Похвала соревнованию

    Все реже, а раньше так на каждом шагу, можно было услышать от селян при встречах горькое сожаление: «Эх, зря забыли соревнование!» Долгое время по частоте высказываний это была вторая ностальгическая жалоба после нелестных слов в адрес лихих «развальщиков» Союза. Потом боль от распада великой страны стала постепенно утихать. Но идея честного трудового соперничества продолжала упрямо жить в  людях.

    Это было тем более удивительно, что чистая в своем начале идея ударного безвозмездного труда к тому времени была изрядно обгажена и извращена. Фантастические обязательства, о которых ни сном, ни духом не ведали якобы принявшие их. Дутые рекорды. Нечестное, аморальное подведение итогов…

    Формализм в соревновании – вот где можно было разгуляться при социализме бойкому перу. Пиши – не хочу! Причем абсолютно безнаказанно, без каких-либо тяжких последствий для карьеры очередного дежурного правдолюба. За это могли даже наградить почетной грамотой Союза журналистов.

    Впрочем, однажды и тут я внезапно столкнулся с проблемой. Накануне очередной жатвы самый знатный комбайнер в районе, Герой труда и кавалер многих орденов подписал соцобязательство – выполнить пятилетку в четыре года. Соответственно, и намолачивать ежегодно он должен был не менее тысячи тонн зерна. Меня взяло сомнение. Ведь поле – не завод. Что такое вообще хлеборобская пятилетка в четыре года? Зимой, что ли, собирать пятый урожай? А вдруг завтра стихийное бедствие, недород, засуха, градобой?

    Знаменитого комбайнера я отыскал в поле. Я любил забраться на мостик и совершить с хозяином комбайна пару-тройку кругов в загонке. Тогда и беседа лилась веселее. Прямо на мостике состоялся у нас с передовиком примерно такой диалог:

      - Брали обязательство?
      - Не брал.
      - Как же не брали, когда брали?
      - Не помню.
      - Вы же собственноручно подписались…
      - В райкоме сунули какую-то бумажку. Я и черканул – не жалко…

    Мне впервые стало как-то не по себе перед этим заслуженным человеком, который был ни в чем не виноват. Не то чтобы стыдно за нашу тогдашнюю «идеологию»… Просто неловко. Да и за саму идею такого «социалистического» соревнования стало обидно. Про себя я тогда решил: соревнование погибнет в атмосфере чиновничьего лицемерия и безразличия со стороны простых тружеников. Просто потихоньку сойдет в могилу, и о нем никто и никогда больше не вспомнит.

    Но как же мы все ошибались! Да, на какое-то время былое соцсоревнование просто выпало из нашей жизни. Но слухи о его кончине оказались сильно преувеличенными. Более того, после «лихих» 90-х кое-где трудовое соперничество пытались возродить в новых формах. Пока не пришли совсем уж рахитичные «нулевые»…

    Между прочим, зря думают, что официальное поощрение соревнования во всех его видах, даже надуманных и нелепых, в пору Союза преследовало только потогонные цели. Участвуя в соревновании, простой человек ощущал себя, во-первых, частью системы, пусть винтиком, шестеренкой или приводным ремнем. Да хоть газовым баллоном! Но и внимание власти к себе он тоже чувствовал. Эта власть была для него не чужая. Власть относилась к нему с уважением, поскольку внимание к человеку труда и есть, по сути, проявление уважения со стороны государства к конкретной личности.

    Во-вторых, это внимание власти добавляло простому труженику уважения к себе. Круг замыкался. Ведь первотолчок любого соревнования –это хотя бы малая толика самоуважения, гордости. Без ощущения себя достойным человеком никто не стал бы ввязываться (разве из-под палки?) ни в какой профессиональный конкурс, ни в какое соперничество… даже по перетягиванию каната.
 
    Каким-то природным чутьем крестьяне безошибочно отличали ложь от честного трудового соперничества. Нет, не все в той жизни было засушено чиновничьим формализмом и скудоумием! Вообще людям не свойственно скучать по чему-то плохому. А вот по соревнованию – скучали. Значит, была в тех изруганных трудовых вахтах, взаимопроверках и прочих обязательствах к «светлым» датам хотя бы толика настоящего соперничества. Если хотите, ревность к успеху. А порой и удаль, азарт, кураж!

    Примеров – не счесть. Но все они из прошлой жизни. Я честно попытался поискать факты посвежее доперестроечных, но кроме мелкотравчатых интрижек офисного планктона ничего не пришло на ум.

    Отмену соревнования крестьяне восприняли болезненно, так как видели, что государство поворачивается к ним спиной. Нет соревнования –нет и внимания. В конечном итоге нет и уважения к человеку труда – к механизатору, доярке, скотнику… Власть перестала оказывать простым труженикам знаки внимания в виде соревнования. И отстраняла их от себя, давая понять, что на дворе иные времена, и у нее, власти, теперь другие герои – биржевики, банкиры, олигархи… Крестьяне хмуро смотрели в затылок удаляющейся власти и тосковали по былому соревнованию и товарищу Сталину.
 
    И это – повторю, несмотря на все издевательства, а порой и глумление над соревнованием со стороны чиновников и журналистов. Помню, перед отправкой собкором в глубинку меня учили в областной редакции, как бы помягче сказать, - ну, не относиться к соревнованию как к священной корове. Мол, дело живое, творческое – не грех иной раз и «дожать».

    В видах тренировки с коллегой, который был чуть постарше меня, но тоже недавно из университета, мы придумали за редакционными столами и чуть не запустили на всю область новый патриотический почин под девизом: «Каждому полю – гарантию комбайнера!» Технология была уже многократно отработана. Первое – находишь застрельщика нового почина, желательно с именем и регалиями. От его имени пишешь заглавный материал. Потом даешь команду собкорам своей газеты – найти у себя в регионах новых последователей.
 
    Когда газетой была создана видимость массовости нового движения, этим явлением неизбежно начинали интересоваться на областном радио и телевидении. Прошло несколько сюжетов, и отныне почин начинает жить собственной жизнью, затягивая в свою орбиту все новые невинные жертвы. И долго еще потом будут бить пропагандистские барабаны! И трубить пионерские горны…

    Мы с приятелем вдвоем все это придумали, как нам казалось, гениально. Но нашей идее на этот раз не дал осуществиться новый завотделом. На это место тогда назначили почему-то человека неравнодушного и творческого. К слову, продержался он в номенклатуре недолго. Но нам с коллегой успел «надрать уши».

   - Вот такие ретивые придумщики, как вы двое, - бичевал он нас, - и сочиняют за столами самые хлесткие и нелепые почины. И тем самым унижают своей глупостью настоящих тружеников! Да вас на пушечный выстрел нельзя подпускать к живым людям…

   Нет, не от нас надо было оберегать соревнование. Мы были тогда ну как дети малые – поиграли немного и бросили. Позже я повстречал в коридорах власти разных уровней настоящих манипуляторов словами и судьбами людей. Против них – кто мы были тогда с коллегой? Так, пара простых и молодых ребят, вышедших недавно из университета.