Африканские страсти

 Глава 1
    Ясным сентябрьским пятничным днём из дальнейшего ясно какого года по Тель-Авиву жизнерадостно шагал более или менее молодой человек.
    Магистраль носила имя ветерана второй мировой войны Моше Даяна, а прохожий носил имя «Леонид Лайтман» и был ветераном второй ливанской войны. Недавно демобилизованный «милуимник» (что в переводе с иврита означает "резервист") приближался к перекрёстку с улицей, увековечившей мэра Нью-Йорка. Мелодично, хоть и негромко он пропел на известный мотив:
- Дан приказ нам не на Запад,
  А в другую сторонУ.
  Уходили добровольцы
  На ливанскую войну…
    На светофоре зажёгся зелёный сигнал, и машины остановились, давая пешеходу «зелёную улицу». Лайтман ускорил шаг и уже собирался ступить на проезжую часть, но тут согласно закону бутерброда (который, если не является сэндвичем, падает маслом вниз) на светофоре вспыхнул красный свет. Лёня хотел было перебежать на другую сторону улицы Ла-Гуардия. Но тут он взглянул на водителя (точнее, водительницу) ближайшего автомобиля и застыл, как кролик перед удавом.
Красавица «ослепила» своего поклонника белозубой улыбкой, и транспортное средство тронулось. Влюблённый успел заметить номер: «72-135-59» и проговорил:
    - Кржижановский и конец восстания Бар-Кохбы... Ситроен-Берлинго!.. И улыбка!!
    Затем бросился за французской иномаркой через «дерех Моше Даян» с криком: «Стой! Кому говорят?! … То есть таацри, бэвакаша!»
    Лёня догадался, что недоступная красавица не говорит по-русски. Почему «догадался»? Потому, что девушка была представительницей … эфиопской общины. Почему «недоступная»? Потому, что бывший воин старался (к своему сожалению) не для себя.
    «Ситроенша» то ли увидела преследователя, то ли услышала, а возможно – и то, и другое. Она остановила автомобиль у обочины и гостеприимно распахнула переднюю дверь. Запыхавшийся спринтер плюхнулся на сиденье и попытался отдышаться.
    - Тали, - проговорила водительница.
    - Чего?! – опешил Лёня.
    - Гуд афтенун. Май нэйм из Тали, бат уот из ё нэйм?
    - Май нэйм… Тьфу ты! … Наим мэод. Цоораим товим. Шми Лёня, аваль зе лё мешанэ.(… Очень приятно. Добрый день. Меня зовут Лёня, но это не важно.)
    - Ляма лё?  (Почему не важно?)
    - Потому, - ответил на иврите бывший военнослужащий, - что важно другое – моего бывшего командира зовут Моше.
    - А твоего министра обороны зовут Амир. Ну и что?
    - Ну… это… Капитан Моше БикИла.
    - Так бы сразу и говорил! – заразительно рассмеялась дочь знойной Африки, услышав эфиопскую фамилию. – И он попросил тебя разыскать какую-нибудь эфиопку?
    - Да, какую-нибудь, но чтобы у неё был Ситроен-Берлинго с твоим номером и очаровательная улыбка.
    - Ой, ну чтО ты! – смутилась Тали (возможно, она покраснела, что по понятным причинам было не заметно). – Какой наблюдательный офицер! Только почему он доверил столь деликатное дело своему подчинённому?
    Лайтман вспомнил советскую песню, в которой незадачливый герой полюбил  «чудесную девушку Тоню» и попросил друга стать посредником. «Чудесная девушка» ушла к другу. Лёня представил, что «эфиопская Тоня» выберет его, но тут же отогнал эту сладкую предательскую мысль.
    - Потому, - ответил он, - что Моше был ранен и попал в больницу Тель-ашомер. После демобилизации я навестил его там и услышал историю любви к тебе. Капитан потому меня привлёк, что боялся тебя упустить.
    - А ещё потому, что к тебе не ревновал. Мы же с тобой разноцветные! И гдЕ он увидел мою «очаровательную улыбку» из Ситроена?
    - На углу улицы Кременецки и какой-то «цифровой» улицы, на которую ты повернула.
    - 1188, только не помню его. Девушка я весёлая, улыбаюсь часто, вот он и принял улыбку на свой счёт.
    - Был я на «хашмалевской» стоянке. Все Берлинги осмотрел, но твоего номера не нашёл.
    - И не мог найти. Я с «Моторолы». Стоянка напротив… Поняла! Твой командир так ошалел от моей улыбки, что перепутал направление. Я повернула налево, а он подумал, что направо.
    - Может, навестишь его?
    - А куда он ранен?
    - В ногу… Но то, что тебя заинтересует, не пострадало.
    Эфиопка прыснула со смеху и подумала: «Пока что меня тЫ заинтересовал!»
    Лайтман достал сотовый телефон:
    - Предупреди жениха о свалившемся на него счастье. Тем более, что я не понимаю по-эфиопски.
    - По-амхарски, - уточнила Тали и похвасталась. – А я чуть-чуть говорю по-русски.
    - Например?
    - Например, «Таличка – умничка».
    Лёня засмеялся и с трудом подавил в себе желание обнять «умничку».
    … В больничной палате зазвонил сотовый телефон. Его владелец капитан Бикила взглянул на экран и прочитал: «Лайтман». Офицер нажал клавишу и радостно заговорил:
    - Лёня! Наконец-то! Нашёл мою красавицу?
    - Да, он меня нашёл! – ответил молодой женкий голос на языке его доисторической родины. – Добрый день, Моше. Я Тали СанбАто.
    - Привет! – опешил раненый. – Я что-то не понял… Минуту…
    - Подожду, пока поймёшь. Время пошлО.
    - А! Ну да! – наконец, озарило Бикилу. – Как же я сразу не догадался?!
Они договорились встретиться через час.
Лёня простился с прекрасной афроизраильтянкой, вылез из машины и промямлил:
    - Желаю тебе и Моше семейного счастья.
    - «И» или «с»?! – засмеялась Тали и, не дожидаясь ответа, захлопнула дверцу. Вскоре Ситроен исчез из виду.
    - Действительно, «умничка»! – проговорил Лайтман.

                Глава 2
    … Он плёлся по той же «ветеранской» улице уже без всякой жизнерадостности. Перед глазами стоял трогательный образ милой весёлой девушки, в ушах звенел неподражаемый тембр её голоса и хотелось выть на луну, не дожидаясь её появления. Затем на защитника Отечества снизошло вдохновение. Переделав первый куплет ранее упомянутой "дунаевско-матусовской" песни, он тихонько пропел:
- В одном тель-авивском квартале,
  Какой-то там дом от угла
  Чудесная девушка Тали,
  Разбив моё сердце, жила.   
    Затем, горько усмехнувшись, проговорил:
    - Придётся склеить разбитое сердце, раз уж не придётся … "склеить" Тали!               
    Кандидатка в невесты появилась в палате точно в срок. Она поздоровалась со всеми на иврите, а с Моше (которого нетрудно было вычислить по «расцветке») – на амхари. Озадаченный капитан проговорил:
    - По голосу ты – Тали, только та ли?
    (Понятно, что получившийся при переводе на русский язык каламбур в амхарском оригинале отсутствовал).
    - А что? Не похожа?
    - По сравнению с нашей первой встречей ты сильно загорела.
    - А раньше была белая?! – догадалась девушка.
    - Как снегА Килиманджаро и Хермона.
    - Значит, Лёня перепутал номер Берлинго… А какой правильный?
    - 57-835-35.
    - Ничего себе, нестыковочка! Только … четвёртая и пятая цифры совпадают! … А с первого взгляда очень приятный юноша. Совсем не похож на психа, хотя немного робкий.
    - Он по какой-то хитрой системе запоминал.
    - Вот сам себя и перехитрил… Странно, что при телефонном разговоре со мной ты не догадался, что я – это не я. Ведь не бывает белых людей, говорящих на амхари.
    - А как же составитель амхаро-ивритского словаря профессор...
    - Неужели девушка твоей мечты похожа на Баруха Подольского?
    - Думаю, что нет, хоть профессора и не видел. А про тебя я подумал, что ты дочь эфиопа и белой женщины. Амхари знаешь от отца, а белая – в мать.
    Тали вручила герою войны купленные по дороге фрукты и вскоре распрощалась.

 
                Глава 3
    Моше решил больше не прибегать к услугам рассеянного Лёни – а то пришлёт какую-нибудь вьетнамку.
    Лёня же, хоть и горел желанием узнать результат больничного свидания, тоже не позвонил – он в силу врождённой деликатности никогда никому не звонил без крайней необходимости.
    Через день в воскресенье (в Израиле это рабочий день) Моше всё-таки позвонил:
    - Лёня, поздравь! Я самый счастливый человек на свете!
    - Поздравляю тебя и Тали, - вяло поздравил Лёня.
    - А она-то здесь при чём? … То есть она-то очень даже при чём, но мою избранницу зовут Маша.
    - В России тоже есть такое имя.
    - Так она репатриантка из России.
    - Впервые слышу, - удивился Лёня, - что эфиопка репатриировалась в Израиль не из Эфиопии, а из России.
    Моше долго смеялся, наконец, пояснил:
    - Маша – русская. По фамилии Тёмкина.
    - У нас это чаще еврейская фамилия.
    - Правильно. Она русская еврейка. А в названии города, из которого Маша репатриировалась, содержится имя нашей шустрой свахи.
    - Сталинград, что ли? Так его давно переименовали.
    - Таллин.
    Лёня усмехнулся:
    - Если когда-нибудь попадёшь в этот город, не вздумай сказать, что он в России.
    - Побьют?
    - Да, но очень медленно.
    - Чтобы больнее было? – предположил Бикила.
    - Нет. Просто они всё делают не торопясь.
    - Представляешь, Маша полюбила меня с первого взгляда, причём моего(!) взгляда.
    - Представляю, - ответил Лёня и подумал: «Жаль, что ты не видел моегО первого взгляда на Тали».
    Моше рассказал о больничном свидании с «неправильной» невестой и о дальнейших событиях. Оказывается, Тали хоть и не записала правильный номер машины заочной возлюбленной раненого героя, но запомнила его. В воскресенье около 10-ти часов утра она пришла на стоянку компании «Хеврат а-хашмаль», отыскала Ситроен-Берлинго с правильным номером и засунула под «дворник» записку следующего содержания: «Если хочешь поговорить о повороте с Кременецки на 1188, позвони по телефону …». Маша позвонила через четверть часа – кто-то из её знакомых из любопытства прочитал записку и оповестил адресата. Новоиспечённые подруги отпросились со своих работ и направились в больницу навстречу мАшиному счастью.
    Лёня вновь поздравил будущего супруга (на сей раз от всей души) и стал прощаться.
    - Погоди! – спохватился Моше. Тут такой нюанс… Я спросил Тали: чем смогу её отблагодарить? А эта оригиналка ответила: «Пусть этим займётся Лёня!»
    - Я?! А при чём здесь … Неужели?! Конечно, займусь! И даже с радостью!
    Итогом этой радости стал новый опус, который Лёня получил из старого, заменив лишь две буквы на одну, а затем его пропел:
   - Играй, играй, рассказывай,
     Тальяночка, сама
     О том, как черно...азая
     Свела с ума.
    Понятно, что он пел не «черноглазая» - ведь глаза юной эфиопки были карими, под цвет кожи. Лёня не был расистом, но любил юмор, даже чёрный (в данном случае не только в переносном смысле).
 
Глава 4

    На следующий день Тали ехала на своём «72-135-59» на работу. В душе теплилась надежда, что на многострадальном углу нецифровой и цифровой улиц будет стоять её избранник. Но она была уверена, что расовые предрассудки возобладают над любовью. Как и следовало ожидать, на углу никто не стоял. Девушка вздохнула и стала поворачивать на 1188.
    Вдруг какой-то ненормальный, до этого незаметно стоявший на другом углу, бросился наперерез. Тали нажала на тормоз и уже открыла рот, чтобы дать должную оценку происшедшему, но тут увидела в руках начинающего самоубийцы букет цветов. После этого было нетрудно опознать в нарушителе правил уличного движения своего жениха.
    Водительница сменила гнев на милость, впустила Лёню внутрь и благосклонно приняла букет. Но на всякий случай предупредила:
    - За рулём не целуюсь.
    Ситроен въехал на стоянку «Моторолы». Тали заглушила мотор и … бросилась на шею пассажиру. После бурных объятий счастливый (хоть и слегка помятый) Лёня заметил:
    - А говорила, что за рулём не целуешься.
    - Я не за рулём, - парировала партнёрша, - а рядом с рулём.
    - Познакомь с родителями.
    - Только если ответишь на один вопрос.
    - Отвечу. Были в моей жизни красавицы и не очень. Но теперь это в прошлом.
    - Приятно слышать, но вопрос другой: как ты умудрился перепутать совершенно непохожие номера Ситроенов?
    - Я большой любитель дат. И номера машин запоминаю с их помощью. В частности, номер Моше (57-835-35) я запомнил так. Крайние цифры (57 и 35) напоминают учёного Циолковского, который жил с 1857 по 1935 годы. Средние 835 наводят на поражение восстания Кармелюка (1835 год). Ну, я и запомнил, что какой-то учёный с польской фамилией и окончание какого-то восстания. А потом как тебя увидел на Ла-Гуардия… Твой номер (72-135-59) преобразовался в учёного Кржижановского (жившего с 1872 по 1959 годы) и поражение восстания Бар-Кохбы (135 год). И там, и там учёные с польскими фамилиями и поражения восстаний. Вот и перепутал.
   … Под хупу выздоровевший капитан и его бывший подчинённый пошли одновременно. Маша уже была вовсю беременна – это был единственный способ убедить родителей дать согласие на брак.
    У Лёни проблем с родителями не возникло, так как он был «казанским сиротой» (репатриировался из столицы Татарстана). Пылкий влюблённый не был до свадьбы допущен к телу невесты, зато «отыгрался» после.
    … Обследования показали, что Маша Бикила ожидает мулата, а Тали Лайтман – мулатку.
Обе семьи дружат между собой. Автор не знает, будут ли дружить разнополые первенцы, и во что выльется эта дружба лет через двадцать.

                ***