Корзина

Был наверно февраль, точно не помню. Он тогда занимался собирательством. Собирал в свою бездонную корзину мелкого плетения различную рухлядь с помоек. Ему помогала маленькая девочка с загипсованной рукой  в старых перекошенных очках. Это так странно смотрелось – маленький ребенок и на ее розовом от мороза носу эти страшные древние очки. Скорее всего, Он тоже нашел их на какой-то помойке. Впрочем, дальше. Он всегда выглядел, так как будто ему кто-то что-то должен. Это выражение лица иногда сменялось на просто печальное или уставшее и тогда девочка время от времени вставала на цыпочки и гладила Его по голове своими маленькими ладошками. Помойки были разные. Одни почти всегда пестрели разноцветными коробками, из которых так хорошо делать шкафы, другие – привлекали котов и пахли соответственно, третьи – почему-то всегда были укутаны слоями пыли и серого тряпья. В конце дня они неизменно возвращались домой, в старый неуютный барак грязно розового цвета, приготовленный под снос. Жили они там вдвоем. Та ночь, которая предшествовала последнему их утру, была на редкость тиха и спокойна. Никто не беспокоил их, никто не распахивал ногой дверь, чтобы громко помочиться, никто не кидал  бутылок в пустые настежь распахнутые рамы окон, никто не проходил мимо, ругаясь со своей тенью, никто не смотрел так жалостливо громко на этот почти пустой Дом как обычно.                И не смотря на всю нищету, Он был счастлив. И счастье это было во всем и в оторванной пуговице и даже в скомканной бумажке в правом кармане, где было написано что-то на непонятном Ему языке. Ему казалось, что написанные там слова, несут что-то трогательное и настоящее, что-то, что может спасти весь Мир и от того, Он очень боялся её потерять.    Девочка спала на дырявой циновке, укрывшись Его серым пальто. Он ей тихо-тихо пел колыбельную, от которой вскоре уснул и сам. Вихрь из сломанных снежинок пронесся над крышей Дома и, зависнув на какое-то мгновение, растворился в первых смутных лучах солнца. Этим утро восход был не красив. Его уродливые щупальца, дрожа, еле касались поверхности земли, царапая снег и опрокидывая на него тени деревьев и редких прохожих. Вдруг всё смолкло. Дверь дома отварилась и из темного вонючего проёма показалась сначала длинная тощая фигура, а затем Его большая корзина. Девочки с ним не было…. Пройдя несколько шагов, Он оглянулся и, набрав полную грудь воздуха, как будто старался выпить увиденное, двинулся дальше. В корзине при каждом Его шаге постукивали друг о друга головы кукол, издавая при этом звук, треснувшего колокольчика. Всё, всё, всё кончилось.