Флобер. Глава 37

                Глава XXXVII 



                1859



      Спасибо за подарок, мой дорогой Бодлер. Ваши три стихотворения постоянно лежат у меня на столе, как предметы роскоши, которые радуют глаз.
Из них «Альбатрос» представляется мне настоящим алмазом. Время от времени я перечитываю все три, чтобы их восхитительными деталями всколыхнуть свою фантазию. 

                ***

   Нетерпение, с которым литераторы жаждут, чтобы их печатали, ставили на сцене, знали, хвалили, изумляет меня и кажется мне безумием. По-моему, всё это имеет не больше отношения к их прямому делу, чем игра в домино или участие в политике. На мой взгляд, жить нужно так, как живу я: во-первых, три четверти года в деревне; во-вторых, без женщины, без друга, без лошади, без собаки, короче, без каких-либо атрибутов человеческой жизни, способных отвлечь вас от работы. Жить, как я, могут все. И не подхватывай, мой друг, унылое нытьё моих собратьев по перу, которое мне так надоело: «Тебе хорошо, ты-то благодаря своей ренте можешь работать не спеша». Те несколько грошей ренты, которые я имею, позволяют мне разве что не умереть с голоду. Надо только освободиться от известных пристрастий и лишить себя некоторых удовольствий.


                ***

    Ты, сдаётся мне, обожаешь матушку Санд. Лично её я нахожу очаровательной женщиной. Что до её теорий, всех этих «идеалов покоя, невинности и мечты», то не очень-то доверяешь им, читая её творения.


                ***

     Только что прочёл запоем два тома «Легенды веков» папаши Гюго! Таких стихов ещё никто не писал. Мне не хватает тебя, не хватает Буйе, у меня нет здесь в Круассе слушателей, которым я мог бы прогорланить эти стихи. Да что там прогорланить – прореветь! Меня впору вязать.  Особенно хороши истории о рыцарских подвигах, помещённые в первом томе.
 
                ***

      Порода гладиаторов не вымерла. Каждый художник – гладиатор.

                ***

    Знаешь ли ты, чем я сейчас главным образом занимаюсь? Пытками. Крепкие нервы должны быть у буржуа, чтобы он мог проглотить то количество крови, кишок, проказы, диких зверей и древней жестокой религии, которое я ему поднесу. На этой неделе заканчиваю шестую главу, останется ещё восемь.
 
                ***

  Поговорим о твоих делах. Так ли они безнадёжны, как ты пишешь? Навсегда ли ты покидаешь биржу? Действительно ли игра на бирже не может дать тебе больше средств к существованию? Если так, поищи себе что-нибудь другое, но только в этом же роде. Ты знаешь механику денег, так что не изменяй им, даже если сегодня они тебе изменили. Наверняка они же помогут тебе выйти из затруднения. Что касается литературы, то она способна дать достаточный для жизни доход лишь в том случае, если ты согласен работать торопливо, с коммерческой хваткой и не беречь свой талант. Сначала делаешь одну маленькую уступку дурному вкусу, потом две, потом двадцать. Потом окончательно плюёшь на всё. От этого гибли даже самые сильные. Искусство – роскошь. Для него нужны досуг и чистые, спокойные руки.

                ***

 Обратиться к древности меня заставила не погоня за оригинальностью. Я обратился к древнему сюжету как к убежищу от тех мерзостей и гнусностей, которые люди вокруг меня творят, говорят и думают. Я погружаюсь в античность, как другие напиваются вином. Мой «Карфаген» движется неплохо, хотя и медленно. Главное, я его теперь вижу. Без этого невозможно приблизиться к реальности.