Легенда о Кара-Кудюр. Чабак Тадыкин

 
               Тайна названия Кара-Кудюр («Черный Солонец»)

                (Записано по рассказам старых людей)


ПРИШЛА ВЕСНА

Мазык утром встал, собрал своих людей: табунщикам, скотникам, хозяйственным работникам – кому куда – дал задания. Сам сел на лошадь и поехал.

Ехал по дороге, думал: «Нынче зима была суровая. Сейчас снег растаял. Вон кандык цветет, сколько их много… На косогоре Кок Таман синеет…». Он с малых лет очень любил цветы. Сейчас вот каждый день ждет, когда начнет цвести маральник. У маральника цветы красные, красивые…

Не меньше, чем цветы, любит он красивых женщин. Вспомнил, как украл самую красивую чолушманку. Тогда жених чуть его не застрелил. Благо, что лошади были хорошие.

С тех пор столько времени прошло! Она ему одного сына родила. Померла три года тому назад. С тех пор он холостой… Вон кочки, сколько скота зимой спасли. Смотришь – как непричесанная голова человека… Корова подходит, сено кругом объедает, получается как подстриженная голова.

А вот трава вокруг озера растет. Летом до него не добраться. А когда вода замерзает, весь скот там. А табунов у Мазыка много. Им много не надо – из-под снега сами добывают корм.


АТКЫР И ЧЕЧЕК

Чечек сегодня встала рано. Хоть и настала весна, все равно в войлочной юрте холодно. Она разожгла костер, поставила чай, в это время встал муж – Аткыр. Она из чашки налила ему воду, он около костра умылся. Попил чай, привел лошадь, оседлал и поехал посмотреть жеребят.

Их поженили – ей было 11 лет, ему 13. Отцы построили юрту, как положено свадьбу сделали. Ей сейчас 18, ему 20. Сколько живут – ребенка нет. Он очень любит свою жену за ее ум и красоту. Он ей еще грубого слова не сказал. Он сын бая. Его отец даже богаче, чем любой зайсан.


ЛЮБОВЬ

Мазык ехал по дороге, все думая, вспоминая молодость. Что мне богатство, когда нет любимой женщины? Это как растение без цветка…

Он подъехал к юрте, привязал лошадь, зашел в аил. «Здравствуй, балам!» - поздоровался он со снохой, Чечешкой. Спросил, где Аткыр. Она, увидев его, сразу надела на голову платок и халат накинула на себя. Когда он сидел, она обходила его сзади. Таков алтайский обычай.

Он сел на почетной стороне аила. Она подогрела чай, из казана достала мясо, в тажуре поставила арачку. Она слегка покраснела. Спросила, почему так долго у них не был. «Болели, наверное?» «Нет, просто некогда было, работы весной много». Взял арачку, налитую в чашку, сделал обряд, налил в чочой и подал ей – «Пивни, балам!» Она пивнула и отдала обратно.

Он исподтишка наблюдал за ней. Она красивая. Шея длинная, лебединая. Красивый нос, большие черные глаза с длинными ресницами. А какое белое лицо, прямые ноги, стройное тело… Он выпил чай, подал ей чашку – «Еще налей, балам!» Она налила и подала ему. А он руку не подтянул до конца, чтобы она ближе подошла. Когда она чашку подала, подошла ближе, он очень пристально разглядывал ее. Она это почувствовала, отвернулась и покраснела.

Он допил арачку и поблагодарил. «У тебя очень вкусный чай, каждый раз пил бы по пять чашек». Потом сел на лошадь и поехал домой. «Что такое?! Что со мной?» - подумал он. Изнутри какой-то голос говорил ему: «Она очень красивая. Как бы завладеть ею?» О чем я думаю, черт старый! Чтобы забыть про это, потихонечку запел. Все равно она очень красивая…

Приехал домой, зашел в аил. Пришел дедушка Боробаш, старший табунщик, доложил, где находится табун, сколько молодняка. Поговорили, посидели. Когда женщина чай наливала, он сказал: «Чейне! Арачка есть у нас?» Она в тажуре достала арачку. Он подал тажур Боробашу. Долго сидели, разговаривали. Боробаш удивился – почему он про любовь много вопросов задает? Но ничего не сказал.

Утром Мазык услышал тот же внутренний голос: «Какая она красивая! Ты можешь быть к ней ближе, если отправишь сына подальше, и она будет твоя». Он слышал, что Санины во главе с Амыром собираются ехать на ярмарку в Монголию или в Китай.

Утром он позвал Боробаша и дал задание съездить к Саниным и узнать, когда они поедут на ярмарку – в какое время и на какой срок.

Боробаш уехал и к обеду вернулся с его сыном Аткыром. Сказал, что поедут через два дня в Китай. Срок – полтора или два месяца.

Аткыр спросил: «Отец! Ты меня посылаешь?» «Конечно, тебя. Я теперь старый для такого дела. Собирай, чем будешь торговать, - панты, струя кабарги, пушнина. Выбери трех парней и восемь лошадей. Возьми ружье, нож, - все, что надо для защиты». «Завтра же все готово будет!» - сказал Аткыр и помчался домой.

На следующий день, все приготовив, он зашел с друзьями к отцу. В честь отъезда отец устроил пир.


СБЛИЖЕНИЕ


Как только Мазык отправил сына, его потянуло к его дому. «Сегодня потерпеть. Завтра к ней пойду, - подумал он. – А то неудобно».

Утром он оседлал лошадь и поехал. Приехал и расседлал лошадь. Раньше этого не было. Зашел в аил. Чечек сидела свободно, без платка, без обуви. Увидев его, она одела платок и обулась. Он поздоровался, сел на войлок, достал трубку и начал курить.

Чечек бегала, наливала чай, ставила арачку, принесла много еды. Он арачку налил в чашку, ей подал, опять близко разглядывая ее. Когда она подала вторую чашку, он как бы случайно захватил ее руку вместе с чашкой. Руки такие мягкие, белые, такие тонкие пальцы… Он выпил пять чашек, каждый раз обхватывая ее руку. После арачки повеселел, стал разговорчивым. «Сейчас Аткыра нету, я тебе буду помогать, балам! А то тебе трудно будет смотреть за скотом. Каждый день буду приходить». Чечек опять покраснела, но поблагодарила его.

На другой день он вновь отправился к ней. В этот раз взял подарки: золотые серьги, браслет, колечко, колье. По дороге смотрел, где находится их скотина. Подъехал, слез с лошади, зашел в аил и сел на вчерашнее место. Чечек стоя встретила его. Он налил арачки, выпил и позвал ее поближе, посадил рядом. Взял за руку, надел золотой браслет, на шею надел колье, взяв за руку, в руку вложил колечко. Чечек так обрадовалась, что не знала, что сказать. Она столько живет с мужем, но он ей ничего не дарил, даже цветы полевые. Она поблагодарила его и стала разговорчивее, ближе.

В этот раз он уехал домой вечером. Целый день с ней разговаривал. Она тоже стала другая – рассказывала, смеялась. Ему этого и надо. Он следил за каждым ее движением, словом.

На второй день утром он опять помчался к ней. «К ней! К ней!» - звал внутренний голос. «Влюбленный старик!» - подумал он о себе. Приехал, зашел в аил – его ждет этот же белый войлок, почетное место. Сев по-турецки, достал трубку, покурил. «Пить хочу, балам, дай мне холодную арачку!» «Арачка холодная», - сказала она и подала ему тапшур. Мазык два раза выпил по полной чашке. «Он сегодня какой-то интересный», - подумала она. Даже обряд не делал, пивнуть не дал.

Немножко посидел и, когда арачка ударила в голову, он ее позвал и посадил рядом. Из мешка вытащил халаты, платье из китайского шелка, парчу из Ирана. Только халатов четыре штуки. Она ахала, охала, не зная, что сказать.

- Иди за штору, оденься, я посмотрю, - сказал он.

Она послушно пошла к кровати за шторой и стала одеваться. Было видно, как к ногам ее упал халат, потом платье… Он подошел и придавил ее к кровати.

- Вы что?! Вы отец Аткыра! – кричала она, но он молчал, и скоро она тоже затихла.

Выйдя, он застегнулся, заправился, оседлал лошадь и помчался домой. Он скакал, а в душе было и плохое, и хорошее чувство. «Ты добился своего, получил, что хотел!» - кричал внутренний голос. «Что ты наделал! бессовестный!» - кричал другой голос. «Кому верить?» - подумал он.


СЧАСТЛИВОЕ ВРЕМЯ

Она долго лежала в постели, лежала и думала. «А он старый-то старый, а в сто раз лучше, чем мой муж. Он хороший, мне подарки дарил. И в постели хорош…» Счастливая лежала она и все думала, думала…

А на следующий день почему-то она его с утра ждала, на дорогу смотрела. А он приехал ночью, когда она легла спать. Он постучал, она открыла, хотела подогреть чай, но он сказал: «Не надо. Ложись, спи». Она пошла и молча легла. Он покурил, разделся и пошел лег с ней. Она не противилась.

Рано утром он уехал домой. Чечек встала, домашней работой занялась. Веселая, счастливая. Опять ждала его целый день. Он приехал к вечеру. В этот раз она вышла встретить его, обрадовалась. Он прижал ее к себе, потом пошли вместе домой.

- Сегодня я не поеду домой, - сказал он.

- О, хорошо, а то мне скучно одной, - сказала она.

После этого Мазык почувствовал себя хозяином. Он разделся и лег на кровать, и она легла рядом с ним.

Так он стал показываться дома раз в два-три дня. Работники обсуждали все между собой и стали догадываться. Но любящим ничего не надо – веселые, счастливые, они сидели рядом, разговаривали и смеялись.

Так прошел месяц. Однажды она ему сказала: «Однако, я беременна». Он обрадовался: «У меня будет второй сын!» «А Аткыр придет, что скажем?» - спросила она. «Мой сын теленок, поэтому у вас до сих пор нету ребенка. И ты не бойся, из моих людей никто ему ничего не скажет».

Каждый раз, приходя, он приносил ей подарки. «Я самая богатая женщина», - сказала она. Она постоянно думала о том, что была бы самой счастливой, если бы он был ее мужем.

Так прошел месяц. И однажды приехавшие с ярмарки люди передали, что по дороге видели Аткыра, и что через 2-3 дня он будет дома.

Вечером они долго лежали молча, думая кто о чем.

- Мы вместе сегодня в последний раз, - сказал Мазык.

- Как я без тебя буду жить? – сказа она и прижалась к нему.

- Сын ничего не будет знать. Я буду почаще его на охоту или куда-нибудь еще отправлять. Мы всегда будем вместе. А ребенок, скажешь, от него. Он даже будет рад.


ННАКАЗАНИЕ И СМЕРТЬ

Аткыр приехал к отцу, сдал весь груз и рассказал, где был, что обменял на товар, как съездил – обо всем отчитался. Мазык в честь приезда всех позвал и организовал пир. Но Аткыр надолго не остался – ночью помчался домой. Приехав, он обнял свою жену.

- Ничего не надо, я только что поел на пиру у отца.

Пока он раздевался, жена пошла и легла в постель. Она лежала лицом вниз. Он погладил ее белое пухленькое тело, спину, гладкую и теплую.

- Что это за место? – спросил он.

- Это поляна, на которой ты по праздникам проводишь скачки. А без тебя отец твой там скачки проводил.

- А это что за два бугорка? – спросил он, поглаживая ее груди.

- Это, когда жарко, там постоянно лошади и козы прячутся и топчутся. А без тебя отцовские кони там прятались.

- А это что за черное место?

- Это Черный Кудюр, солонец, на котором твой скот собирается и ест. А без тебя отцовский скот день и ночь бывал там.

Он больше ничего не спросил и не сказал. Сказал только: «Я тебя люблю». Она долго лежала молча, а потом призналась, что у нее будет ребенок. Он не спросил, чей ребенок.

Когда настало утро, он молча оседлал лошадь и помчался к отцу. Не слезая с лошади, крикнул, чтобы тот вышел навстречу. Отец вышел.

- Что с тобой, сынок? – спросил он.

Сын сидел на лошади и плакал.

- Я больше не твой сын! У тебя сына больше нет! Забирай скот, который ты мне давал. Твоего скота мне не надо. Ты с малых лет учил меня быть честным! Мы с женой завтра уедем отсюда далеко-далеко. Вот, оказывается, почему ты меня  отправил на ярмарку – чтобы жить с моей женой!

Сказал и обратно домой поскакал.

Чечек лежала и плакала: «Что я наделала? Дура! Как так получилось, что все рассказала? Что сейчас будет?».

Мазыка как молнией ударило. Он зашел домой и выпил большую чашку арачки. Немножко лучше стало. В течение часа он сидел и напряженно думал, что делать. Совесть подсказывала: натворил делов – отвечай. А как отвечать? Только жизнью, подсказывало сердце. Действительно, я сына учил быть честным. Обманывать нельзя, трудностей бояться нельзя, нужно быть хорошим человеком. Я сам нарушил свой закон, я сам за это отвечу.

Он вышел на улицу и сказал всем собираться. Когда все собрались, он сделал заявление. «С завтрашнего дня эта юрта, скот, люди от Белтира до Башкауса будут принадлежать моему сыну Аткыру. А вы все будете подчиняться ему, все». Никто не спросил, почему. Он зашел в аил, взял в маленьком тажуре арачку, топор, веревку, молчком вышел и ушел в лес. Пришел на маленькую поляну.

Разжег костер. Около костра сделал обряд, выпил арачку. Потом встал, пошел, приготовил петлю, примерил на шею. Потом прилег около костра – лежал, думал. Что было в детстве – все промелькнуло перед глазами. Последней перед внутренним взором встала Чечек. Как хорошо было с ней! Почему всю жизнь все не так…

Лежа, смотрел он на верхушки деревьев, на то, как проплывают по небу облака. Вечером звезды выйдут, луна покажется. Вот кукушка кукует. О чем кукует? Вот таралка прилетела. У нее нет никакой заботы… А почему бы человеку так не жить? «Через несколько минут меня не будет. Все это исчезнет для меня. Жил я или нет – кому какое дело? Это только я точно знаю, что я жил, имел такое богатство, командовал людьми, вырастил сына… Я одно точно знаю: самый дорогой человек для меня, Чечек, будет оплакивать меня. Но я ее не виню. Во всем виноват я сам. Я человек твердый, честный, только совести у меня нет. Нет, совесть у меня есть, иначе я не пришел бы сюда, отвечать».

Но хватит мечтать, сказал он, встал и допил в тажуре арачку. Расстегнул ширинку, взял топор, подошел к пню, вытащил мужское достоинство, положил на пень и опустил топор. Потом подошел и сунул голову в петлю.


ПОХОРОНЫ

Утром табунщики собирали лошадей и наткнулись на него. Дедушка Боробаш прискакал к Аткыру и сказал, что отец его повесился. Сказал и о том, что вчера он собрал людей и сделал заявления: мы все подчиняемся тебе, и все здесь принадлежит тебе.

Услышав, что отец повесился, Аткыр нисколько не удивился. Зашел домой.

- Никуда не поедем, останемся здесь, - сказал он жене и сел на лошадь.

Пока Аткыр с парнями снимали его с веревки, Боробаш одному работнику потихоньку сказал: «Топор кинь подальше, а что лежит вон там, на пне, скорее заверни в тряпку и сунь покойнику в карман, чтобы Актыр не видел». Тот так и сделал.

Чечек на похоронах не было. Она дома плакала два дня. После похорон Аткыр собрал своих людей – скотников, хозяйственников - и сделал объявление. «Это место – долина по этой речке, начиная с Бельтира до Башкауса – будет называться Кара-Кудюром. Старое название забудьте.

С тех пор эта долина называется Кара-Кудюром – Черным Солонцом.