История про историка

       Иосиф Флавий, национальная самоидентификация и ложь во спасение
                (Окончание)
 
   Вещий сон
  Перед сдачей в плен Иосифу, как он пишет, приснился вещий сон. В нем Некто ( намек на божий промысел?) советовал ему остаться в живых, чтобы потом рассказать об иудейской войне глазами очевидца.
  Выбор собственной судьбы - это сугубо персональное дело каждого. Здесь даже Бог ничего не навязывает и не указывает. Каждый человек сам решает, что для него плохо, а что - хорошо. С этой точки зрения Маттитьягу поступил так, как считал для себя лучше. И останься он частным лицом, никто бы особенно не заморачивался на его счет. Но, как сообщает электронная еврейская энциклопедия, евреи не давали Иосифу спокойно жить и в Риме, "пользовались всяким удобным случаем, чтобы навредить ему и подорвать его положение при дворе".
  Чем диктовалась такая стойкая неприязнь к "новорожденному" Флавию? Тем, что он не только  предал соплеменников, но и оболгал многих из них, себя вознеся на пьедестал выдающегося полководца и историка. Живи Флавий частной жизнью, не пытайся возвысить себя, и никто бы его не трогал.
  Но ему мало было остаться в живых, ему хотелось еще и быть на виду, стать весомой, авторитетной личностью. И свои мемуары он подносил как работу серьезного, эрудированного историка, коим не был и не мог быть по определению. Потому что серьезный историк не может и не должен описывать события с пристрастием в одну сторону, он обязан быть максимально объективен.
  Флавий не мог быть объективен по определению, ибо главная его задача состояла в том, чтобы угодить своим покровителям. В "Иудейских древностях" он уже попытался задобрить соплеменников, но поскольку он безбожно  перевирал библейские сюжеты, они с гневом отвергали его работу, несмотря на всю патоку, которую он выливал на страницах книги.
  Кстати, христианские богословы тоже были недовольно слишком вольным обращением Флавия с библейскими текстами. И его сочинения стали более-менее известны лишь в шестнадцатом веке, хотя сам Флавий жил в первом (он умер то ли в девяносто девятом, то ли в сотом году, точно не известно, а родился то ли в тридцать шестом, то ли тридцать седьмом).
  Отчего же его сочинения, пусть и спустя пятнадцать веков, привлекли внимание? Привлекли, надо заметить, в первую очередь, именно христианских историков и богословов. Многие исследователи полагают, что такой интерес был продиктован все возрастающим интересом к Иисусу Христу, его окружению и обстановке, которая царила в Иудее в период его деяний. А все это можно найти в книгах Флавия, пусть и писал он весьма субъективно.
  В частности, в восемнадцатой главе "Иудейских древностей", после характеристики Пилата и рассказа о его деятельности, Флавий сообщает:"Около того времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимают истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любили его, не прекращали этого и теперь.
  На третий день Он вновь явился им живой, как возвестили о Нем и о многих других Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именуя себя таким образом по его имени".
  До сих пор идут споры, написаны ли эти строки самим Флавием, или это чья-то позднейшая вставка? Главным аргументом против того, что написал сам Флавий, служит такой:Маттитьягу был фарисеем, и не мог признать Иисусу Христом, то есть, Мессией. Но если вспомнить, сколько раз он "бегал" от одной группы верующих в другую, пока снова не примкнул к фарисеям, этот аргумент нельзя признать состоятельным. Были ли вообще постоянные убеждения у человека, ставшего Флавием?
  Можно предположить, что Флавий наткнулся на слова о Христе в каком-нибудь сочинении малоизвестного автора и на всякий случай позаимствовал их. Вполне возможно, что во время своего пребывания в Галилее он слышал какие -то рассказы о Нем, но тогда ему было не до размышлений о Его явлении. А теперь Флавий решил все-таки упомянуть о Нем. И таким образом, сам того не предполагая, обеспечил стойкий интерес к своим сочинениям, тем самым окончательно отдалив себя от верующих иудеев, которым категорически запрещено даже произносить имя Христа.
  Галилея оставила в судьбе Флавия неизгладимый след. Римский император даровал ему после окончания Иудейской войны земли в Израельской долине. Но Иосиф никогда сюда не приезжал, как, впрочем, и в Иерусалим, ибо боялся встречи с соплеменниками. Иерусалим брал уже не Веспасиан, ставший императором Флавием, а его сын Тит. Иосиф служил Титу переводчиком и уговаривал жителей города сдаться. Но те сражались до последнего.
  Среди сражавшихся был и давний враг Иосифа Иоханан Гискальский. Его Титу удалось взять в плен, и потом Иоханану пришлось пройти в колонне триумфального шествия  Тита по Риму.
  Что испытывал Флавий, глядя на поверженного врага? Видимо, чувство радости - от того, каким благоразумным оказался сам.