Вешалка

Это было в то время, когда в нашей стране правил рабочий класс.  Не помню, правил ли он на самом деле, но помню повсюду висели лозунги: «Слава труду!» «Его Величество – рабочий класс!» и даже «Пионер! Учись сражаться за дело рабочего класса!»

Поэтому в школе на уроках  труда мы изучали  столярное и  слесарное дело.  И вёл эти уроки  бывший рабочий  завода, а тогдашний мастер трудового обучения, мужчина лет пятидесяти  по имени Юрий Петрович. Был он высокий, худой, всегда серьёзный   и очень строгий. И кличка у него была соответствующая - Рашпиль. Тогда-то мы думали, что это просто напильник. (Помните у Высоцкого «Прихожу домой с работы рашпиль ставлю у стены»?). Но недавно я узнала, что такую фамилию носил  боевой  атаман черноморского казачьего войска – Рашпиль Григорий Антонович, воевавший на Кавказе в позапрошлом веке.

У нашего Рашпиля на  уроках  мы  все: и девчонки и мальчишки, должны были научиться строгать, сверлить,  пилить, приколачивать.  И попробовали бы мы этого не сделать! Он всегда находил способы, как заставить работать,  едко высмеять лентяев и наказать хулиганов, безо всяких педагогических приёмов.  Мальчишки его  уважали: он хорошо умел делать мужскую работу.  Девчонки же относились безразлично. В то время ранняя сексуальность  не приветствовалась,  и мы дома ещё во всю играли в куклы, хотя нам было уже лет по двенадцать. Мы не могли дождаться, когда  на уроках трудах нам начнут преподавать «кройку и шитьё», чтобы  нашить своим куклам всяких нарядов.

И вот на занятиях по слесарному делу Рашпиль дал задание смастерить  вешалку. Я не смогу точно воспроизвести технологию изготовления, но запомнила, что   из куска толстой металлической проволоки надо было  согнуть плечики для вешалки, потом сделать  крючок и с помощью специальной втулки приладить  его к плечикам.  Как всегда, сначала Рашпиль сам быстро и ловко смастерил вешалку  (делал он это просто артистически!), вызвав  наше общее восхищение и небрежным жестом убрал этот слесарный шедевр в свой шкаф. Потом велел нам разбиться на пары и делать вешалку вдвоём.

Мы, как всегда, оказались вместе с Лилькой, моей соседкой по парте.   Лилька  училась плохо, но была шустрой и ловкой девчонкой. Я училась хорошо, но была абсолютной неумехой. Вот мы с ней вдвоём и взялись за дело. Но сразу же вместо дела у нас пошли какие-то неудачи: сначала кто-то взял наши плоскогубцы, и мы их искали по всей мастерской; пока искали, пропустили очередь на сверлильный станок, потом  хихикали  над мальчишками, глядя,  как они пыхтят над сгибанием проволоки.  Рашпиль издалека внимательно следил за нами и сделал нам несколько замечаний. Короче, мы сильно отстали от других пар, и к концу урока нам  нечего было показать мастеру. Но вовремя прозвенел звонок и мы, сунув кусок проволоки в свой ящик, быстро убежали.

На следующем уроке мы уже не отвлекались и, пытаясь догнать остальных ребят, очень торопились. В результате у нас получилось что-то страшное, напоминающее  уродливую птицу с  кривыми крыльями и хищно торчащем  носом-крючком. Теперь мальчишки смеялись над нами, предвкушая, как оценит нашу работу Рашпиль. Он любил поиздеваться вслух над нашим неумением, считая это верным способом воспитания рабочего класса. Но главное было даже не это: нам предстояло  за свою работу  получить оценку  за четверть. Лильке было всё равно – у неё и так были одни «тройки», а я была хорошисткой и мне «тройка»   по труду была совсем не нужна.   Мы с ней из-за этого чуть не поругались, выясняя,  по чьей вине получилась эта «дивная птица».

И тогда Лилька придумала хитрый ход. На последнем уроке перед самой сдачей, когда мастер куда-то отлучился, она залезла в его шкаф и  подменила нашу вешалку на  вешалку, которую смастерил сам Рашпиль. Это был абсолютно дерзкий поступок, но фирменного клейма на его вешалке не было, а наше чудовище  вблизи Рашпиль не видел. Про пионерскую мораль мы не вспомнили. Слава Богу, забыли про неё и наши ребята, не настучав на нас учителю.

И вот мы, дрожа от волнения, положили перед ним его же вешалку. Ребята замерли.
-Хм, - озадаченно произнёс Рашпиль, повертев  в руках вешалку, потом внимательно глянул на нас и начал, как обычно:
- Интересно,  вы видели, как я сгибал проволоку?
- Видели, - не моргнув глазом, ответила Лилька.
- А по-моему, вы смотрели по сторонам и хихикали, иначе не смастерили бы такую каракатицу!
Мы оторопели, а ребята тихонько засмеялись.
- Так! - продолжил мастер. – Крючок! Это не крючок, а какой-то гнутый шнобель.
Мы,ничего не понимая, удивлённо смотрели на вешалку. Ребята уже вовсю смеялись.
Рашпиль провёл рукой по крючку и ядовито продолжил:
- Вы, наверное, собирались повесить на эту вешалку свои  шифоновые и нейлоновые наряды? Так вот, имейте ввиду - снимете вы с них  лохмотья! – И видя наше недоумение, через небольшую паузу, подняв указательный палец, многозначительно закончил:
- Потому что вы не зачистили  заусенцы рашпилем !

Ребята после этих слов просто грохнули. Мы с Лилькой стояли красные и ошарашенные, не имея наглости ему возразить.
- Так вот, подытожил довольный Юрий Петрович, - если бы вы не бездельничали и не хихикали, то, возможно, смастерили бы приличную вешалку, которую приятно самой в руки взять и  не стыдно людям показать, а так «три» - категорично произнёс он,  и мы знали, что спорить с ним бесполезно!