. Вот теперь, страх застучал в её висках, а сердце  будто замерло. Ей стало ясно,  уйти обычным путём  невозможно,  её узнает охрана или кто-нибудь из модельного агентства – тогда уж  точно не придётся обсуждать  тему статьи в следующем номере. Поднявшись на второй этаж, она вдруг увидела, что дверца в мусоросборнике оторвана. «Сломаю ноги, но останусь живой» - решила   Колбушкова и  полезла в зияющую дыру.  « А если бы я поправилась хотя бы на пять килограмм, то не пролезла бы» - мелькнуло у неё в голове во время короткого падения

К счастью,  мусор сегодня не вывозили, поэтому она шлёпнулась на скользкую кучу воняющих  отбросов.  «Ну надо же,  даже ноги не подвернула, а думала, что поломаю, такой страшный момент, а в голову лезут какие-то дурацкие мысли» -  отметила  про себя журналистка и выглянула в  давно немытое окошко полуподвала.  Недалеко от парадного стояла тёмная  машина. Интересно, это бандитская  машина, или  просто так стоит?

Колбушкова  ещё раз набрала телефон Мити, и шёпотом попыталась рассказать  коллеге о своём месте нахождения и о том, что Ромку, скорее всего, убили, а она, спрятавшись  в мусорной куче, сидит и ждёт, чего - неизвестно. По крайней мере,  ясно  одно: или её тоже убьют, или Митя явится ей на помощь. Но, самое интересное было то, что Кира не знала адрес дома, в котором находилась. Она начала объяснять, как они ехали от метро на автобусе, как сворачивали. Самым важным  объектом, который она запомнила, была синего цвета бойлерная,  находившаяся рядом с невероятной длины домом. К сожалению, Канашкин тоже не запомнил адрес, когда диктовал его Сергееву.  Он порылся в своих записях. Ничего не было. Тогда он позвонил Сергееву и попросил продиктовать место проживания  Кудрина, выданное  вчера вечером.  Затем он перезвонил в  районное отделение милиции,  представился и  рассказал, что по такому-то адресу совершено преступление. Если «оперативка» успеет выехать незамедлительно, то возможно пары трупов придётся избежать. Отметив про себя, что связи с милицией имеют свои, довольно немалые преимущества, Митя, словив такси, поехал спасать боевую подругу, которая, трясясь от страха, сидела всё в том же подвале, спрятавшись за толстой трубой, из которой время от времени вываливались то картофельные очистки, то старый заплесневевший хлеб, то всевозможные объедки. Собственно, спрятаться в этой комнате было некуда. Она прекрасно понимала, что если начнут искать кассету и додумаются заглянуть в помещение для мусора, то ей конец. Небольшая куча,  распластанная на полу,  не могла  полностью спрятать человека, поэтому Кире пришлось  нагрести из отходов кучу повыше,  Присев на корточки, прижавшись между трубой и стеной, она надеялась, что её не будет видно  ни из двери, ни  из окна. В такой позе она оставалась около получаса, поэтому, когда в дверях появился Митя, Колбушкова не смогла сразу встать – ноги затекли и не слушались.  Она выглянули из-за своего убежища, и, убедившись, что это коллега, каким-то чужим писклявым голосом  проговорила «Ой, помоги».

На улице в вечерних сумерках  стояла две «Скорых помощи» и две милицейские машины. Митя подошёл к  одной из них и заглянул в кабину. Пообщавшись несколько минут, он  сел на заднее сидение, и пригласил это же сделать и Киру. Оказалось, что милиционер ему знаком, поскольку неоднократно давал интервью и позировал для фото на одном из городских мероприятий.  Они разговаривали на отвлечённые темы, пока из парадного не вышли санитары,  выносившие на  первых носилках Кудрина, на вторых его мать.  Кира попыталась выскочить из машины, но Митя, схватив её за руку, прошипел  на самое ухо:  «Тебе, действительно мало на сегодня? Сиди и делай вид, что приехала  со мной по заданию газеты». Он  спокойно вышел из машины и подошёл к старшему  группы.
-Что-то  особо интересное?
-Ничего особенного. Несчастный случай. Может мать и откачают, а вот сына – вряд ли. ПДЗ.
-Он что, был наркоманом?
-Не похоже, алкашём был, это да. А наркоманом – нет. Но, может решил попробовать. Не ясно ещё. А женщина, видать, когда принимала ванну,  захлебнулась, может сердечный приступ. Сейчас сказать сложно. Её  реаниматологи откачали. Сейчас отвезут в больницу, и уже завтра допустят следователя. А вот на счёт парня – сомнения меня берут, очухается ли.
-Для криминальной хроники не очень то и интересно, хотя, если им помогли  отправиться в мир иной, тогда становится интереснее, - кивнул Митя в стороны носилок. Ну, мы пошли, за  фотографиями я завтра к вам курьера пришлю, а может сам подъеду. Так, вы думаете, без помощников обошлось?
- Вот журналюга! Вечно тебе мальчики кровавые в глазах  мерещатся. Жизнь намного скучнее, чем ты её выпячиваешь в своих статьях. Скажи, почему бы  алкоголику не перейти на другой кайф?  И почему бы, старой женщине не утонуть в ванной?  Никаких следов постороннего вмешательства  в квартире не обнаружено. По крайней мере – пока не обнаружено. Завтра, когда доклад экспертов ляжет на стол –  всё станет на свои места. А пока похоже на несчастный случай. Всё!
 Капитан милиции был раздражён  вмешательством посторонних. Он махнул рукой своим людям,  что-то выяснил у медиков и, сев в машину, уехал.
-Вот те и на…  Митя. Он что, издевается? Я же видела, что там были бандиты. Я слышала, как били маму Ромки. Я слышала, как она упала на пол. Я же бежала через балконы от кого? Как ты думаешь? От собственной тени? Лазила по балконам, чуть не   убилась, цепляясь за решётки, сидела за горой всякого дерьма, и всё это от собственной фантазии?  Ничего не понимаю…
-Ты мне, маленькая, просто нравишься. Фигню сначала делаешь, а потом предположениями занимаешься. Если  вы со своим подельщиком переползли дорогу одного из солидных  дядей, то с вами теперь будут работать профи, а не босота дворовая. И вообще, что может сказать опер, увидев картину, когда одна плавает в ванне, а другой заширянный до смерти?  Будет  орать  во всю глотку «Убили- убили!?» Зачем  лишняя головная боль? Несчастный случай, и все довольны. Точка.  Поехали  ко мне,  и там подумаем, чем дышать дальше…

Збышеку снилась всякая чушь. Сперва  почему-то это была большая собака, которая гналась за ним по тёмным улицам, затем -  какие-то люди пытались сфотографировать его лицо, а он этого не хотел. Затем – он с Элли  опаздывает на самолёт, они выбегают на взлётную полосу, но пилот  сворачивает в другую сторону, и они остаются стоять посреди поля.  Вдруг откуда-то раздался звонок.  Наверное, что-то случилось в аэропорту, думает во сне Збышек, но решает, что звук очень непривычный для аэропорта. Проснувшись, он  понял, что звонил  мобильник. Это был Митя. Он потребовал, что бы Сергеев немедленно приезжал к нему домой, иначе, его вылет в Берлин  вообще не состоится. Все попытки Лисовски отказаться от позднего визита к успеху не привели.
-Все объяснения на месте, но как знаешь, если тебе хочется добраться до родины Гёте, то собирайся и ко мне. Более того, думаю и Эльку не мешает взять с собой. Ты не балуйся, я не шучу. Здесь дело не на деньги, а на жизнь разыгрывается. Адрес, надеюсь, помнишь? - закончил разговор Канашкин. 




Делать было нечего, пришлось просыпаться. Хотя, если учесть, что всё равно ерунда всякая  мерещилась, то может это и к лучшему.  И что это Митя так разволновался. Неужели, действительно, всё так серьезно? Чует моё сердце, что звонок этого алканавта Ромки и зов Канашкина – связаны между собой. Ой, видать, добром это не кончится. И что, собственно, могло случиться?  Непонятно. Хотя ясно одно  - ехать всё-таки придётся. 
Позвонив своей подопечной и сообщив,  что бы она через час была готова,  детектив начал сборы. Очевидно, с гостиницей придётся распрощаться. Встречать рассвет, к сожалению, придётся у Мити. Наспех собрав вещи,  заварив на последок кофе,  молодой человек  сел в кресло и осмотрелся, ничего ли не забыто. Вроде бы всё взял. Достав из полупустой пачки остатки печенья,   скомкал обёртку и бросил её в мусор.  «Будем считать это поздним ужином, или ранним завтраком» - подумал он. « Хотя, нет, это у кого-то из писателей уже было. Лучше назвать такую трапезу « Ночной перекус»  -  сказал сам себе вслух. Выйдя в холл,  Сергееву пришлось долго объяснять дежурной, что он согласен платить неустойку, но ему срочно нужно выезжать, поскольку поезд на  Красноярск уходит через три часа, а он не посмотрел сперва на день отправления. Вот и получилось, что  когда позвонила жена и сказала, что будет встречать его на вокзале, до него дошло, что билет взят на другое число. Поэтому  никак нельзя ждать утра. Для успокоения ему пришлось подниматься к себе в номер и сдавать всё дежурной по коридору.  И только убедившись, что в комнате странного постояльца полотенца, коврики, стаканы и постельное бельё на месте,  а взрывные устройства отсутствуют, ему позволили    рассчитаться. Правда, не обошлось и без  чаевых, так сказать,  за  беспокойство в неурочный час. 
Благодаря быстро взятой машине, Сергеев через минут сорок  сидел в Митином большом и неудобном кресле,  а в горле стал  большой ком, который не то что разговаривать, а и дышать мешал. Он слушал Кирин рассказ, который под конец стал совсем бессвязным. Дело в том, что Канашкин сразу после того, как привёл коллегу к себе домой, не долго думая,  заставил  её выпить большую рюмку водки. Но поскольку одной  дозы оказалось маловато, ему пришлось её  удвоить, а затем и утроить. В общем, заканчивая рассказ,  боевая подруга отключилась. Подложив под её голову подушку и накрыв пледом, Митя  взглянул  на   Элькиного  охранника.  Им двоим  предстояло решить,  кому и зачем всё это нужно.  По предварительным Митиным наблюдениям, это было выгодно  трём  деятелям. Проштудировав газеты и интернетные выступления, он нашёл  одного депутата, занимающегося текстильным бизнесом, и двух деловых людей, которые связаны и с моделями и со спортом.  Если касаемо депутата, то   одно из его занятий -  скупать  команды, которые  со временем выходят на мировой уровень. Здесь же – «продажа» игроков зарубежным клубам и  всякое другое. Второй – человек бизнеса. Большая фабрика спортивной обуви в одном регионе страны, в другом регионе – одежда и   экипировка. Где-то под его началом частные фитнесс-клубы. Заключил контракты с различными зарубежными фирмами, и большую часть  своей продукции отправляет за границу.  К тому же, он и с  президентом на дружеской ноге. Вот теперь остаётся третий. Сеть модельных школ и один  большой ресторан. Самых перспективных красоток он отбирает, забирает в столицу и «сдает в аренду» агентствам с мировым именем. Кто попроще и главное – посговорчивее – в  европейские бордели. И хотя эта новость мелькала на уровне слухов, Митя отнёся к этому более чем серьёзно. Кстати, попасть к нему в школу – считается большим везением, и хотя это стоит не дёшево,  туда стоят очереди. Может, ему захотелось, кого-то из своих девочек пристроить в «Штраль»?
Что интересно -  если  первые два всегда были на виду, то вот третий, под чьей крышей всё это произошло,  очень тёмная личность.  Как-то вынырнул из функционеров средней руки, чем занимался раньше – непонятно… Но, мне  кто-то говорил, что он с криминалом был раньше связан, рэкетом управлял. Бандит, одним словом, в законе.

-Очень хорошо! Ну, и для чего же кто-то из них начал шантажировать  ещё не состоявшуюся звезду  спортивной фирмы? И зачем им нужно  интервью,  да ещё и с порнухой?  Интересно, чем это может для Элеоноры обернуться?
- Меня сегодня задолбали  умными вопросами.  Сперва Кира, затем – ты. Наверное, что бы у мужа отбить? А как ты думаешь?
- Точно так же, - съёрничал Збышек, -  Но кому бы то ни было, это выгодно на столько, что уже убили троих человек. А если нужно будет – убьют и больше.
- А это значит, что завтра же следует вылетать в Берлин, продолжил Митя.-. Или  во Франкфуркт – без разницы, лишь бы отсюда подальше.
- Ещё один умный. А как ты думаешь,  милый, - не будут ли вас ждать именно в аэропорту?
- И что они там сделают? Людей – тьма!
- Ой,  ну, ты и наивный. Такое впечатление, что только что родился.  Льнуть кислотой в глаз – много времени не нужно.
- Её уже и так дерьмом полили сверху донизу. Никакой кислоты не нужно.
- Да, только кассета находится у нас, а не у них. Мне, кислотой брызнут, а её снова  на подиум снимать потащат. Будь спокоен, это не займёт так много времени. И если  в первый раз сорвалось, то во второй они будут действовать куда более жёстко.
- Тогда, Элли придётся отказаться от  контракта.
- Тогда, с чего её муж мне платить будет? Если она сейчас откажется -  то с долгами до конца своих дней не рассчитается. А  если при наличии такой или ещё какой кассеты пойдёт выступать – то  контракт опять же – провалится.  Поэтому, очень хотелось бы не допустить, что бы её опять сцапали. А для этого необходимо,  как минимум, выехать за пределы страны. И при чём, чем тише, тем скорее вернёмся  в Германию.
- Слушай,  комиссар Пронин, у меня есть  машина. Не особо какая,  конечно, но за границу выехать можно. Если хочешь, давай я вас отвезу в Польшу. А из Варшавы или из Кракова вы уже и сами доберетесь. Ну как, идет?
- Сколько это будет стоить?
- Сто  тысяч! Не в гривнах, конечно же. Во-первых – кассета.  Во-вторых – транспортные расходы. Звони  своей звезде, и пусть решает!
- Ну, ты, можно сказать, рвёшь подметки на ходу! Такие деньги и на ровном месте! Да и спит она сейчас, после таких-то приключений.
- Слушай, я человек не жадный.  Даже рисковый! Поэтому, если твоя  красавица выиграет  конкурс и получит контракт –  она перечислит мне на счёт эти деньги.  Поэтому звони ей, в машине отоспится. Сам ведь сказал «Чем тише…»!  Ведь если  им нужен компромат, то её обязательно пасут! Поэтому то, что она дома, а не на танцах – известно. И то, что она завтра утром сядет в чью либо машину – станет тоже  известно.  Поэтому, давай,  пусть собирает монатки. И что бы очень быстро.
 Збышек набрал  знакомый номер телефона. К трубке долго не подходили. Затем, женский  сонный голос недовольно  пробормотал что-то вроде «какого чёрта». Затем к трубке позвали Элеонору. Как оказалось, она не спала, а беседовала с отцом и братом  на кухне. А не подошла к телефону лишь потому, что не слышала его, поскольку аппарат был в  комнате. Узнав, что ей следует немедленно собираться, Элька обмерла. Затем она скороговоркой начала объяснять, что должна хотя бы увидеть маму,  что именно из-за этого и разгорелся весь сыр-бор. Но, выслушав доводы Лисовски, она тяжело вздохнула и спросила, когда ей быть готовой. Она даже предложила выйти с отцом из  дома и ожидать машину у парадного. На что ей было отвечено, что выходить из дома без самого Саши Сергеева ей категорически запрещено.
-Я всё поняла,  буду через минут пятнадцать готова, -  закончила  она разговор.
 Зайдя на кухню,   Лео сказала, что ей следует немедленно сбираться. И что  с матерью ей в этот раз увидеться таки не придётся. Вадим Николаевич был очень расстроен таким поворотом событий. Он  мечтал, что перед операцией, придёт за женой вместе с дочкой. О том, что это будет самым лучшим подарком для волнующейся женщины. А тут  получается совсем иначе.   Он собирался спросить, нельзя ли всё сделать «по-людски?» Но, взглянув на  полные  тоски глаза своего ребёнка, промолчал. Собрав вещи,  Элька постучала в комнату брата и позвала его тихим голосом. Он жалобно посмотрел на сестру,  и, узнав, что она уже собралась в дорогу,  потёр  левое ухо. Эта привычка была у него ещё с детского сада. Когда он был очень расстроен, всегда тёр ухо.  Вот и теперь, встав взрослым, уже никогда и не плакал,  а ухо тёр, всякий раз, когда у него были неприятности.
- Ну, ты, как же это?  Только появилась… Ты что Джеймс Бонд  в юбке?  А, может, Элька, я с тобой поеду? Все-таки – на одного мужика больше. Вроде бы и надёжнее…   
- Эллли прижалась к брату щекой.  Она почувствовала жгучую любовь к этому высоченному мужчине, у которого была своя семья и ответственная работа. Она подумала, что всё равно не воспринимает его взрослым, потому что он для неё всё тот же мальчишка, с которым они наперегонки носились по даче.
-Спасибо, Вовка-морковка, следующий раз мы с тобой обязательно куда-нибудь поедем. А сегодня я должна одна. Будь!
-Может тебе помочь чем-то?
-Молчи и всё! Никому ничего не рассказывай. Когда-нибудь, когда я сама во всём разберусь, я вам с отцом всё расскажу, а теперь -  не знаю толком, что же происходит.
-Люлька, ты меня пугаешь. Слушай, давай я действительно с тобой поеду? Ты подумай.
-Ни в коем случае!   У меня и так есть провожатый. Не переживай, просто билеты   удалось достать только на ночной самолёт. Вот и всё! А так, всё в  порядке. Иди, ложись спать.
Брат скрылся за дверью, а сестра села писать матери письмо.  Написав две страницы, она отдала их отцу, собрала в  дорожную сумку  нехитрые вещи, на сумку положила сверху чемоданчик с деньгами, из которого вынула три тысячи.
-Держи, папа, это на всякий случай. Пусть будут у тебя.
-Ни, доню, нэ визьму. И нэ просы. Беры гроши з собою. У мене все е, а у тебе дорога важка буде.  Бэры гроши и нэ хвылюйся.
Через несколько минут в дверь постучались. Услышав голос Збышека и Киры,  Вадим Николаевич открыл дверь. То, что увидела Элька, было довольно забавно. На её  покровителе был надет плащ откровенно с чужого плеча, свисающий почти до пят. На Кире была  нахлобучена вязаная шапочка грязно серого цвета и широченный мужской свитер на три размера больше, чем  требовалось. В руке  Кира держала пол бутылки водки.
-Ну, чего смотришь? Нравлюсь? Впускай в дом скорее, не нарушай конспирацию, - проговорила весело подруга.
-Что это за маскарад?
-Ну, и скажи после этого, что я не знаю свою железную Элеонору? Я же сказала, что она спросит именно про маскарад? Говорила? Да? Ну, подтверди, да? Правда же?
- Да, Кира, да! Говорила, а теперь, меняйтесь одёжкой.   Элли, вам придётся переодеться во всё это  барахло. Причём, очень быстро. Если за тобой  следят, я повторяю «если», и не надо делать квадратных глаз! Лучше улизнуть незаметно, поэтому мы и разыграли такой спектакль. Пусть думают, что это одна и та же женщина зашла и вышла из парадного.  Может в гости подвыпившие друзья завалили.  Но пусть думают, что она – это ты.
- Хорошо, я переоденусь, но сперва вы мне скажите, что это за кассета и когда я могу её увидеть?
- Сегодня – нет,  качнул головой Збышек, как-нибудь попозже. Но, поверьте, госпожа Фальк, это очень плохая кассета. Компромат  такой, что места мало всем. Мужу,  лучше  вообще такого не видеть. Ни-ког-да! Но об этом мы ещё поговорим. А сейчас переодевайтесь и поехали, машина ждёт возле соседнего парадного. А Кира здесь переночует и завтра с утра поедет к себе. Да?
- Если надо, я её отвезу, - вмешался в разговор  Боровик. Во сколько тебе надо быть дома?
- Ну, часам к восьми. У меня завтра с утра планёрка, затем материалы нужно сдать и с шефом встреча назначена тоже на утро.
- Если хочешь, отвезу тебя прямо в редакцию, продолжил Вадим Николаевич
- Нет, спасибо,  лучше домой.
- Да, только надень  джинсы и свитер своей подруги. А если бы на тебе был ещё и парик чёрного цвета – то цены тебе бы не было.
- У Лиды есть чёрный парик. Правда,  там волосы длинные, не такие, как у тебя, доченька.
- Ничего, резать – не приклеивать. Если не жалко конечно, предложила Кира.
- Не жалко, ну купим другой парик. Если только  Эличке поможет – можно и не только парик изничтожить.
- Женщины быстро переоделись. Но поскольку  Кира была значительно ниже своей подруги, свитер был ей по длине почти в пору.  Понимая это, чтобы не заметили подмену, Збышек якобы шутя, внёс  рыжеволосую подругу в парадное на руках.  Такой трюк не давал возможности определить рост.
- Поцеловав ещё раз отца, затем – Киру, беглянка взялась за сумку.
- Э, нет, мадам, сумку придётся оставить. Возьмите только самое необходимое, и чтобы всё поместилось в один пакет, который вы спрячете под свитер.
- А деньги?
- Деньги вынуть из чемоданчика и в пакет, а лучше в два – так прятать легче. Понятно? Поторапливайтесь, быстрее, некогда. Я же вас просил – самое необходимое, а вы что? Ох, эти женщины, возмущался Збышек.
- Я поняла, извините, коротко ответила  фрау Фальк, я очень быстро. Она открыла сумку, прямо в коридоре выбрала самые необходимые вещи, сложила их в один пакет, деньги рассовала по трём  пакетам и частично – по карманам. Всё это было  спрятано под свитер и плащ сопровождающего.
- До свидания, папка, не бойся, ничего со мной не случится…
- Езжай Эличка, и как только доберешься до дома – звони. Я буду очень ждать.
- Хорошо, папка,  если только доберусь – обязательно позвоню.
- Ты это брось, а если хочешь, оставайся дома. Не езди никуда. Через неделю мать из больницы заберем….
Тут вмешался Сергеев, он приказал выходить и очень тихо подниматься на верхний этаж. Там, за лифтом был выход на крышу. Именно этим путём, через соседнее парадное, они и попали в квартиру к Боровикам.
Когда Элька, пригнувшись, шла по крыше, то, дойдя до дверцы соседнего парадного, молодая женщина остановилась и, взглянув на небо, замерла. Господи, какое в ту ночь было звёздное небо. Миллиарды ярких точек  усыпали поверхность тёмно синего бархата. Точно такая же звёздная ночь была в момент их отъезда из Украины. Тогда они ехали в  чужую страну,  не имея понятия, что же с ними будет дальше, она верила в одно –  жизнь станет лучше! А сейчас она едет в том же направлении и не знает, останется ли она вообще в живых.
Из  столбнякового состояния её вывел шёпот сопровождающего, который просил,  не мешкая спускаться к лифту.
-Более того, вы должны в лифте начать петь, смеяться и изображать пьяное веселье. У  самого парадного  будет стоять   старенькая иномарка. Сядете  сзади. Попытайтесь как можно реальнее изображать подвыпившую женщину. Может это и не нужно, может это всё и бесполезно. Но,  у бережёного больше шансов. Понятно?
Выйдя из дверей, парочка друзей, спотыкаясь и хихикая, подошла к машине.  Женщина, открыв заднюю дверь, плюхнулась на сидение, юноша, громко икнув, спросил, не заснёт ли она там, сел вперёд, скомандовав «А теперь, шеф, к Центру!»
В окне первого этажа зажёгся свет. Дворничиха бабка Катя, посмотрев на часы и проворчав, - «Почему  людям не спиться по ночам, и где они только деньги на такси и водку берут»,  попив отстоянной  воды из трёхлитровой банки, снова выключила свет и легла спать.


…Если себя настроить – можно не спать несколько суток  или не есть  полторы недели.  Гена это знал не по учебникам, а на собственном опыте. Он неоднократно пребывал в состоянии бодрствования несколько суток и не ел помногу дней. К счастью, выходил  из подобных ситуаций всегда очень просто. Ему было достаточно нескольких дней полного покоя и нормального питания. Причём он не нуждался в длительной диете, выходя из голодания, как это советовали врачи. Когда появлялась возможность – он ел  всё, но понемногу. Тем более, отвыкший от еды желудок  не требовал большого количества пищи. Немного подсоленная овсяная каша, сваренная на воде, была для него первым и самым любимым блюдом. После того, как не ел длительное время – овсянка кажется просто сказочным разносолом.  Через несколько часов, когда  проявлялось чувство голода,  Кутепов  съедал одну паровую котлету. А ещё через несколько часов мог есть всё, что ему вздумается. И, хотя Вика запрещала так поступать,  он   спокойно переходил к нормальному режиму.  Интересно, сможет ли он не спать несколько ночей сейчас? Ведь давненько не приходилось себя испытывать, -  так думал Гена, изображая бомжа, лежащего на детской площадке. Он видел, как к соседнему с Элькой парадному подъехала легковая машина, как из неё вывалилась пьяная парочка. Дама была видать, настолько «не в себе», что кавалеру пришлось буквально нести её на руках. Через некоторое время, они вышли снова, на этот раз барышня шла своими ногами, и не казалась  столь выпившей, как сначала. Что-то в её походке было странным. Но что?  По крайней мере, она не такая уж и пьяная, как хотела бы казаться, решил для себя наблюдатель. Он знал, что завтра из второго парадного выйдет молодая женщина, которая   ближайшие пол года  не сможет передвигаться без посторонней помощи.  Ну что ж, наверное, так и надо. Сила у сильного. Нечего было ездить перед соревнованиями, нечего было теряться. А в жизни всё так: или ты кого-то, или тебя кто-то. Поэтому его кровная обязанность уберечь Лилечку от подобных сюрпризов. А что для этого нужно? Да совсем ничего – деньги! И чем больше, тем надёжнее. Честно говоря, ему совершенно не нравилась перспектива калечить молодую и здоровую женщину, но тут уж выбирать не приходится, между своей и чужой   есть, как говорится, большая разница.  Тем более,    не убивать  же её собирается! На молодом теле   заживает, как на собаке. Крепкая, здоровая  - выкарабкается. .. С такими неприятными мыслями ожидал Гена, когда выйдет из дома Элеонора. Хорошо  если она выйдет с утра, а если днём, когда много людей, тогда дело осложняется. Для этого был разработан немного другой план. Но, будем надеяться, что до него дело не дойдёт. Хорошо ещё, что вчерашний  юликовский  холуй  разболтал, что она сейчас дома. А то если уедет -  вся поездка коту под хвост. Значит, завтра. И всё! И домой, в свою мастерскую. И пусть  Вика злиться на него дальше, эта работа ему нравится. И даже если они разбогатеют до невероятности, у него всё равно будет свой автосалон. Пусть более высокого уровня, но автосалон. С  машинами, как-то проще, чем с людьми. Он даже вспомнил, как в первое время их пребывания в Германии, жена шутила « Ты будешь  лечить машины, а я  чинить людей». Так и вышло.  Но как  только подвернулся этот проклятый соблазн заработать несколько миллионов, всё пошло  кувырком.  Сразу замаячили какие-то сногсшибательные возможности,  и решением всех проблем оказалось всего то  сломать ноги-руки какой-то девке… 

Гайсинский носился по кабинету мелкими  прыгающими шажками. Он всегда, когда начинал нервничать, переходил  с шага на рысь.  Сделав несколько кругов, он подскочил к  Юрию,  сидевшему на стуле возле стола, и  со всего размаху  опустил свой небольшой кулачек ему на голову.
- Идиот!   Твою мать, пришибок!  Я тебя ничему не учил?  Ты когда-нибудь научишься жить мозгами, или они у тебя так и будут  валяться в заднице?  Ну, надо же, все кассеты упустил!  Все!
-Я же сказал, что одна осталась. Правда она не полная, там танец не до конца получился,  порнухи совсем нет  и запись не очень качественная. Плёнка  была бракованная, поэтому   видак   зажевал. Я эту кассету не убил, а спрятал. Вот она и уцелела.
- Я бы тебя зажевал и спрятал!  Да так бы спрятал… во век бы никто не нашёл! Ну ладно,  так что на этой плёнке видно?
-Да всё видно. Интервью полностью вышло.  Потом, как я говорю, покажи, в каком ты виде перед твоими своим шефом танцуешь? И часть, когда она голой  выдрючивается.  Единственное, с этой кассеты нельзя ничего переписать,  брак самой коробки и плёнки. Я же вам давно говорил, на дигиталку переходить надо! Диски надёжнее и качественнее. А вы – потом, не до того.
-Как ты мог не проверить,  каждую кассету? Да ты под микроскопом должен был   всё просмотреть!  И что я теперь буду делать с этим огрызком?
- Интервью – есть. Уже хорошо. А  дальше -   по плану… В аэропорту договоримся с нашими людьми,  в карманы  пакетиков накидаем, на волосы посыплем. Её возьмут на контроле, проверят,  возьмут пробу волос, ногтей, составят протокол и отпустят. А документы о том, что она наркоманка – полежат до поры до времени. Тоже – вариант.
- -Про то, что это вариант, я и без тебя знаю. Ну ладно, подёргаем, кого следует, но как представлю, сколько они за это засандалят! А потом домысливать начнут, зачем это мне надо, сколько я за это получу. И додумаются, будь уверен, до такого додумаются, что мне и во сне не приснится.  У нас же, никто не может  сделать свою работу и забыть! Нет! Был один, но он сейчас в другом лагере.
- Кутя, что ли?
-Да. Высшей квалификации  был человек. Можно сказать, не человек,  стена, без ушей и языка. Сделал дело – и забыл на веки вечные. Да… таких нынче не делают. Жаль – жаль… Интересно, зачем это и ему наша героиня понадобилась?  Зачем он её разыскивает?   
-А дети у него есть? Может дочка взрослая…
- Точно! Ты, мой милый, можешь иногда проявлять чудеса догадливости. Как только тебя кулаком по голове  пригладишь, так и мозги начинают из жопы на место  заползать. Точно, у него же дочка почти взрослая! Лилия, кажется. Ну, как же я забыл. И тогда всё становится на свои места. Гена приехал её грохнуть..
- Не дочку, естественно?
- Да какую дочку, какую дочку. Куклу твою.  Так-так-так… А если он взялся за дело – тогда нам с тобой крышка. Его убирать надо. Он такой профессионал, что нам с тобой и не снилось. Единственное, чего он не смог раскопать, кто же его  девку под машину бросил.
- Дочку, что ли?
- Ты что, издеваешься? Какую там дочку!  Любовницу беременную. Он тогда с ума сходил!  Землю грыз – а ничего не выяснил.
- А вы знаете?
- Нет. Даже не предполагаю. Я тогда ему действительно помочь хотел. Но только ничего не получилось. Одно понятно, - никто из наших этого сделать не мог. Ты не знаешь, но я тогда с бригадой  отменных ребят работал. Ну, они всех знали,  кто чем дышал, промышлял. Но кто его  любимую под колёса грузовика толкнул – до  сих пор неизвестно. Да ладно. Давай, завтра же утром несись в аэропорт, поговори с людьми. Скажи, в конце то концов, что она тебя обокрала ночью. И что она наркоманка. Ну, как всегда, наплести чепуху всякую ты можешь. И так, не упусти её, я тебе в последний раз говорю – не прощу, если упустишь. Я уже и так потратил на всю эту  игру достаточно денег. Тебе столько в жизни не заработать, сколько мне стоила организация этого  твоего проекта. Теперь даже не знаю, окупиться, или нет!
- Конечно, окупится. Я же вам  гарантировал изначальный успех, вот и вышло всё как по писаному.
- Да! Только всё, из-за чего страдали, пропало! И к тому же, благодаря твоему дружку. И зачем это ему  кассеты понадобились?
- Совсем случайно он зашёл в офис одолжить у меня денег, затем решил  поставить кино, пока меня не было в  офисе. Потом увидел знакомое лицо и решил выручить старую любовь. Я ведь говорил же Вам, что он когда–то давно был влюблён в неё, до чёртиков.
- А журналистка? Она как туда попала?
- Тоже случайно вышло. Пришла сделать интервью о модельном бизнесе. Я  не запомнил имени, но название газеты – точно знаю. Можно подъехать в редакцию и под видом, что я привёз обещанные фотографии, выяснить, как её зовут.
- Так, что с другом  сейчас?
- Он в реанимации, но  от дозы, которую мы вкатали, и слон сдохнет. К тому же, товар грязный,   содой разбадяженный.  Кудрин  до утра дотянуть не должен, если уже на тот свет не отправился. А мать – вроде утонула в ванне. В общем, никто ничего не скажет,  и менты, благодаря нашим стараниям, утверждают, будто это  несчастный случай. Так что здесь всё чисто. Не беспокойтесь.
- Ты меня своим оптимизмом в гроб загонишь! А кто ментов вызвал? Ты знаешь? А я знаю - тот, кто знал о твоём визите вежливости. Хорошо ещё, что успели ноги унести.
- От соседей двумя этажами ниже звонок поступил. Мне с пульта сразу же свой человек сообщил.  Я туда сам отправился, но никого в квартире не обнаружил. Может совпадение, чёрт его знает.  А так – всё чисто.
- «Всё чисто»  - передразнил Гайсинский, - всё чисто, это когда фильмы и копии лежат у меня в сейфе, и никто ничего не знает. А тут такая шумиха поднялась,  будто самого президента обокрали. Надо же… И Гена сюда же. Ладно, свяжись с   кем ни будь из твоей свиты,  пусть  Кутю пока не трогают! Но до Элеоноры его нельзя допускать на пушечный выстрел!   Любыми способами. Обо всех его телодвижениях докладывать мне лично и в любое время суток. Понял? Как  пройдёт операция с милицией и наркотиками,  проследишь сам и доложишь.  Всё, иди. А если что не так – то опять буду использовать твой череп как барабан. Ясно?  И ещё, проверь этих журналистов… для самоуспокоения. Уж очень шустро они  прибыли на  место происшествия. А если что – известно, как сделать, что бы люди молчали…
- Само собой, Юлий Цезаревич! Вы же видите,  мне дважды повторять не надо! А этот идиот, даже не знаю, откуда он взялся. Вы же сами  ещё днём согласились, что всё прошло более чем удачно.
- Не подлизывайся! «Удачно» было с утра, а к вечеру всё было испорчено… Всё, вали, не мешай работать…





- ************************************************
- Когда Элька  ушла из дома, Кира почувствовала необыкновенную жалость к подруге. Ну, надо же. Так подставиться, а теперь ночью куда то ехать, убегать через чужую страну, прятаться… Кошмар. А что ещё будет, когда железная Элеонора увидит фильмец о себе? Даже представить страшно.   Колбушкова прошла на кухню, выпила предложенный дядей Вадей чай. Они немного поговорили о жизни, о работе и о всякой ерунде. Затем  разошлись по комнатам спать.
На следующее утро она встала, умылась и переоделась в вещи подруги. На голову нахлобучила подстриженный на скорую руку парик. Туфли на высоком каблуке ей пришлось одолжить у Валеркиной жены Ольги.  Напялив тёмные очки,  подтянув ворот  чёрного свитера до подбородка, взяв чемоданчик, в котором раньше лежали деньги, предназначенные на операцию для мамы,  она с небольшого расстояния стала действительно похожа на Эльку.  Пока Вадим Николаевич закрывал дверь,  Кира отправилась к машине. Ей почему-то не хотелось ждать в парадном, она одна села в лифт, и,  подойдя к машине, остановилась. Вдруг, за спиной она услышала незнакомый  чуть хрипловатый голос
-Девонька, дай прикурить, или скажи который час, хотя бы…
Колбушкова оглянулась. Перед ней стоял бомжеватого вида мужчина. Он протянул руку с сигаретой вперёд, затем, схватив  свою визави повыше локтя,  дёрнул с такой силой, что в локте что-то хрустнуло. Кира хотела вырваться, но хватка была настолько сильной, что у неё потемнело в глазах.
-Брезгуешь, сука, - услышала она и почувствовала, как вторая рука нападающего схватила её за парик,  Кира попыталась вывернуться, но второй рукой бомж схватил её за горло и сжал так, что у неё поплыли круги перед глазами. Незнакомец рычал прямо в лицо «Где она? Где эта Фальк? Говори, сука, а не то,  шею сверну, Ну?» 
-В Польшу вчера ночью на машине поехали, через  Ягодин будут проезжать, там и заправятся. Больше ничего не знаю…
Рука разжалась, и Колбушкова, задыхаясь, упала на землю. 
- Больше и не надо. Живи, тварь… Хорошо, когда есть такие друзья, сразу на след наведут!
Когда Боровик вышел из парадного, возле его машины, прямо в пыли  сидела Кира,  чемоданчик, очки и парик валялись рядом.  Одной рукой девушка   придерживала безвольно повисшую руку. Побелевшими от боли губами, она попросила вызвать скорую помощь.
**********************************************
-Элли, это невозможно, это бредовая идея, я вас понимаю. Но, это не просто опасно, это безрассудно. Ну что это такое, как ребёнок, честное слово.
-Я сказала, едем в больницу. Мама лежит сейчас в палате одна.  Я не могу уехать,  не повидав её перед операцией. Не могу! Она с ума сойдёт, если меня не увидит, я её знаю. Это займёт совсем немного времени, поймите меня. Если с  ней что-то случиться, как я жить дальше буду?
Этот разговор  Элли затеяла, едва машина отъехала со двора. Ещё на крыше она решила, что обязательно навестит маму. Больница – известна, палата – тоже.  Почему бы ни заехать на пятнадцать минут?  Никаких сомнений, она обязательно  должна поехать в больницу, не смотря на все уговоры и железные доводы, которыми засыпали её два мужчины.  Она решила, а значит, так и будет!
В приемном отделении в ту ночь дежурила Полина, большая любительница кино. Она могла по десять раз смотреть фильмы  о любви и так называемые «жизненные» сериалы. Когда её просили рассказать о чём тот или иной фильм, она вздыхая всегда отвечала – «Это очень жизненный фильм. Всё как жизни. Он любил её, она тоже, а потом…»   Затем шёл рассказ о потерянных детях, расставшихся любовниках,  жестоких родителях и прочих мыльных атрибутах, без которых не бывает ни одного долгоиграющего фильма. В тот вечер   Полина  читала замечательную книгу,   это был сценарий  одного из сериалов. Глянцевую обложку украшал портрет героини, страницы с текстом густо перемежевывались  множеством кадров из фильма. Чтение так увлекло дежурную, что она не заметила, как во двор больницы подъехала машина, как из неё вышли двое и начали заглядывать в окна. Она только вздрогнула, когда раздался звонок в дверь.
Полина подошла к окну и попыталась рассмотреть нежданных гостей. Это были мужчина и женщина. Лица у них взволнованные, но приличные, - решила дежурная.  Она подошла к двери и громко спросила, чего им надо. И тут она услышала то, что может быть, всю жизнь мечтала услышать. Из-за двери ей сказали, что это известная кинозвезда, которая в Киеве всего на несколько часов залетела с гастролей. А её мать сейчас в больнице. И если актриса не увидит самого близкого ей человека, то она не сможет завтра сниматься в Париже. А это допустить невозможно. Слово «кинозвезда» для Поли прозвучало как музыка.  Но, она для порядка попросила, чтобы  мужчина показал документы, прижав их к стеклу. Посмотрев  на документ сотрудника киностудии «Довженко» и убедившись, что лицо на фотографии очень похоже на  говорившего с ней, санитарка открыла дверь. Но сказать, что  стоящая перед ней женщина  была  особенно красивой – нельзя! Ни  макияжа, ни шикарного платья. Светлая рубашка, похожая на мужскую, да коричневые брюки, на ногах спортивные туфли. Ни тебе фасона, ни бриллиантов.  Но мужчина, который был с ней, скороговоркой начал повторять, что  это знаменитая актриса Элли Фальк. Что она родом из Киева, но сейчас живёт в Германии. И что, узнав о болезни матери, всего на несколько часов прилетела прямо из Парижа.  Молодой человек протянул обалдевшей дежурной  пятьдесят долларов.
-Это вам, на мелкие расходы. А сейчас пусть актриса пойдёт в палату  к матери, это не займёт много времени. Посмотрите, ведь всё известно, и номер палаты, и этаж. А если вы мою подопечную проведёте сами, то моя благодарность удвоится, - вкрадчиво проворковал  Митя.
-Я не знаю, надо бы врача разбудить… Не положено, а вдруг, кто-то приедет..
-Возьмите моё удостоверение, поверьте, мне моя работа не менее дорога, чем вам. А я здесь подежурю. А вы через пятнадцать минут вернётесь. Идёт? Ну, поймите, у нас не так много времени. Мы очень спешим, обратный самолёт на Париж буквально через два часа. А нам ещё доехать до аэропорта надо. И, опять же, сто лучше, чем пятьдесят, не так ли?
-Я могу только  показать, где находится палата, а обратную дорогу вы сами найдёте, - сообразила  Полина. Пошли.
Элька  с замирающим сердцем шла по коридорам клиники, которые ей напоминали лабиринт. Дойдя до двери с нужным номером, она остановилась в  нерешительности. Но Полина  дёрнув её за рукав, спросила
-Так что, вас подождать, или сами найдёте дорогу в приёмный покой? Услышав эти слова,  Фальк как бы очнулась ото сна. Она подтвердила, что без труда найдёт дорогу обратно и  что долго не задержится. Затем, тихонько приоткрыв дверь больничной палаты, неслышно вошла и  присела на корточки  возле самой кровати.
-Мам, мамочка, проснись, пожалуйста, это я, Элеонора.
Мать открыла глаза и испуганно посмотрела на дочь. Вдруг она вскочила и испуганным голосом спросила:
-Эличка, доченька, что случилось?

-Ничего, мамуля, ничего совершенно. Просто у меня самолёт  такой дурацкий, что я должна вылетать ночью. Даже времени нет с тобой побыть. Я спала дома, хотела к тебе завтра днём  прийти. Но вот позвонили с фирмы и велели возвращаться. Ты же знаешь, как там сложно с работой. Я даже письмо тебе написала. Его тебе завтра отец передаст. Я просто думала, что не успею, а вот успела. Я такая счастливая, что с тобой всё в порядке. Что операция не будет такой сложной, как предполагалось. Поэтому тебя скоро выпишут. У меня тоже всё хорошо. Всё очень хорошо. И вы сможете к нам приехать. Скоро, очень скоро.  Почему ты так странно смотришь на меня? Ты молчишь. Ты плачешь? Мама, если бы я знала, что ты станешь плакать, я бы не приехала…
-Доченька моя, - мать обняла Эльку, - доченька. Мне всё сон плохой про тебя сниться, я так по тебе соскучилась. А тут ты и так внезапно.  Завтра проснусь и не буду знать, сон это был или нет. У тебя неприятности? Правда? Не ври мне, я чувствую.
-Мамуля, у меня действительно нет времени. И неприятностей у меня нет.  Я  буду выдающейся звездой модельного бизнеса. Но это работа очень тяжёлая. Перелёты, гастроли, подиумы.  Не переживай. У меня всё очень хорошо, и у Юрика всё замечательно, он тоже по тебе скучает, и у Павла всё нормально. Он передаёт тебе большой привет. В общем -  выздоравливай, и прилетайте с отцом  в наш новый дом.  А что бы не думать, будто это сон, возьми мою резинку для волос. Элька рванула с головы резинку. Её чёрные густые волосы рассыпались по плечам. -  Спрячь под подушку.  Утром проснешься, резинка на месте – значит, всё было наяву.  Поцеловав мать, Элька улыбнулась как можно счастливее.
-Но, как же ты одна, ночью? 
-Ну, мамуля, ну ты и насмешила. Меня двое  телохранителей сопровождают. Выгляни в окно, ты увидишь машину. Они меня там и ждут. Ну, всё,  бегу, а то они всю больницу на ноги поднимут. Ведь я теперь важная птица, за которой глаз да глаз нужен! Извини, что  разбудила, но честно, нет  больше времени.
-Дай я тебя хоть обниму. Элечка, - мать  обняла дочку за шею и поцеловала её мокрые от слёз щёки.
-Не плачь, девочка моя, не надо. Раз нужно улетать, так нужно. Никуда не денешься. Иди, моя хорошая, и спасибо что хоть ночью, но все-таки пришла ко мне.
Выйдя  в коридор, глубоко вздыхая и  вытирая на ходу слёзы, «супермодель»  быстрым шагом направилась к выходу. В приёмном покое её ожидала Полина. Она  держала в руках карандаш и  незаполненный бланк  поступления больного. Она протянула Эльке  сразу две руки и попросила:
-Автограф, ну пожалуйста, а то никто не поверит!
Получив желаемый росчерк, дежурная бережно сложила бумажку в четверо и спрятала её в карман халата.
- Я думаю,  вам совсем не обязательно рассказывать своим коллегам о происшествии, - сказал  ей Митя, - а то, понимаете ли, нарушение уж очень серьёзное.  Покинули пост, пропустили посторонних в больницу… Думаю, в ваших же интересах не особо распространяться.
- Да я понимаю – понимаю. Никому не скажу, будьте покойны. Я за работу, вот как,- Полина показала  сразу два кулака, - держусь.
- И  ладно, тогда  держите второй полтинник, и мы побежали…
Ловким движением руки Митя вложил в карман  ещё одну купюру в 50 долларов и  незаметно вынул оттуда сложенную бумажку.
-Спасибо вам за всё, - сказала на прощание Элька.

Закрыв за ними дверь, Полина села за стол. Подперев подбородок рукой, она даже зажмурилась от удовольствия. Ну надо же, - мечтала она, - всё как в кино. Больная мать, красавица дочь. А вдруг, она внебрачная дочь, и муж больной даже не знает о существовании падчерицы? Иначе, зачем приезжать ночью? Самолёты ведь и днём летают. Нет, здесь что-то не чисто. А, может быть, дочка замуж за иностранного актёра выскочила и убежала за границу, а отец ей этого не простил. А дочь, бедняга, даже к матери боится приехать днём, что бы на  папашу-тирана не наткнуться… Ну надо же… А говорят, в жизни такого не бывает… Надо будет проверить. Специально узнаю, когда будут выписывать гражданку Боровик, и прямо в лоб спрошу её мужа. Полина зажмурилась от предвкушения, как она расскажет о том, как родная дочь в потемках  должна была красться к матери, и как они рыдали вместе из-за отцовского эгоизма. Мечтательница в мыслях обозвала  жестокосердного папашу сатрапом и говном!  Затем, достав из карманов две купюры,  дежурная больницы спрятала их в кошелёк, а кошелёк  засунула в лифчик - для надёжности. Всё-таки не каждый день удаётся заработать за  полчаса  трёхмесячную зарплату.
Тем временем, машина выехала из Киева и направилась к польской границе. Митя всё время шутил, вспоминая простоватое лицо Полины. Он был доволен, что посещение матери заняло не так много времени, как предполагалось.  А то, что попалась такая милая простушка в приёмном покое, воспринялось им, как подарок судьбы! Ведь всем известно: коль начало пути  оказалось  удачным, значит и результат будет отменным.  К тому же, если успеть к границе до пересменки, то есть, до  семи утра: считай всё получилось тип-топ. В эту смену дежурил  старый  знакомый  Митиного приятеля из  Управления.  Перед самым выездом Канашкин перезвонил ему и попросил о помощи. Дабы не возникало никаких осложнений,  необходимо было вовремя оказаться на месте. Тем временем подопечная из машины звонила отцу, чтобы рассказать о посещении матери. Перебросившись парой слов  также и с Кирой, она спрятала в сумку  мобильник,  потуже завернулась  в необъятный плащ, который  надевал на себя её партнёр, и крепко заснула.

Около десяти утра Кира была  в клинике и пыталась дозвониться Мите, но поскольку никто не отзывался, она отправила сообщение  о том, что всё выболтала какому-то хмырю. Она подробно описала внешность нападающего и сообщила дополнительно, что рука у неё теперь вышла из строя как минимум на два месяца.  Затем она перезвонила в редакцию, сообщила, где находится, и попросила извинения за очередное опоздание, которое произошло на этот раз не по её вине. После этого она перезвонила  близкой подруге  Иришке и напросилась к ней ночевать. Колбушкову выпустили из клиники часам к  одиннадцати. Не зная почему, она назвала имя и фамилию коллеги,  к которой собиралась на ночь.  Всё это время  её ожидал Вадим Николаевич.  Убедившись, что  все процедуры закончены и гипс наложен,  он отвёз журналистку домой, где молодая женщина, собрав необходимые для ночёвки  вещи в дорожную сумку, попросила отвезти её на работу.
-Не переживайте, дядя Вадик. С работы нас с Иришкой отвезут на редакционной машине.
Не смотря на то, что дома оставаться одной ей было  страшно, она отказалась от предложения  Вадима Николаевича пожить у них, поскольку это  казалось ей  не менее опасным. Собирая вещи, она думала о том, что её важно продержаться до  приезда Мити. Как только он приедет – всё станет на свои места,  и она почувствует  себя уверенно и комфортно, как прежде.

.
Юрий сидел за старомодным столом круглой формы. Только под утро ему удалось узнать адрес журналиста, который вертелся  под ногами  у квартиры Кудрина.  Рядом с ним  была и его коллега, по описаниям очень похожа на ту, которая напросилась вчера вечером на интервью. Хорошо ещё, что их бригаду предупредили, иначе бы не миновать крупных неприятностей. Благодаря своему человеку  удалось  исчезнуть буквально за считанные секунды до появления милиции. В шесть утра с теми же бойцами  он нагрянул на квартиру Канашкина, но того не оказалось на месте.  Левчук мучительно вспоминал фамилию  рыжеволосой посетительницы, но не мог вспомнить. Когда она пришла в офис, то сказала, что работает  в отделе моды и дизайна в городской газете. Пролистав несколько номеров, Юрий выяснил, что этим отделом ведает Ирина Кунина. К тому же, среди различных  бумаг он обнаружил  фотографию, на которой  были две смеющиеся женщины. В одной  из них  менеджер «Цезаря» узнал вчерашнюю посетительницу.  Хм, её лицо он определённо где-то уже видел. Но где?  Ладно, может позже вспомнит, но, что делать с этими журналистами? И вообще, что теперь делать? У Левчука голова шла кругом! Ну, надо же?    Кутя с самого утра напал на девицу, похожую на Эльку.  Всё произошло так быстро, что  следивший за домом человек, не успел даже  понять, что  произошло на самом деле.  Когда он подбежал к месту происшествия, будучи уверенным, что пострадала его подопечная, то увидел, совершенно другую женщину. А если Кутя перепутал объекты,  тогда получается… Тогда вообще ничего не получается! – размышлял   менеджер фирмы «Цезарь».  Подставная девка скорее всего в больнице,  надо бы узнать в какой. Это не сложно, поскольку в восемь утра вряд ли будет много сломанных рук в  дежурной травматологии района. Но возникает другой вопрос: « почему Элька  заставила  кого-то наряжаться в свой костюм? К тому же,  как узнал журналист Канашкин об убийстве в квартире Кудрина? Если это связано между собой – то каким местом? От этого всего становилось  муторно. Идти к Юлику с такими новостями не хотелось, но деваться некуда.. Неужели Элька что-то помнила из своих «художеств»? Но что именно? Съёмки, интервью,  участников?..  Если так, то она по старой памяти могла обратиться к Роману за помощью. В таком случае, откуда ей известен его номер телефона? В период их встреч Роман  номер своего телефона  не давал никому.  Мог ли он нарушить правило для Эльки? Теоретически – мог!  Тогда вырисовывается, что этот хренов  Дон Кихот полез искать кассеты по её просьбе. Но как всё это увязать с газетчиками? Допустимо, что в  офисе Роман    встретил журналистку, увязался за ней и всё ей рассказал. Может,  она была им  приглашена для предоставления вещественных доказательств, но пришла не одна, а с другом. А, может быть,  и вовсе не приходила, а отправила  приятеля одного, мол, криминал, твоя стихия. Иди и разбирай жареное дельце. А тот, увидев что-то подозрительное, позвонил  в милицию. Иного быть, вроде бы, не могло.  Если так, то всё складывается.  Он уже было собрался звонить Гайсинскому, как вдруг заиграла весёленькая музыка мобилки. Юрий сразу даже не понял, что это за звуки. Затем,  он протянул руку к Митиному аппарату, лежащему прямо перед ним на  письменном столе. Повертел его в руках, дождался, пока  звонки прекратились, и нажал кнопку повтора, записал высвеченный номер.  Через несколько минут он знал, что звонили из травматологии. Это было приятно, значит она ещё там,  и ехать следует в больницу незамедлительно и выяснить у пострадавшей, что же именно произошло сегодня утром. Но для порядка он позвонил ещё раз и поинтересовался, где девушка, которая только что ему звонила с этого телефона. То, что он узнал,  более чем неприятно удивило. Пострадавшая назвалась фамилией Фальк, и дала свой домашний адрес. Цирк какой-то. Но,  получается, что это всё подстроено. Значит, кто-то знал об охоте на  эту проклятущую королеву, и подстроил всё так, что бы её приняли за другую.  А куда же делась она сама?  Левчук набрал ещё раз номер телефона квартиры, где раньше жила Элька. Металлическим голосом он  заявил, что на имя Элеоноры Фальк заказаны билеты на самолёт, а подтверждения по сей день нет. Можно ли продавать билет? Благодаря этой хитрости, ему удалось узнать, что Элька  никуда не летит, и что её нет дома.
-Неужели  ускользнула?  Но, как? Ведь, если бы перенесла  вылет, то  перерегистрировала бы билет, и всё!  А тут ещё ребята заявляют, будто она из парадного не выходила.  Может и врут. Но ведь сам Кутя накололся! Значит, он тоже её  ждал.. Эти мысли прервал  лежащая на столе трубка. На этот раз  пришло сообщение. Да не просто сообщение, а, можно сказать, - подарок судьбы.  Фальшивая Элька сообщала своему другу о том, что с ней произошло. Но главное, теперь стало известно, где искать настоящую пропажу. Юрий встал из-за стола,  надел стильный пиджак от Воронина и поехал к Гайсинскому.



Проскучав почти три часа на украинской границе,  Митя с друзьями стоял  в очереди на осмотр при въезде в Польшу.   Теперь пересменка началась и с этой стороны.  Длинная змея из машин, которая медленно ползла по направлению к мосту, замерла.  Элька, начала ворчать о том, что  дорога до границы занимает столько же времени, сколько они  стоят на самой границе.  Затем она  достала из сумочки жвачку,  пожевала её интенсивно и через несколько минут выплюнула.
-Сейчас бы зубы почистить и душ принять…
-И кофе в постель, и  прислугу вызвать колокольчиком, и выругать её за недостаточно густые сливки…
-Можно и выругать. Зачем она плохие сливки подаёт к моему кофе?
- Ты бы это тётке сказала, что нам кофе варила в  дорожном кафе. А то спасибо-спасибо… А кофе был, как желудёвый! Выжимки, а не кофе. А пельмени какие?  Ухо-горло-нос, а не начинка!  Покушали, называется!
- -Надо было брать творожок со сметаной и мёдом, а не сомнительные продукты. Тебя что, дома не учили, что рубленое мясо в нашем общепите брать категорически запрещается!
- А творожком душу не обманешь.  Мужчина требует мяса. А там, кроме пельменей,  только яйца варёные да позавчерашние жареные куриные  ножки и те  холодные. Фу, какая гадость!
- Тогда учись у Саши Сергеева, он взял бутылку минералки и две пачки печенья!  И что характерно, очень уютно себя чувствует!  Жуёт себе потихоньку и радуется жизни! Саша, ты так  сильно любишь печенье? А не мечтаешь ли ты об отбивной  в каком-нибудь  фешенебельном ресторане?


-Отбивная в ресторане – это хорошо. Но я бы сейчас на раскопки отправился… С группой  профессора Крафта. Потрясающий учёный. Он  сейчас на юге Германии такое кладбище откопал, - закачаешься. Столько  богатых захоронений…
-Много золота нашли?  – спросила Элька.
-Темный человек. Дело же не в золоте.  Большей частью:  бусы, ножи, культовые статуэтки, горшки, расчёски, фрагменты одежды.  Это всё со времён кельтов осталось! Там работы – непочатый край.
- Ну, так сидел бы со своими черепами, а то подался чужие клубки распутывать, - вклинился в разговор Митя.
- Ах,  Димитрий, археология наука интересная и необходимая. Но, к сожалению, пока что она меня не кормит. Вот когда окончу университет,  устроюсь на работу, напишу диссертацию, начну читать лекции и участвовать  в самых знаменитых археологических открытиях – тогда да! А сейчас – нет… И Збышек развёл руками.
- Так ты ещё студент? Удивилась Элька.
- Представьте себе,  самый обычный  школяр, которому до докторской степени – корпеть и корпеть…
- А как же ты на такое дело подвязался?  - спросил Канашкин
- А чего «подвязываться». Как-то помог  одной дамочке следы замести, что бы муж об измене не узнал. Затем -  для другого господина выяснил, кто его денежки  на фирме поворовывал. После – мелочи всякие. Ну, а теперь старый клиент нашёл и попросил помочь… Вот и помогаю.
- -За соответствующую мзду! – добавила Элеонора
- А Вам, миледи, нужен благородный разбойник, который и голову подставляет, и денег не берёт. Да? Вклинился в разговор  Митя.
- А вы. Молодой человек, ехидно заметила  спутница, - вообще молчите.  Поездка на вашей машине стоит мне довольно дорого.
- Саня, или как тебя по настоящему, показать  что ли нашей  честной девочке  кассету с её выпендрёжем?  Или этот хит сезона для Европы  прибережём? Вот бабьё! Ну надо же! Им подавай мужика с  тугими мешками, но чтобы он  занимался только своей единственной и неповторимой. Чтобы о заработке не говорил, на работе не пропадал, и был под рукой, как зонтик в дождливую погоду.  А подумать мозгами, что деньги  с неба не сыплются,  нельзя? А  о том, что большие деньги на ровном месте не зарабатываются и чтобы их  положить в свой карман, приходится и в дерьме постоять и в грязи покопаться – прекрасные дамы вообще понятия не имеют?  Цирк какой-то!  Вот скажи, где бы ты была сейчас, если бы тебя мы с Саней не вытащили?  И что было бы с тобой,  если бы Кира твою говённую кассету не умыкнула?
- Со мной было бы всё в порядке, если бы я не приехала в ваш говённый город!
- Ну да! Город теперь говённый? Лучше бы ты дома сидела и по  говённым городам не шлялась! И вообще:  здесь дело не в тебе, здесь что-то другое.  Или политика, или  бизнес, не знаю. Поэтому, сиди пока жива и не чирикай. А говорить будешь, когда свой приз получишь. А то, что ты со мной можешь не рассчитаться, я даже не беспокоюсь, потому что, для таких, как ты, -  рассчитываться за работу  – жаба задавит!
- А такие как ты – из горла последнее выдерут!
В  разговор, который на его глазах вот-вот мог превратиться в скандал,  вмешался  Сергеев. Он  рявкнул, что у каждого, прежде всего, одна задача – остаться в живых.  А уж после - пусть каждый получит то, на что рассчитывает! И закончили на этом.
 Канашкин, недовольно ворча, полез за мобильником. Поискав в карманах, он заглянул в «бардачок» машины. Трубки нигде не было.  Он выругался. Ну, надо же! Неужели потерял? А может, забыл?  Скорее всего, дома, прямо на столе оставил, когда на антресоль за старыми шмотками для ночного маскарада  залазил, тогда-то и выложил из кармана, что бы не вывалился. Точно. Вот так на столе сейчас лежит и  позвякивает, сердешный. Жаль, без связи как-то неудобно.
*********************************************************

Гена нёсся на самой допустимой скорости. Перед тем, как выехать, он перезвонил Степанычу с просьбой, чтобы тот связался с кем   и его машину не останавливали гаишники. Он был несказанно зол. Ну надо же! Собственными глазами видел, как  эта мерзавка от него уехала и не помешал.  Сам, можно сказать,  упустил. Хотя, если повезёт – он как раз у самой границы их  нагонит!  Умей ждать и догонять -  а всё остальное придет само собой! Этому правилу его учил один замечательный врач,  спасший   от явной инвалидности.  Ещё когда Гена сам был перевозчиком ценных грузов. Он никогда не пытался выяснить, кто за этим всем стоит. Он только выполнял свою работу. Развозил по адресам драгоценный товар. Иногда в кейсах, иногда в каких-то  допотопных чемоданах, иногда в спортивных сумках. Сначала перевозил сам, затем, благодаря Вике, начал присматривать за курьерами, точно так же, как в свое время присматривали за ним. Так называемое прикрытие.  Ему никогда не говорили, что  именно он должен  сопровождать. Но всегда точно указывали сумму, которую он мог получить в конце операции. В его обязанности входило на расстоянии следить за курьером и за тем, что творится вокруг него. Если надо – он должен был изъять товар и спрятать в надёжном месте, так сказать, до лучших времён.  Для этого  почти на каждой станции были свои тайники. И всегда, если  курьера начинали «пасти» представители закона или  конкуренты, Гена  умудрялся  обезопасить охраняемое и укрыть  в надёжном месте, но это было уже после женитьбы. Однажды, прыгая  на ходу с мчащегося  поезда, он неудачно приземлился. После такого падения, спина довольно сильно пострадала. И хотя обошлось без переломов и трещин,  поясница болела нещадно, да так,  что отнималась нога. С этой проблемой он попытался ходить по врачам. Результат был не очень обнадёживающий, ему предложили сделать операцию, после которой он должен был бы отказаться от всяческих физических нагрузок.  Вполне вероятно, что  этим всё и закончилось бы. Но  один из «пап»,  его  работодатель, посоветовал  обратиться к специалисту, живущему во Владивостоке.  Это был очень опытный врач, к которому обращались за помощью самые  именитые люди. Он брал за своё лечение  довольно дорого, зато через  полгода его пациенты начинали скакать, как  молодые жеребята. Там-то Гена и познакомился с Викой, которая оказалась дочкой знаменитого лекаря и помогала отцу в  отделе ортопедии. Вид у неё был очень милый. Короткая стрижка из светлых волос подчёркивала большие зелёные глаза, носик-курносик, небольшой  розовый ротик с чуть припухшими губками. Говорила она всегда очень тихо, постоянно улыбаясь собеседнику.
Сначала они просто беседовали во время процедур, затем начали встречаться. Если честно, женитьба получилась сама собой. Они пошли смотреть какой-то фильм о любви, затем  долго его обсуждали, затем Вика сказала,  что муж должен быть главой семьи, и если она и выйдет замуж, но только за мужчину, которого бы могла слушаться и уважать. Эта тенденция очень понравилась   молодому человеку, и он спросил,  могла бы она слушаться  и уважать его?
-Да я, в принципе, о тебе и говорю, - ответила Вика, при этом посмотрела  прямо ему в глаза. Гена  был удивлён:  все его знакомые  в подобных ситуациях краснели, опускали головы, шептали что-то неразборчивое. А тут всё честно и ясно.
-Тогда пошли ко мне в гостиницу?
-Ты меня не понял, ответила Вика,- я же сказала «замуж», а не в койку.
-Тогда пошли к твоему отцу просить  разрешения на «замуж»?

Так они и поженились. Шумной свадьбы не устраивали, только родители, да несколько коллег по работе. Через месяц Гена отправился в следующую командировку, но уже в качестве сопровождающего. Ещё через некоторое время, молодая чета переехала из Владивостока в Минск – поближе  к  родителям мужа. Вика готовилась стать матерью.
Все годы они жили дружно, вот только о том, чтобы «слушаться мужа», у его жены не получалось. Как-то так  вышло, что все связи она прибрала  в свои мягкие  пухленькие ручки и сама выбирала, когда ему следовало сопровождать груз, а когда нет. Она была так же, как и отец, очень хорошим врачом. Секреты акупунктуры и акупрессуры ею были изучены довольно глубоко, а мануальный массаж  в её исполнении считался шедевром. Если добавить  тот факт, что она была замечательным диагностом, то вполне закономерно, что  часть папиных клиентов досталась ей. За годы проживания в Минске её клиентура   разрослась, благодаря чему Вика позволяла себе выбирать  особо важных  пациентов,  находящихся при власти и деньгах. Более того,  менее именитых клиентов она советовала своим коллегам, причём делала это настолько дипломатично, что и те и другие были ей  несказанно благодарны.
-Зачем возиться с десятком  безденежных, когда за эту же сумму можно  помочь одному, но очень влиятельному. И времени больше, и сил и связей, – постоянно говорила она.
Примерно такого же принципа придерживалась она относительно работы Кутепова.  Видя, что тот хватается за любое предложение,  Вика стала сама пересматривать его договоренности и постепенно стала в курсе всех его дел и связей. После того, как  Генины командировки стали  проходить через её руки,  денег  и времени у них стало больше, благодаря чему  их дочь Лиля училась в элитной школе закрытого типа, куда были вхожи дети дипломатов,  учёных и  успешных функционеров.  Если бы не дочкино будущее, они, скорее всего, никуда бы не уехали.
-Представь себе, закончит наша Лилечка школу, университет, а дальше? Всё равно придется  куда-то уезжать из этого замкнутого белорусского пространства, - повторяла без конца Виктория.
Всё  это мелькало у Гены в голове, пока он  был в дороге. Интересно, любил ли он Вику? Так как Маричку – однозначно, нет.  Но он всё же испытывал очень странные чувства к своей жене. Она для него была  как  стена. С ней было более чем надёжно.  Никаких проблем, если, конечно, её слушаться! И, как ни странно,  она была почти всегда права.  Да и зарабатывала не меньше его самого, и к тому же ни разу этим не  кичилась.  Единственное, что она терпеть не могла, так это заниматься домашним хозяйством. Готовила она из рук вон плохо,  а от слова «уборка» у неё портилось настроение на несколько дней вперёд. Поэтому им  всегда помогала домработница. Зато Вика постоянно занималась с дочкой. Благодаря этому Лилька и выросла такая талантливая, всё у неё получалось, и  говорить на четырёх языках, играть на пианино и гитаре, и петь, и танцевать.  А если все эти таланты дополнить круглой суммой, то  дочке обеспечена счастливая  безоблачная жизнь в любой стране мира...
- Правильно получается, мыслил вслух Кутепов, - если  Вика сделала всё, что бы дать дочери достойное образование, то он просто обязан обеспечить её   достаточным количеством денег.
А что, если   бы он ушёл от семьи? Что было бы с Викой? А с дочкой?  Как бы они без него? Ну, жили бы сейчас в Минске. Конечно, безбедно, но все-таки в Минске!  А как он бы смог жить с другим ребёнком, уйдя от дочки? И где? В какой-то деревне!  Сейчас, когда перед Лилей  засверкали такие перспективы, ему стало даже страшно  оттого, что он мог поломать всю её жизнь. Конечно, Маричку очень жаль, и сердце болит за неё до сих пор, но дочь бросать он не имел права, это действительно так. А значит  надо во что бы то ни стало найти эту тварь и урыть. Если нет Марички, нет дома и сада, нет сына, то хотя бы Лиля должна быть  счастливой. Если не будет и этого, то и жить не стоит, - решил он про себя.


Доехав до границы, Кутепов с удовольствием узнал, что на польской стороне только недавно закончилась пересменка. А  значит,  временная разница между беглецами и преследователем сократилась до минимума. С начала – одна  задержка, затем – другая!   «Ну что ж, - подумал преследователь, - если везёт, -  пусть везёт до конца». И везение продолжалось.  На польской стороне он завязал весёлый разговор молоденьким пограничником, который бегло говорил по-немецки. Пришлось наплести ему  что-то о друзьях, которые уехали не дождавшись, и вот теперь приходиться их догонять.  Благодаря этому  удалось выяснить, что  действительно  такая машина совсем недавно была здесь. Паренёк обратил внимание на очень красивую девушку, находившуюся в машине. Он ещё подумал, что надо же, немка, а такая красивая! К тому же, он услышал, как они переговариваясь между собой, решили найти ближайшую гостиницу и отдохнуть там несколько часов.
Зайдя на почту, Кутя  взял  потрёпанную телефонную книжку с номерами  гостиниц и начал методично обзванивать все в надежде найти Эльку.  Через четверть часа ему удалось выяснить, где она остановилась. Записав адрес, он отправился  за  соперницей своей дочери.
…А вся компания в это время сидела в трёхкомнатном  люксе и обсуждала план  будущих действий. Канашкин решил отвезти своих знакомых к вокзалу, где они смогут сесть на  варшавский поезд,  и только после того, как помашет уходящему составу рукой, отправится домой.   Согласившись с таким завершением  своих злоключений, Элеонора пошла  отдыхать.  Збышек  и Митя, подождав, когда она выйдет из ванной и уляжется, стащили матрацы и одеяла со своих постелей, легли по разным сторонам её кровати. Хотя Митя считал, что это лишняя предосторожность, Збышек настоял на своём.  Их подопечная даже не спорила. Она, казалось, как только прикоснулась головой к подушке, сразу уснула.
Преследователь тем временем подошел к машине, открутил несколько винтов и  вынул маленькую  деталь.  С довольным видом он направился к гостинице. «Ждать и догонять… как только начнёшь получать от  этого удовольствие – считай выиграл!» Так учил его Викин отец. Умный всё-таки мужик был, что ни говори.

Выспавшись и  пообедав в ресторане, находившемся   на первом этаже  отеля, троица отправилась на вокзал, который находился в соседнем городе, километров за тридцать от места их пребывания.  Они были в прекрасном расположении духа. Обед оказался вкусным, хозяйка гостиницы – приветливая и словоохотливая.
-Так хорошо, что уезжать не хочется, вздохнула Элька. - Она за обедом перезвонила мужу, поговорила с сыном и окончательно успокоилась. Ну и пусть что-то было плохое. Пусть! С кем не бывает. А она попытается всё забыть, и жить, как ни в чём не бывало. И в конкурсе всё равно победит, всем на зло, без сомнения.
Трое беглецов уселись в машину, и поехали искать вокзал. Когда они выехали за город, дорога шли под гору, поднявшись на которую, они увидели внизу небольшое озеро, обрамлённое изумрудной зеленью. С другой стороны дороги располагался  песчаный карьер. Светло жёлтые кучи песка, похожие на барханы не портили пейзаж, а даже наоборот – придавали ему некоторую загадочность. Между озером и песками  виднелся небольшой мостик через  впадину, образованную  руслом неизвестной им реки.
-Посмотрите, какая красота! – восхитилась Элька, - идиллия,  да и только! И песок такой светлый, будто сахарный. Вот, сейчас бы на таком песочке поваляться, представить, что ты на море…
Она не смогла продолжить тему валяния на морском песочке, потому что Митя вдруг завыл каким-то утробным голосом.
    -Э-э-э! Тормоза!
      -Митя, что? Митя, что… - спрашивал Збышек, хотя по нарастающей скорости машины и по тому, как водитель судорожно крутит руль,  всё понял, без ответа.
 Значит так,  скомандовал он, – Элли, ты выпрыгиваешь из машины, как только я скажу «Эй!» Поняла?  Голову втянуть как можно сильнее в плечи, руки как для кувырка. Приоткрой дверцу, да быстро, потом поговорим. Митя, ты тоже будешь прыгать по моей команде. Элли, если приземлимся нормально и ничего не поломаешь, лежи и не шевелись. Не вставай ни в коем случае.  И так, мальчики-девочки, приоткрыли двери. Митя, отцепись от руля – без  толку ведь! Дальше будет поздно – мост впереди! Мост! Это всем п…ц!  И так… приготовились…

Машина вихляя неслась с пригорка,  и когда она поравнялась с песчаным карьером, которым только что восторгалась Элька,  Збышек, развернувшись, заорал «Эй!!!», - и  женщина, втянув голову в плечи, точно так, как было сказано,  вывалилась из машины. Её бросило в сторону, она больно ударилась бедром, затем плечом,   несколько раз перевернулась. Содрав кожу на щеке и ободрав в кровь руку, замерла  у песчаной насыпи. Она старалась лежать неподвижной, помня слова охранника.
-Митя,- кричал тем временем  командир, -  пока нет машин, прыгай на дорогу, быстро, а я за дамой, да не бойся, прыгай как она только что! Быстро, пока нет машин!
Прокричав это, и подтолкнув  водителя в бок, Збышек выпрыгнул вслед за своей подопечной. Прокатившись по траве и песку несколько метров, он повернул голову и замер, совсем рядом, буквально в нескольких сантиметров от его глаза из песка торчал осколок битой бутылки. Если бы его перевернуло хотя бы один раз -  глаза бы не было!  Эта мысль словно  ошпарила героя, ему даже  стало не по себе, когда представилось, как темно-коричневое стекло впивается в его глаз,  оставляя на всю жизнь калекой!  Вдавив осколок поглубже,  Лисовски встал и  огляделся.  Вдруг раздался жуткий скрежет и  грохот. Збышек выскочил на дорогу. С противоположной стороны, приподнявшись на одной руке,  на него смотрел Митя.
-Моя машина,- с тоской проговорил он. - Была такая хорошая машина. Пятилетка, мне её из Польши один кент подогнал. И вот, в Польше я её и угробил. Всего год как поездил!  И не  меняя интонации,  обратился к своему партнёру, - Шурик, вызывай скорую,  я вам  больше не помогаю.  Кажется у меня бедро  разломано. Очень больно.   
Сергеев  подбежал к  лежащему другу и перетащил его на обочину.  Оставив лежать Канашкина под  придорожным кустом  шиповника, понёсся к Эльке.
-Ну как, мадам, вы живы? - Спросил с тревогой, глядя не неподвижно лежащую женщину. Что болит больше всего? Ноги? Руки? Голова?
- Да как будто ничего особенного, вот руку содрала да, кажется, лицо немного и песок в рот попал, а так – живая. Что с Митей? – Она хотела встать, но  молодой человек  попросил её, что бы ни случилось, кто бы не спрашивал, орать во всё горло, что у неё всё болит, а пока полежать  не шевелясь.  Он достал из её сумочки мобильник и вызвал полицию. Пока он звонил, возле них остановилась легковая  машина. Из неё вышел крепкий мужчина  лет пятидесяти. Он спросил, не нужна ли помощь и что случилось. За ним  остановился небольшой грузовичок, из которого выскочил толстенький  водитель. В его пухленькой ручке была аптечка. Подбежав к Мите, он начал  что-то говорить по-польски, затем перешёл на ломаный  русский.  Убедившись, что его помощь не нужна, он заверил всех, что дождётся  приезда полиции и машины «Скорой помощи».

o Тем временем, пока Збышек  общался с Митей,  к лежащей женщине  подошёл остановившийся первым водитель легковушки  и пытался оказать первую помощь. Но она кричала и стонала, утверждая, что у неё болит и рука и нога, и вообще, она  пошевелиться не может, а посему, не дожидаясь скорой помощи, умрёт на месте. Митя в это время  раскачивался как маятник и тихо постанывал. Минут через десять приехала полиция и медицинская служба. Нуждающихся в  срочной помощи  увезли в клинику. Збышек, являвшийся  главным свидетелем происшествия и переводчиком в одном лице, отправился в полицейский участок для дачи  подробных показаний.  Пообещав друзьям, что явится  их проведать, как только  освободится после допроса, он сел в машину полицейских. Проезжая по мосту, Сергеев увидел, что груда металла, которая  совсем недавно была ещё машиной, лежит на дне  глубоченного оврага, по которому протекала небольшая речушка. Вот тут-то ему стало страшно во второй раз за этот короткий промежуток времени. По сравнению с перспективой остаться внутри этого металлолома, осколок в глазу был лёгкой шуткой. Ведь,  замешкайся они хотя бы на две минуты, показания давать было бы некому!
-
К счастью, отделение полиции и больница находились недалеко друг от друга, поэтому мнимому Сергееву удалось уговорить комиссара сперва проведать друзей, а потом наведаться для допроса. Примчавшись в клинику, Збышек первым делом попытался найти Митю. Оказалось, что тот  на рентгене. Тогда он направился  к  Эльке, которая   лежала в палате ещё  с двумя женщинами. У одной была травмирована шея, у другой сломана рука.  Увидев молодого человека, обе соседки понимающе переглянулись и вышли из палаты.
Но разговор был недолгим. Дав  чёткие указания, как себя вести, Збышек   нашёл врача, дежурившего в тот день. Он очень долго объяснился с ним,  уговаривая сделать так, как  нужно для дела, а не так, как требует медицинское показание. После этого вернулся   в полицию для дачи показаний.  Он быстро нашёл  комиссара, занимающегося  их аварией, и попытался его уговорить сделать кое-что очень важное, от которого зависела бы жизнь его и его подопечной.  К счастью, пан Конечны  был довольно приятным человеком,  которому можно было всё объяснить на чистоту. Утаив некоторые нюансы,   молодой человек рассказал историю   фрау Фальк. Рассказчик взывал к милосердию и пониманию. Он рисовал мрачные картины,  в которых изображал безутешных родственников будущей звезды модельного бизнеса. Полицейский,  выслушав очень внимательно доводы  странного молодого человека, посмотрел на него  и с усталой улыбкой спросил:
-Цо пан хоче? Надо пани сделать  инвалидом –  пше проше пана! Сделаем.  Надо отправить её в Варшаву на медицинской машине? Отправим! Только бензин, стоит дорого и водителя оплачивать придётся самим.
А когда Збышек скромно намекнул, что доброе дело тоже стоит денег, и спросил, сколько сам комиссар  хочет с этого получить,  полицейский вздохнул ещё глубже и заявил, что ему только трупов в городе не хватало. Поэтому ни о каких деньгах и речи быть не может.  «Поскорее забирай свою кобету и исчезни из нашего города, - проворчал он, а главного врача я сам предупрежу, чтобы помог вам выбраться». Збышек снова понёсся в клинику. Он нашёл палату,  куда был доставлен Митя, который нуждался в срочной операции. Переговорив  с ним о планах и оставив  денег из Элькиных запасов, сыщик вышел прочь. Перед тем, как проститься, Митя попросил мобильник, что бы позвонить в редакцию  и на свою «трубу». Он надеялся, что Кира рано или поздно зайдёт к нему, а значит,  найдёт мобилку, прочтёт сообщение и  перезвонит. В этот момент  Канашкину казалось, что, услышав голос своей приятельницы, ему станет значительно легче. К сожалению, номер самой Киры он не помнил, причём по довольно тривиальной причине – он его закодировал, и для того, чтобы набрать Колбушкову, ему было достаточно нажать кнопку «2» в телефоне, забытом на квартире.
Ждать и догонять… Вот и дождался, Всё завершилось само собой, - думал Гена, выходя из больницы небольшого польского городка. И не погиб никто. Вот и славно.   Девчонка со сложным переломом ноги, руки и травмой позвоночника будет доставлена прямо в санитарной машине к ближайшему аэропорту.  С таким диагнозом она не только танцевать через месяц не сможет, но и вряд ли ходить будет без посторонней помощи. Так что задание жены он выполнил и можно возвращаться с лёгким сердцем домой.
Нет, всё-таки хорошо, когда не нужно убивать, когда все остаются живы.  Поломанные руки-ноги – это больно,  но боль проходит.  А отнимать у кого бы то ни было жизнь – Гена считал недопустимым. Он на своей далеко не ангельской работе всегда руководствовался этим девизом и гордился, что, к счастью, никогда никого не урыл. Наблюдая, как носилки с его жертвой выносят и вкатывают  в  машину с красным крестом, он чувствовал себя счастливым. На переднее сидение уселся молодой человек, который был постоянно с ней. Гена решил, что это мог быть и есть любовник. Затем, машина поехала в соседний город, где находился аэропорт местного значения. Из машины носилки перенесли в самолёт, летящий на Варшаву. А оттуда и до Германии рукой подать, пусть летят себе на здоровье, загипсованная кукла его не интересовала больше.  Гена сел в машину и отправился домой, к жене и дочке.


 В самолёте у Элеоноры  и Сергеева возник конфликт. Она потребовала, чтобы её разбинтовали,  и что камуфляж окончен. Она утверждала, что  в таком большом аэропорту, как Варшавский,  её никто не увидит, и они смогут нормально пересесть в самолёт, следующий на Франкфурт. А лежать связанной –  более чем унизительно и неприятно! Руки-ноги затекли, да и голова болит от постоянного лежания. Выслушав её доводы,  взвесив все «за» и «против»  было решено  разбинтовать потерпевшую. 
В Варшавском аэропорту     их  ждало довольно сильное разочарование – самолёты на Германию в этот день не вылетали – рейсов не было. И на следующий день   был  только один рейс, на   Франкфуркт, а не на Берлин,  да к тому же вылет в три часа ночи! Более чем неудобно!
-Поехали к моим деду с бабкой, - предложил Збышек, - они, правда, живут далековато от центра, но зато, точно не выдадут никому. Ну что, поедем или здесь торчать больше суток будем?
-Поедем, что же ещё делать остаётся, согласилась   женщина.  Только я в туалет загляну, а после давай кофе  выпьем. А то что-то я проголодалась от этих треволнений.
-Ладно, я жду тебя возле  выхода из туалета. Зайдём выпить кофе и к моим. Предупреждаю – кушать не надо, всё равно накормят. Будет много и вкусно – это уж двух мнений быть не может.
-Пока Элли была  за дверью с изображением треугольника на ножках, должного изображать женщину, Збышек перезвонил самым близким людям. С радостью услышал, что  все живы и здоровы, и что его, ненаглядного, солнышко,  любимчика дединого и радость бабину, ждут в любое время суток, - только приезжай, хоть на секундочку.
После  глотка  из пластикового стаканчика кофе, купленного в ближайшем  аэропортовском автомате, они отправились на стоянку такси. А через несколько минут уже ехали в машине  по заданному адресу.  Когда машина подкатила в небольшому беленькому дому,  из двери выбежала  довольно высокая пожилая женщина и невысокого роста крепенький старичок с живыми голубыми глазами, которые скрывались за его круглыми  щеками- яблочками. Увидев выходящего из машины внука, старики подбежали к нему и начали наперебой тискать  и заглядывать в глаза. Затем, схватив за руки вышедшую из машины Эльку,  повели  её в дом, пока Сергеев расплачивался с таксистом.
В небольшой прихожей горела  люстра, сделанная из рогов лося.  У одной стены возвышался большой, почти под потолок старинный шкаф красного дерева.  Напротив  шкафа на стене висело круглое зеркало в современной пластиковой раме.   Старики стояли  посреди коридора и смотрели, когда же их любимый внук войдёт в двери!  Как только он защёлкнул за собой замок – они бросились обнимать его ещё раз. Вопросы  и поцелуи градом посыпались не него. Не желая обижать деда с бабушкой, юноша постоял ещё немного и спросил с деланным удивлением:
-А в этом доме кормят или только нежничают?
-А как же! И кормят и поят, и всё что ты скажешь. Хочешь, она для тебя, - дед кивнул на свою жену, польку спляшет?  Только попроси…
-А что мне для тебя старого стручка танцевать, что ли? Ему, моему красавчику и станцую.  Идём-идём дитятко,  ты же знаешь, у меня для тебя всегда  схованка имеется. Идём мой золотой. И девушку приглашай, а то она стоит и молчит, а есть, небось хочется? Я как чувствовала, сегодня с утра курку сварила.  Но, вы уж  дивчина, звыняйтэ, у нас еда простая: супчик,  кнедлики,  жаркое. Ну и салат с тортом. Всё есть!
-Салат лучше с мясом, а торт с чаем, - шуточно ответила Элька.
-Правильно,  идём скорее за стол, а то ты, старуха, только голову детям забиваешь! А их покормить с дороги надо бы. Да и расспросить после еды, какими судьбами в наши края. Давайте-давайте, в гостиную.
Гостиная имела белые стены, камин, стеклянные шкафчики с посудой и несколько низеньких кресел, стоявших возле камина. У окна находился овальный стол, застеленный праздничной белой скатертью. На столе  дымилась супница. В плетёной корзиночке лежал хлеб. 
Сейчас горяченького супчику  с дороги, а затем – и   второе буду подавать и салат. Вы, девушка, не обессудьте, у нас всё просто. Это вам не Париж. Это Варшава. Но, моя кухня ни чем не хуже французской. Попробуйте мой супчик. Правда, вкусно?
Элька попробовала ложечку и  искренне высказала своё восхищение. Это был куриный бульон с клёцками и  свежей зеленью, впрочем, еда была более чем хорошей.  После того, как тарелки стали пустыми, молодая женщина отправилась отдыхать в выделенную ей комнату, а Збышек  сел на низенькое кресло возле камина и начал неспешный разговор, точнее, начал отвечать на вопросы.
Конечно же, первым делом его спросили, не его ли эта девушка. И узнав, что нет, дед многозначительно крякнул, и,  кивнув головой, проговорил:  «Вот и  хорошо, а то уж больно она  красивая,  с такой покоя никогда не будет, пока  вся морщинами не покроется  или хромать не начнёт – ни-ни!  Того и гляди, чтобы какой-нибудь молодец  ей голову бы не заморочил! Знаешь, как мне было с твоей бабкой тяжело? Она такая была – огонь! За ней  кобели всей округи  бегали.
-Дед, ну что ты к ребёнку пристал.  Про старое тысячу раз рассказывал и опять за своё.  Ты мне лучше скажи, Збышечку, когда же ты  хорошую девушку себе найдёшь?  Может,  на старости лет  правнуков на руках подержать удалось бы!
-Ах, Збышку, годы-то  уже с горочки катятся. Ничего не поделаешь, старость  уже даже не стучится в дверь, она прямо здесь, с нами.  Так что, если хочешь порадовать бабку с дедом – женись!
-Збышек рассмеялся.  – Ну ты, бабуля, командир!  Тебе бы армией командовать…
-Да, а она вместо целой армии, командуем мной одним! Знаешь, каково с командиром в одной квартире?
-Молчи уж, старый! Можно подумать, бедный-несчастный. Посмотри на него, Збышку, он ещё и жалится!  Да я за  ним, как за дитём всю жизнь смотрела! Всегда  он у меня был самым  модным, самым умным, самым крепким! А всё почему? Да потому что самые свежие обеды – у него! Самые красивые вещи – у него! Самая чистая квартира – опять же, у него!
-Зато, я тебе каких детей подарил? Это что, ничего не стоит?
-Это ты мне? Да это я тебе таких детей  родила! Только где они, эти деты? Дочка в другом городе работает, раз в пол года приезжает. А сын и того реже. За внуков молчу уже. Вот  и получается,  выросли, выучились и разъехались по разным землям. А были бы неучи, сидели бы возле родителей, никуда бы не ездили… Пойди разберись, что лучше-то?
-Ладно, бабуль! Дед, ну ладно вам. По крайней мере, я тоже раз в пол года  к вам наведываюсь. И звоню  постоянно. А этот раз не считается за приезд, значит, через пару месяцев снова явлюсь. А  Кашья что? Тоже не появляется?
-Не слушай бабку. Всё нормально! Это она старой стала, и поэтому ворчит бэзпэрэстанку. Кашка наша замуж собралась. Наконец-то!  Когда-то в 35 можно было бабушкой быть, а она только невестой собирается. И знаешь, она собралась нам с бабкой компьютер подарить с телекамерой. Говорит, - «Сделаю вам подарок на свою свадьбу, что бы вы меня на другом конце света увидеть смогли». На кой нам этот компьютер?  А она сказала, что скоро приедет нас со своим мужем знакомить, что они хотят сначала свадьбу в Варшаве отметить, а потом в  Англию поедут, там у её жениха вся родня живёт.  Жизнь смешалась, все страны теперь как одна большая деревня. Эх Збышку,  мало того, что внук у нас русский, так  остальные теперь будут англичанами.  Интересно, кем будут мои правнуки? Что скажешь, а?
А внук тем временем заснул сидя в кресле. Сначала он внимательно слушал новости  о своей родной тёте Катаржине, затем  буквально на одну секунду  закрыл глаза и словно кто нажал кнопку. Он выключился. Когда  бабушка ласково потрепала его по голове, он даже не сразу сообразил, где находится, и что с ним произошло. А бабушка тем временем, как в детстве, гладила  по волосам и приговаривала что–то до невозможности доброе. Так говорить могла только она.
- Иди спать, твоё одеяло и твой  кораблик за тобой соскучились - ворковала она.
Збышек поднялся в  маленькую комнатку под самой крышей, где жил всегда, когда приезжал к бабушке с дедом. На  комоде лежал старый зелёный кораблик из пластмассы. Этот кораблик, так же как и эта комната, и это одеяло,  были неотъемлемым атрибутом его детства. Збышек потрогал рукой старую игрушку, вздохнул и залез под одеяло. Всё как всегда: дед, бабушка,  их дом и его комната – лучшее место в мире. Вот бы проснуться завтра и пойти с дедом на базар, а после завтрака всем вместе – гулять по городу, зайти в зоопарк, купить там мороженое. Пообедать в каком ни будь маленьком ресторанчике. Или засесть за книжки, которых в доме  огромное количество. Особенно интересная по археологии - «Боги, Гробницы, Учёные». Автор – Керам. Именно с этой книги началось увлечение Збышека  наукой  о древних цивилизациях.  А в итоге чем приходиться заниматься, сам себя спрашивал молодой человек, перед тем как заснуть.

                ******************























Кира с тоской смотрела на Серикова, который размахивая факелом в руках, орал что есть силы у ворот завода. Вокруг него собрались люди. Кто-то смеялся, кто-то понимающе кивал головами. А  несчастный правдоискатель  выкрикивал  всевозможные лозунги, на подобье  «Правду не скроешь!» или « Я сгорю, чтобы как Феникс, возродиться в вашей совести!» Возле него стоял самодельный плакат: на обрезке картонной коробки было выведено чёрным маркером «Вернуть Серикова на работу – он совесть коллектива!»
Возле Колбушковой находилось ещё несколько журналистов. Они с интересом наблюдали за происходящим. Дело в том, что сегодня утром многие газеты получили телефонограмму, что возле  завода один человек  будет  устраивать  самосожжение. Это протест против бездушного и некомпетентного начальства в частности и руководства завода в целом.  Узнав об этом, шеф сказал:
- Госпожа Колбушкова, это ваш клиент, поэтому поезжайте вместе с фотографом. Сделайте репортаж  строк на 50. Не больше.  Желательно что бы материал был сегодня в корректуре. А то, что рука поломана, меня не волнует. Или берите больничный, или работайте на ровне со всеми.
     В принципе, Кира зашла в редакцию, лишь для того, чтобы сообщить о своей травме. А замглавного  сказал, что одна рука у неё все же целая, поэтому, потихоньку печатать можно. Да и голова здоровая. –  «Будешь делать  половину от нормы, а мы, так и быть, заплатим тебе, как обычно. К тому же, Канашкин куда-то запропастился. Звоню ему, звоню,  как в рельсу! Ну, вы у меня и пара разгильдяев.  Подобрались на мою голову. Всё, а теперь иди к шефу, с самого утра о тебе спрашивал».  В  том, что вместо больничного ей предложено работать,  для журналистки не было ничего нового.  Их газета – частное предприятие, поэтому людей не много. Каждый на счету. Конечно, есть достаточное количество внештатников, но это совсем другое.  Им  основные полосы  никто не доверял.
И так, смотря на юродствование Серикова, она рассуждала о том, когда и чем, собственно,  это закончится. А герой её статьи накинулся тем временем  на прессу. Ткнув горящим факелом в Киру,  он заорал о продажности столичных  журналистов:
-Я не буду называть имени этой особы, посмотрите на неё!  С виду такая милая девочка, а на самом деле, эта Колбушкова настоящая… он не нашёл подходящего слова и  после паузы выкрикнул «рептилия»!  Как змея заползает, берёт интервью, а затем плюёт  в лицо твоими  же сведениями!»
Обратив внимание, что  у «рептилии» рука находится в гипсе, он даже захлебнулся от радости:
-Смотрите-смотрите! Это моя справедливость восторжествовала! Бог меня услышал и наказал  ехидну! Вот теперь, пусть и она всем покается, что меня опорочила!
Сериков достал из брюк какую-то бумажку внимательно посмотрел в неё, и пробормотал громким шёпотом:
-Это я сказал, про эту я высказал, про директора то же.  А вот про коллектив сейчас скажу!
Но он не успел сказать про коллектив, к нему подошла немолодая женщина и стала его уговаривать пойти в цех и там обсудить всё  в более спокойной обстановке. Но протестующий   прореагировал на это предложение весьма странно. Он потребовал, что бы ему вынесли приказ по заводу, в котором его восстановили бы в прежней должности и  возместили ущерб  за две недели вынужденного прогула.
Когда бывшая коллега подошла поближе и сказала, что это не реально, он неожиданно схватил её за руку и закричал, что она его заложница  и до  выполнения требований останется рядом. Он поднял руку женщины вверх,  как  рефери поднимает руку боксёра-победителя, и  направился вместе с бывшей сотрудницей  к канистре с бензином, приготовленной  заранее. Вот так, торжественно, важно ступая,  держа в одной руке факел, а в другой – коллегу по работе,  гордо подняв голову, шагал  к огнеопасному веществу. Но как только протестующий приблизился к цели на расстояние одного шага,  откуда ни возьмись, из толпы выскочило три молодца, в руках у каждого был большой огнетушитель. Как по команде, ловким движением они включили свои  аппараты, и пена густым слоем накрыла  несостоявшегося террориста. От неожиданности Сериков выронил  погасший факел, выпустил руку женщины и замер на месте. Он был похож на восковую фигуру, которая начал оплавляться от высокой температуры. Зрелище было настольно комичное, что народ со смехом захлопал в ладоши.   Когда герой опомнился,  возле него уже находились санитары с одеялами неопределённого серого цвета. Они ловко запеленали в эти  линялые  ткани нового подопечного и повели к машине. Сериков ещё что-то выкрикивал, но его уже никто не слушал.  Народ начал расходиться, а шустрые журналисты спешили взять коротенькое интервью у отважной сослуживицы.  Кира подошла к «скорой помощи», в которой сидел Сериков. Она посмотрела на жалкую долговязую фигуру, плачущего человека. Её удивило, что вопиющий только что человек, размахивающий факелом и угрожавший своей и чужой жизни, плакал, причитая, как ребёнок.
-Звери, просто звери! Ничего на них не действует, всё испортят, испоганят. Даже сгореть не дадут… на работе. Ну что человеку дальше делать. Всем-всем плевать!
Слёзы скатывались по его длинному носу и капали прямо на пол. Он не видел стоящей у открытых дверей журналистки, ни санитаров, ни вообще, ничего вокруг себя.
Колбушкова,  отыскав  среди группки  ещё не разошедшихся журналистов  своего  фотографа,   отправилась в редакцию писать заказные 50 строчек.  Как их писать, она уже и не знала. После сцены в машине смеяться над  несчастным не хотелось.  А на работе её ждал ещё одна кошмарная новость – её коллега Ирка Кунина была только что убита каким-то  уродом. Согласно первой версии, она выходила из автобуса, а какой-то наркоман или алкаш попытался выхватить у неё сумку, когда  Ира попыталась дёрнуть  сумку к себе, этот гад выхватил нож и,  нанеся два удара, вырвав сумку, был таков! И всё это на глазах огромного количества людей, почти в центре города. Более того, за ним побежало несколько мужчин, но убийца как будто растворился. Скорая прибыла минут через пять, но было уже поздно. В редакцию вбежал один из сотрудников, он ехал на работу на своей машине и увидел толпу. Обладая профессиональным любопытством, он  остановил машину, и,  протиснувшись в середину,  увидел заведующую  отделом моды в луже крови.  Глаза её были полуоткрыты, на губах застыла  гримаса. Почему-то  он подумал, что цвет помады, который был на убитой, точно под цвет крови, расползшейся  большим пятном.  Благодаря этому и узнали, что погибшая - Кунина. Если бы не это, то  тело  могли отвезти в морг  и ещё несколько дней  разбирались что за личность. Ведь сумки  с документами у неё уже не было… Пока всё это  рассказывала   уборщица Валя, Кира думала о том, что  нет больше  Ирки.. Ехала себе на работу в полном автобусе, кругом люди были. Да не слепые же… Но как же так. Ещё пару дней назад они вместе строили планы об отпуске. В Египет  собирались, и вот на тебе…  Кира зашла к заму.
-Я не могу писать материал, Михал Михалыч, извините… Да и рука разболелась,  сил моих нет.
-Я тебе устрою «нет сил», садись за машину и работай. Если сильно болит, пришлю к тебе Наташку. Надиктуешь ей, а потом сама поправишь.  Поняла? И не кисни. Мне про  Иринку самому не верится.  Передать тебе не могу, как тяжело.  Мы с шефом уже говорили об этом. Устроим журналистское расследование, всех поднимем, а найдём этого выродка.  А ты, давай-давай работай.   Скорее бы Канашкин вернулся, что ли.
-Михал  Михалыч, мне домой ехать страшно. Я боюсь, тут со мной такое приключилось, а теперь Ирочка… Даже выходить из редакции страшно. Я же с ней утром договорилась, что у неё поживу пару дней. И что теперь делать – не знаю. Боюсь…
-Так, ты мне это брось, дамские истерики.  Если что и случилось, расскажи и успокойся. Если хочешь, спи в комнате для приезжих. Она у нас как раз бронированная.  А пока иди, работай. Что бы через  час  твои строчки лежали у меня на столе. И возьми  «мир моды» - посмотри, что последнее делала  Кунина. Поправишь и дашь мне. Не забудь, сегодня сдача  номера. Всё, будь!

Весь оставшийся день Кира была как во сне. Она готовила  к сдаче  свои материалы, затем Иринины,  разговаривала с сотрудниками о страшном событии, отвечала на телефонные  звонки. Хорошо ещё, что  это был день, когда газета сдаётся в печать. Как всегда,  каких либо статей недостаёт, что-то требует переделки, а что-то должно быть поставлено прямо сегодня. А значит, другой материал  вылетает и будет лежать до лучших времён. И автор будет обижаться, и тот, о ком этот материал написан. В общем –  царит атмосфера полного хаоса, в котором только один заместитель главного мог  усмотреть  определённый порядок.  Только он помнил,  где что лежит,  и кто что должен  подготовить.  Такая толкотня была часов до десяти вечера. Затем, остался шеф, заместитель, дежурный корректор и «золотая команда» - ребята,  формирующие  газетные полосы.  Последний блок обычно уходил часа в четыре ночи.  До тех пор, пока не звонили из типографии и не говорили, что всё нормально, никто из вышеперечисленных домой не шёл. В этот раз на работе  сидела и Кира.  Она решила переждать Митю в редакции.  В принципе, попросить  тётю Валю купить  продукты,  а кухня со всеми принадлежностями – у них есть.  Запас материалов – тоже есть.  На пару дней хватит, чтобы почистить и вычитать. В общем, она решила не выходить из рабочих стен. Двух охранников она   упросила говорить всем без исключения, что Колбушкова сейчас отсутствует и когда будет – неизвестно.   Около четырёх часов утра, к ней комнату заглянул зам.
-Ну всё, отстрелялись, - сказал он, -  ты нам определённо принесла удачу – никаких сюрпризов, поэтому сегодня  домой едем раньше. Ты  решила здесь пересидеть? Ну ладно, сиди в бункере. Ты хотела мне что-то рассказать. Ну так как, сегодня или  завтра? Я завтра, точнее, сегодня буду часам к трём. Так что,  оставь, наверное, на позже. Ладно? Всё, спокойной ночи!
Закрыв за начальником двери, Колбушкова  села на кровать и задумалась.  Хорошо, что  дверь в гостевой была бронированная, да и окон в ней нет!  Раньше здесь держали сейф с деньгами. А потом сделали гостевую комнату для приехавших с периферии журналистов. А дверь решили оставить такой, только обтянули её чёрным дерматином  так, чтобы в глаза не бросалась. Но, измученная событиями прошедшего дня, журналистка  так и не смогла уснуть.
А утром её  отыскал Канашкин. Методом проб и ошибок он вспомнил телефон Киры, и, попросив мобилку у своей землячки-медсестры, наконец,  связался с Колбушковой. К сожалению, они не смогли порадовать друг друга  хорошими новостями. Обменявшись печальными известиями, решено было созвониться ближе к вечеру.  Нажав кнопку отбоя, молодая женщина подумала о том, что, наверное, нужно всё рассказать шефу и его заму. Уж больно  страшное дело закрутилось вокруг.  И она, как на зло, в самом эпицентре каши.


*********************************************
Левчук носился  по варшавскому аэропорту. Он знал, нет, он чувствовал, что должен встретить Элли здесь, а не где-нибудь ещё.  Он прекрасно понимал, что  найти её – дело времени. К тому же знакомый человек помог просмотреть  фамилии улетающих в Германию на ближайшие дни. Как только фамилия Фальк высветилась,  Юра знал так же   имя её телохранителя. Что же, они, скорее всего, появятся   как можно позже в аэропорту. Ну а здесь сюрприз уже приготовлен. Всё что нужно у него с собой. Помощник и помощница  только ждут сигнала.  Даже кое-кто из полиции  предупрежден. Так что сбоя не должно произойти никакого! Но сидеть спокойно и ожидать он не мог. В голове всё время  звучал голос Юлика о том, что если на этот раз всё сорвётся, то он может забыть к нему дорогу. Более того,  закроется весь  их модельный бизнес. А это значит, что он окажется на улице, и всё придётся начинать сначала. И никакой карьеры впереди на ближайшие лет десять не светит!  В голове у Левчука почему-то  вертелась  Пушкинская строка «…а счастье было так возможно…»  Действительно, счастье было возможно:  большое предприятие, офис в Европе,  престижная машина и квартира в достойном районе одной из столиц. К примеру, в Париже!  Можно и в Брюсселе, но лучше всего – в Женеве. Пусть это не столица, но какой шикарный город!  Да и  сама Швейцария  была похожа на мечту, а не на страну, в которой живут простые смертные. Вот бы в этой стране  поселиться. Жить  на берегу Женевского озера, ходить в горы, покупать швейцарский сыр, носить швейцарские часы… И всё это было  вполне возможным. Он пару месяцев назад разработал гениальный план, а когда выяснилось, что главная героиня,  против которой всё и затевается, его давняя, хоть и не состоявшаяся пассия, план стал практически безупречным. Более того, всё прошло  без малейших  осложнений. Это было не просто везение, это было почти счастье! Ещё какую-то неделю назад эти мечты были почти реальностью. Как вдруг появляется  из прошлого этот дурак,  ворует кассеты, путает все карты. Из-за него Элька пугается, начинает убегать.  На это тратится куча денег и сил. Из-за этого приходится убирать эту Кунину, самого Ромку, да ещё и его мамашу.  Если к списку добавить болтливого и жадного Толика,  получится четыре жмура за каких-то пару дней.  И всё только из-за того, что этому уроду ленивому вздумалось играть в Робин Гуда. Во, блин, придурок!  И поэтому, если сейчас  дело провалится,  то с модельным бизнесом можно попрощаться. Юлик  не простит ещё один срыв.  Более того,  скорее всего,  во всём это замешен ещё  кто-то. А вот кто именно, об этом лучше и не догадываться. 
Итак, Юра ожидал Эльку и Збышека.  Почти за сутки в аэропорту он  всего лишь часа два поспал сидя в кресле для ожидающих. В это время он приказал своим помощникам  следить за входом, в случае чего – будить немедленно.  За это время было выпито бесчисленное количество чашек кофе и выкурено не меряно сигарет. И хотя он знал, что жертвы  рано или поздно появятся в этом холле, всё равно не мог  сидеть спокойно. Слишком уж  много зависело  от этого момента.

 А Элька  проснулась  часам к десяти утра. Она  надела приготовленный  халат  и вышла из комнаты.  На первом этаже, в знакомой гостиной была только бабушка. Она натирала  бокалы и ставила их в  стеклянный шкаф.  Увидев гостью,  улыбнулась и спросила, не хочет ли та кофе.  Поскольку дед  вместе с внуком уехал рано по утру,  то кофе приходится пить ей одной. И было бы очень мило выпить его вдвоём.  Получив согласие, она кивнула на столик, где на белой кружевной салфетке стоял термос коричневого цвета. Вынув из того же шкафа, куда только что ставились бокалы, два кофейных прибора и  сахарницу, старая женщина  показала рукой на кресло. 
-Какая у вас уютная квартира, сказала Элли, -  и удобная к тому же. И халат,  который вы мне дали, тоже очень красивый. Я таких  и не видела.
- Это знатный халат. У него своя история.  Мы когда с Вацеком поженились, он сделал мне такой подарок. Красиво, правда? Я этот халат  почти и не носила.  Подумай сама, по дому – не оденешь,  перед гостями не покрасуешься, на работу в нем не пойдёшь. Думала, пусть дочка поносит.  Так Кашка только брюки признаёт.  Как уехала от нас учиться, так юбки и перестала носить. С начала в общежитии жила, какие там халаты. Спортивный костюм да джинсы. Аспирантуру закончила, работать пошла. Сменила джинсы на брюки. Я ей говорю:  возьми халат, он натуральный шёлковый,  к телу приятный, красивый.  Пока сама, пока детей да мужа нет, одень и носи в своё удовольствие! А она мне в ответ смеётся,  Кто, говорит, сейчас такие  вещи носит?  А я иной раз посмотрю на неё:  длинная дылда, худющая, как  удочка. Ей этот халат, как ксендзу рыжий парик.  Вот так он и состарился  в шкафу на вешалке.
- Красивый очень. Мне он нравится. Может  ваша дочка ещё его и поносит. Может, когда замуж выйдет, детей родит?
- Замуж выйдет и детей родит она где-то в Англии. Нашла себе  пару, тоже мне! Такой же тощий, длинный да к тому же – рыжий!  Она когда с ним недавно приезжала, я чуть не упала, когда их увидела. А дочка мне:  «Он профессор, я с ним в Лондон поеду, работать вместе будем, а через год решили детей завести.  Сразу двоих. Что бы один за другим. А там они  няньку наймут, а сами работать будут. А я говорю, «Зачем вам нянька, пока  мать при силе?» А Кашка смеётся, мы тебя и так заберём. Будешь жить с нами просто так. Вот где твой знаменитый халат  и пригодиться. Смешно, всё у них рассчитано наперёд. Когда жениться, когда  рожать, когда дома покупать…
- А вы разве не рассчитывали свою жизнь?
- Ну да! Рассчитаешь  эту жизнь. Считаешь одно, выходит совсем другое. Вот я, к примеру.  Мы  с родителями жили  на небольшом хуторе недалеко от  Черновцов. Жили себе и жили. А тут война,  а нам что?  Ну, война себе и война. На наш хутор не особо и приходили ни свои, ни чужие. А на соседнем хуторе жила семья  Лисовских. Так вот к ним приехали родственники из Польши. Приехать- то приехали, а вернуться назад в Варшаву уже не смогли. В 39 году границы позакрывали ведь. Ну вот   и Вацлав с родителями так в наших краях и оказался.  Его отец ездил в Ужгород, чтобы получить разрешение на выезд, а жену с сыном  на хуторе у родственников оставил. Как поехал, так и пропал. Что с ним случилось, до сих пор никто не знает.  Ну а в году 46 прибежал  под вечер Вацек и говорит, что на их хуторе ЭНКАВЕДЕ, наверное, будут их выселять. Тогда многих выселяли в Сибирь, за связь с бандитами. Поэтому дядька его к нам отправил, чтобы мы, пока есть время, убегали в лес.  Может придут, увидят, что никого нет, и  уйдут с миром. Только не могли они уйти. Тогда  война шла другая. Бандиты, которые от немцев остались, по лесам прятались, на советы нападали,  председателей их убивали. Ну, значит, везде война закончилась, а в наших краях продолжалась. И так: бандиты приходят – продукты давай, советы приходят – бандитам помогал – расстрелять или в Сибирь. Одним словом – что те грабили, что эти бесчинствовали. Мои решили всё же на хуторе пересидеть, а Вацек тогда и говорит « Кшися, пошли в Польшу. Там у меня дед с бабушкой, тетя с семьёй в Варшаве живут».   Он думал, что нужно с начала в Черновцы пробираться, а там на поезд и обратно в Польшу. А  батька мой  так порешил:  Мы никуда не пойдём, а ты, дочка,  иди с соседом. Кому повезёт больше, тот будет Богу молиться за всех. Но на Польшу надо через лес идти,  через реку перебраться и ты уже там. Мол, беженцев после войны много, так вы за местных сойдёте.  Обнялись мы с моими родненькими. У меня же мама была, и трое братьев меньших. Собрали в котомку еды побольше  и  в лес.  Я лес хорошо знала, выросла в нём. До границы на следующий день  добрались. Перебрались ночью через  речку. Вода холодная была, как лёд! Ну, я и простудилась. Добрались мы до деревеньки, уже польской. А  Збышек мне и говорит, скажись немой. Мол, контузило тебя во время бомбёжки. И молчи!  Что бы никто  не понял, что ты украинка.  Вот я и молчала, как немая. Тогда нас люди в сарай к себе пустили. Я болела долго, недели две. А Вацек всё это время возле меня сидел. Лечил. Он у хозяев подрядился помогать, что бы  с голоду не помереть. Ну, а когда я выздоровела, то   он  мне кольцо  обручальное подарил. Сказал, что когда прощался с моим отцом, тот наказал относиться ко мне как к сестре, или как  жене. Что отдаёт под его усмотрение обручальные  кольца его родителей, которые прожили вместе пол десятка лет. Если я выйду замуж за другого, что бы он их мне отдал, потому что эти кольца должны быть на моём пальце и на пальце моего мужа. И продавать их, только когда совсем уж умирать будем. Вот Вацек мне кольцо это и одел, когда я в бреду была, он молиться начал и поклялся, что  если  выживу, он на мне женится. Вот я  и выжила! Сейчас думаю, откуда в нас эта мудрость была? Ведь  ему тогда всего 17 стукнуло, а мне 14! Но  мы были взрослее теперешних  тридцатилетних!   Когда я окрепла, подались в Варшаву. Он меня долго за немую выдавал, пока я говорить  по-польски,  как настоящая пани не стала.  Ну, а  чуть больше года прошло,  у нас сын родился. Вот на этом месте мы и начали свой дом строить. Здесь тогда ничего не было. Ведь Варшава была вся разрушена, здесь был пригород, и стояли маленькие домики. Мы с мужем тогда поселились в сарайчике, обустроили его и жили втроём. Потом начали  настоящий дом строить. Всё сами. Камней натаскалась я в тот период – передать не могу.  Ну, после этого врачи сказали, что у меня детей больше и не будет!  А Вацек очень переживал. Он так хотел дочку. Ну ладно, сын у нас уже был взрослый, поехал в Ленинград учиться. Там со своей Санечкой и познакомился. Из-за неё там и жить остался. Но как только  Георг в Ленинград-то поехал, я  Катаржиной и забеременела. Поэтому разница между моими детьми значительно больше, чем между внуком и ребёнком.  Ой, о чём это я? Всю жизнь рассказала, а про халат – забыла. Я этот халат в витрине магазина увидела, когда мы в Варшаве только расписались, точнее, штампы во временных документах поставили. Вот  идём по разбитой улице, а тут магазин, и там этот халат вывешен. Я как увидала – обмерла!  И говорю своему мужу: « Смотри, наверное,  только королева такую красоту может надеть». Я просто так сказала, а он запомнил, и с первой же получки купил мне его. Вот!  И вся история! А ты от кого прячешься? Или от кого бежишь? Я же вижу, что-то тут не так. Хотя, такую невестку я бы не отказалась иметь. Ты красивая, и умная, это по лицу видно.
- Была бы умной – здесь бы не сидела! – печально  покачала головой Элька. Я родилась в Киеве, вышла замуж и уехала с семьёй в Германию.  Мне сказали, что мама в больнице, я и поехала её навестить. А потом, такое завертелось, что без помощи вашего внука, я бы и погибла. Вот и всё!
- Странно, зачем люди едут в чужую землю? Мы то бежали от смерти, а ты от чего?
-Знаете, когда мы уезжали, был август, самый звёздный на Украине месяц.  Мы выезжали поздно вечером. На маленьком микроавтобусе, в котором поместилась наша не большая семья. Я, муж и его родители. Мои папа, мама и брат  смотрели на меня полными слёз глазами. А я пыталась говорить что-то весёлое. Мол,  как только устроимся, возьмём и вас к себе.  Там ведь так здорово! Германия не на конце света. Часа два самолётом, и  мы снова вместе!  Но, как только закрылась дверь, и машина отъехала  от дома, я, уткнувшись лицом в ладони,  начала плакать, и ничего с собой поделать было нельзя. В голове вертелось одно, «не думать ни о чём, и ни о ком.  Ни о маме, ни об отце с братом. Все, кто уехал ведь пишут же нам счастливые письма…
Но, удивительная вещь: никто из наших друзей, уехавших ранее,  не говорил об общежитии. Ни в письмах, ни в телефонных звонках практически никто не обмолвился ни единым словом о тех неудобствах, которые ожидают большинство переселенцев. А зря! По крайней мере, люди бы могли настроиться на условия, которые значительно отличаются от домашних. Хотя, есть счастливчики, попавшие в небольшие городки, где «хайм» имел вид вполне приличной гостиницы на тихой улочке. Но такая благодать выпадает не всем. К примеру, я  никогда не жила ни в коммуналке,  ни в общежитии, поэтому  все было более чем  ново. Комната, доставшаяся нам, находилась на пятом этаже, под самой крышей. Настоящая мансарда. Из окна открывался мощный промышленный пейзаж. От многочисленных труб, тянущихся к самому горизонту, нас отделял неширокий канал, по которому ходили баржи, груженые металлоломом. По утрам нас будил грохот  железа, ссыпаемого из огромных ковшей грузовых кранов.  Двери  комнаты выходили на общую кухню, без окна и вентиляции. Поэтому все испарения висели в воздухе и находиться долго  здесь было невозможно. Получив у администрации общежития  ложки, вилки, кастрюли и постельное белье, мы начали затаскивать наши пожитки на пятый этаж и рассовывать их по углам.
 Блок общежития, где мы обосновались, состоял из ванной комнаты, обычного маленького туалета, кухни, как я уже говорила, без окна,  и двух больших комнат. В одной жили мы, а в другой - семья из Баку. В блоке обитало десять человек, и это еще очень хорошо, потому что в некоторых семьях было по восемь человек, и все ютились в одной комнате.
Чуть позже я говорила с комендантом общежития о тех неудобствах, с которыми сталкиваются переселенцы. И она мне выдала интересную мысль.
-Общежитие это не временное жилье, это эрзац! Чем тяжелее условия, тем быстрее вы начнете искать квартиру. Это значит, что процесс интеграции у вас начнется быстрее. А быстрее интегрируясь, вы быстрее станете на ноги!
Вот, такая до смешного простая схема «Чем хуже, тем лучше!»
Но, как выяснилось, жилищные неудобства еще не самое страшное. Самым страшным оказалось незнание! Куда идти, к кому обращаться, что делать? В день приезда госпожа из благотворительной  католической организации «Каритас» разъяснила, куда нам следовало бы пойти на следующий день. От всевозможных «амтов» у нас пошла голова кругом. Сначала  мы отправились в отдел социальной помощи, знаменитый «Socialamt». Затем в организационный  отдел, где нам выдали временную прописку и поставили на  очередь для получения штампа в паспорте. Одним из самых сложных этапов оказался  поход в  помогающую  безработным   «Arbeitsamt». Здесь нужно было заполнять кучу всевозможных  бланков  и, к тому же, следовало довольно много отвечать на вопросы, которые мы с трудом понимали. К счастью,  Паша знал неплохо немецкий язык, да и родители более ни менее. Поэтому мы всего за пару дней обошли все инстанции. Так,  как документы мы оформили очень быстро, то у нас появилось свободное время. Вот тут-то и стал вопрос, чем себя занять? Что делать, когда телевизора нет, книг тоже нет, газеты есть, но мы их понимаем плохо. Решено было всей семьей отправиться в пеший поход по городу. Эти прогулки стали для нас обязательными, все дни напролет мы неспешно обследовали улицу за улицей. Пешком исходив наш город, мы буквально через неделю довольно хорошо  в нём ориентировались.  К тому же, на выходные, опять же все вместе мы катались на трамваях. Нет, конечно, не потому, что в Киеве трамваев не было. Просто в дальние районы иначе, чем на трамвае добраться было невозможно, к тому же, один билет «24+» давал право всем пятерым ездить два выходных дня. Благодаря этому нам удалось полюбоваться чудесным архитектурным ансамблем в  близлежащем городке и чудесными берегами Рейна.. Словом, набирались впечатлений и старались поменьше сидеть в четырех стенах.
Через пару недель в общежитии мы как бы пообвыклись. У нас выработался определённый график, которому мы следовали. Утром – поход по городу,  днем – отдых. Самое интересное, что спали днем все -  и я,  и  Пашка,  и его родители.  Часа на два мы словно проваливались. Ближе к вечеру каждый расходился по своим делам. Кто-то звонить в Киев, кто-то гулять в парк. Я обычно оставалась дома писать письма. Как-то вечером, когда только стемнело, я глянула в окно, и обмерла! Все заводские помещения, все трубы, выгнутые в замысловатые узлы, светились яркими огнями. Меня поразили не сами огни, их я уже видела. В какой-то момент мне показалось, что это  «Харьковский» - новый киевский район. Ну, точно, когда подъезжаешь к нему со стороны аэропорта Борисполь. За долю секунды мне ясно представилось, что это действительно киевский массив, где живут мои хорошие друзья. В одном из домов Люда -  моя бывшая одноклассница. С Людой мы частенько сидели за кухонным столом, обсуждая какие-то проблемы. А ближе к одной из станций метро, можно зайти в гости к нашим родственникам. На их даче выросло всё моё поколение. Мои двоюродные братья и сёстры большую часть каникул  проводили именно здесь. Здесь же мы как-то встречали Новый год и праздновали дни рождений.  Если выйти от родственников, то оттуда  рукой подать до маршрутного такси, именуемого «маршруткой». Она через двадцать минут довезет меня к самому дому. Я буду проезжать Ленинградскую площадь, откуда пересев на другую «маршрутку», можно минут через двадцать  попасть в любую центральную точку  Киева.  Но я не поеду в центр, я забегу в свое парадное, открою дверь, и на встречу с возмущенным  визгом  вылетит кубарем мое лохматое чудовище - собака Алиска. Она, умеет улыбаться,  как ни одна собака в мире! Показывая свои маленькие белые зубки и длинные клыки, растягивая черные губы. Конечно же, я буду её гладить и пойду на кухню, что бы выделить животине чего-то вкусненького. И вообще, пора готовить ужин, скоро придёт с работы Пашка.
Это было как наваждение, всё было так ясно, словно я только что была дома и вдруг оказалась в этих облезлых стенах. Вместо дружеского лая звучит громкая заунывная восточная музыка, за окном заводские трубы. Не знаю, как я успела подскочить к кровати, схватить подушку, прижать её ко рту и заорать. Я орала и выла, как никогда в жизни. Сколько это могло продолжаться, не знаю. В комнату постучала соседка.
-У вас что-то случилось? Вам плохо?
Наверно она услышала мои вопли, и прибежала на помощь. С ума сойти можно! Действительно, вид у меня был тот ещё. Сижу почти под кроватью, раскачиваясь со стороны в сторону, грызу, мокрую от слёз подушку. Волосы лохматые, глаза красные, губы воспалённые. Нет, так нельзя! Никогда! Железно, никогда не подпускайте к себе ностальгические настроения. Помочь они не помогут, но до умопомраченья доведут, это точно! Отныне я  знаю, такое повторять нельзя!  Киев был в прошлой жизни!
-А потом? Всё наладилось?

-Потом начался кошмарный бег.  Первые языковые курсы, без которых нельзя. Пашка за это время нашёл квартиру нам и родителям. Затем, походы за мебелью. После – новые профессиональные курсы. Мы тогда решили, что  это самое подходящее время для рождения ребёнка.  Пашка работал и учился, а я  сидела дома, пока была беременной и  занималась языком самостоятельно. Целыми днями зубарила грамматику, разговаривала сама с собой перед зеркалом. С мужем мы  устраивали  часы немецкого.  Благодаря этому, когда родился Юрген, я спокойно шла в клинику и общалась с врачами. Когда сыну исполнилось полгода, Паша помог устроиться мне в один из спортивных клубов вести  группу аэробики. Помог мой диплом, полученный ещё в Киеве частично признать. Затем - поступление в местный университет. Благодаря тому, что зачли много из киевского, я  за три года получила немецкий диплом  Параллельно начала выступать, меня показали по телевизору, после предложили лучше работу. 
-А  что с тобой стряслось, что Збышек тебя охраняет, как фарфоровую  королевскую куклу?
-Это длинная история, можно я не буду рассказывать…И почему он Збышек, когда он говорил, что Саша … Фамилию забыла..
-Сергеев! Это его мама так захотела.  Она, вообще, очень упрямая и заносчивая.  Вот она и решила, что Збышек Лисовски  для России  совершенно чужое имя. Она поэтому и на фамилию сына не перешла.  И настояла, что бы нашего внука назвали,  Александром, и фамилию дали как у неё Сергеев.  Вот так! Но мы с дедом тоже не  согласны были.  Как только  первый раз ребёнок с отцом приехали к нам, дед  назвал его Збигневом, как его пропавшего отца. Для нас он был и будет только  Збышеком. А фамилию мы сами и поменяли, когда внук   лет семь  тому назад был у нас и заявил, что хотел бы учиться в Германии в университете. Ведь из Польши это сделать  было намного проще, чем из  бывшего Союза.. Ну, у деда есть, конечно, связи всякие,  вот он и усыновил формально собственного внука. Благодаря чему,   тот получил возможность учиться  там, где ему вздумалось. Теперь он и по паспорту и по сути  Збигнев  Лисовски.

В это время в дверях показались мужчины, о которых только что шла речь. Дед и внук   принесли кучу пакетов с продуктами, бабушка Кшися пошла вслед за ними, разбирать, что к чему. А Саша-Збышек, увидев Эльку, улыбнулся ей и сообщил, что  благодаря деду они договорились с начальником аэропорта  и теперь смогут пройти прямо в самолёт, минуя все проверки, более того, зайдут в здание с другой стороны.   Так что, звони мужу, что бы встречал во Франкфурте. Если, дай Бог, всё пройдёт нормально,   завтра в это время будешь сидеть у себя дома. Да, к стати.  У меня в комнате есть видео. Помнишь, мы говорили о кассете?  Ты её одна посмотри и решай сама, стоит ли её в Германию везти, или лучше уничтожить.  Идём, я покажу,  где  видик, и скажу, что бы тебе ни мешали.
Они поднялись в   детскую, Порывшись в своей сумке, молодой человек достал кассету и отдал её  фрау Фальк. «  садись прямо на кровать, так удобнее. Собственно, это была моя выдумка, смотреть  любимые фильмы прямо в кровати. Поэтому, если хочешь, можешь прилечь, хотя ничего приятного ты не увидишь, это уж точно. Я пойду, помогу  старикам. Поговорим после .»  Сказав это, он удалился, а  Элька с интересом посмотрела на то, что ей было вручено.  Она  поставила кассету и удобней уселась прямо на кровать.. Но, после первых же минут она вскочила и часть смотрела стоя. Её глаза округлились, сердце застучало быстрее, а по спине побежали мурашки.  Под конец записи она сидела раскачиваясь взад-вперёд  на полу  схватившись руками за рот.  После увиденного, она даже ни о чём не думала. Завалившись на кровать, она, как тогда в общежитии, схватила подушку и завыла почти по-волчьи. Ей понадобилось больше часа, что бы успокоиться. Глубоко вздохнув, она села на пол. Сейчас же возник вопрос «Почему она ничего не помнит? Совершенно ни-че-го!»   Нет, пожалуй, как  давала интервью она помнит. Это было с самого начала.  Когда они с Юрой зашли в большой зал, там  они сели за сервированный стол. Точнее, журнальный низенький столик, вокруг которого стояли диванчики.  На столе были конфеты, фрукты и бутерброды, шампанское, ликёр и коньяк. Ещё она точно помнит, что от спиртного отказалась,  выпив лишь стакан минералки и  съев пару конфет довольно непривычного вкуса и  несколько виноградин. Её ещё удивило, что виноград был  с таким же привкусом, поэтому она его не ела больше. Да, тогда зашёл разговор  о какой-то   скандальной  фирме, использующей  запрещённые  ткани, вырабатывающие в процессе  употребления токсины, приводящие к аллергии. Но стоп, она чётко помнит, что говорили только об этом, а уж ни как не о фирме «Штраль». Она даже под пытками не сказала бы того, о чём сейчас говорит с экрана. Хм, да и стол, почему-то пустой. Ни конфет, ни фруктов.  Странно всё это.   Посидев и покачавшись,  Элька решила просмотреть всё сначала, но для этого она позвала Збышека. Пусть рассказывает, как и что. И если он всё равно  это уж видел, пусть подскажет, что с этим всем делать. Но для начала, она спустилась в  комнату для гостей, приняла душ и переоделась в свою одежду. Халат, тяжело вздохнув,  она повесила в шкаф. Все-таки, он удивительно красивый, этот свадебный подарок. Затем, позвав телохранителя, она  потребовала рассказать ей о том, как этот фильм попал к Канашкину. Узнав о Ромке и Кире, фрау Фальк только выдавила из себя «Кому это надо?»  Затем она поставила кассету с самого начала.  Посмотрев на этот раз уже вдвоём,  повернулась к Збышеку и,  глядя в глаза спросила, что он посоветует ей делать? Услыхав, что лучше всего было бы уничтожить плёнку и забыть обо всём. Она покачала головой.
-Подумай о муже. Я его не знаю,  я его видел только один раз в жизни. Он железно-правильный. Он не поймёт и  вполне вероятно не простит.  На фирме эта кассета для тебя означает  провал. Никакого конкурса, никакого контракта. Ты согласна рисковать?
- Да! Я буду рисковать! Я знаю человека, который заманил меня в это логово. Я знаю, что ничего не пила, так почему я веду себя как последняя алкоголичка или наркоманка? Посмотри на мои глаза – они просто сумасшедшие! Просто так, от большой любви, что ли? Посмотри, как я танцую. Движения, словно сонные, протяжные. Это не я, а подобие!  Меня,  скорее всего, отравили. Эти долбанные конфеты или виноград или мандарины…. Они действительно были  странного вкуса… Так что, думаешь, нельзя  на них подать в суд? А Ромка с  его мамой? А Канашкин ? Я уже молчу про Кирку… Если к ней доберутся. И это  нужно замалчивать? Простить… Или, прикажешь нанять наёмного убийцу и  всех к стенке? Ну что ты молчишь? Что предложишь?
- Можно, но ты подумай о муже. Как он перенесёт такое… И о сыне, ведь ты лишаешь его обеспеченного будущего. Да и о себе. Конечно,  можно найти адвокатов, которые  раскрутят всё на мировом уровне.  Твои фото будут украшать все скандальные  издания.  Этот фильм будут смаковать  под тем или иным соусом все самые знаменитые телеканалы.  И вот тут- то возникнет вопрос, «а не ты ли сама во всём виновата?» Может это всего лишь рекламный трюк ловкой  шлюхи? Согласной на всё ради сомнительной славы? И последнее,  как провозить кассету через границу?  Ведь её имеют полное право просмотреть на таможне. Поэтому, думай!
- Если бы я знала точно, что лучше, то тебя не спрашивала. А теперь  я пойду к себе, мне надо побыть самой.
- Предупреждаю, долго не получится, потому что  бабушка накрывает на стол. Она приготовила для нас свой знаменитый обед. Это грибной суп с фасолью, крученики  с тушёной капустой, гречневая каша с  жареной печёнкой и луком… Тебя эта еда точно отвлечёт от дурных мыслей. А то, что ты не впала в депрессию, не начала сходить сума от  угрызений совести – мне безумно нравится!  Мне Кира твоя сказала, что  не переживёшь, если увидишь эту гадость. А ты ничего… Жива и даже драться вздумала! Значит так: ты хорошо подумай о кассете. Если решаешь её брать с собой, то нужно, чтобы она была неузнаваема. Ну, что бы ни мозолила глаза. Для этого я переклею  этикетку одного из моих старых фильмов.  Но об этом – после обеда. У тебя ещё будет возможность поразмыслить. А теперь иди к себе и не задерживаться! Была команда «Через час  – за стол!» И никаких разговоров, о том, что есть не хочется!  Всё уже приготовлено, нельзя обижать стариков. Тем более, что бабушка  с пяти утра на ногах ради этого обеда.



люди с удовольствием если не съели, то попробовали всё, что приготовила пани  Кшися.  Обед получился  действительно на славу!  Збышек шутил без умолку. Дед его  поддерживал, иногда посмеиваясь, иногда рассказывая забавные истории. За столом царила радостная и непринуждённая  атмосфера. Фрау Фальк, пожалуй, давно так не смеялась и не чувствовала себя так  свободно. Но когда телохранитель заявил, мол, открой  бабушка ресторан, то отбоя от клиентов не было бы, Эльку словно кипятком обдало! То же самое говорил ей Ромка, давным-давно на озере. Надо же, та же фраза! Только сейчас  спасают её, а не  она. Да  Ромки больше нет.  От этой мысли ей  невыносимо больно. Не заметно для себя, она скривилась. Увидев это, дед  испуганно спросил, не сказал ли чего  лишнего, что могло оскорбить прелестные уши молодой пани. Что бы не портить общее веселье, гостье пришлось выдумывать  историю про надкусанный язык.
После почти двухчасового застолья последовали  отдых и неспешные сборы.  Собственно,  гостям и собирать то было нечего.  Правда, бабушка завернула каждому с собой  по несколько кручеников  и сладких пирожков. Никакие уговоры, что в самолёте их будут кормить, её не остановили.  Затем она достала из шкафа маленькую  фарфоровую лягушку в золотой короне. И протянула её Эльке.
-Держи девонька, чем-то ты мне понравилась. Пусть у тебя всё будет хорошо. Пусть будет даже лучше, чем ты ожидаешь. Кажется всё, можно отправляться в дорогу,  отправляйтесь, дети, самолёт ждать не будет.
Старенький «Трабант»  минуя центральный вход аэропорта  проехав  несколько сот метров, повернул за угол. Увидев это, Элька  почувствовала какое-то неприятное напряжение. Когда же машина,  проехав шлагбаум, остановилась у неприметной двери,  молодая пассажирка  почувствовала, что коленки её трясутся, ладони стали мокрыми, а в голове крутятся совершенно страшные мысли. Первая из них была о том, что этого Збышека, точнее Сашу, она  знает не более чем двое суток. И совершенно неизвестно, не сговор ли всё это. Сговор с тем же Юрой. Такая вот смешная игра,  благодаря которой  её жизнь погублена. К примеру, сговорились они все,  втёрлись в доверие к Павлу, сняли дурацкий фильм, и теперь приведут её прямо в  багажное отделение, запихнут в большую сумку и продадут в один из западных борделей. И фильм как рекламный ролик. А если бежать, то даже паспорта у неё при себе нет, он  не то у деда, не то у внука. А  убежать, то куда? Первый же патруль полиции остановит и отправит в кутузку, где она может провести  пару суток! И вдобавок к кассете её запечатлеют ещё и в тюрьме. Тогда  – прощай карьера! Одни долги останутся!  От этой мысли стало совсем плохо. Она посмотрела на бабушку Кшисю, которая   приглаживала непослушный завиток на виске своего внука. Почему-то это зрелище немного успокоило, и Фальк  решила, если увидит что либо подозрительное – будет первой сдаваться в полицию, и рассказывать о своих приключениях. Благо, кассета сейчас у неё в руках. Хотя, на кассете наклеена  картинка одного из фильмов… А может это и есть подложная кассета, а настоящая уже отправлена,  куда следует.
-Шановна пани, выходьте! Это дед открыл дверцу, приглашая её зайти в непонятную обшарпанную дверь.
-Почему мы не вышли у центрального входа, севшим от страха голосом спросила «пани».
-Потому, что там ты на виду, а здесь  дед договорился со своим старым приятелем, что бы тебя посадили прямо в самолёт! Ты что забыла? Я же тебе всё это рассказывал. Давай, вылезай скорее, до отлёта осталось  полчаса.   Нас уже ждут, а ты бдительность вздумала проявлять…
-Тогда почему не видно самолётов? Здесь же должны быть самолёты, а их нет!!!
-Потому что мы не на лётном поле, а с другой стороны.  Пойдём скорее, не пугай стариков.
Элька глубоко вздохнула и выбралась из «Трабанта». Она внимательно оглянулась. Рядом не было никого чужого.  Она засунула руки глубоко в карманы и нащупала фарфоровую фигурку. Не могла бабушка так лгать. Не может человек так меняться, пыталась успокоить себя она. Пассажирка взглянула на Кшисю, которая  удивлённо переглянулась с дедом.   Опустив голову пониже, Элька двинулась к распахнутой Збышеком двери.  Внутри длинного, ярко освещённого коридора было пусто, только откуда-то слышались  звуки работающих машин.  Пройдя большую часть коридора, они свернули в  сторону и по лестнице поднялись  на второй этаж.  Там следовал ещё один коридор. И тут Элькины страхи вернулись. Она схватила Збышека за руку, и прошептала ему прямо на ухо « Если мы сейчас же не выйдем в зал аэропорта, я  не сдвинусь с места! Ты понял?  И мне не стыдно, мне страшно! Понял?!
Лисовски младший стал, как вкопанный. Он внимательно посмотрел на свою подопечную, затем, пожав плечами, сказал деду с бабушкой, что бы они пока  отправлялись к  Петру сами.
-Пожалуйста, дедуль, так надо, иди без меня. Хорошо, бабуся, подождите нас там, билеты возьмите, покажете ему сами, а мы сейчас, мигом! А ты, королева, давай, ноги в руки, и побежали. Нам, как понимаешь, в другую сторону.
Они неслись к лифту, затем по  каким-то  коридорам вышли в зал ожидания. Увидев толпящихся на посадку людей, Элли успокоилась. Проворчав под нос, что-то на манер, «Извини, нервы», она   развернулась, что бы идти в обратном направлении, и увидела  Юрия.  Не отрывая от неё глаз, он  поднял в уху мобильник.  Элька почувствовала себя кроликом, который не может сойти с места от взгляда удава. Она, остолбенев, смотрела, как   тот, кого она так любила, приносит ей смертный приговор. Она видела, как шевелились его губы, она чувствовала, что его разговор касается её, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла оторвать взгляд от этих холодных и таких страшных глаз, которые ей когда-то казались самыми красивыми во вселенной.  В это время она почувствовала сильный толчок в спину. Это был Саша Сергеев.
-Ты,  охренела!?  Чего замерла, как вкопанная? Всё или ещё доказательствa требуются?
-Юра… Юра… Он на нас смотрит, говорит и смотрит. Он меня сейчас убьёт.
Збышек проследил за Элькиным взглядом. Он увидел высокого молодого человека, говорившего по мобильнику, но лица рассмотреть не смог, поскольку тот повернулся   к ним боком так, что рука, державшая  трубку, закрыла лицо. Но Лисовски был уверен, этот  мужчина за ними наблюдает, и разговор его касается  непосредственно его подопечной.
-Тогда побежали, а то я за тебя пол копейки не дам! Быстро, идиотка такая! Пришибленная! Блин, во  послушал истеричку… Последние слова  он проговорил, хватая Эльку за руку выше локтя и направляясь туда, откуда они только что пришли. Повернув за поворот, они увидели долговязого парня,  направлявшегося быстрыми шагами в их сторону.  – «Осторожно!» - прокричал  телохранитель,  и, увернувшись от руки, которую протянул  верзила, бежавший на перехват. Увернувшись от  намеченного удара,  Збышек со всей силы  размахнулся сумкой и ударил нападающего по голове. Оглушив противника, беглецы выиграли несколько секунд, которых хватило, чтобы подбежать к подъехавшему  лифту, в котором находилась женщина с коляской. Она  нагнулась над ребёнком,  и совершенно не замечала, что за ней происходит. Когда приехал лифт, она  резким движением  выпрямилась, и сделав шаг назад, обсыпала Эльку  белым порошком из  пластиковой баночки. «Ой, - вскрикнула мамаша, извините, я такая неуклюжая. Но это присыпка для малышей. Она не оставляет пятен. Смотрите»- и ловким движением она начала  вытирать испачканный   лацкан куртки. «Извините, пожалуйста» улыбаясь, повторяла она, выходя из кабинки. Лифт  закрыл  двери, Фальк и Лисовски   поехали на  верхний этаж, затем, выбежав из  кабинки, бросились в первую попавшуюся на глаза дверь с надписью «Служебный вход».  Бег по лабиринтам и коридорам казалось длился бесконечно.  Мелькали ступеньки и  этажи, какие-то повороты и бесконечные двери.  С тех пор, как им удалось ускользнуть от преследователя, прошла целая вечность.   Но, когда они  вломились в кабинет директора аэропорта, оказалось, что на всё про всё у них ушли семь или восемь минут.
-Извините,  женские проблемы,  слегка натужно улыбнулся Збашек, входя в кабинет.  А вот и мы, как договаривались, перед самым взлётом.
-Считай, за хвост уцепился, ещё минута, и сидеть тебе до следующего рейса. Только ради тебя Вацек! Только потому, что у меня  такой же красавец,  расшиби голова! Пошли все вместе. 
Тучный не молодой человек, сказав что-то  в микрофон,  поднялся из-за длинного  директорского стола. «На всякий случай,  я начальника охраны вызвал сюда, с таким сопровождением, вам никто не помешает.
Едва все вышли из приёмной,  как к ним присоединился   мужчина  среднего возраста  и крепкого телосложения. Он пожал  руку своему начальнику,  цепким взглядом окинул его гостей и пошёл рядом с молодой женщиной. – «Где это пани в муке изваляли?» спросил он, указывая на волосы и воротник Эльки.
Да так,  одна мамаша в лифте баночку с детской присыпкой уронила. Такая бестолковая, что и ребёнка доверять страшно!, пошутил Збышек. Ладно, в самолёте отряхнёмся.
Они подошли  к стойке, где проверяли паспорта. Директор вынул из кармана форменного пиджака документы  и отдал их Збышеку.
-Там уже все печати поставили, пока вы бегали «по женским делам», сказал он с нескрываемой иронией. Я здесь с вами прощаюсь, а Кость посадит прямо в кресло.  Вацек, ну ты  лучше сейчас прощаешься и  ко мне  заглянешь.
Директор пошёл прочь, а Збышек, расцеловавшись с дедом и бабушкой,  вместе со  своей подопечной отправился в самолёт. За ними следом  шёл Кость. Он  действительно посадил   молодых людей в кресло, пожелал счастливого полёта и удалился. Почти сразу в   машине задраила входы, и самолёт  направился  на взлётную полосу. Стюардесса весёлым тоном  объясняла, как пристёгиваться, и что будет предложено во время полёта. Эльку вся эта болтовня нисколько не занимала. Она смотрела на чёрную взлётную полосу и думала, что только дома, в кругу семьи сможет вздохнуть спокойно. Но она ловила себя на мысли, что ещё предстоит серьезный разговор с мужем. И как он решит после просмотра  этой грязной кассеты, так и будет. Она понимала, что виновата во всём, и что её простить будет практически невозможно. И если у неё есть шанс всё исправить, то она его  не может упустить… Эти невесёлые размышления прервал её сопровождающий:
-А теперь, расскажи мне, чего тебе вздумалось идти в аэропорт? И какого неизвестного ты стояла как столб, глядя на своего  возлюбленного? Ты что, решила с ним остаться?
-Извини, наверное, у меня крыша едет! Когда мы остановились перед той облезлой дверью, мне стало так страшно. Я почему-то подумала, что ты меня сейчас завезёшь  куда-то. Что ты тоже с ними. А когда шли по бесконечному коридору, я почувствовала, что если не увижу людей, то мне каюк. Знаешь такое слово или нет?  Это когда  страх сковывает всё тело, и уже  ничего не соображаешь.  А когда там я увидела Юру, увидела, как он вызывал кого-то по телефону, поняла, что говорит он обо мне, и что если ему нужно будет, он меня на кусочки порежет.  Я тогда смотрела на него, и мне казалось, что слышу его голос, отдающий страшные приказы относительно меня… Это… бред какой-то.
-Ладно, Юрик твой, красавчик писаный и сволочь видать та ещё. Кстати, можешь меня ругать, даже убить, если хочешь, но последний сюжет в фильме я стёр. Не нужно его мужу показывать.
-Я тебя что, просила?  Ты моего мужа не знаешь, наших отношений не понимаешь, а туда же, вытирать. Я тебя просила? Скажи?
- Ладно, можешь уменьшить мой гонорар за испорченный семейный просмотр. Но, видишь ли, я представил себя на месте твоего благоверного. То, что ты болтаешь про фирму – туфта. То, что ты голая пляшешь на подиуме – противно, но не смертельно. Но то, как ты  занимаешься любовью с другим – это удар ниже пояса!  Если бы тебя трахали связанной, пьяной или что-то вроде этого – цинично, но объяснимо. А там ведь ты была такая, какая есть. Красивая,  и очень, ну очень счастливая!  Я бы этот сюжет показывал в школе. Серьезно,  пусть дети смотрят, каким красивым может быть занятие любовью. Это не секс, это любовь. Вот поэтому и стёр.
- Ну, ты выдал! Порнуху детишкам! Хорош учитель…
- Не порнуху, а любовь. Порнуху они  дома по телевизору насмотрятся, или  журналов за карманные деньги накупят!  Ты  немецкие журнальчики для подростков листала? Посмотри на досуге. Узнаешь много любопытного.   Как партнёров менять,  сколько раз в неделю спать, можно ли спать с двумя или тремя… Очень разнообразные темы. Знаешь, чему их, прежде,  всего учат? Никогда, ни при каких условиях не забывать о презервативах! А всё остальное – полный вперед! Хоть с десяти лет, хоть с двенадцати – запретов ноль. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не забеременело!  Так вот,  в отличии от твоей кассеты, практически свою жизнь они начинают с порнухи, а не с любви! В твоём же случае была любовь… Аж завидно стало, честное слово…
- Так и скажи, что жаба задавила, а то про деток наплёл. Кстати, перед твоей бабушкой хотелось бы извиниться.  Она мне подарок, а я её чёрти в чём заподозрила. Совсем сумасшедшая стала за эти дни. Ты мне телефончик дашь?
- Я ей обязательно передам твои извинения. Слушай,  а шиворот у тебя действительно в порошке, и волосы тоже.  Носовой платок есть?  Вытрись, а то так и приедешь с детской присыпкой в волосах.
- Элли полезла в карман за платком и вынула  из кармана маленький пластиковый пакетик с белым порошком. Посмотрев вопросительно на пакетик, затем на Збышека, спросила,  - Твоё, что ли?
- У сопровождающего округлились глаза. Он  пошарил у себя в карманах, и нашёл  у себя такой же. 
Со стороны это выглядело довольно странно: молодая пара прожёгом бросилась в туалет, где каждый провёл добрых минут пятнадцать. Когда они вернулись на свои места, то  их верхняя одежда была вся в мокрых пятнах.
-А если это яд, мы умрём? Значит, нас хотели ещё раз убить? Скажи, опять хотели убить? Они везде, ты заметил? Везде! Даже в Варшаве нас нашли, сволочи! Я боюсь, я не выйду из самолёта, пока не увижу Павла!
-Если будешь так психовать, Павел тебе не поможет. Это не яд, это, скорее всего, наркота!  Жди, дорогая,  полицию. Руки  хорошо помыла? А волосы? И карманы, разумеется…  Как только подойдёшь к  таможенной стойке, так тебя за твои прекрасные ручки и в кутузку! А то, что из Варшавы во Франкфурт уже донесли о тебе, как перевозчице наркотиков, даже не сомневайся! Так что, дорогая, сиди и улыбайся! Ничего не видела, ничего не знаешь, у тебя сильно больна мать, ты её проведывала, и всё!  У тебя ничего не найдут,  кстати,  под ногтями хорошо промыла? Там самое опасное место. Ладно, будем надеяться на лучшее.  Если полиция остановит, сразу говори, что тебя ждёт муж, чтобы позвали его, и что я  просто пассажир,  который оказался рядом.  И ничего не бойся.  Слышишь, ничего не бойся. Как только испугаешься – тебе именно то слово, «каюк », кажется,  ты так  говорила? И ещё, не говори ни слова по-русски, только немецкий язык, потому что, ничто не раздражает стражей порядка, как переговоры подозреваемых на непонятном языке. Поняла?
- Йоханес  Мюллер отработал в полиции почти тридцать лет. И почти всё это время он занимался  распространителями наркотиков. Он обожал свою работу, считая, что приносит большую пользу,  чем  толпы обычных таможенных офицеров. Ведь нелегальные бриллианты или иные драгоценности можно было выкупить или взять за них доплату, но даже если за них не будет заплачена пошлина – особо никто не пострадает. А вот если наркотики попадут на улицы его любимого города – это для кого-то обернётся смертью. Поэтому  Йоханес  считал себя  стражником, для которого самым важным в жизни было не допустить  «дрогенов» в Германию.  Час  назад ему позвонили из Варшавы и сообщили, что некая фрау Элеонора Фальк является перевозчицей наркотиков.  Поэтому,  герр Мюллер  дал распоряжение, как только появится у одной из паспортных стоек для проверки документов  некая Фальк, сообщить ему немедленно. Но чувство охотника, которое почти никогда не покидало старого служаку, сегодня молчало. И, когда ему сообщили, что запрашиваемая женщина  вышла из самолёта,  он нехотя вышел из  дежурного помещения и направился к пункту проверки паспортов.  Подойдя к пограничнику, проверяющему паспорт, он внимательно посмотрел сперва на фото, затем на обладательницу документа.  А она, казалось бы, не обращая внимания на задержку, кого-то выглядывала в толпе. Вот, наконец, она высмотрела,  кого искала, и закричала, замахав руками «Пауль, Пауль, я здесь!» Средних лет мужчина,  подбежал к  дамочке, и радостно обнял её, приподнял и закружил по коридорчику.
- Минутку, строго проговорил Йоханес, - вы кто?
- Я? Муж! Это моя жена,  и я за ней соскучился.
- По какой причине вы, фрау Фальк летали в  Варшаву? - спросил Йоханес как можно строже.
- Не в Варшаву, а в Киев.  Там живёт моя мама, ей сделали операцию. А из Киева билетов не было, поэтому, пришлось лететь через Варшаву. А почему собственно вы меня спрашиваете? Что-то случилось?
 И тут  молодой человек, который  всё ещё держал паспорт  подозреваемой в руках,  улыбнулся и спросил:
-Это вы по телевизору  выступали вместе с мальчиком?  А это папаша, от которого ваш сын тогда сбежал?
-А вы поклонник спортивного танца? Вы видели наше выступление? - Ещё радостнее  спросила Элька.
-Моя подруга  занимается спортивным танцем. И она сказала, что вы с  мальчиком всё подстроили. А я сказал, что нет!  Я же в полиции работаю, вижу по лицам, кто врёт, а кто правду говорит!
- Вы абсолютно правы, сынишка от меня действительно сбежал, с тех пор я его доверяю только свекрови! Мужчины такие рассеянные, когда  дело  касается детей!
- Можно у вас автограф, фрау Фальк? А если не против, то и у мужа вашего?
- Конечно! Где мы можем расписаться…
          Йоханес смотрел на эту сцену и ничего не понимал. Но он знал наверняка, что задерживать эту женщину не станет. Если её показывали по телевизору,  значит  за ней может стоять толпа адвокатов, и если сейчас выясниться, что она ничего с собой не везёт – то неприятностей не оберешься. Проворчав «Всё в порядке»,  герр Мюллер отправился к ближайшему автомату с кофе. Он решил, что  и на этот раз «охотничье чувство» его не подвело. 
Левчук ненавидел весь мир! Всех людей, толкающихся в аэропорту. Ещё он ненавидел  своих помощников, работника полиции, которому заплатил, и директора с начальником охраны, которые непонятно почему вмешались. Конечно,  по его просьбе помощница перезвонила во Франкфурт и сообщила, что у одной из пассажирок имеются наркотики. Но это была последняя попытка, так сказать, мелочь, мало что меняющая. Конечно, привод  за распространение наркотиков будет зафиксирован. Даже если ничего не найдут. При большой шумихе, может  тоже сыграть свою роль. Но, это совсем не то, что он собирался сделать. А задумано всё было, как по нотам: эту звезду пасло четыре человека с разных сторон аэропорта и свой человек из полицейской телевизионной  вахты. Он должен был просматривать все входы, и, увидев Эльку, обязан был сообщить о её передвижении.  А дальше – мамаша с пакетиками «дури» и такой же пудрой. Привод в полицию, снятие отпечатков пальцев,  срезанная пара ногтей и прядь волос, и отправление в Германию. Там – снова полиция. Скорее всего – Эльку отмажут. Но,  то, что её дважды задерживали, причём в разных странах, обвинение более чем серьёзное. Ещё более серьезно  то, что в пакетике волосы и ногти будут действительно с героином. А это уже – кое-что. И вот, всё пошло насмарку. Конечно, есть надежда на Германию, но  это уже совсем не тот эффект, какой ожидался. В данной ситуации, единственным желанием у него было  расстрелять  уродов,  которые не смогли и которые помешали привести блестяще задуманный план в исполнение. А эту  сучку   с ноги, да со всей силы, да так, что бы кровью отплёвывалась. А потом за волосы и об колено… Он так ярко представил, как избивает  свою бывшую несостоявшуюся  любовницу, что не услышал, как прозвенел его мобильник. Это был Юлик. Настроение у него, как ни странно, было не особо плохое. Услышав, что  дамочка улетела без нужных процедур, он проговорил, что это судьба, против которой не попрёшь. А ещё он приказал ближайшим  рейсом возвращаться и как можно быстрее появиться у него в кабинете.
…За окном лил дождь,   по пустынной улице  спешили редкие прохожие под зонтами. В отличие от многих, Гена любил дождь.  Он любил ходить по мокрым улицам в длинном плаще с капюшоном.   Низко опустив голову и засунув поглубже руки в карманы, он мог часами бродить по узким немецким переулкам.  Вот и сегодня он собрался  пройтись, но Вика велела  остаться. Она нашла у него заболевание поджелудочной и занималась отныне восстановлением  здоровья собственного мужа.  Во время процедуры пока нажимались точки и ставились иголки, она в который раз расспрашивала его о приключениях в Киеве.   Её вопросы иногда выглядели  смешными, к примеру,  какой костюм был на  Юлике Гайсинском, когда они сидели в ресторане. Трогал ли он гипс на  бывшей модели. Гена иногда поражался наивным вопросам, но отвечал спокойно и уравновешенно. Он знал, что если не ответит  хоть на один,  Вика начнёт злиться, нервничать и замолчит. А он терпеть не мог, когда она  обижено молчала. Тем более, что такое молчание могло длиться неделю, а то и больше.
-Викуля, я  ведь рассказывал, что говорил Степаныч.
-Это про лиственницу, что ли? Да.  Ну всё, на сегодня хватит. После завтра продолжим. Завтра у меня тяжёлый день.
Жена  пошла мыть руки, а Гена остался лежать на кушетке. Сравнение не выходило у него из головы. Блестящей останется…а камень потрескается… Как она тогда сказала, не меняя тон, -  «Убери её»,  не «Убей», а «Убери», словно вазу со стола или  обувь из коридора. А когда это он говорил о  сравнении с лиственницей? Гена был уверен, что не говорил ничего о сравнении. Нет, о Степаныче  упомянул вскользь, зная, что это будет для жены неприятно, поэтому пытался тему вообще не затрагивать. И вдруг уже сказал… А может он и тогда что-то сказал, по приезде из Киева. Может, Вика всё заранее знала о Маричке. Кутепова словно ужалило. Конечно, он мог проболтаться, сам не понимая, что делает. Как сегодня, например.  А если знала, что могла сделать? Таким же спокойным тоном попросить кого-нибудь «Убрать»?  Вполне могла, когда речь шла о её имуществе, она могла  всё, что угодно. А Гена  и был её имуществом. Странно всё это. Но, наверное – невозможно! Нет, лучше и не думать. Прав Степаныч, вон, даже камень  на могиле зеленеть стал. Камень позеленел, а где была Вика, когда погибла Маричка? В  крымском санатории. Что ей стоило дать снотворное дочке или  попросить кого-либо присмотреть за ней, а за ночь смотаться в столицу? Час на такси, час на самолёте, час до дома Бабы Маруси.  В семь выехать, в десять можно уже встретиться. В двенадцать снова на самолёт  и около двух или трёх – в санатории. И всё! И никто ничего не видел и не знает. 
-А сколько летит самолёт из Симферополя до Киева?
Виктория вышла из ванны с полотенцем в руках. Вопросительно посмотрела на мужа и пожала плечами.
-Почему ты спросил? Причём здесь самолёт?
-Так,- Гена опустил  глаза, -  просто подумал, сколько времени занимает полёт. Дольше, лететь из Минска или из Киева?
-Что за глупость. Из Минска  до Симферополя дольше, посмотри карту! Но, с чего это ты вдруг? Смотри мне в глаза, говори всё как есть.
Сказав это, Вика подошла к мужу, запустила  пальцы в его волосы и  повернула лицом к себе.  Её голос стал  ещё мягче, он  перешёл в полушёпот. « У тебя же нет от меня никаких тайн, утвердительно проворковала она, и от этой фразы у Гены всё поплыло перед глазами, ноги стали ватными, веки тяжёлыми.  Ему захотелось рассказать как можно быстрее всё и лечь спать, чтобы никто ему не мешал…
Вспоминая это, Кутепов шёл по мокрым, словно только что  отполированным улицам.  Ему становилось тяжело дышать, затем  все огни слились в единое светящееся пятно, которое стало кружиться перед его глазами, заполняя всё пространство. «Как больно» - это была последняя фраза, которую простонал странный прохожий в длинном плаще с капюшоном. Он сел прямо  там, где остановился, посреди тротуара. Схватившись руками за голову и качнувшись несколько раз, он упал виском на  чугунную решётку, через которую вливалась дождевая вода в городские внутренности.
Зоя стояла посреди квартиры, оглядывая знакомые стены равнодушным взглядом. Почему так жизнь устроена, думала она. Почему только она осталась живой?  Нет ни мужа, ни сына, ни родителей. По её представлениям, получалась абсолютная бессмыслица. Что-то было не так, как нужно. Но что именно?  И вот совсем недавно она получила ответ, и сама удивилась его простоте.  Теперь  её существование приобрело одну единственную цель. Ещё немного и она сделает то,  к чему стремилась последние несколько недель. Теперь квартира и всё что в ней -  не имело никакого значения. Сегодня она подписала договор о продаже, и очень скоро здесь будут жить другие хозяева. Кудрина  посмотрела на три конверта. Один для старинной подруги, с которой  в последнее время она  проводила всё своё время, второй – в милицию, третий – в нотариальную контору.  Всё было продумано заранее. После того, как схоронили сына, она точно знала, что ей делать дальше. Для начала – уладить все формальности, затем -  позаботиться о памятнике, на котором будут выбиты  фамилия и имена  членов  их несчастной семьи.  Зоя  спустилась вниз, бросила письма в почтовый ящик. Значит, завтра, когда они придут, всё станет очевидным. И никаких вопросов. Она тяжело вздохнула, поглядев на стул, на который усадили эти изверги её сына. Врачи говорили, что он не мучался, и что смерть его была в какой-то степени  даже приятной. И то хорошо, хоть не страдал. О муже когда-то говорили примерно то же. Попал в больницу и  умер, будучи в коме, не приходя в сознание.
 – «Надо же, - подумала она, - а я не только пришла в сознание, но и жить осталась.  Но, ничего, это не надолго».
 Она подошла к  семейному альбому. Достала из него фотографии, и начала рвать их на мелкие кусочки. Вот одна из них, на ней её муж держит на руках маленького Ромку. Какое у него счастливое лицо! А вот эта – самая любимая. Они втроём на море. Первый и последний раз все вместе.  А вот Ромка на выпускном вечере – как он похож на отца. Зоя  после того, как пришла со школьного выпускного часа, два рыдала у себя в комнате о том,  что  муж не дожил до такого счастья. А сын в ту ночь впервые  заявился абсолютно пьяным. Ну и всё, нечего больше вспоминать. Всё прошло бесцветно и скучно. Ей чуть больше пятидесяти, а  счастливых лет, можно сказать, и не было. 
             Порвав все фото на мелкие кусочки, она  сложила  бумажную кучку  прямо в ванной, облила всё старым одеколоном  и подожгла. Посмотрела, как всё сгорело, смыла пепел водой, вытерла жёлтое пятно, образовавшееся после огня, затем вышла на балкон. На улице была глубокая ночь. Весь дом спал. «Главное, не смотреть вниз», - решила про себя женщина. Она повернулась лицом к балконной двери, села на перила,  раскачавшись, оттолкнулась ногами от тяжёлого  ящика, за которым в своё время пряталась Кира. Зоя летела к тем, без кого её жизнь оказалась бесполезной и никому ненужной….
-Послушай, я же люблю тебя, как родного. И ты, засранец, знаешь это не хуже меня. Тут просто такой хаёж поднялся из-за этой кассеты. Меня там,  Юлик  показал большим пальцем на потолок, - вздрючили так, что весь зад был в мыле. Из-за этой телепередачи мне хоть из дома не выходи. И кто? Кто, скажи, подменил кассету? До сих пор не знаю. Сам, понимаешь, сам поставил  в этот, как его… ну, аппарат. Вышел за перегородку. В комнате никого не было. И вдруг, «Ну, Погоди!» Представляешь,  сорок минут распинаюсь, какие « у них там» плохие  фирмы, какие распущенные  фотомодели. Что всё у них – ненастоящее. Что спихнуть они нам хотят самый плохой товар, да ещё за наши деньги. Ну, сравнил всю эту фигню с отечественным производителем. Мол, наше родное и качеством лучше, и внешне ничем не отличается от мировых стандартов. И двух девочек из твоей обоймы  показал. Ну, как положено, добавил, что если и связываться с иностранцами, так с проверенными, которых весь мир знает, а не с кем попало!
-Юлий Кимович, вы что забыли, что я это вместе с Вами переживал? Я же сидел рядом!  Только, скажите,  может,  в вашем  сейфе кино подменили?  А то как же иначе получается?  Вы поставили  кассету в аппарат, мы давали интервью в студии, а за стеклом, можно сказать, на глазах,  всё и происходило.  Может уборщица  или ещё кто заходил? Ведь студия проверенная, своя, можно сказать.  Каждый человек на виду. Взять каждого за яйца,  кто-нибудь да расколется… А вместо дознания, я должен  почему-то  валить к чёрту на рога?
Понимаешь, я и сам ничего не пойму. Мне сверху подсказали, что будь в моих руках компромат против этой грёбаной фирмы «Штраль», то их пошлют к чёртовой матери, а контракт подпишут с другой, куда покруче!  Ты же понимаешь, у нас сейчас самый сладкий рынок!  И Европа, и народу, как грязи. Вот и дерутся они за нас, крысятничают друг  с другом, взятки суют всем.  Но «там», Юлий опять ткнул большим пальцем в потолок, переиграли всё с ног на голову.  Или на лапу получили кусок  жирнее, или  с другими снюхались – не знаю. Только знаю,  что что-то там сбилось в кучу, поэтому нашу передачу было решено снять и  отложить до поры до времени. А тут  ещё с убийством журналистки такую бучу подняли, что может и к лучшему, что кассеты нет.  Помнишь, когда ты из Варшавы прилетел, я тебя сразу к работе и приобщил. Это ещё счастье, что такой случай подвернулся.  Кассет нет, доказательств нет. А через три года о тебе и обо мне все напрочь забудут. Когда вернешься, придумаем  что-то новенькое. Не боись, будем живы и здоровы - всё остальное прибавиться. И, скажи честно, где ты  ещё за три года тридцать тысяч премиальных получишь? А так, ты ещё и работать не начал, а деньги уже на твоём счету лежат, проценты, между прочим, уже капают! Так что, не гневи судьбу. Вот видишь, одно окошко закрылось, другое отворилось… Главное – здоровье!
Левчук уходил от шефа с тяжёлым сердцем. Ему совершенно не хотелось ехать в эти жаркие страны. Но,  придётся. Конечно, это не Женевское озеро и далеко не Швейцария. Да и деньги не  такие, как хотелось бы. Но, с  появлением фирмы «Штраль» на украинском рынке, у него могли бы возникнуть серьёзные осложнения. И, если смерть Толика прошла за  ограбление, то убийство журналистки оказалось грубейшей ошибкой. Во-первых,  убили не ту, кого нужно. Во-вторых, смерть Романа и его мамаши, не смотря на старания нужных людей, стали раскручивать с неимоверной лихостью. Ещё чуть-чуть, и могут докопаться до сути дела. Поэтому, хочешь - не хочешь, а ехать надо. Пришлось подписывать контракт, согласно которому он  отправляется на три года в Арабские страны сопровождающим группы профессиональных моделей.  Они должны будут учить  жён  сиятельных особ красивой походке, умению накладывать макияж, а также станут  сопровождать сиятельных дам в различных поездках.  Но, это была так сказать, официальная версия. На самом деле его  девочек  купили для гостевого гарема. Конечно, это не бордель. Никаких ужасающих условий,  никакого потока грязных клиентов. Туда, куда он их вёз, были кондиционеры, фонтаны, модные одежды, парикмахер и косметолог, телевизор и музыка. Всё, что нужно женщине, что бы не скучать в свободное от работы время. Не будут дурами – сумеют понравиться гостю – подарок, если нет -  сделают выговор. Если  будет пользоваться успехом  – будет жить, как королева. Если начнёт  качать права – будет убирать выгребные ямы. Вот для этих целей и вывозились умницы-красавицы в тёплые страны. А что бы не возникало  при оформлении никаких подозрений и нeнужных вопросов, у группы девушек должен был быть сопровождающий. Единственное, что уж больно  мучило Левчука, то, что  по его сведениям,  племянник влиятельной особы, к которой они все ехали – любит не прекрасный, а сильный пол. И если, не дай бог,  ему понравится он сам, то  дело примет довольно интересный оборот. Эта мысль не выходила у него из головы. Тут уж, или менять ориентацию, или  как бы самому не  попасть в дерьмо…

-Киру опять вызывали к следователю. В который раз она  рассказывала о том, что произошло с ней в  фирме «Цезарь»,  скрыв, правда,  содержание кассет, она рассказала о событиях  в доме Кудриных. С её слов выходило, что Ромка знал о какой-то афере против фирмы «Штраль», о том, что сняты какие-то  подложные кассеты, и о том, что якобы Кудрин  рассказал, что Юрий Левчук угрожал ему расправой.  Она настаивала на том, что смерть Ромки и Ирины  Куниной   связаны между собой. Это мотивировалось тем,  что  Кудрин мог выложить перед смертью о том, что всё махинации известны журналистке, а бандиты, не разобравшись, какой именно, убили Ирину. Рассказ почему-то получался  не очень убедительным, поэтому следователь расспрашивал и расспрашивал, ставя раз за разом  каверзные вопросы. После общения в следственных органах, Колбушкова отправилась  в больницу, где Митя проходил реабилитационные процедуры.  К счастью, операции, сделанные в Польше, были более чем удачными, и  Канашкин мог  уже ходить, правда, опираясь на костыль.  Врачи обещали, если дело пойдёт так дальше, он через полгода сможет бегать марафон. Во всей этой истории Митя считал себя счастливчиком. Во-первых, он мог расшибиться насмерть, когда выпрыгивал из машины. Во-вторых, он попал в больницу, когда там дежурил очень хороший хирург Юзеф Добжанский, благодаря чему выздоровление шло самыми быстрыми темпами. А в-третьих, у этого врача была жена  Юля, работающая здесь же  медсестрой. Юля родилась во Львове и к земляку относилась с особой теплотой. Понимая, что больничное питание не особо приятное, она приносила домашние пирожки, котлеты и другие вкусные вещи пациенту из украинской столицы. Однажды, принеся  вареники с картошкой и печёнкой, она пожаловалась, что у них на носу отпуск, а куда ехать, они с мужем ещё не решили. Тогда у Мити моментально созрел план, как побыстрее вернуться на Родину.   Он предложил Юле  деньги, бесплатную  квартиру в Киеве за одну единственную услугу -  чтобы они с мужем сопровождали его домой. Юзеф и Юля несколько дней обдумывали предложение Канашкина и решили, что с удовольствием посмотрят столицу Украины, тем более, что квартира и дорога  предлагаются бесплатные.
Вот так на оставленные  Элеонорой  деньги Канашкин добрался до родного города, найдя себе сопровождающих. Пока все трое ехали в поезде,  между ними завязались дружеские, почти доверительные отношения. Супруги рассказали  историю своего знакомства, которая была, скорее  будничная, чем романтичная. После  медицинского училища  Юлька  устроилась в  городскую поликлинику. Работа не пыльная, но и зарплата не большая. Однажды ее подруга предложила поехать в Польшу подзаработать. Они набрали с собой  водку,   растворимый кофе и тёплое мужское бельё. А Юлька захватила    две коробки  чешских  стирательных резинок «Кохинор». Вот на эти-то резинки её будущий муж и купился.  В тот день, толкаясь по базару, они увидел коробки с «Кохинором».  Имея брата старшеклассника, Юзеф решил взять ему пару  резинок. Но, молодая торговка не хотела продавать по штукам. Она требовала купить всю коробку. Сначала они долго спорили, после чего врачу всё же пришлось  приобрести эти резинки оптом. Придя домой, он вспомнил упрямое лицо девушки, у которой он сделал покупку. Не долго думая,  молодой врач вернулся на базар и пригласил девушку вечером в кафе. Тогда же маленькая львовяночка, как он её потом назвал,  рассказала о том, что  базар отнюдь не главный её заработок. Что это занятие ей не нравится, но делать нечего, зарплаты в поликлиниках совсем маленькие. Слово – за  слово, и молодой хирург предложил своей новой знакомой, если она соберётся в следующий раз в Польшу  торговать, остановиться у него, более того,  всё привезенное он поможет реализовать через знакомых. Вот так они и встречались почти три года, Юлька раз в  месяц приезжала и привозила  кофе, шоколад, водку, сигареты и консервы. Всё это быстро расходилось по  Юзефа соседям и знакомым.  За это время и он несколько раз наведался во Львов.  Как ни странно, но мысль о женитьбе у него возникла,  когда в больнице, где он работал, освободилось место  операционной сестры. Переговорив с начальством, он вызвал Юльку и устроил её на работу, сказав всем, что это его невеста. Вот, собственно и вся история. После свадьбы, которую отмечали дважды: один раз  на родине невесты, другой – жениха, они работали вместе.
Благодаря  этому знакомству, Канашкин вернулся домой под присмотром профессиональных врачей, которые, ещё и помогали ему первые две недели. К тому же, жить самому Мите было страшновато, поскольку, сделав первые шаги  и осмотревшись в своем доме, он понял, что здесь побывали непрошеные гости. То, что это не обычные воры, было понятно тоже. Осмотрев внимательно квартиру, он обнаружил пропажу мобильника и фотографии. Именно той, где Кира и Ирочка были вдвоём. Он точно знал, что напечатал три штуки, но не успел отдать подружкам по экземпляру.  После этого стало ясным, что смерть Куниной была не случайной. Её, скорее всего, перепутали с Кирой.  Митя  поставил в первый же день  новую металлическую дверь, хотя понимал, что это не спасёт его от повторного визита.  Он понимал, что нужно что-то предпринимать. Для начала он позвал Колбушкову, и они разработали план действий. Первое, это нельзя было допустить появление кассеты в эфире. Для этого Кира  целыми днями вертелась на телевидении. К счастью, у неё там работало множество знакомых, поэтому визиты объяснялись посещением кого-то из коллег. Она вылавливала  в готовящихся программах передач знакомые фамилии. И как только в  планах одной из «разговорных программ»  была проставлена  фамилия  Левчука и его шефа, директора модельного агентства «Цезарь» Гайсинского,  она тут же доложила об этом Мите. Тот перезвонил своему старому приятелю, который работал в аппаратной, и посулил за кассету хорошие деньги и свою несказанную благодарность.  Когда Гайсинский лично поставил кассету, этот же оператор поменял её на  другую,  оставшуюся с предыдущей программы, а  компромат выбросил в узкую щель приоткрытой форточки. Как во многих учреждениях, форточки на телевидении располагались внизу, поэтому, открыта она или закрыта, никому из аппаратной видно не было. За час до этих событий,  под козырьком чёрного входа, который  располагался практически под окнами аппаратной, сидел  сам Митя, и как только  нужный объект упал  с четвёртого этажа, он  сделал буквально пять шагов, поднял рассыпавшуюся кассету  и  положил её в сумку, отправив туда же несколько пластиковых осколков, заковылял в сторону выхода, где его ждала  редакционная машина, взятая под видом жесточайшей необходимости. Когда  гримёр наносил  на нос и подбородок  гостей слой пудры, оператор  с важным видом сидел за микшерным устройством, а  кассета находилась  за пределами киностудии. На всё про всё ушло секунд пятьдесят, не более. Поэтому, когда после рассказа о том, что наши манекенщицы самые хорошие, а не то, что эти продажные куклы, включили   экран монитора, все замерли в ожидании чего-то откровенного. Но, на экране  зазвучала весёлая музыка, и  побежал волк за зайцем, после чего показались титры «Ну погоди!» Через минуту, Гайсинский  вертел в руках кассету. Он не верил своим глазам, велел поставить её ещё один раз – тщетно. Всё тот же мультик.  Юлий Кимович велел вызвать всё начальство. Требовал, что бы обыскали всех, не взирая на лица.  Он ругался, топал ногами и обзывал всех «суками продажными». Но, ничего не помогло. Не смотря на обыск всех сотрудников, кассета  не нашлась.  Один из операторов высказал версию, что плёнку могли поменять  по дороге, что и до сейфа люди добираются. И что всегда найдётся человек, знающий, где находится сейф, и какая ценность в нём находится.  Гайсинский и Левчук были  раздавлены. Рухнула с треском последняя их надежда, позволяющая держаться на плаву.  Отныне они должны будут сами выкарабкиваться из ямы,  которую, хотя и по чужой указке, так старательно рыли. Поэтому и возникла необходимость  одному уезжать за тридевять земель, а другому – продавать  с таким трудом налаженный бизнес. Правда, на продаже  девочек Юлик  заработал  довольно крупную  сумму, которая  вполне  может прокормить и его самого и его детей.  Но, это уже не то.  Теперь ему остался ресторан,  да и только.  Но, останутся ли у него прежние клиенты после этого  случая? Ведь в истории с  фирмой «Штраль» он был исполнителем, которому в случае успеха, давали очень престижное положение и стабильный доход. Теперь же, когда всё сорвалось, ни о какой кристальной репутации речи быть не могло, часть солидной клиентуры от него, как пить дать,  отвернётся. К тому же,  и модельный бизнес стал не безопасным, поскольку в  их дела сунула нос журналистка. Опять же, случайно оставшаяся живой. 
-Очень много случайностей. Это или судьба прёт напролом, или  дело рук человеческих. Если первое – то ничего не поделаешь. Если второе –  лучше уйти в сторону и переждать, потому что это такая сила, что не ровен час, раздавит, и не заметит! 
С такими печальными мыслями Юлий Кимович выходил из студии. Он уже знал, что будет делать,  как только появится в офисе. Он позвонит  своему восточному партнёру и согласится с его предложением. Он с сожалением посмотрел на Левчука.  Жаль его продавать, но, может это и к лучшему. Поездит, мир посмотрит, Юрочка мальчик хитрый, бессовестный,  изворотливый. Благодаря этим качествам умеет приспосабливаться везде очень неплохо.  А оставаться ему  здесь, после  художеств с таксистом, этим дружком и его мамашей, не говоря уже о ненужной журналистке – совершенно невозможно.  Ничего,  время хороший доктор, будем надеяться на лучшее. ..
********************************************************


-Сто тысяч! Сто тысяч за четыре  дня! Ваше величество, не жирно ли будет? Я очень уважаю ваших друзей и родственников, но такие деньги не зарабатывает даже Рокфеллер!
-Он давно умер, а его концерн зарабатывает куда больше…
-Элечка, я не концерн, я обычный юрист. О-быч-ный! Который, между прочим,  пытается из тебя,  кукла фарфоровая, сделать человека! Который  с самого начала погнал тебя,  как корову ленивую, в фитнесстудию, затем в университет, который для твоего спокойствия, между прочим, почти все контрольные работы  покупал у более толковых студентов!.  Который, между прочим, нашёл тебе миллионный контракт! Да о таком счастье мечтать не приходиться, а ты «Сто тысяч!» За что?  Господину Лисовски – понятно, мы договорились по 10 тысяч в день – и ладно. Ты говоришь, надо добавить десять – тоже, пожалуйста! Хотя я не знаю за что. Но, сто  тысяч какому-то Канашкину с твоей Кирой?!  За какую-то кассету, где ты пляшешь голой? Ну и что, что пляшешь. Дома это. У нас в подвале. Имеешь право, перед мужем танцевать голой. Развлекаемся мы с тобой так!  Не наказуемо! А вот то, что  эту кассету у нас украли – наказуемо. Это уже криминал! И пусть попробуют доказать что-либо. А интервью – монтаж. Пока эксперты  будут ковыряться со своими выводами – все обо всём забудут. А ты так спокойно раздаёшь деньги.  Да я с господином  Кесслером столько  коньяку в ресторанах выпил, только что бы он успокоился, что самому на лекарство надо будет тратиться, а ты говоришь, на лечение этого, и как его…
-Канашкина…
-Ну да, хорошая фамилия, ничего не скажешь. И это, между прочим, не считая тех денег, которые ты взяла с собой! Ну, конечно, 100  тысяч – по сравнению с мировой революцией – пустяк. На шпильки и жвачки.  Ну, какой же я мелочный. Правда, ме-лоч-ный!  Но, посчитай своими куриными мозгами,  ты получишь свои семь миллионов только через пять лет! Их, между прочим, прожить надо, эти пять лет! А не дай Бог, ты что-то сломаешь? Или на фирме пожар случиться, или дом рухнет?  Ну, конечно, ты выиграла конкурс. Но, это же было предрешено, не забывай,  пожалуйста.  Сейчас у нас на счету 1 миллион. Это наши деньги, которые могут приносить реальный доход,  это неприкосновенный запас, это будущее нашей семьи. А ты по своему распорядилась… И что прикажешь мне делать?


Збышек  слушал эту тираду и с жалостью смотрел на Элеонору Фальк, победительницу конкурса «Блистающие лучи». Ещё вчера она была такой красивой, неприступной, действительно блистающей. А сегодня она тихонько сидит в кресле, опустив голову, мямлит, что ей нужно рассчитаться с Митей и Кирой. Наверное, будь он на  её месте, встал бы, запустил бы вазой в стену и вышел, хлопнув дверью. А она сидит, как  стащившая мясо кошка.  Бывший сыщик перевёл глаза на мужа,  стоявшего посреди комнаты и  выразительно жестикулировавшего руками.  Перемена в этом человеке была не менее разительна. В первую встречу Лисовски  показалось, что Павел - железный тип, готовый за возвращение жены отдать последний кусок хлеба, всё  своё имущество, а не то, что деньги. А сегодня это  совершенно  истеричный холерик, готовый за  эти самые деньги смешать с грязью не только незнакомых ему людей, но и собственную жену, которую, он все-таки любит. Ну надо же, а с виду – примерная семья. Можно сказать, идеальная.  Лисовски,  прервав  монолог  Павла.
-Господин Фальк, насколько я понимаю,  вы меня инструктировали, чтобы я не останавливался ни перед какими растратами? Так вот, Этот, как вы соизволили сказать, Канашкин, вывез меня и вашу жену ночью, переодетую в чужую одежду. Если бы не это – то Элеонора  сейчас  была  бы где-нибудь в лесу или под   щебенкой новой трассы. И кричать сейчас было бы ненакого. А мне вы бы всё равно заплатили мои  тридцать тысяч. Как и договаривались. То, что Киру, которая, переодевшись в костюм Элли, выходила из дома, чуть не убили, вы тоже знаете. Два человека ради вашего, я повторяю, ва-ше-го благополучия травмированы и могут остаться калеками навсегда. И вы  говорите о деньгах? Один человек погиб, его мать покончила с собой, а вы продолжаете говорить о деньгах?  Сейчас, когда Элли выиграла конкурс и сидит перед вами, всё кажется несерьёзным. А тогда, когда  машина без тормозов летела с горы, когда мы еле выпрыгнули, перед тем, как  она свалится в пропасть – это были не шутки. А когда из-за вашего благополучия, я подставил своих самых близких людей – это тоже  игрушки?  Когда за вашей женой  бежали двое неизвестных в аэропорту, ни она, ни я не знали, что они хотят. Или убить или навредить или покалечить.  И после всего этого, когда  корона от «Сваровски» лежит в вашем шкафу, вы утверждаете, что это всё  детский лепет?  И последнее, я не знаю, как вы, но если бы мне позвонили знакомые, и сказали,  что с  моими близкими плохо, я бы собрал всё  до последней копейки, и понёсся бы к ним. А вы за это нормальное чувство упрекаете свою жену?  Ладно, это не моё дело. Давайте рассчитаемся и я ухожу. Извините за  моё мнение высказанное вслух.
-И скажите мне бессребреник вы наш,  вам выписывать чек на тридцать или на пятьдесят? В голосе Павла сквозил  злой сарказм.
-Пятьдесят, если вы спрашиваете. Но, вы же не дадите столько? Правда? Вы сейчас начнёте торговаться. Вы будете очень  логично аргументировать, что я просто не имею права на такие деньги. Скажем так, меньше тридцати вы не дадите, а больше тоже  постараетесь не давать. Поэтому, выписывайте чек, на сколько посчитаете нужным.
Павел вынул из кармана чековую книжку,  разборчивым почерком выписал сумму  и вручил чек спасителю своей  жены. Тот взял бумажку, сложил вдвое и, не глядя, положил в видавшее виды портмоне.  Не дожидаясь никаких слов, пожелав хозяевам «Счастливо оставаться»,  Саша Сергеев вышел на улицу. 
                Накрапывал мелкий дождик. Настроение было под погоду. Только что на его глазах растоптали  достоинство женщины, которую он любил. Возвращаясь в Германию и разговаривая о кассете, он вдруг почувствовал, что не хочет отпускать  от себя Эльку. Он не мог понять, почему вдруг возникло это чувство, но что-то  в ней было такое, что зацепило за сердце, причём, довольно  крепко. Он вспомнил её лицо на экране. Именно тот момент, который он стёр с плёнки.  Этот  «железный Феликс», как окрестил про себя  Элькиного мужа Збышек, точно никогда не простил бы. Какое у  неё тогда было лицо… Счастливое, отрешённое, сумасшедшее.. Нет, это описывать бесполезно. Сейчас, удаляясь от дома  Фальков, он думал, что без всякого сожаления отдал бы эти тридцать тысяч  за одну только ночь с любимой женщиной, но при одном  условии, что бы лицо у неё светилось таким же счастьем. Он на ходу  вынул  портмоне, развернул бумажку, и увидел сумму 50 000.  Что же, приятный сюрприз, подумал сыщик, видать, Павел не такой уж скряга. По крайней мере,  со мной таких денег она бы не имела. Ещё раз  тяжело вздохнув, Лисовски направился в банк.
*************************************************************
Победительница конкурса тем временем  равнодушно смотрела на мужа. Тот ещё минут двадцать читал лекции о том, что бы было, если бы ничего не было.  Из её головы не выходил  телохранитель. Почему-то вспоминалась  бабушка Кшися и дед Вацек. О том, как было бы здорово приезжать к ним в гости. Скорее всего, они бы Юргена приняли за своего. А она родила бы ещё одного ребёнка. Может быть девочку. Как были бы они все вместе счастливы.  Бабушка учила бы правнучку готовить, дед возился бы с приёмным внуком в мастерской… И никаких стрессов, никаких конкурсов и никаких миллионов. Зачем это всё?  Кира покалечена, Канашкин – тоже. Ромка с мамой погибли.  Кошмар, да и только.  Ну  стала она лицом фирмы, ну и что? Павел, которого она никогда по настоящему не любила, орёт на неё, как на последнюю потаскуху в борделе.  С Кирой и Митей  теперь отношения будут потеряны. К маме в ближайшее время ей тоже не выбраться. На ближайшие пять лет её дни расписаны по жёсткому графику. Все пять лет!  И опять же, она будет кривляться перед камерой, а муж будет пожизненно упрекать, что это не её заслуга. Её заслуги ни в чём нет!  Самое интересное, что такого же мнения придерживаются и  свёкр со свекровью. Они с самого начала очень спокойно восприняли женитьбу их гениального Пашеньки. В Германии, конечно, присматривали за внуком, пока Элька училась и работала. Но, об этом всегда упоминалось, как о чём-то сверхъестественном и невыполнимом. Какая разница между бабушкой Кшисей и её свекровью!  А если честно, никому она не нужна в этой Германии.  Как только приехали, так и побежали. То учились, то работали по 12 часов в сутки. И ради чего?  Ни любви, ни радости – только усталость. Ну победила в конкурсе, ну получила контракт, и опять же – никаких ощущений. С людьми надо рассчитаться – а он орёт, что денег нет! Нет, так нет, не её вина.  Элеонора  встала, и ледяным голосом сказала:  «Я иду спать,  у меня рано утром пресс-конференция. Разбуди меня за два часа до  интервью. В это время должен прийти имиджмейкер, что бы привести всё в порядок».
-И это всё, что ты хочешь мне сказать?- удивился Павел.
-А о чём с тобой можно говорить?  Сказать, что разрываю контракт, что уйду от тебя и буду работать? Бред! Сказать, что ты унизил меня при чужом человеке? – не поймёшь. Напомнить, что эти люди меня от смерти спасли? – так тебе плевать. Помнишь, как в еврейском анекдоте «Умер-шмумер, лишь бы был здоров!» Так и ты, лишь бы деньги были целы! А я? Ну что я из себя представляю? Да ничего! Так, контейнер для выноски детей – Юрген твой же сын, а не мой! Я только выносила, так получается? И университет закончила  благодаря  тебе, и контракт твой и только твой. Я здесь  с боку припёку,  косая – кривая - тупая.
Значит разбудишь. Хоть это и твой контракт, но интервью давать мне. Ну, ничего, пусть пять лет пройдёт, и я тебя брошу. Наверно, не смогу жить с таким гениальным рядом. Куда уж мне! Найдёшь себе под стать фрау, а я уж, как ни будь с сыном и со своей жизнью сама разберусь.

Павел хотел что-то сказать, но осёкся, встретившись с взглядом жены. Она смотрела на него презрительными  уставшими  глазами. Такого взгляда он у неё ещё не видел. В положенный срок господин Фальк постучал в спальню, присел перед кроватью на корточках и сказал будничным голосом, что отложил деньги для  Канашкина. – «Что я должна сказать по этому поводу?» - спросила жена. –«Ты должна сказать, что любишь меня и никогда не бросишь. Я же  без тебя пропаду, мы с Юргеном без тебя пропадём, так и знай. А я просто вредный старый хрыч, который не умеет себя вести. Подумай, кому я нужен, кроме тебя?»… Но, ты меня  тоже должна понять,  все-таки, деньги немалые!
Услышав это, победительница конкурса почему-то  не испытала  облегчения. Поблагодарив супруга бесцветным  тоном, она отправилась в ванную.
********************************************************


Кира с Митей стояли у могилы семьи  Кудриных. Над плитой из чёрного  лабродерита  почти нависал небольшой памятник их толстого синего стекла, похожий на   морскую волну. Н нем  почему-то стояла надпись «лето 1985 года – мы счастливы!» В низу, на самом камне были высечены имена и фраза « 2003 -  наконец мы  все вместе».
 Странный памятник, - сказала Кира,- очень странный. Но, говорят  Зоя   перед тем, как выбросится с балкона, договорилась с мастером, сама нарисовала эскиз и дождалась, пока всё будет сделано. Буквально за день до самоубийства велела установить всё и договорилась с кладбищенскими работниками, расплатившись со всеми заранее.  Представляешь, как всё было у неё обдумано? С ума сойти, это надо же быть в полном рассудке и здравой памяти, что бы  лишить себя жизни? Кошмар какой-то.
Не нам судить, Кирёнок,  смотри, прошло уже полгода, как один день. А для кого-то один день тянется больше жизни. Может это и случилось с Ромкиной мамашей.  Каждый день без сына и мужа был для неё пыткой, поэтому   она и покончила с собой.  Смотри, как интересно, рядом  в землю вкопана каменная вазочка.  И вода в ней дождевая есть. Ставь туда цветы, и пойдём, я покажу тебе ещё один необычный памятник.
-Ты знаешь, мы уже побывали на двух могилах. Причём, Ирочка лежит совершенно в другом конце кладбища. Смотреть ещё на одну – сил моих нет. Не люблю я кладбища, честное слово.
-Ладно, это не далеко. Пойдём-пойдём, ты увидишь ещё одну необыкновенную надпись и необыкновенный памятник. Говорят, что эту женщину сбила машина,  а её муж, поставив памятник, уехал, куда глаза глядят. Чтобы не вспоминать даже.  Так, дорогая жена, если будешь упрямиться, посуду будешь мыть сама сегодня.
Это запрещённый приём.  Мы так не договаривались. Ладно, пойдём, уговорил. Но, посуду моешь ты и сегодня, и завтра, и до конца недели. Понял?
-А-а ка-акже!  Замётано! Век воли не видать, гадом буду. Как там ещё клянутся всякие антисоциальные элементы? Но, при условии, что ты целую неделю будешь готовить мне свою пиццу.
-С  какой начинкой?
-Какую выберешь, только твою, а не  магазинную. Терпеть не могу казёнщины. А твоя пицца… М-м-м!  Песня без слов!
-Слушай, «элемент», веди  скорее на свою могилу и не болтай глупости, кладбище всё же…
-Ну, могила к счастью,  не моя, а прекрасной незнакомки. И мы уже почти пришли.
После ночного дождя почти целых день над городом нависали темные тяжёлые тучи. Вдруг небо неожиданно прояснилось. И в лучах осеннего солнца,  словно в нимбе полуоблетевших жёлтых листьев,  стволы непросохших деревьев стали казаться лаково- черными. Метрах в ста  Кира увидела небольшой  памятник. Когда  «памятник» зашевелился, Кира  вздрогнула от неожиданности. То, что казалось монументом, на самом деле,  было  старухой в чёрном платке и  длинном плаще неопределённого покроя.  Она повернула голову в сторону нежданных пришельцев. Её глаза были красными, губы тряслись, лицо было настолько морщинистым, что напоминало скорее дубовую кору, чем человеческую кожу.  Старуха недовольно посмотрела на молодую пару и начала  ворчать себе под нос.
-Не волнуйтесь, бабуля, мы не надолго.  У нас недалеко отсюда друг похоронен, а я  захотел своей жене показать этот памятник. Говорят, муж этой женщины очень её любил, и не смог пережить, когда она трагически погибла.
-Как же, муж! Не было у  её мужа. Полюбовник был, а мужа не было.    Погибла…трагически. Этао евоная жена  и убила. Под грузовик  толкнула. Кому же ещё. А его в Германию с собой увезла. А теперь и его... Аспид, а не человек. Ох, дети-дети.
-А вы откуда знаете? Вы что, родственница, или свидетельница?
-Я им была как мать. Мариночка у меня комнату снимала, а Гена тоже из Москвы наведовался. Вот так и познакомились. Дело молодое,  полюбились они крепко.  Так даже в кино не показывают, как полюбились.  А когда у Мариночки ребёночек должен был появиться, то Геночка и решил со своей женой разойтись и жениться на моей девочке. Ну а эта аспидова натура обо всём узнала, что бы язык отсох у того, хто разбалакав. А потим, позвонила как-то ноччю и вызвала  мою коханочку на свидание. А та перед самым уходом мне и говорит, что генина жена просит  встретиться, хочет поговорить и развод дать, чтобы всё по-хорошему.   Ну она  и побежала прямо в халате и тапочках. А через четверть часа мне сообщили, что попала под грузовик. Мол, сама под него вылетела. А я думаю, оцэ стерво туды й выпхало.  Там место тёмное, кусты под самую дорогу свисают, и машины с  моста летят, как бешенные.
-Господи, бабушка, так вы бы в милиции это всё рассказали, тогда ещё, а не нам теперь, - ужаснулась Кира.
-Если она мою ясочку сама лично изничтожила, то что бы она со мной сделала?  Она же врач, да не простой какой, а особенный, у неё отец в Китае учился и она там училась. Вот, и Геночку извела. Написала, что это был инфаркт, что перед смертью хотел муж, что бы похоронили его в Киеве, возле Марички. Но у неё сейчас нет времени, поэтому, она выслала мне 200 евро и урну с прахом. Вот теперь они вместе. Он, она и ихний  не рожденный ребёночек.  А я теперь за ними здесь  ухаживаю. Но я вам скажу, она, жинка эта, всё подстроила. Она его и убила. Геночка ко мне  за месяц до смерти приезжал – здоровый мужик, сильный. Думаю, он мешать ей стал, вот она его и убила, эта гадюка проклятущая. Но, ничего, Бог на небесах всё видит. И  ничего не упустит. Будьте покойны. А я за них буду молиться. Пусть им грехи простятся. Аминь…
Старуха несколько раз торопливо перекрестилась, и быстро  пошла прочь.  Через несколько секунд она скрылась, а молодые люди оставались стоять неподвижно.
-Митя, как ты думаешь, это правда, что она только что рассказала?  Или, может, она свихнулась от старости? Смотри, здесь нет  никаких фамилий, только надпись «Здесь спит ангел». Может  быть, старуха  сериалов насмотрелась?
-Всё может быть, идём отсюда. Хотя подожди. Ага, вот и фамилии смотри, фамилии разные. Женское имя давно выбито, а мужское – совсем свежее. К тому же, не могли здесь подхоранивать гроб, места мало, а урну с прахом – вполне. Так что, готовься Кирка, напишу-ка я статью об этом деле. Порою архивы, поговорю с людьми – и получится очень забавный материалец! А вдруг это всё так и есть? И  мы найдём настоящего убийцу?  Заглавие «Возмездие  неизбежно» или « Милая-милая-милая убийца!», а  может  « Тварь в белом халате». Как тебе? Мне последнее нравится!
-Митя, уходим, и никаких распутываний. Я тебя прошу, умоляю. Мне сейчас плохо будет от всех этих историй. Кира дёрнула мужа за рукав, - или мы уходим, или  я упаду в обморок.
-Всё, уходим. Я даже не буду записывать фамилии. Хотя имена запомнил. Ну, ладно, не сейчас, так чуть позже. Пошли, Кирёнок,  ты действительно, какая-то бледная стала.
 

…Клаус Кесслер  был более чем доволен! Его проект работал замечательно. Замужняя женщина, да ещё с ребёнком стала лучшей моделью года. Её лицо,  признано одним из самых популярных в Европе.  Биржевые акции  их предприятий поднялись довольно высоко и в таком положении держатся несколько месяцев, продукция продаётся  на треть  больше. В Восточной Европе  подписан контракт о строительстве филиалов. Одним словом – всё  получилось наилучшим образом. И теперь он может подумать немного и о личной жизни. После  того, как они с женой расстались, прошло шесть лет, и он  уже не надеялся встретить настоящего друга в лице женщины, которая согласилась бы прожить с ним остаток своих дней. И, вот так удача! Около двух лет тому назад в одном из праксисов он познакомился с врачом  из Минска. Она не только поставила его на ноги, но и не взяла с него денег за приват сеансы восточной медицины. Так завязалась их дружба. Они виделись или созванивались почти каждый день. Но,  это была порядочная женщина, имевшая мужа. Поэтому все отношения Клауса и Вики носили, к сожалению, дружеский характер. Узнав, что у  господина Кесслера случилась неприятность, и будущая претендентка  на  победу в «Блистающем мире» пропала, она предложила  даже взамен пропажи – свою дочку, которая заканчивала гимназию. Но, хотя девочка была  неплоха собой: миленькое личико,  длинные ножки,  светлые глазки, всё равно пришлось бы менять всю концепцию.  Кесслер  начал было уж продумывать все ходы к отступлению: как переработать концепцию,  разработать сценарий для новой участницы. Но, к счастью, почти в последний момент пропажа объявилась. А  ещё через несколько дней она стояла перед директоратом и объясняла, что её мать лежит в больнице, что она никуда не пропадала, и это может подтвердить  вся её семья. В общем, обошлось, и  менять ничего не понадобилось. А с Викой после этого они сдружились ещё ближе, и если бы не её замужество, то гер Кесслер давно бы сделал  предложение этой милой даме.  Он с завистью думал, что  везёт же таким вот  идиотам, как  её Гена, или на пример Пауль Фальк! Конечно, эта Элеонора не такая умная, как Вика, но зато красоты – необычайной!  Не то, что его бывшая Зелке!  Самомнения – море, амбиций – ещё больше.  Вечно в каких-то общественных делах,  вечно куда-то спешащая.  Она постоянно пыталась таскать мужа по благотворительным концертам,  приёмам, гостям. А ему это всё было нужно, как  черепахе золотые зубы! Он даже вздохнул с облегчением, когда Зельке подала на развод, и они расстались. И вот, совсем недавно, когда он уже совсем отчаялся, Вика овдовела!   Ну надо же, какое везение! Это печальное для всех событие вселило в  Клауса  надежду быть радом с  той, о которой  он даже мечтать не смел: самостоятельной, спокойной, очень приятной внешне, да ещё и  врачом. А её дочка такая послушная и воспитанная девочка, даже зависть берёт, что его сын Алекс не такой.…Ничего, может остепенится, когда познакомится с  Лили.  Если у этой девочки характер, такой же, как у матери, то, пожалуй, лучшей невестки ему и не надо. Через несколько месяцев  после окончания траура, они с  Викой решили соединить свои судьбы.  Клаус набрал номер телефона, и, услышав в трубке  приятный, словно  мурлыкающий голос, улыбнулся.
-Как дела? Мы с тобой сегодня  приглашены на ужин, ты не забыла? Ах, о чём это я? Ведь ты всегда всё помнишь.  Я за тобой заеду в праксис и обожду, пока ты переоденешься.  Хм, звенит вторая линия, это к тебе.  Наверное, очередной пациент.          Чю-юс!


-Вы, моя дорогая, забываетесь!  С самого начала вы морочили мне голову, что фирма «Штраль» не стабильна и её можно легко сковырнуть, употребив компромат. Вы утверждали, что  немного фантазии и  мои протеже  займут надлежащее место в этом бизнесе. И что получается? У фирмы есть более чем сильные покровители в нашей стране, её ресурсы  настолько стабильны, что никакой компромат не помог бы!
- Вот интересно, откуда же мне знать о покровителях в Киеве? Это Ваша парафия, дорогой Вячеслав Григорьевич. Я вам  сообщила информацию, которой обладала сама. А про компромат и кассеты вы сами придумали, забыли, как рассказывали мне на прошлом приёме? Поищите среди ваших приближённых предателя и уберите его.
- Очень мило! Только  зачем нужно было твоему мужу, Викуля, прикончить  эту, ну как её, Фальк, что ли?
- Кто вам такое сказал? Он поехал, потому что истосковался по городу, с которым его связывает очень печальное событие.  Это трагедия для меня и для него. Грех говорить о покойнике плохо, но был момент, когда он хотел оставить меня и дочь, ради женщины, ждущей от него ребёнка.  И когда  она трагически погибла, он выложил всю правду мне! Более того, он  рассказал мне всё без утайки, вывалив на голову даже подробности. Это была наша семейная тайна, и я не хочу о ней вспоминать. Откуда только у меня взялись силы всё это пережить – одной мне известно. Но, вернёмся к  фирме «Штраль».  Подумайте сами, если бы муж хотел   убить эту модель, что бы с ним сделали люди Гайсинского?  Неужели вы можете предположить, что они не смогли бы его устранить? Да если бы он хотел навредить  тому, кого они опекали,  он бы не вернулся в Германию. Не так ли? И почему именно сейчас, когда Геночки нет с нами, ему пытаются приписать чужие ошибки?  Вы же знаете, буквально через неделю после приезда, он  внезапно скончался от инфаркта. И мне очень больно слышать, что кто-то пытается оклеветать его именно сейчас! Я до сих пор не оправилась от  потери. Мне  жить не хочется, а не то, что  работать. А вы мне претензии выставляете.
-Ладно, прости Викуля!  Прими мои соболезнования. Хороший был мужик, твой Геннадий.  Но, надо жить и работать!  Ты мне брось «не хочется!» Кто же нас на ноги ставить будет?
-Не сейчас, чуть позже, подождите хотя бы пару месяцев. А то у меня руки трясутся и голова совсем не думает!  Поймите меня правильно,  Вячеслав Григорьевич! Я с вами прощаюсь и желаю всего самого лучшего. Чуть позже мы еще не однажды встретимся, а сейчас приму  успокоительную таблетку и прилягу, а то нервы совсем расшатались. Спасибо что не забываете, что позвонили. До свидания, дорогой Вячеслав Григорьевич.

…Вика положила трубку  и усмехнулась своему отражению в зеркале, висящему на свежевыкрашенной стене. Кто мог подумать, что безобидная информация о том, что  некая фирма решила обосноваться в Украине,  вызовет столько изменений. Казалось бы, ненужная информация, а как всё обернулось. Она была уверена, что муж не вернётся из Киева, уж больно Гайсинский  был заинтересован в этой девице.  А вот, поди ж ты. Он не только вернулся, но и раскопал историю о  ночном путешествии из Симферополя в Киев и обратно. Пришлось опять всё брать в свои руки… Хватит, не думать об этом, никогда! Забыть,  как она забыла о киевской ночи,  и женщине в халате и тапочках на босую ногу. Всё!   Тем более, что сейчас   много хлопот. Через неделю намечалось открытие собственного праксиса, способного со временем перерасти в клинику. Двухэтажный небольшой домик  выбран  не в шумном центре, а в престижном районе на окраине города. После смерти мужа, она продала его мастерскую,  взяла недостающие деньги у Клауса и арендовала этот особняк. С одной стороны – располагалось её жильё, с другой – приёмные кабинеты.  После того, как она станет фрау Кесслер и переедет к  новому супругу, освободившиеся четыре комнаты можно будет  переоборудовать под клинические палаты. Успешно сдав «абитур», как в Германии называется аттестат об окончании гимназии, Лилия поехала учиться в Парижскую школу искусств. Не  хочет быть врачом – и не надо. Искусствоведом при наличии богатых родителей и хороших связей быть тоже не плохо. И как это Гена  поверил, что их дочь  может дрыгать ногами в рекламных роликах?
 Вика  посмотрела на себя в зеркало:  молодая, сильная, и довольно привлекательная. В итоге, всё сложилось хоть и не так, как она запланировала с самого начала, но в принципе, неплохо. Что же, поживём - увидим, что будет дальше…



  НАТКА – ЦАРИЦА САВСКАЯ



Она танцевала в ресторане  на  большом столе, за которым собрались все мафиози края. Я не знаю, чем она думала в тот момент, но  ситуация была такова, что сидевшие  в зале мужики, повыскакивали со своих мест и хлопали  в такт музыке, не отрывая голодных глаз от танцовщицы.  Казалось, ещё чуть-чуть, и они набросятся на нее, и  начнется настоящая собачья свадьба. Прямо здесь, на ресторанном столе, среди недопитых бокалов,  тарелок с объедками и сигаретных бычков, торчащих из переполненных пепельниц. Ярко красное шёлковое платье  едва держалось на одной тонкой бретельке, оно скользило по её телу, подчёркивая каждое движение. Вдруг, когда музыка стихла, Натка легко спрыгнула со стола, тонкая бретелька лопнула, и скользкая ткань мгновенно  оказалась на полу. Все ахнули,  а эта царица обвела  зал вопросительным взглядом. Тогда   Ашот  сдёрнул  со спинки стула пиджак и накинул  на плечи практически голой женщины.  Переступив красный лоскут, запахнувшись в мужской пиджак, Натка с высоко поднятой головой подошла к нему и сказала «Спасибо, ты настоящий друг, Шоти!»
 Они ушли вдвоём, а я, подняв платье  приятельницы,  вышла следом, и,   оправдавшись головной болью, отправилась в гостиницу.  Просто ехать с ними мне совершенно не хотелось. 
 Прослушав этот кусок магнитной плёнки, Збышек  глубоко вздохнул и выключил магнитофон.
Принцесса -  шлюха, танцующая на столе   - это уже в истории человечества встречалось неоднократно.  Он себя поймал на мысли, что самому интересно, скажет ли кто-нибудь об этой женщине пару хороших слов или нет?  И зачем он опять ввязался в киевские дела?   Он сам до конца не понимал. После  событий с фирмой «Штраль» прошел почти год.  За это время Лисовски  умудрился закончить два семестра в университете и отправиться на раскопки со своим обожаемым профессором Крафтом.  И вот, когда они  были в поле и разбирали по сантиметрам  новую могилу, у него зазвонил мобильник.
Вот так Збышек опять оказался в столице Украины…