Спасибо тебе, солдат

На скамейке в Саду алюминщиков сидит бодрый старичок. Его спина похожа на струну. Видно, не привык человек кланяться жизни. Весеннее солнце пригрело, разморило, и старичок начинает прикрывать глаза.
Сухие, жилистые руки прочно сжимают батожок, позволяя спине оставаться прямой, а голове не опуститься на грудь. Дедок дремлет, слегка посапывает.
На просохшей дорожке Сада появляется молодая русоволосая женщина. Она катит коляску с младенцем, а впереди бежит девочка лет пяти. Льняные косички с пушистыми бантами озорно подпрыгивают вместе со своей хозяйкой.
- Ульянка, не убегай далеко.
Это мама окликает девочку, но той интересно всё, что летит по воздуху, ползёт по только что распустившемуся листочку. Она заглядывает в небольшое дупло дерева и изумлена.
- Мама, в дереве темно, как здесь свет включить?
Женщина смеётся и объясняет дочке, что в дупло свет не проводили.
Малышка убегает от мамы вперёд, достигает скамеечки, где дремлет старичок и замирает на месте – у дедушки одна рука прочно сжимает батожок, а другая собрана в горсть, как будто он что-то прячет в кулаке.
- Дедушка, - Ульянка трогает старика за руку, - что ты прячешь в руке?
Тот открывает глаза.
- Что ты спросила, маленькая?
- Я не маленькая, - обижается кроха, - мне пять лет, а зовут Ульяна. Что ты прячешь в руке?
Дедок широко улыбается и говорит:
- А меня зовут дедушка Семён, и в руке я ничего не прячу. Это она у меня с войны в кулак собрана.
Второй рукой он разгибает непослушные пальцы и показывает, что в ладони ничего не спрятано. Ульяна недоверчиво заглядывает в руку. Косички касаются жестких дедовых пальцев, будто хотят запрыгнуть в них.
Дед Семён гладит по светлой голове.
- Вот за это мы и воевали, - говорит он, улыбаясь, - чтобы было небо голубое, чтобы вы бегали по дорожкам и никого не боялись.
- Не боялись кого? – озорные косички от любопытства подпрыгивают.
Тут в разговор поколений вмешивает подоспевшая мама.
- Вы уж простите нас. Ульянка не озорует, ей просто всё интересно.
- А кто тебе пальчики в кулак собрал, - снова спрашивает девочка.
- Фашист. Я же в войну снайпером был.
- А что такое снайпер?
Девчоночка не намерена уходить, хотя мама пытается её увести.
- Снайпер, это такой солдат, - старик пытается найти подходящее слово, чтобы объяснить крохе, кто же такой снайпер, - у него винтовка с оптическим прицелом.
- Как в тире? – неожиданно спрашивает девочка.
- У нас папа любитель пострелять в тире, он военный, - поясняет женщина, - иногда и дочку берет с собой.
- Как в тире? – переспрашивает девочка.
- Почти, - говорит дедушка, - только та винтовка очень точная.
- Ты по каким мишеням стрелял? – серьёзно сдвинула бровки Ульянка. – Папа стреляет по движущимся, а я по воздушному шарику, - она вздохнула, - но не попадаю.
- По движущимся, детка.
Старый солдат снова погладил девочку по голове.
- Значит, ты защищал меня и маму, как папа?
Солнечный луч попал Ульянке на лицо. Она смешно сморщилась.
- Конечно. Мы воевали, чтобы маленькие девочки и мальчики росли счастливыми.
Девочка потрогала сжатую в кулак руку.
- А ручка совсем не открывается?
Дед Семён улыбается.
- Два пальца могу открыть, чтобы тебя по головке погладить. Зато смотри как здорово. Если тебя кто-нибудь захочет обидеть, то мне надо только два пальца согнуть и уже кулак. Ну-ка, подойди к нам, хулиган. Быстро проучим.
Собеседница оглядывает увесистый дедов кулак, удовлетворённо кивает головой.
- Ладно, пусть будут пальчики в кулачке. Солдату это нужнее.
Потом вдруг прижимается к деду русой головой и тихо говорит:
- Спасибо тебе, солдат!