Официантка

Рок-клуб.
Два молодых парня сидели за столиком. Их звали Павел и Олег. Внизу, в танцевальном партере перед сценой, народ прыгал и бесновал, брызгал слюной и толкался. Сегодня здесь, кроме прочих, выступает группа одного из старых знакомых Павла, и наш герой был приглашен поддержать и оценить благородное рвение друга стать богатым и знаменитым. Богатым и знаменитым…. что может быть похвальнее и естественнее? ... В подобных клубах существует негласное правило, что рок-группа, которая приведёт с собой 25 человек – фанатов или родственников не суть, получает денежное вознаграждение. Не звездный гонорар, отнюдь. А если поделить на количество музыкантов – то и вовсе гроши. Но сам факт, что клуб заплатил группе за проведенный концерт, безусловно, тешит самолюбие. Полчаса триумфа на радость незаинтересованной толпы – разве не заманчиво? Многие расценивают такие выступления в качестве трамплина к звездам – к собственным полноценным концертам. Конечно, это не так. А если и так – то не на сей раз.
Холл с низким потолком и старушка-гардеробщица, развешивающая тяжеленные кожаные куртки, словно прирожденный грузчик. Убогие туалеты, залитые мочой, и бог знает, чем ещё. Паша не хотел сюда приходить. Категорически не хотел. Он не любил такие места. Но его убедили. В отчаянии он прихватил с собой Олега - давнего приятеля-одноклассника, в попытке избежать грядущей смертельной скуки. Но даже вдвоем они приуныли.
Черные стены отдавали удушливым привкусом подвала. Впрочем, как и низкие потолки. Олег, будучи дипломированным инженером, принялся в уме рисовать линии отражения звука, и вскоре пришёл к выводу, что об акустике данного зала говорить крайне бесполезно. Паша перебирал пальцы, и вяло пощелкивал языком – он ни о чём не думал. Разве что о том, сколь удачно они расположились в этом ресторане подальше от стоячей катавасии. Паша ценил комфорт.
-Сколько времени? – спросил Олег у Паши у входа в клуб.
-Двадцать минут седьмого, - ответил Паша, сверившись с наручными часами.
Олег, прикусывая губу, пытался понять, сколько же сейчас на самом деле времени. Павел обожал измерять время подобным старомодным способом. Он бы ни за что не сказал «Шесть : двадцать». Или тем более «Восемнадцать : двадцать». Не спрашивайте почему. Каждый имеет право на слабости.
-Мы рано.
-Разденемся. Найдём Васю. А там и время подойдёт, - ответил Паша и скинул с плеч громоздкую дублёнку.
Вася стоял у дверей в зал. Он ждал их.
-О! Привет, - чуть улыбнулся Паша и кивком головы подозвал Олега, копошащегося с верхней одеждой у гардероба.
-Привет.
-Когда вы играете то?
-Пятыми.
-Ты же говорил вторыми!
-А что я могу?!
Тем временем в танцевальном партере начинал собираться народ - так называемая «асоциальная молодежь». Во имя жизни, или попросту чтобы не удушиться в неуправляемой толпе разгоряченных потных металлистов, Паша и Олег поднялись по лестнице в возвышающийся над партером «как бы» амфитеатр, где расположилось более-менее уютное кафе-ресторан, и с удовольствием плюхнулись за один из пустующих столиков.
Мимо то и дело ходили-бродили, а порой и томно проплывали миловидные официантки. Услуг не предлагали – просто прохаживались. Конечно, это не Голливуд, где что ни официантка – то модель, но надо признать, у управляющего здешним рестораном определенно есть вкус.
Ни Паша, ни Олег поначалу не собирались ничего заказывать. Они осматривались, прислушивались к чужим разговорам. Неподалеку от них «заседала» очень веселая молодежная компания из шести-семи человек, где каждый пьян в стельку, доску или того хуже. Однако их резкий хмельной смех раздражал в разы меньше, нежели агрессивный плотный шум, что большинство присутствующих здесь людей наивно считали музыкой. Возможно, именно неблагоприятные обстоятельства побудили друзей все же сделать заказ – неспроста ведь в моменты излишней нервозности мы всякий раз лезем в холодильник.
На элегантный, хоть и весьма пренебрежительный жест Пашиной руки к столику подошла девушка. Стройная, совсем молоденькая дама, с аккуратными интеллигентными чертами лица стояла рядом и смотрела на сбитого с толку Павла. Олег попросил у официантки меню. Она ушла.
-Интересно, какие у них тут цены, - как бы невзначай сказал Олег.
Паша промолчал. Он хмурил брови, усердно что-то обдумывая.
Через минуту на столе лежало меню.
-Больше спасибо, - неожиданно галантно поблагодарил Павел официантку, опередив Олега на доли секунды.
Она даже не кивнула. Просто ушла. Но она вернется. И довольно скоро.
Паша теребил меню пальцами и обидчиво посапывал напряженными ноздрями. Почему она не ответила взаимностью – могла б хотя бы улыбнуться. Перед ней что, все тут так расшаркиваются? «Спасибо большое, ну что вы, не стоило!». Черт, да это ж просто ангел спустился с небес лично ко мне, решил Павел. Нет, ну почему же она не ответила мне?
Желтоватое меню, дизайном которого занимался либо слепой, либо бездарный. Друзья выбрали еду – два шашлыка и тарелка картофеля-фри на двоих. Официантка вернулась. Она приняла заказ господ, нельзя сказать, что с большой радостью, но все же приняла. И вот опять ушла. Паша кокетливо улыбнулся ей, но она не заметила. Или проигнорировала. Лучше бы не заметила.
Она ушла, и он уже успел соскучиться. Да, странные дела творятся в этом пошлом приподвальном рассаднике сомнительных моральных и культурных ценностей. Глупо, наверно, но Паша нечаянно вспомнил фильм, увиденный им по телевизору много лет назад. Основное развитие сюжет получал в ночном клубе, где стриптизерши превращались в вампиров и устраивали кровавые бойни. Слава Богу, Павел сумел максимально быстро выбить эти неуместные глупости из головы. И теперь он только ждал.
Паша ждал, когда же принесут еду. Голод, на самом деле, не сильно докучал ему. Он неплохо пообедал дома, а сейчас ещё и семи вечера нет. Но парень очень-очень хотел, чтобы быстрее принесли еду. Ведь еда сама не придёт – её непременно принесут. И именно тогда он вновь вступит в контакт с официанткой. В прямой непосредственный контакт. И быть может, она в коем-то веке заметит его.
Девушка периодически проходила мимо их столика, разносила людям напитки, убирала грязную посуду и все прочее. В сторону Олега, или тем более, Паши, она не смотрела. Словно нарочно. Затем она принесла им напитки. Потом столовые приборы. А через пол часа или около того и горячие блюда наконец снизошли до скучающих особ. Паша сердечно поблагодарил ее. Олег ничего особенного, из ряда вон выходящего, не заметил. Хотя, зная Павла, такое вежливое поведение не могло не показаться странным. Парень никогда не отличался приветливостью. Если и бывали исключения из правил, то причиной тому всегда являлись корыстные цели. А здесь корыстных целей ну ни грамма. Только истинные, искренние чувства. Глубокие и настоящие. Ах, молодежь…. они такие впечатлительные. Всякая привязанность, им кажется, обречена длиться вечно. Как у Шекспира. Как в Диснее. Как в «Титанике». Молодёжь обожает придавать событиям и чувствам чрезмерно большое значение. Так часто они терзают себя слепой верой в чудеса. Но чудес не бывает. Вам ли не знать?
Паша был крайне серьезен. Музыканты на сцене буквально захлебывались собственным шумом, а ему все равно. Его мысли не здесь. Он в замешательстве – и еда не лезет в горло. Он засовывал в рот новый кусок, не проглотив предыдущий. Он пропихивал еду вилкой и запивал чаще обычного.
Но нельзя сказать, что проблемы Паши были чужды его непосредственному соседу – Олегу.  Тот жевал пищу с не меньшим усилием и пренебрежением. Да, еда оказалась невкусной. Совсем невкусной. Картошка была мягкой и жирной. Шашлык состоял из одних хрящиков. Олег даже поделился с Пашей своим неодобрением. А тот лишь смущенно пожал плечами. Смущенно, и возможно даже стыдливо.
Вновь на элегантный жест его руки явилась девушка-наваждение. Павел очень мило попросил счет. Она флегматично ушла. Вернулась. Положила чек на стол. Ушла. Павел взглянул на счет. Девятьсот с чем-то. Многовато для такой дыры. Но будем придираться к мелочам.
Олег платить, как обычно, не собирался. Богатенький Паша достал бумажник, положил на стол купюру в тысячу рублей, и сказал:
-Пусть сдачу оставит себе.
Олег не заинтересованно кивнул. На «чай» полагается 10-15 % от стоимости. Сто рублей от девятисот – достаточно. Не думаю, что кто-то, кроме Павла, вел себя здесь столь же щедро. Тем более, наш мальчик делал это от почти чистого сердца.
Паша встал. Ему необходимо спуститься вниз, в танцевальный партер, дабы засвидетельствовать появление на сцене своего бесконечно талантливого друга Васи и, из старомодного уважения, кивать головой в такт подобию музыки – если конечно такты удастся расслышать. Олег остался в кафе за столиком.
Отдельные резкие «высокие» звуки и бухающие басы – группа настраивалась. Часть публику уже разошлась по домам, и партер поредел. Паша встал во втором ряду и помахал рукой Васе. Вася выдвинул вперёд нижнюю челюсть в знак одобрения и благодарности, и продолжил выкручивать ручки громкости на максимум. Паша оглядывался на возвышающийся во мраке зала ресторан, но не мог разглядеть не только официантку, но и даже Олега. Музыкальный рёв окатывал его как волны. Странно, но Паша почувствовал, может и не нирвану, но определенное умиротворение. Словно «приход» от марихуаны. Рёв, как шум моря, убаюкивал и успокаивал его. Он ещё раз оглянулся. Вместо ресторана - лишь блуждающие светлячки во мгле. Паша обернулся к сцене. Он чуть заметно улыбнулся. Визуальное отсутствие ресторана почему-то пришлось ему по душе. Он выдохнул, словно избавившись от бремени, и рассеянным взглядом задумчиво бороздил просторы сцены в свете софитов. Я сказал «задумчиво»? Скорее, «неспешно». За сегодняшний вечер у Паши в голове и так побывало чересчур много мыслей. Вряд ли он вновь пустит их внутрь.

Дом
Утро. Птицы не поют, и солнце не светит – но на то она и зима. Проснувшись, Паша торопливо осмотрелся, протёр глаза, и первым делом, или, как минимум, вторым, позвонил Олегу. Было 11 утра, и, судя по голосу, Олег ещё не встал. Он неразборчиво пробормотал:
-Алло…кто это? - на что получил самый конкретный ответ в мире:
-Это я.
-А…, привет, - спохватился Олег и потрепал себя по сонным щекам.
-Мне просто офигенный сон снился.
-О чем?
-Помнишь вчерашнюю официантку? – Паша сел на расстеленную кровать и эффектно щелкнул пальцами, словно подзывая ту самую официантку к столику.
-О ней что ли?
-Ага.
-И что же ты во сне с ней делал?
-Ну, блин, догадайся! – причмокнул он.
-Да?! И как?
-Как…как…. Классно, вот как!
-Здорово, - голос Олега звучал чуть завистливо и немного удивленно.
-Сначала мы в клубе были… в кафе…. Сидели за столиком. Ты там тоже был, кстати.
-А я чего делал?
-Ничего не делал.
-Жалко…, - попытался пошутить Олег. Паше было неохота хихикать. Он продолжил:
-Сидели мы за столиком, а потом все поменялось. И я уже с ней дома. В своей комнате. И так сказать… трахаемся.
-Круто…
-Ага. Раком.
-Ну и как это?
-Что «как»?
-Ну, ты знаешь…. Чувствовал, как вставляешь? И все такое?
-Вообще чувствовал. Хорошо хоть проснулся вовремя.
-Да, это неприятно.
-Не, классно, - смутился Паша.
-Ну, так как она?
-Супер! Я даже помню какие у неё сиськи на ощупь!
-Что-то я не помню. Какие они?
-Как у Ленки, только поменьше чуток.
-У какой Ленки?
-У Шмариновой, - как само собой разумеющееся выпалил Паша.
-Не трогал, - ответил Олег через некоторое время.
-А я думал, вы с ней… ну, до того как я с ней…
-Не совсем, - сказал Олег и перевёл тему, - Слушай, а чего это она тебе приснилась-то?
-Ну, не знаю… прикольная тёлка…
-Понравилась что ли?
-По ходу, да.
-Блин, а я у нее твои чаевые забрал…
-Что ты сделал? – Паша в одних трусах вскочил с кровати.
-Там рублей восемьдесят осталось…, я подумал «зачем?»…
-Бля…., - он мялся о ковровый пол и тормошил волосы, - Зря ты это.
-Так я ж не знал…., - перепугался Олег, - Ты ничего не сказал!
-Ну и чё мне теперь…?
-Еще раз сходим.
Пауза. Паша цокнул языком, добившись своего:
-Ну, в принципе, - затянул он неохотно, - почему бы и нет, на самом деле. Когда пойдем?
-Да хоть сегодня.
-Сегодня там закрыто.
-А когда открыто?
-В понедельник.
-Значит в понедельник.
-Придется за вход платить.
-Ну, заплатишь.
-Ты тоже пойдешь?
-Могу.
-Отлично.
-А как же «третий лишний»?
-Ну, ты же не будешь к ней приставать.
-Ага, как обычно.
-Ну да.
-Как только ты ей дашь чаевые, она сразу на тебя бросится – мы там, думаю, не задержимся.
-Думаешь, ей больше никто чаевые не дает?
-Нет, конечно. А за что? Там и так цены ни фига себе! А еда – просто «что-то»! А?
-Как тебе выступление Васька? – вдруг спросил Паша, застав Олега врасплох.
-А тебе?
-Нормально. Но думаю, ему это надоест.
-Ясно дело.
-Ну, что послезавтра идем? – разговор быстро вернулся на круги своя.
-Ну да. Пойдём, конечно. А я эту твою официантку что-то не помню. Вроде, такая миловидная, да?
-Очень миловидная. Прическа каре. Или как там это… до плеч.
-Ага. Каре.
-Стройная.
-А цвет у волос, какой?
-Хрен знает. Там темно было.
-Это важно…
-Почему?
-Ну, - Олег прикусил язык, - все-таки цвет волос. Будь она блондинкой, я бы ее запомнил...
-Значит, не блондинка.
-Не, значит не блондинка.
-Но в блондинку всегда можно покраситься.
-Да, можно. Конечно.
-Ну вот. Значит, пофигу.
-Да.
-Может, у нее мелирование было…?
-Это как ты себе мелирование делал?
-Ага. Прошлым летом.
-Да, прикольно было.
-Этим летом, наверно, опять сделаю, - Паша стоял у зеркала - искал залысины или перхоть.
-Да, летом лучше всего. Сейчас голова всё равно в основном под шапкой.
-Ага, смысла нет. И к лету тогда придётся заново делать, - сказал он и сексуально растрепал челку, - Не, летом сделаю.
-И правильно.
-Ну что, послезавтра значит идём?
-А во сколько?
-Не знаю. Ближе к делу решим.
-А ты не помнишь, во сколько там начало?
-Не, не помню, но надо прийти заранее.
-На фиг?
-Это какой-то большой концерт будет, - Паша говорил чуть зажато, - Я вроде даже афишу видел. Может быть много народу.
-Думаешь, свободных столиков не будет?
-Нам еще нужно попасть в ее секцию.
-А у нее есть секция?
-Ну, да. Она обслуживает только определенные столики, - Паша сделал паузу, после чего добавил, - как я понял.
-Ладно. Тогда придем пораньше.
-И я дам ей чаевые.
-Ага.
-Ты сегодня-то не зайдешь?
-Не. Сегодня нет, - Олег хотел зевнуть, но ткнул себя пальцем в бок, и желание улетучилось, - Завтра у нас что?
-Воскресенье.
-Завтра зайду. Ты дома будешь?
-Да. Наверно.
-Ну, вот я и зайду.
-Хорошо.
-Да, ну все.
-Ага. Пока.
-Да.
Два этажа плюс подвал с бильярдом и отапливаемый чердак. Красный кирпич. Некоторые конструктивные решения выведены на фасад здания в виде декоративных деревянных балок темно-коричневого цвета. Дерево и кирпич. Так оформлены второй этаж и лоджия. Просторная. Эстетичная.
Монументальная входная дверь в большой располагающий к доверию холл – внутри полувинтовая лестница. Три двери, и соответственно, три комнаты - одна слева и две справа. Второй этаж – спальный. Подробности и мелочи, вроде описания мебели, штор, ковров и люстр подождут до лучших времен, если конечно дождутся. Не существенно. Теперь распределяем роли:
Отец Павла - Игорь Андреевич Архипов. Возраст: 51 год. Вес: 85-86 кг. Рост: 177 см. Род его деятельности не афишируется. И мне не стоит углубляться в детали. Я отнюдь не утверждаю, что он – отечественный Дон Карлеоне, или ещё какой вор в законе. Подобная романтика в наши дни – непозволительная роскошь. Приходиться довольствоваться малым – вульгарными ярлыками «директоров» и «управляющих». Но о чем нам тогда говорить? Да, Игорь Андреевич - человек абсолютно не интересный и не любопытный. Так считал и его сын.
Мать Павла – Елена Анатольевна Архипова. Девичью фамилию даже она теперь не припомнит. Ей 48, и она не любит об этом говорить. Единственная освоенная профессия - домохозяйка. Несколько занудная и придирчивая – предположительно, от излишней праздности. Подвержена неожиданным вспышкам агрессии.
Её лицо до сих пор более-менее свежо - косметологи и пластические хирурги порой творят поистине чудеса. Бесконечными диетами умудряется поддерживать почти стройную фигуру. Любит детей, но особо близко к себе их не подпускает. Дети – это нервы. А от нервов бывают морщины.
С тех пор, как Игорь Андреевич зарабатывает много и часто, она с радостью свалила работу по хозяйству на приходящих домработниц. Её времяпрепровождение – клише. Посиделки с подругами за распитием вина. Посиделки в салонах красоты и разговоры о кремах из семени девственников Новой Гвинеи. Сплетни в парикмахерской. Телевизор перед сном, кажущий в лучшем случае её собственное отражение. И всё.
Сестра Павла – Ольга Игоревна Архипова. Эта девушка старше своего брата на полтора года. Учится на маркетолога. Мечтает о большой любви. О большой и красивой жизни. В общем, обо всем большом и красивом. Оля – девчонка вроде не глупая. Но чего-то ей не хватает.
Какие у нее отношения с братом? Раньше были плохие. Потом хорошие. Потом плохие. Потом опять хорошие. Сейчас период плохих.
Ее внешность довольно изящна. О да, великолепными русыми волосами обладает эта дама. Черты лица тоже вполне себе недурные: большие зеленые глаза, в меру пухлые губы, все в принципе на своем месте и очень миленько. Оля, при желании да с папиными деньгами, могла бы реализовать себя в модельном бизнесе. Но нет. Легких путей она не ищет (да и, строго между нами, роста в ней маловато). Она ищет индивидуальность, а быть моделью, ей кажется, не очень индивидуально. Маркетинг куда индивидуальней будет.
Наконец, Паша. Полное имя – Павел Игоревич Архипов. Не красиво, правда? Не очень подходящее имя для героя литературного рассказа. Экрюль Пуаро куда лучше. Или Шерлок Холмс. Или Барабашка. Но он – не они. Пусть уродство его имени не обманывает вас – перед нами на редкость привлекательный мальчик. Да уж, обаяние парню не занимать. Вы только представьте – он потерял девственность в двенадцать лет!
Что еще примечательно – его миловидность не невинна и не глупа - Паша выглядит очень взросло, даже зрело. И это покоряло девичьи сердца. Если можете, представьте себе смесь из смазливой уязвимости молодого Микки Рурка и зрелой мужественности Эрика Робертса. А теперь прибавьте к этому богатство и ухоженность – и вы поймёте, отчего девушки в нём души не чают. С умом у Паши, кстати, тоже всё в порядке. И здоровье отлично поживало. Золотой мальчик, одним словом.
-Хорошо, - наиграно скромно пробормотала пятнадцатилетняя школьница по имени Лена, - Но только в попу.
Опрометчиво. Ее стоны представляли собой нечто вроде (для наибольшего эффекта выкрикивать громко, отрывисто и страстно, невзирая на время суток): «А! Ах! Больно! Черт! А! АА! Как больно!  Осторожней, Паш! Медленнее! Блин! Паша! Больно! Твою мать! А! А! Ах! Ой! Погоди! Помедленнее! Паша! Тише! Ай!». Очень глупо, не правда ли?
Павел неплохо развлекся в тот день. Дома, кажется, никого не было. Возможно, прислуга. В любом случае, дверь в спальную заперта. Ключ только у него. И еще один – дубликат - в сейфе. Нет причин беспокоиться. Пусть все идет своим чередом. Секс был хорош, уверяю вас. Павел на высоте. Выше Эвереста. Выше облаков. В открытом космосе. В чрезвычайно прекрасном и свободном полете. Бедная Лена. Я, в принципе, понимаю ее желание сохранить передний проход целым и невредимым. Девственность сзади ценится куда меньше - б/у как известно всегда идёт со скидкой.
Не сочтите меня сексуально озабоченным, но хочу заметить к слову, что Ольга, сестра Паши, будучи старше его на два года, потеряла девственность позже брата. Важно ли это? Безусловно. Помните - ничто не должно быть упущено. Из этих маленьких кирпичиков однажды мы построим настоящий особняк.
Теперь, от «аморальной потери девственности до брака» перейдем к малеванью пейзажа богатой-пребогатой жизни. Рисуем большими кистями. Рисуем толстыми, неуклюжими мазками. Подбираем цвета поярче.
Когда денег много, их необходимо тратить. На что же их тратить, думает каждый материально обеспеченный муж. И особняк есть. И телевизор плазменный в пол стены есть. И домашний кинотеатр с квадрофоническим звуком. И теннисный стол. И бильярдный стол. И тренажерный зал. И прислуга. И одежда всяких там фирм.
На что тратить деньги - вот так вопрос, а? Но я не могу сказать, что семейка Павла особо несчастна. У богачей просто обязаны быть слабости, и желательно в избытке! Иначе, их досуг – пустая трата времени, а их состояние – мертвый груз.
Слабости. Мама Павла, Елена Анатольевна, без ума от украшений из золота. Бесчисленное количество часов, браслетов, сережек, цепочек скупала она при всяком удобном случае. Поднять ее сундучки с сокровищами не представляется возможным даже толпе грузчиков. Вероятность кражи категорически отпадает. Безусловно, это тривиальная и пошла слабость – но Елена Анатольевна никогда не славилась оригинальностью. Напротив – всю жизнь она хотела быть как все.
Так, а что же любит Пашин отец, Игорь Андреевич? К примеру, он, как всякий уважающий себе мужчина, сходит с ума по красивым... машинам. Три, четыре, сколько их там в гараже? Да кто ж их считает? Он так усердно работал и подгадывал именно ради того, чтобы не приходилось считать. Ещё Игорь Андреевич обожает ставить новые сигнализации. На машины, на окна, на входные двери. Приступы паранойи не редко одолевают состоятельного гражданина – это уже классика. Ну, и конечно, ещё поездки за границу – на море и просто так – почему бы и нет? Впрочем, эти поездки со временем становятся дежурными и почти «обязаловками». Да и вообще, длительное пребывание на курорте в непосредственном контакте с семьей его напрягало.
Сестра Паши, Ольга, одержима шмотками. Вряд ли она успеет за всю жизнь переносить то барахло из бутиков, что распирает ни в чём не повинные шкафы и комоды её комнаты. Чувство стиля отсутствует у девушки с рождения, так что слово «барахло» вполне уместно в данном контексте. И еще, ну конечно, мобильные телефоны. Оля меняет их чаще, чем трусики. Мобильные телефоны с камерами, телевиденьем, интернетом, и еще бог знает с какой мутью. Кстати, по какой-то загадочной причине, Ольга покупает телефоны только с сильной вибрацией. У Паши имеются некоторые предположения на этот счет, но стоит ему даже в шутку намекнуть на нетрадиционное использование вибро-звонка, как Ольга всерьёз грозится судебным разбирательством по делу о клевете. С юмором у неё не намного лучше, чем с чувством стиля.
Перейдем же, в конце концов, к Павлу. Такую противоречивую личность еще поискать надо. Пример: он отнюдь не спешит сдавать на права. Ездит в метро. В общественном транспорте! Какой стыд для обеспеченного отпрыска обеспеченных родителей! Почему? От скуки, возможно. Ради оригинальности. В пику отцу, который не был в метро уже лет 5.
-Как в метро? Я ж там никого не знаю?! – отвечал Игорь Андреевич удивленно, и простаивал битые часы в автомобильных пробках.
Иногда Олег катает Пашу на собственном «Жигули». Конечно, в таком случае бензин оплачивает Паша.
Зато питается наш мальчик при каждом удобном случае не где-нибудь, а в ресторанах. С девушками, с друзьями, с Олегом - не важно - платит всегда Паша. За всех. Почему? Ради шика. Ради наличия девушек, друзей и все того же пресловутого Олега.

Университет.
Павел на пятом этаже, в коридоре. Его одолевает голод. Не очень сильно, но заметно. Тогда он обращается к рядом стоящему парню:
-Петь, сходи, пока перемена, на первый этаж, купи мне пирожок с мясом и сок.
-Это с чего бы вдруг? – подивился Петр.
-Есть охота.
-Ну, сходи.
-Давай так, - продолжает Павел, - Вот сто рублей. Сдачу себе оставишь. Ладно?
-Да? – с подозрением прогнусавил Петя.
-Да. Там останется рублей пятьдесят. Сходишь, ладно?
-Ну, если надо.
Вот так, и не придётся спускаться на первый этаж. Боже, какие жалкие подачки. Какие скудные чаевые. Но людям это нравится. Дашь много сразу – подивятся. А будешь «подкармливать» их по чуть-чуть, но часто – и вот они уже едят у тебя с рук. Как все просто, когда есть деньги. Девчонки на столь банальную уловку тоже не редко попадались. Эти девчонки, знаете ли, еще те штучки! Нет, простите, конечно, не все. Уверен, вы знаете несколько добрых, отзывчивых девушек, которых в парнях интересуют исключительно духовные качества. Наверняка. Телефончиком не поделитесь?

Метрополитен.
Понедельник, около трех дня. Паша и Олег в вагоне метро. Паша волновался. А Олег волновался за Пашу. Павел решался «стоит ли заговорить с ней сегодня?». Его мысли, как теннисные мячики, рикошетили в самые непредсказуемые и неподходящие места.
Олег жалел, что они не поехали на машине. Он висел на перекладине и осматривал пассажиров. В метро было слишком шумно для беседы, да и, судя по выражению лица Паши, диалог обещает остаться монологом. Пассажиры хмурились – они чувствовали пристальный взор чужака.
«В принципе, зачем откладывать на потом?» продолжал Павел. Мысли раздражали его. Они лезли в голову без спроса, нагло и навязчиво. Как болтливый старый знакомый, свято верящий, что ему все всегда и везде рады и двери бывших одноклассников распахнуты для него всесезонно и круглосуточно. «Скорее всего, она меня уже не помнит». Паша чуть слышно чертыхнулся. Олег резко обернулся с надеждой в глазах и уже приоткрытым ртом. Он беззвучно поинтересовался, к нему ли Паша обращался. Тот покачал головой, и пробормотал что-то в духе «Это я так. Ничего». Олег сделал вид, что ему всё равно и вновь уставился на усатого мужика, которому уже успел изрядно надоесть.
«Почему я так нервничаю?» - протянул Павел. Несколько секунд назад он чертыхнулся именно при этой мысли. Сама мысль об этой мысли была ему противна. И вот она опять вернулась к нему. Затаилась, подкараулила, и ужалила под рёбрами. «Я раньше никогда не нервничал» попытался оправдать он. Нет, раньше никогда.

Рок-клуб.
Друзья обогнули неизвестный мне уродливо-прямоугольный технический ВУЗ, спустились на несколько метров по сбитой бетонной лестнице и оказались у двери в подвал. Вот уж действительно андеграунд так андеграунд. Они сдали дубленки в раздевалке и, купив билеты за их полную стоимость, вошли в зал. И снова лестница вниз. Теперь мы совсем-совсем под землей. Танцевальный партер практически пуст, не считая пары-тройки зевак. На сцене устанавливают оборудование. Паша сразу взял курс на второй этаж – Олег безропотно следовал. Друзья поднялись по лестнице на элегантное возвышение (немного выше уровня пола сцены) и огляделись.
-Помнишь который столик? – спросил Паша, осматриваясь.
-Кажется тот.
-Да, он, - Паша посмотрел на сцену только чтобы убедиться, под тем ли углом он видел музыкантов в прошлый раз. Вроде все сходится. Будем надеяться.
-Ну и где она? – недовольно буркнул Олег, как будто куда-то спешил.
-Сейчас придет.
Народ начинал собираться. И вот танцевальный партер задышал. Кроме Олега и Павла, в ресторане сидели лишь трое немного спивающихся старых рокеров. А заветная девушка все не появлялась. Паша картинно нервничал. Он кусал ногти и облизывал губы, оглядывался и тяжело вздыхал. «Да, это точно любовь», - подумал он в шутку. Он даже хотел повторить её вслух, но передумал. Олег не был ценителем тонкого юмора. А выставлять себя дураком Павел не любитель.
Кто-то умный и опытный отмечал, что поиск может затянуться надолго, если не знаешь чего ищешь. У Павла не было ни фотографии, ни портрета. Детального и исчерпывающего описания человека, которого он искал. Бесконечное восхождение к вершине призрачного Олимпа. И я уважаю его упорство в достижении цели. Но, что б меня черти загрызли, этот мальчишка блуждал в потемках. Его жизнь, если оперировать банальным метафорами, представляла собой поезд. Он выходил на приглянувшихся станциях, немного гулял там, затем возвращался обратно в уютное купе и ехал дальше. Та официантка показалась ему совершенно-замечательной станцией, самой замечательной из уже изведанных, и однажды безвольно проехав мимо, Паша теперь не мог себе позволить не вернуться обратно, дабы подышать здешним воздухом.
-Здравствуйте, будете что-нибудь заказывать?
Это Она! «Она», безусловно, с большой буквы.
Олег нарочно молчал. Он перевёл взгляд с официантки, на друга – тот мялся.
-Будем, - наконец кивнул Павел.
-Сейчас, - и она ушла.
Павел уставился на Олега в ожидании какой-либо реакции.
-Ну? Как она тебе? – он наклонился над столом, правый уголок его губ съехал чуть в сторону, и на лице Паши заиграла тщеславная ухмылка.
-Миленькая, - Олег пожал плечами.
-Более чем! – Павел явно не доволен столь скупым ответом. Губы вновь встали «в линию». Он откинулся обратно на спинку стула и удивленно-обиженно смотрел на Олега.
-Да, да. Здоровская. Ничего так. И что ты собираешься делать?
-В смысле «что»?
-Ну, какой план действий?
-Я не знаю. Ты вроде хотел мне помочь…
Олег почти решился дара речи:
-Я-то с удовольствием, только скажи как…, - Паша тем временем собрался с духом, и вёл себя очень элегантно и спокойно.
-Надо ей представиться, - подсказал он.
-Надо…
-И как мне это сделать? – цинично и задумчиво причмокнул Паша.
-Ну, знаешь, как это в фильмах делается?
-Нет. Как?
-Да ладно! – отмахнулся Олег, - Как будто ты никогда не знакомился с девушками!
-С официантками никогда, - признался Павел и опустил глаза.
-Они такие же девушки. Даже больше.
-Как это «больше»? – Паша выглядел очень заинтересованным.
-Ну, - Олег опять пожал плечами, как будто ответ очевиден для всякого мало-мальски разумного существа, - в смысле, почти проститутки.
Паша поперхнулся слюной.
-Это с чего бы?
-Ну, ты, как будто, не знаешь! – Олег пренебрежительно махнул рукой.
-Нет, совершенно не знаю!
-Ну, - Олег бродил глазами по потолку, в поиски нужных слов, - Ты же понимаешь, в принципе, для них это вроде как панель.
-Чего-чего?
-Конечно, панель. Они потом частенько ходят, так сказать, вечером домой…, - затем заговорческим почти шепотом, - к клиентам. Тебе не это нужно?
-Нет, это конечно тоже…, - протянул Паша с интонацией «не ну, а как иначе?!», - Но, понимаешь, я бы хотел с ней встречаться. Не просто один раз…, а, так сказать, познакомиться.
-Значит, тебя нужно представить.
-И как?
-Например, спросишь, во сколько она сегодня заканчивает.
-А дальше?
-Слушай, ты потерял девственности раньше, чем нам интегралы объясняли! – Олег сказал эту фразу почти с восхищением, - И у тебя нет никаких мыслей?
-Не знаю почему…, но пока нету…
-Хорошо. Ладно. Допустим…. потом ты можешь спросить, не хочет ли она пойти с тобой.
-Куда?
-Куда угодно.
-Так куда конкретно?
-Не знаю. В кино, например.
-У меня есть домашний кинотеатр.
-Ну, нельзя же ее сразу домой приглашать!
-Думаешь, спугнем?
-Думаю, да.
-Но ты же говорил, они тут…
Павел не успел закончить предложение, ибо внезапно объявилось долгожданное меню, а вмести с ним и субъект обсуждения. В воздухе чувствовалась напряженность. Я бы даже сказал, наэлектризованность. Внизу, в танц партере, «кучковались» подростки и переростки сомнительного поведения. На сцене несколько волосатых немытых небритых чудил настраивали оборудование. А за нашим столиком ощущалось волнение, близкое к предэкзаменационному мандражу. Официантка, казалось, ничего из вышеперечисленного не замечала. Она сразу же ушла, не выразив клиентам ни единой эмоции. Паша и рта открыть не успел. Олег вообще демонстративно смотрел в противоположную сторону.
-Ушла, - обиженно констатировал Паша. Олег обернулся:
-Ну, и что теперь?
-Надо заказывать.
-Давай закажем что-нибудь, съедим, попросим счет, а когда будешь отдавать ей деньги, остановишь и спросишь.
-Что спросить то? – Паша жестикулировал как темпераментный итальянец.
-Ну, как же! – Олег ужаснулся – они ведь только что все обговорили! – Спроси, например, номер телефона. Или сразу предложи куда-нибудь сходить.
-Подозрительно всё это будет, - Олег впервые наблюдал Павла столь растерянным, неуверенным и, не побоюсь сказать, даже застенчивым!
-Ты хотел пойти с ней в кино! – напомнил Олег.
-В кино? Но на что?
-На кинофильм! – сама очевидность.
-Она спросит «Какой фильм?»
-Скажешь «На хороший фильм».
-Это как-то грубо, - Павел вытер лоб рукой – он вспотел. В зале душно, да и он по-юношески сильно нервничал.
-Пусть сама выбирает. Или, - Олег щелкнул пальцами в воздухе, почувствовав приход гениальной идеи, - О! Пригласи ее в кафе.
-Может лучше сразу в ресторан? – Паша мыслил глобально.
-Ну не знаю.… Она и так в ресторане работает.
-Да, и в кафе, кстати, тоже.
-Плохо, - «сдулся» Олег.
-Какие еще бывают развлечения?
-Зоопарк.
Паша задрал верхнюю губу и неуверенно переспросил:
-В зоопарк?
-Ну, да, - Олег, кажется, уже пожалел, что вообще упомянул об этом.
-Ты приглашал девчонку в зоопарк?!
-Да. Наташу.
-Какую Наташу?
-Ты её не знаешь.
-Я её не знаю?
-Она из класса английского.
-Да? Не помню. И вы ходили с ней в зоопарк?!
-Нет.
-Почему?
Олег развёл руками:
-Она их не любит.
-Ах,… ясно, - процедил Паша. Он снова откинулся на спинку стула и требовательно посмотрел Олегу в глаза, в ожидании новых предложений по вопросу «времяпрепровождений с девушками».
-Ладно, я сейчас еще подумаю.
Павел разочарованно взял меню. Олег последовал его примеру. «Зоопарк», думал он, «Ну я и ляпнул…. Ну, ничего страшного. С кем не бывало…. Хотя, может с кем-то и не бывало, но видел бы Паша глаза Наташки, когда я ей в девять вечера, после занятий английским, предложил сходить в зоопарк! Просто невероятно, что она меня не послала в тот же момент на сафари или ещё куда подальше. Да, черт с ней. Всё равно она мне никак не давала. А когда дала – то лучше б и не брал. Она с ним даже познакомиться не успела. Когда мы разошлись то? Уже месяца три, наверно. В октябре, что ли. А, ну тогда ещё дольше. Ладно, это к лучшему. Так, нужно проявить инициативу».
-Что будем заказывать?
Паша очнулся. Олег повторил вопрос:
-Заказывать что будем?
Зачарованный юноша скудно пожал плечами:
-Может, как в прошлый раз?
Олег искусной гримасой изобразил позавчерашнюю изжогу:
-Давай что-нибудь новое закажем? – настойчиво предложил он, и мальчики, забыв на время о романтических проблемах, переключились на кулинарию.
С радостью сообщу, «кулинарный» вопрос решился куда быстрее и проще «межполового». Под заказ попали две порции говядины и американская картошка (в мундире). И вновь наступило затишье. Ибо ни Павел, ни Олег, не знали, как очаровать прелестную официантку, смотрящую на окружающий мир с полнейшим безразличием.
-Ещё развлечения придумал? – напомнил Паша.
-Не-а. Пока никак.
-А что вообще бывает в жизни, кроме ресторана и кино?
-Зоопарк, - на секунду обрадовался Олег, но тут же сокрушенно уставился на крышку стола, - Нет, это уже было…
-Мм да…
Паша теребил себя за пухлую мочку, и думал, как хорошо, что в своё время так и не решился её проколоть. Вдруг, она потом не зажила бы до конца. И там остался след. Или шрам. Или она утончилась. Иногда собственные мочки казались ему куда сексуальнее своих, или даже чужих сосков. Олег перебил его мысли:
-А что если ты в «открытую» ей скажешь, что она тебе нравится?
Паша отдернул руку от уха – будто его поймали на месте преступления. Страх, что тебя застанут за мастурбацией был фактически не ведом ему. Совсем другое дело, быть пойманным за самолюбованием у зеркала. И Олег его очень напугал на сей раз.
-Прямо так и сказать? – переспросил он, словно ни в чем не бывало.
-Ну, да. Честность, вроде, иногда прокатывает.
-Но это как-то слишком уж честно! В лоб, можно сказать.
-Нормально.
-То есть она подойдет…
-…да…
-…и я скажу ей «Ты мне очень нравишься».
-Угу.
-А дальше?
-Ну, дальше дело техники…
-Какой еще техники? – сощурился Паша, как киношный гангстер, - Что дальше-то делать?
-Предложишь ей на выбор – кино или кафе.
-А зоопарк уже не котируется? – подколол он Олега.
-Нет. Зоопарк не надо, - натужно хихикнул тот в ответ.
-И думаешь, она согласится?
-Откуда ж мне знать! Не разбив яиц - не сделаешь омлет.
-Эта фраза сюда не подходит, - Паша быстро и коротко помотал головой в стороны.
-А как тогда?
-Хорошо, что попробовал, а то бы вляпался.
-Считаешь, это больше подходит?!
-Я уже ничего не считаю…
Паша устало прикрыл глаза. Он думал. Он был готов на всё, только бы обратить на себя внимание официантки. Нельзя же просидеть весь вечер за столиком, но так и не осмелится заговорить с ней на интересующую его тему! Абсурд.
-Наверно, ты прав…, - наконец произнес Паша.
-Да? - ему стало крайне интересно, в чем же он был прав. По вине Паши пауза несколько затянулась, и Олег позабыл «чем дело кончилось».
-Просто скажу ей, что она мне нравится.
-Именно, - радостно поддержал друга друг, - Прямо так. Руби с плеча.
-Ладно…, - многозначительно протянул Павел, - Хрен с ней. Скажу.
Пришла официантка. Паша удостоен чести зачитать ей список приглянувшихся им блюд. Милая дама не визжала от радости и не вытанцовывала лезгинку. Честно признаться, она даже не улыбалась клиентам. Улыбка – залог успеха. Если так, то успех в данный момент интересовал ё в наименьшей степени. Нет, она вовсе не хмурилась. Она вообще не вступала в контакт с Пашей. Она записывала заказ, как под диктовку компьютера.
Сухо кивнув на «картошку», она забрала меню у ребят и удалилась надолго. Наступили минуты смятения. Затем сомнения. Затем ожидания. Потом нетерпения. Олег и Павел почти не разговаривали, иначе я обязательно привел бы вам их диалог. Но каждый был поглощен собственными мыслями, думами и еще бог знает какой чертовщиной. Брови двигались в такт настроению, а настроение менялось не раз и не два. Где-то, казалось, очень-очень далеко, загромыхала музыка. Люди, там, внизу, принялись прыгать и беситься. И только здесь, за вот этим столиком, материя покоилась абсолютно.

…лирическое отступление…
«Один безымянный мужчина работал на железной дороге». Я всегда хотел написать нечто подобное. И вывести подобную фразу в заглавие. «Один безымянный мужчина работал на железной дороге». Мы никогда не узнаем имени того мужчины. Мы можем придумать ему имя, но у нас нет на то причин. Как замечательно, начать рассказ с второстепенного героя. В этой фразе заключена потрясающая «незначительность» чужой человеческой жизни. В этом есть и цинизм, и романтика. Как мне нравится эта фраза.
Один безымянный мужчина работал на железной дороге. Работал по ночам. Он приходил домой рано, а уходил вечером. Днем он спал. Жена виделась с ним два раза в день. Вернее, пересекалась. Когда мужчина приходил с работы, она уходила. Когда она приходила вечером домой, он шел на работу. В конечном итоге, неудовлетворенность рабочим графиком и жизнью в целом мужчина срывал на падчерице – симпатичной, но не дальновидной, одиннадцатикласснице.
И так, Игорь - юноша добрый и привлекательный, встречался с ней скорее из сочувствия, нежели от безумной страсти. Нет, я не собираюсь врать вам. Святых не бывает. Но, тем не менее, парень обладал множеством положительных качеств. Хотя родителям таких хахалей обычно не представляют – он происходил из довольно бедной семьи, где отец пил, а мать… ну, в принципе, тоже пила.
Шли дни. Они получили школьный аттестат, и теперь были свободны как ветер. И с ветром же они и упорхнули.
Да-да. Они сбежали. Игорь так и сказал:
-Мы могли бы сбежать…, - ну разве это не самая банальная фраза в мире? Но, черт побери, именно такие вековые банальности зачастую решают человеческие судьбы.
Страдал ли Игорь неземным романтизмом? В таком возрасте ведь всякое бывает…. Но нет. Он вовсе не был безрассудным идеалистом. Но ему представился шанс. Он бы жалел всю жизнь, что не поддался искушению. Что как тварь дрожащая прятался в тени надежных камней и кустарников. Он мечтал сбежать. Сбежать к черту из этой мёртвой глухомани. И теперь у него был повод. И был напарник. Была отговорка. Была причина.
-Он обращается с тобой черт знает как! Нам здесь делать нечего.
И они действительно сбежали. В одном городке, недалеко от столицы, проживала родственница нашей «прекрасной дамы». Не без скандала, им позволили первое время ночевать на полу на кухне. И, казалось, началась идиллия.
«Первое время», предсказуемо, подзатянулось. Они прожили на кухне около двух месяцев. Большой срок для пары со столь безумным прошлым, да ещё в подобных стеснительных условиях.
Хваткий и целеустремлённый юноша через знакомства вскоре устроился на работу, а по дороге туда и обратно стал засматриваться (чего уж греха таить) на городских сверстниц. Нельзя упрекать парня за естественные желания, внушенные ему самой матушкой природой. И однажды Игорь познакомился с симпатичной молодой девушкой. И все закончилось.
Его сожительница смиренно уехала, оставив записку на кухонном столе. Не в моих правилах разглашать чужие письма, тем более, любовные. Сами догадаетесь, что она ему написала. Думаю, подсознательно, она была даже рада такому на первый взгляд плачевному исходу.
Да, он грустил некоторое время – тем более, из квартиры «родственницы» его тут же «попросили». Но жизнь Игоря только начиналась. В новом городе. С чистого листа. И уж он-то возвращаться в ту глушь ни в коем случае не собирался.
У меня нет никаких сведений, как приняли дома беглянку - простил ли ее отчим и заступилась ли за неё мама. Не знаю. По крайней мере, у своей родственницы (кажется, двоюродной тётки) она более не появлялась. И юноша ничего о ней не слышал с тех пор. Но не клеймите его позором раньше времени. Он всё ещё ее вспоминает. Не часто. Можно даже сказать, что очень редко. Почти никогда, на самом деле. Но всё же.
…конец лирического отступления…

Сет первой группы близился к завершению. Еду друзьям не несли. Прошло уже около двадцати минут с момента заказа. Официантка ходила между столиков, принимая заказы и убирая грязную посуду. Олег изредка посматривал на сцену. Паша туда ни разу не взглянул.
-Ничего не понимаю, - сказал Павел вроде бы сам себе, но достаточно громко, чтобы Олег расслышал, и заодно, невзначай наклонился над столом.
-Чего ты не понимаешь? – поинтересовался заботливый друг.
-У меня сердце как-то… бьется.
-Это как?
-Ну, сильно, что ли… часто…
-А… это плохо, - протянул Олег.
-Почему? – Паша нахмурился.
-Аритмия, наверно.
-Думаешь?
-А что ещё?
-И что, в аптеку бежать? – скептично пробормотал Паша.
-Не, само пройдёт.
Павел снова откинулся на излюбленную спинку стула. Пальцами правой руки он нервно сгибал и разгибал суставы пальцев левой руки.
-Схожу в туалет.
Олег кивнул. Паша встал из-за стола, спустился в танцевальный зал, пробрался сквозь толпу и попал в большую бильярдную комнату с низким потолком. Никто не играл в тот вечер в бильярд. Но зал не пустовал. Люди распивали пиво, курили и матерились о жизни. Сцены из бильярдной почти не видно, от звука остаются только басы, но зато здесь есть, где посидеть – на столах. Паша недолюбливал рокеров, хоть и не испытывал к ним такой неприязни, как, например, к азербайджанцам или тараканам. Он прошел через комнату с каменным выражением лица. Будто его ничто не волновало, ни искоса смотрящие на него пьяные детины, ни симпатичная официантка, ни учащенное сердцебиение. Ничто.

Мужской туалет Рок-клуба.
Павел открыл дверь с изображением писающего мальчика и попал, как и ожидалось, в мужской туалет. Он умывался. Вскоре Паша остался один в туалете. Он умывался и умывался. Довольно теплой воды. Он открыл левый кран. Теперь вода ледяная. Еще. Немного намочил волосы. Да, в зале очень жарко. Душно. Он снова набрал холодную воду в ладони и окатил ею лицо. Потер виски. Намочил веки. Он поднял взгляд и остался с глазу на глаз с самим собой.
Эти водные процедуры отнюдь не кажутся мне чем-то из ряда вон выходящим. Просто мальчику захотелось освежиться. Здесь душно. Жарко. А дома такого не случается. Дома работают кондиционеры. Дома все идеально, все исключительно ради него. И женщины. Когда они заходят в его дом - они улыбаются ему. Они не кивают безучастно. Они не холодны, как официантки. Они теплы и открыты. Доступны и приветливы. Они как тропические острова с девственными лесами и шикарными особняками кинозвезд. Они сами ведут его в спальню. Она тают как шоколад на батареи. Боже, они даже липнут аналогично! Они стараются держать себя в руках. Оставаться леди. Или хотя бы миледи. Но этому дому, где не бывает ни душно, ни жарко, трудно сопротивляться. Их ноги подкашиваются в коленях, и они изящно падают в чуткие объятия молодого хозяина.
Первую женщину в своей жизни Павел поимел как уже упоминалось, в двенадцать лет. На следующий день она снова пришла. Что за неведомая сила тянула ее туда?

Школьный двор.
-Вчера я была у Паши дома…
-И что…? – в три голоса вопросили четыре девчонки (одна безмолвно, но очень выразительно, выпучила глаза).
-И мы, так сказать…, - она кивнула, чуть смущенно.
-Да?! – в четыре голоса вопросили четыре сплетницы.
-Да.
-И как это? – поинтересовалась одна из подружек «потерпевшей».
-Я не дала ему вперед…
-Чего? – четыре девчонки изобразили гримасу непонимания. Разговор переходил на шепот.
-Я разрешила ему только… ну, туда, в общем, - молодая кокетка умудрилась указать на свою попу одним лишь взглядом.
-Туда?! – четыре удивленных женских голоса.
Она кивнула.
-Зачем? – недоумевали подружки.
-Я не хотела, чтобы он порвал…, - так странно, она стеснялась произнести вслух то, что присутствует в теле каждой из них, - Понимаете?
-И ты ему запретила?
-Да. А что, это разве плохо?
-И он согласился на…?! – наибольшую заинтересованность высказывала миловидная брюнетка, чья смазливость не уступала рассказчице, но имел чуть более дерзкую природу.
-А куда ж ему деваться то было? – всплеснула руками доблестная хранительница девственной плевы.
-Зря ты это…зря, - продолжила брюнетка.
-Думаешь, зря?
-Уверена. Он же парень. Сзади, это все конечно прекрасно, но долго так он не продержится…. Нет. Он на это не пойдёт.
-И что мне теперь делать?
-Как это «что»?! – громко возмутилась брюнетка, после чего вернулась к таинственному заговорческому шепоту, - Дай ему сегодня то, чего он хочет.
-Мне пойти сегодня к нему…
-Именно! – три девчонки кивнули, четвертая (все та же пресловутая брюнетка) озвучила их кивок.
-Точно?
-Безусловно! А то он бросит тебя, и ноги раздвинуть не успеешь. Я удивляюсь, что он ещё вообще терпит! Ты его только так удержишь. Ты же этого хочешь?
Юная особа вспомнила красивый холл, широченную лестницу на второй этаж, мягкую двуспальную кровать с бесконечным количеством подушек и одеял, необъятный сад, мраморный туалет…. Затем она устремилась вниз по своему телу. Грудь, живот, пупок, ... И что она нашла такого священного в этом дурацком шлагбауме и бесполезном турникете…?
-Да. Вы правы. Я сделаю это.
Девчонки поздравили первооткрывательницу Пашиной мужественности, назвали смелой и решительной, предсказав, что она обязательно добьется в жизни своего.
Если присмотреться к мудрым советницам юной, но уже весьма циничной особы, легче легкого разглядеть истинные мотивы, побудившие их давать столь сомнительные советы близкой подруге. Зависть. Ревность. Соперничество. Эти четверо уже давно претендовали на Павла, наиболее завидного жениха в округе. Брюнетка, вторая красавица класса, числилась, соответственно, вторым претендентом. Дальнейшая градация определялась развитостью млечных желез на данный конкретный момент. Кстати, стоит заметить, что сам Паша в формировании этой «очереди» участия не принимал.

Дом
-Паш, хочешь, я сегодня зайду к тебе?
-Ну, давай.
Молодые поднялись на второй этаж. В комнату Павла. Заперлись. Вступительная сцена. Разогрев перед основным отделением. Теперь начинается самое интересное. Следует душераздирающий крик молодой любовницы, потом резкие вдохи и выдохи. Сами знаете. У нас тут с вами не порнография, к сожалению. Ну и, кроме того, я совершенно не умею описывать интимные сцены. Впрочем, может проблема вовсе и не в моей(!) бездарности, а в бездарности актеров – они так неопытны! Хотя, по-хорошему, и в вашем хвалённом Голливуде с постельными сценами постановщики не справляются. Они, как и я, не умеют наглядно демонстрировать страсть, не вдаваясь в мерзкие подробности. Они опускают сам процесс. Оставляют лишь прелюдию и эпилог. Зато, в каком количестве!
Пара целуется – страстно, сексуально, с одного ракурса, с другого ракурса, вверх ногами, катаясь по полу, хватая друг дружку за волосы и прочие интимные детали. Они целуются так, чтобы у зрителя началась течка. Чтобы глаза заблестели, а сердцебиение ускорилось. «Что же будет дальше?!» кричит весь зал. И буквально в следующую секунду, любовники с довольными ухмылками курят, лежа под одеялом, и обсуждают, сколь безумно они только что занимались сексом, а быть может и любовью. А зрительское необузданное воображение легко сделает своё дело за режиссера. Потому что нет ничего такого, что впечатлит или шокирует нас сильнее, чем наше же распалившееся воображение.
Так что же было после того животного безудержного безумного секса?
Развязка не оригинальна: Павел, недолго думая, бросил наивную первооткрывательницу его чресл. Почему? - Он получил все что хотел. Зачем она ему теперь сдалась? Он прокатился. Ничего, неплохо. Но нельзя останавливаться на достигнутом. Она первая. Нельзя, просто не положено, останавливаться после первой отметки. Финиш еще за горами. Нельзя сходит с дистанции. Не спортивно это. Просто не прилично. Всё равно, что плюнуть жизни в лицо. А жизнь – она одна, как ни крути. И сидеть, сложа руки, довольствуясь малым – пожалуй, единственный действительно непростительный грех.
И Павел продолжил путь на вершину. Помните тех четырех советниц нашей горе-любовницы? А помните ту, самую главную советницу, под кодовым именем «Брюнетка»? Угадайте теперь, кто стал «второй» в сексуальной жизни Павла.
Брюнетка на то и не блондинка, что умная. Нет. Я не справедлив. Вовсе и не умная, а хитрая. Эта девчушка разработала неподражаемую тактику ведения отношений. Долгое время она дразнила нашего мальчика. Всячески флиртовала (откуда у нее такие умения в столь раннем возрасте? ума не приложу – наверняка, всё это порочное телевиденье…), соблазняла, но в руки не давалась. Через определенный период времени, почуяв в глазах Паши усталость от этих почмокиваний и облизываний, брюнетка опустилась на колени, расстегнула парню ширинку, и сделала так, что он почти месяц ходил, словно пришибленный пыльным мешком из-за угла. Ну и так далее, пока в один наипрекраснейший день, Павел не оседлал непокорную кобылку. Она сумела продержать строптивого юношу под своими чарами почти полгода. Огромный срок для привлекательного + богатого + молодого человека.
Павел не бросал брюнетку. Он охладел к ней незаметно даже для себя. А разгадка крылась в том, что его отец нанял новую домработницу. Изучим факты:
Предыдущая «рабыня Изаура» не могла привлечь ничьего внимания – некрасивая полноватая женщина лет 40-45, с широкими плечами, всклокоченными волосами и большой, но отвисшей грудью. Но она хорошо готовила. Качественно убиралась по дому. Под дверьми не подслушивала.
И вот, Игорь Андреевич, отец Паши, осмелел однажды, уволил добропорядочную женщину без ведома жены, и нанял Наталью.
Наталья – новое действующее лицо нашей незатейливой пьесы. Она надевала короткую юбку (говорила «для удобства») и синюю кофту с глубоким разрезом (тоже, наверно, «для удобства»). Она была молода и привлекательна.
Елена Анатольевна, мама Паши, как всякая бездельница, какое-то время назад, наконец, нашла себе достойную замену полному досугу. Отныне она с подругами посещала престижный фитнес-центр, филиал которого недавно открылся в их районе. И вот, с трех до шести, в понедельник, среду и пятницу, Елена Анатольевна отсутствовала. И только дурак или идеалист не воспользовался бы заманчивой ситуацией. Ни Игорь Андреевич, ни его сын, не были дуракам, а тем более, идеалистами.
Паша в мамино отсутствие почти всякий раз приводил домой девушек или друзей (бывало, и тех и других сразу). Чем занимается его отец, мальчуган пока не пронюхал. Но заметил, что Игорь Андреевич приходит домой по этим богом избранным дням сильно раньше обычного.
Я, признаюсь, несколько разочарован в Паше. Вроде такой смышленый малый…. Но он и предположить не мог…. Они водили его за нос почти три месяца.
Тем временем, его собственный интерес к новой прислуге рос не по часам, а по минутам. Она осознала происходящее, лишь оказавшись наедине с Павлом в его комнате. Она осознала происходящее, лишь, когда он запер дверь. Наталья удивленно смотрела на него:
-Об этом не было уговора…
Павел недопонял ее слова.
-Сейчас договоримся, - пикантно произнес он и продолжал победоносно ухмыляться.
Наталья не знала, что и думать.
-Игорь Андреевич не говорил мне…
Тут Павел приостановился.
-О чем?
Наталья смутилась. Некоторые люди, окончательно запутавшись, продолжают говорить загадками или даже откровенно врать. Наталья же из тех, кто, дав маху, выкладывает начистоту, дабы все встало на свои места. Одна из ее лучших черт. Не считая, черт лица, кончено.
-О том, что я и с тобой должна…, - глагол она целомудренно замяла, - Или… что ты имел ввиду?
Паша хмыкнул. Сардоническая улыбка взмыла ещё выше, и переросла в оторопелую усмешку. В целом, он быстро совладал с собой. Молодец. Он еле заметно мотнул головой. Очнулся. Собрался. «Что говорить дальше?». И, правда, что говорить? Оказывается, перед ним не домработница, а «проститутка на дому» - и все из этого проистекающее. Как быть? Знаете, Паша на редкость умный и сообразительный малый.
-Он скажет завтра. Мы уже договорились. Он в курсе.
-Точно? – с сомнением произнесла девушка.
-Что «точно»? – в его голосе вновь зазвучали привычные нагловато-высокомерные нотки, - Тебе за сегодня сейчас отдать, что ли?
Наталья неуверенно закивала головой.
-Секундочку.
Павел достал из нижнего ящика шкафа часть денег, отложенных на черный день, отдал Наталье.
-Бери, сколько нужно.
Она пересчитала. Взяла деньги.
-Ладно. Договорились.
-Тогда, раздевайся, – скомандовал Павел, улыбаясь от уха до уха.
Ему всю жизнь (на самом деле, всего-то лет с восьми) хотелось унижать женщин. Приказывать им. Нет, ну а кому подобного не хотелось? Что есть секс, если не желание доминировать и подавлять? Как банально, скажите вы. Да. Банально. Но чертовски приятно.
Паша грамотно рассудил, что раз Наталья проститутка, то унижать ее можно, сколько душе вздумается. И жалоб не последует. Но не бойтесь. Я не собираюсь пересказывать вам те гадости, что Паша шептал и шипел девушке на ухо во время соития (если что - перечитайте де Сад). Но я с удовольствием перескажу вам его разговор с отцом на следующий день. Он подошел к отцу почти вплотную. Был вечер четверга, что в принципе совершенно не важно.
-Мне надо с тобой поговорить.
Почти шепотом. Отец огляделся. Мамы рядом нет. Его отец, знаете ли, тоже не дурак. Они с Пашей уже долгое время почти не общаются, а значит, дело на сей раз важное.
-Пойдем, - сказал он холодно и официально.
Отец и сын поднялись на второй этаж, зашли в Пашину комнату.
-Я знаю про Наталью. Я с ней говорил.
Игорь Андреевич собранно кивнул. Он это предвидел:
-Так…
Паша продолжил:
-Мне она тоже нужна.
Отец прищурился:
-Что?
-Мне она тоже нужна.
Игорь Андреевич выглядел растерянно, и наверно, немного раздраженно:
-И что ты от меня хочешь?
-Чтобы ты платил ей и за меня…, - ответил Паша, и обиженно пожал плечами. «Нет, ну разве не очевидно?»
-…иначе ты расскажешь маме? - Игорь Андреевич закончил фразу за сына.
-Нет, - Павлу вовсе не хотелось, чтобы родители развелись и мать забрала его отсюда. Совсем бы не хотелось. Посему, он уповал лишь на отцовское всепонимание. И никакого шантажа. Зачастую, этого достаточно.
Игорь Андреевич чуть слышно причмокнул, и продолжил всё в том же сугубо официальном тоне:
-Далеко пойдешь.
Нет. Павел не хотел никуда идти, а тем более далеко. Ему нравилось здесь. Зачем уходить?
С тех пор, вернее, со следующего дня, Наталья принадлежала Павлу в равной мере, как и его отцу. Они пользовались ей по очереди. Обычно, Наталья приходила часа в три. Паша как раз возвращался из школы. А часов в пять объявлялся Игорь Андреевич. Наталья была великолепна. Пусть по дому они и не очень убиралась, но все остальное…, ух и ах! Покажите мне еще уборщицу, что получает хотя бы треть Натальиной зарплаты. Знаете, она действительно заработала эти деньги. Честное слово. В двери Павла ломились одноклассницы и прочие сверстницы, но он оставался непоколебим. Для него, то были самые прекрасные дни в жизни. По крайней мере, он был в этом уверен. А его отец просто наслаждался. Он не думал о таких глупостях как «лучшие ли это дни в его жизни или нет». Он просто получал удовольствие от секса с молодой и красивой девушкой «не отходя от кассы». Как же удобно. И не нужно переться черти куда и непонятно к кому. Как же удобно.
Но однажды произошло нечто из ряда вон выходящее. Так уж вышло, что и Паша, и Игорь Андреевич, и, конечно, неподражаемая Наталья оказались в одно и тоже время в одном и том же месте с одной и той же целью. Трио нерешительно топталось посреди комнаты, как в вестернах 60-х годов. Начались выяснения отношений. В итоге, настроение оказалось подпорчено, а консенсус, так и не достигнут. Паша довольно грубо и сильно поссорился с упрямым отцом, а предмет обсуждения ютилась в углу комнаты и не верила собственным глазам и ушам.
В понедельник Наталья сообщила работодателю прискорбную весть: она увольняется. Игорь Андреевич стоял посреди кухни с широко-открытыми глазами. Целая вселенная рухнула на него. Как же это неудобно. Как же неудобно.
-Почему? - переспросил он обиженно  и бессвязно.
-Я так не могу, - с сомнением ответила Наталья.
Что за глупость? Она профессионал или нет? В его голове даже промелькнула мысль подать на Наталью в суд. «Боже, о чём я?!» - опомнился он.
-Я так не могу. Извините.
-И что же, ты…?
Игорь Андреевич не смог договорить. Язык все еще не подчинялся ему. А вопрос задумывался примерно такой: «И что же, ты собираешься рассказать обо всем Елене Анатольевне?». Вас, вероятно, сейчас мучает иной каверзный вопросик: «А зачем ему вообще нужна эта Елена Анатольевна?» Да, он – состоятельный мужчина и может легко найти ей замену. Ладно, будь он ангелом, добропорядочным семьянином или хотя бы святым. Но постойте – он не раз и не два изменял жене и мы с вами даже были свидетелями нескольким таким «загулам налево». Уж кто-кто, а Игорь Андреевич, увы, не святой. Так помогите мне, подскажите, что держит его рядом с этой немолодой и уже не столь привлекательной женщиной? Мне известно не намного больше вашего.
Сколько они уже вместе? Долго. А люди, как я слышал, привыкают друг к другу. Давайте сосчитаем супружеские пары со стажем в два десятка лет, что все еще души друг в друге не чают. Вам хватит пальцев одной руки. А Пашин папа уже давно не романтик. А когда-то он был обычным парнем. Подростком. В это сложно теперь поверить. Когда ребенок говорит «А я думал, папа, ты всегда был взрослым…», значит, дело ваше дрянь. Уверяю вас, он был молодым. Кровь так и кипела в его жилах. Теперь же ему приходиться подогревать ее подобными интрижками.
А его жена, Елена Анатольевна? Она тоже была когда-то молодой. В принципе, не так уж и давно это было. Но куда все ушло? Как могло улетучиться? Как из жизнелюбивой школьницы в мини-юбке получилась ворчливая стерва с накладными ногтями, ресницами и всем остальным? Я не знаю. Чудовищные метаморфозы творятся в нашем спектакле. Уродство не становится красотой. Но красота бесповоротно становится уродством. И против этого вы бессильны, как и я, как и другие. Красота, как цветок, безвозвратно увядает. И жизни, как всякая красота, тоже умирает, причем, намного быстрее, нежели всем нам вместе взятым кажется.
А Павел? Ну, до прошлой пятницы он, кстати, был очень даже счастлив. Самовлюблен и эгоистичен, но чертовски счастлив. А персональное счастье, в конечном итоге, единственное, что имеет значение. Ему нравилось находиться в центре всего. Он был младшим и любимым ребёнком в семье. Позднее, уже в старших классах, девчонки спали с его друзьями, лишь чтобы стать ближе к нему – обратить на себя его внимание, получить аудиенцию и заинтересовать. В университете студенты завидовали ему и восхищались им, а преподаватели – только что не кланялись ему в ноги. Да, Паша был чертовски счастлив.
-Я никому не скажу, - ответила Наталья на так и не заданный вопрос и ушла.
Интересно, что случилось бы, скажи она «Я обязательно расскажу вашей жене обо всем… и не только ей!». Кто знает. Мудрая девушка.
Елена Анатольевна наняла новую домработницу: непривлекательную, немолодую, но знающую свое дело. Инцидент исчерпан. Посуда, наконец, вымыта, ковры пропылесосены. А Павел и Игорь Андреевич продолжили жить дальше. Но Паша так и не простил его.
Подобных запоминающихся происшествий в жизни Паши, к сожалению, не очень-то много. Всё шло чересчур гладко – глазу совершенно не за что было зацепиться. Но вот припоминается мне еще один прелюбопытный случай. Назовем его «Девушка, что дрочит». Нет, слишком пошло! Тогда «Роковые сто рублей». Нет-нет-нет. Слишком пафосно. Никакие они не роковые. Может быть – «Одна безымянная девушка жила на улице Некрасово»? Глупость! Она вовсе не безымянная – хотя и могла ей быть…. Хорошо, не будем никак озаглавливать. Перейдем к событию медленно, незаметно для читателя. Плавно и нежно. Пусть повествование течет, льется и переливается в лучах заходящего солнца. Нет, только не заходящего! Заходящее солнце – символ старости. А после старости сами знаете что – ничего хорошего. Пусть повествование переливается в лучах восходящего солнца. «Восходящее солнце» куда более оптимистичное словосочетание, не так ли? После восхода у нас целый день впереди. Как после рождения. А вот закат…. Ладно, не будем о грустном. Совсем забыл, что повествование должно литься рекой и переливаться в «солнечных лучах». Хотя, в лунном свете повествование тоже, наверняка, красиво переливается. Достаточно переливаний. Повествование:
Два молодых парня сидели за компьютером. Комната Павла. Играют в компьютерную игру. Гонки. Дети не нарадуются. За окном – лето. Начало лета. Или, даже, поздняя весна. На ветке клёна, совсем рядом с окном, сидит птичка – синица или воробей, черт их там разберёт. Если бы мама Паши заметила такое, она бросилась бы к стеклу и принялась отгонять птицы. Окно приоткрыто. И птица может влететь в комнату. Это дурная примета.
Выкатив глаза на коврик для мыши, Олег жмет на волшебные клавиши и приходит к финишу вторым. Неплохо. Они меняются. Паша садится за компьютер. Олег начинает наше повествование, как будто невзначай:
-Мне парни тут недавно рассказывали: есть такая девчонка у нас, которая дрочит за сто рублей.
Павел врезался в столб - не сам Павел, конечно, а его виртуальная гоночная машина. Он перевел взгляд на друга.
-Кому дрочит?
Олег даже растерялся.
-Кому…. Да кому угодно!
-За сто рублей?
-Да. Сто.
Паша ухмылялся, заинтригованно и задумчиво.
-А в рот она, случайно, не берет?
-Нет, - Олег опустил глаза, - Только дрочит.
-И как…?
-Что «как»?
-Хорошо дрочит-то?
-Откуда мне знать!
-Надо знать.
-Я у нее не был. Мне ребята рассказывали.
-Какие?
-С района.
-Могли соврать.
Олег задумался на секунду, затем принялся активно мотать головой.
-Нет… нет.
-Хм…, - задумался Павел.
«Вы проиграли!» высветилось на мониторе. Ну и черт с ними. Реальная жизнь может быть куда интереснее.
-А парни тебе не рассказывали, как она дрочит? Нормально так?
Вот пристал!
-Говорят хорошо, но самим удобнее…
-Самим?
-Ну, понимаешь, - Олег попытался мысленно представить, как он обычно занимается мастурбацией, - Когда ты сам это делаешь, ты, вроде как чувствуешь. Знаешь как тебе удобно. А она-то не чувствует.
-Очень интересно…
-Ага. Прикольно, да?!
-Сходим?
Олег долго соображал «куда», а потом…
-К ней?!
-Ну, да! Пусть подрочит!
-Я не знаю, где она живет…
-Так позвони тому, кто знает!
Олег достал из кармана мобильный телефон и набрал номер. Для солидности он даже встал. Начался разговор.
-Привет! Слушай, у меня к тебе такое дело. Помнишь, ты мне рассказывал про телку, которая дрочит за сотку? … Помнишь, где она живет? … Так… так…
Павел наблюдал за Олегом с неподдельным интересом. Его глаза горели. Их ждут приключения! Девчонка дрочит за сто рублей – такое просто непозволительно упускать!
-Ага. Ну, пока.
-Ну, что?
-Это недалеко от меня.
-Ты понял, где это?
-Да.
-Тогда, побежали!

Улица.
Павел и Олег идут по широкой дороге. Дует приятный теплый ветерок, на небе ни облачка.
-А что мы ей скажем? – переживает Олег.
Павлу вопрос показался неуместным.
-Чтобы она нам подрочила!
-То есть, завалимся к ней в наглую в дом и прикажем дрочить?
-Нет. Зачем приказывать? Дадим денег и все.
-И она сразу на колени?
-Я не знаю, как она это делает. Может сидя. Может лежа. Лучше бы, конечно, - абстрагировано процедил Павел, - ртом…
-Нет. Мне говорили, что она ни в какую на это.
Друзья свернули направо.
-Пусть сначала подрочит, - подвел итог Паша, - Потом поговорим.
-Если ты кончишь, а она потом согласится отсосать, ты уже не сможешь, - засомневался Олег.
-Кто-то может и не сможет – а я легко, - Павел иронично покосился на Олега.
Еще немного и, кажется, они пришли.
-Здесь, - Олег кивнул в сторону одноэтажной деревянной лачуги.
-Теперь понятно, почему она этим промышляет, - высказал свое предположение Павел, оценивая этот не то сарай, не то жилой дом, - «Ничего личного. Только бизнес».
Паша и Олег вошли в калитку, поднялись на крыльцо и постучали.
-Блин, как ее зовут?
-Зовут…, - Олег закатил глаза, Павел смотрел на него в нетерпеливом ожидании, - Саша, по-моему.
Павел кивнул. Дверь открылась. На пороге стояла невысокая женщина лет сорока-пятидесяти, честно говоря, не совсем русской внешности. Паша неискренне улыбнулся:
-Здравствуйте. А Александра дома?

Дом Александры.
-Саша! К тебе гости! – крикнула женщина и прошла через кухню в гостиную.
-Хачики, - шепнул Паша Олегу, когда женщина оставила их одних в прихожей.
Спустя несколько секунд друзьям явилась симпатичная девчонка лет 17-18. Стройная, со смуглой кожей. Она легко могла сойти за мулатку – и это импонировало друзьям.
-Привет, - Павел сделал шаг вперед, предварительно сняв кроссовки, - Я – Паша, это Олег. Тебя порекомендовали нам одни наши знакомые. Ты не против?
Без лишних эмоций Саша проводила искателей приключений в свою комнату. Убогая темная дыра, а не комната, если уж быть точным. Кровать застелена омерзительным клетчатым сине-бурмалиновым кусачим пледом. Пол – линолеумом. На письменном столе в углу примостился компьютер, но его возраст почти наверняка превышал возраст его хозяйки. Стены оклеены серыми обоями в узорах, а крышка стола – дешевое ДСП. Паша осмотрелся, и чуть расплылся в улыбке. Олег чуть слышно причмокнул, и подумал про себя, что за зря жалуется на собственную коморку.
-Только по очереди, - предупредила она неуверенно, но серьёзно, - И, деньги вперед.
Павел отдал ей двести рублей. Девушка убрала их в нижний ящик письменного стола.
-А можно во время этого… трогать тебя за грудь? – осведомился Павел.
-Нет, - довольно резко ответила Саша.
-У меня без этого не встанет.
-Нет.
-А еще за сто рублей?
-Нет, говорю же!
-А за двести? Хорошо, четыреста, – не дождавшись ответа, Павел обратился к Олегу, - Тебе нужно?
Олег кивнул. Павел отдал еще восемьсот рублей. Саша подержала их в руках пару секунд, затем убрала в ящик. Со стола она взяла пластмассовый стакан (в такие стаканы на вокзалах обычно наливают горячий чай), а из тетради вырвала лист. Ребята не задавали вопросов. Девушка села на кровать. Павел подошел к ней вплотную. Она спустила его шорты. Потом трусы - эрекция. Левой рукой Саша держала чашку напротив головки Пашиного пениса, а правой совершала поступательные движения вдоль полового члена. Когда пенис стал набухать, девушка подставила чашку, и теплая жидкость ударила в ее дно.
-Держи, - она протянула Павлу тетрадный лист.
-И что мне с ним делать?
-Подтереться.
Совсем неудобно. Парень скомкал грязный лист и брезгливо бросил на пол.
-Руки-то помыть можно? – осведомился он.
-Да, туалет в прихожей.
Пока Павел мыл руки и другие части тела, Олег, не теряя времени, отрабатывал своё. Паша вернулся. Олег закончил. Ушел в туалет. Саша встала, уже хотела провожать гостей, как вдруг Павел остановил ее изящным движением указательного пальца.
-Погоди. У меня еще не все. Садись.
Они сели на кровать.
-Я хочу трахнуть тебя.
Саша вскочила с кровати, но Павел дернул ее за руку и она снова села.
-Семьсот рублей. Столько стоят профессиональные проститутки в Интернете. А?
Саша опять встала.
-Нет! Я тысячу раз уже говорила.
-Тысячу говоришь? – прищурился Паша, как бы, не расслышав её слова, - Ты права, - Паша осмотрел ее, - У тебя хорошая фигура. Хорошие волосы. Зубы белые, - он показал ей бумажник, - Вот, тысяча рублей. Это много.
Стоило хищнику лишь мельком заметить сомнение в глазах жертвы, как битва была выиграна. Из туалета вернулся Олег.
-Стой на шухере, - приказал ему Павел.
Олег испугано встал у двери, забаррикадировав ее собой на смерть. Я совершенно не удивлен, что у Паши с собой по чистой случайности оказался презерватив. Когда идешь на праздную прогулку, такая вещичка не может быть лишней. Как носовой платок, что приличный человек кладет в карман штанов, даже если совершенно здоров.
Он частично раздел ее. Буквально положил на кровать.
-Олег! – Павел подозвал друга, - Возьми у меня телефон.
Олег все сделал.
-Включи камеру. Сделай несколько фоток.
-Да вы что, сдурели?! – запаниковала Саша, отпихивая Пашу.
-Не бойся. Только для личного пользования, - успокоил он её, - На память. Всего мечтал, чтобы меня во время «этого» сфотографировали. Не бойся.

Рок-клуб.
-Слушай, Олег…
-Да…
-А как же некрасивые девчонки?
Олег наклонился над столом. Музыканты «рубили» не на шутку. Диалог еле-еле слышен.
-Чего говоришь?!
-Что будет с некрасивыми девчонками?!
-А что с ними?!
-Ну. Как же они?!
-Не понимаю! - Олег развел руками в бессилии.
-Все ищут себе симпатичную девчонку! Так?!
-Естественно!
-А как же НЕсимпатичные девчонки?!
-Ты хочешь встречаться с уродиной?!
-Нет, конечно! Но… Они ж всё время одни!
Собеседник скромно пожал плечами. Павел продолжил:
-Знаешь что, наверно, самое ужасное?!
-Что?!
-Родится некрасивой девчонкой! Некрасивым парнем быть не так хреново! Девчонки не очень-то замороченные в этом вопросе! Но парни только на внешность и смотрят!
-Это нормально! Так всегда было! Это чтоб генофонд был хорошим!
-Да, знаю, это естественно! Говорят, что мы любим желудком! Или как там?!
-Не помню! – незаинтересованно пожал плечами Олег.
-В общем, не правильно это, ни фига! Мы любим глазами! И ещё кое-чем!
-Это взаимосвязано!
-Ну, да! Связано! Так что же делать некрасивым телкам?!
-Блин, не знаю! – Олег совсем растерялся и оторопел, изо всех сил пытаясь не принимать слова друга в серьёз, - Давать всем! Вдруг кому понравится!
Павел задумчиво кивнул. Вроде убедительный ответ. Разговор не начался столь внезапно, как могло вам показаться. Просто Павлу вспомнилась девчонка из прошлого, одноклассница. Шестой или седьмой класс. Девчонка та красотой не блистала, и оттого ее положение в школе было из рук вон плохо. Паша подумал «Как же так? Не могут же всем достаться красивые девки! Должна ведь кому-то и некрасивая достаться. Вдруг, именно мне?». Он предпринял попытку познакомиться с непрекрасной одноклассницей, но вскоре понял, куда чуть было не вляпался.
Дурнушка вовсе не обладала качествами святой мученица - качествами, которые зачастую приписывают несимпатичным представительницам женского пола. Очередной миф. Нет. Некрасивые девушки чаще всего озлоблены на окружающий мир и недоверчивы. Они не привыкли получать от общества ничего хорошего. Нет. В большинстве случаев, с ними каши не сваришь. Так, по крайней мере, решил Павел. В основном, безусловно, для собственного же успокоения. На фиг этих уродин. Зачем мне встречаться с уродинами? Почему я? Пусть другие встречаются с ними встречаются!

Университет.
Дима всегда с большим энтузиазмом поддерживал разговоры о девушках. Он оживлялся, глаза его загорались, щеки краснели, рот чуть приоткрывался и расплывался в улыбке. В такие минуты этот молодой человек выглядел действительно мило. Загадочно и одновременно очень открыто. Вот сидит девушка на скамейке в холле института.
-Какие ножки! – шепотом кричит Дима друзьям. Те сломя голову бросаются разглядывать ни о чем не догадывающуюся жертву.
-Да, - кивают они, улыбаясь из-за угла, - Офигенные ножки!
И идут дальше. На самом деле, эта компания ни разу ни с кем не знакомилась. Во всяком случае, при мне или Диме. Они только смотрели. Восхищались или ужасались на расстоянии. Держали дистанцию. В принципе, этому есть оправдание: почти у каждого из них уже имелись подружки. Куда им столько?
«Почти у всех», на самом деле, означает, «у всех, кроме Димы». Я не мог понять, почему такой милый парень (симпатичный, хорошая фигура, не дурак) до сих пор (а было ему тогда 20 лет) оставался один-одинешенек. Я не находил объяснений. Он тоже. А остальные об этом просто не знали. Даже не догадывались. Им и в голову не могло прийти, что душа их компании, утонченный ценитель женской красоты, являлся (какой позор) девственником в столь почтенном, почти престарелом, возрасте. Уму не постижимо! Дима виделся со многими девушками, и с очень симпатичными, и с очень красивыми, и с обычными. Они прекрасно относились к нему. А что хуже всего – они дружили с ним! Девушки не должны дружить с парнем. Иначе парню конец. Девушки не воспринимают друзей как потенциальных любовников. Такой уж у них менталитет. Но Дима, по-видимому, наивно попался в эту нехитрую ловушку. Возможно, он считал, дружба притянет их к нему. Так и произошло. Они были очень близки. Но совершенно недостижимы.
Тогда Дима предпринял попытку (надо сказать, отчаянную попытку) понять девушек. Сразу предупрежу, дело не простое, многоярусное, почти всеобъемлющее и неподдающееся никакой (тем более, мужской) логике. Но он уже все решил. И так, он пытался понять, почему девушки встречаются с теми или иными парнями. Чем парни привлекают их. Что за приемы используют парни. Он осмотрелся – вот его компания, пять молодых людей. Необходимо изучить их. Проанализировать с ног до головы. В чём их козыри.
Вот Петр, невысокий, более чем крепкого телосложения (два раза в неделю посещает тренажерный зал), непримечательная прическа («под горшок»). Что еще? Ну, да, кожа не очень хорошая. На щеках прыщи. Но не обычные подростковые прыщи. Они велики и похожи на сгустки крови. Их можно сравнить с родинками. Это неприятно. Зато у Пети есть чувство юмора. Чувство юмора - очень важно. Буквально, самое главное. Интересно, раз он такой чудесный-прекрасный, почему тогда встречается с той уродиной из первой группы. У нее ни фигуры, ни рожи. Так, не пойми чего. Неужели прыщи настолько отпугивают девчонок?
Антон. Ну, этот тоже, по сути, ничего. Довольно элегантный. Опрятный. Следит за собой - молодец. Зря только он длинные волосы отрастил. С этой бородкой и длинными волосами он сойдет за попа. Креста только не хватает. Да еще во все черное одевается. Точно, священнослужитель. Девчонкам не нужны священнослужители. Что им с ними делать? Совращать? Больно надо! Но все же он пользуется определенным успехом. Наверно, дело в языке. Он у него хорошо подвешен. Его чувство юмора, конечно, ни в какое сравнение не идет с Петиным, но, зато, Петр как рассказчик безапелляционно уступает Антону пальму первенства. Еще есть один небольшой минус – полнота. Антон полноват. При росте метр восемьдесят (примерно) он весит больше 85 кило. Многовато. Да и плечи у него, нельзя сказать, что достаточно развиты. Дима очень внимательно рассмотрел Антона в раздевалке перед физкультурой, и ни нашел на его животе ни одной «кубика». Да, с прессом Антону тоже надо что-то делать. А то у девушки пропадет всякий энтузиазм, как только Антоша разденется.
Виктор, или, попросту, Витя. В нем все хорошо. Даже слишком. Он симпатичный, следит за собой чрезмерно, модно одевается, отлично учится, говорит правильно, у него прекрасная дикция. О нем можно многое сказать, но все его положительные качества перечеркивает одно громкое прилагательное «приторный!». Витя, как никто другой, приторен. Слишком правильный, слишком красивый, слишком изящный, слишком утонченный. Всего слишком. С ним встречается одна девчонка (Леной звать) из Диминой группу - милая, но наиполнейшая дура. Сам Дима когда-то был увлечен этой особой. Не так, чтобы очень. Но интересовался. Когда она променяла его на этого «приторного», Дима чуть не впал в депрессию. Теперь, осознав всю Витину приторность, а заодно и Ленкину тупость, Диме заметно полегчало. Нет, сказал он себе, будь я девчонкой, Витька обходил бы метров за пять. На фиг такого «приторного» мальчугана!
Олег. Хм, очень перспективный малый. Хорошая фигура. Бедра, даже, наверно, слишком узки. Попа вообще отсутствует. Не знаю, плюс это или минус. Умеет разговаривать с девушками. Хотя, иногда, чересчур прямолинеен. И слишком сильно он зависит от Паши. Буквально, с рук у него ест. Зато у Олега очень симпатичное лицо. Миленькое. Такие нравятся девушкам. Возможно, подумал Дима, будь я девушкой, я бы можно и заинтересовался им. Да, он неплохо учится, принципиален, более-менее обучен хорошим манерам, с ним не стыдно показаться на людях. Много плюсов. Но, честно говоря, узнав его ближе, девушка может разочароваться – не зря же большинство его подружек в последствие линяют к Паше….. Олег, при долгом общении с ним, теряет всякую фантазию. Первый месяц-другой после знакомства он старается произвести впечатление, веселить тебя и развлекать. Но в конечном итоге он оборачивается еще одним пресным подхалимом и просто слабой личностью. Да и денег у Олега не слишком много. А девушек надо баловать.
Последний участник исследования – Паша. Дима осмотрел его с ног до головы и обратно - сверху вниз. Павел учился, честно говоря, не особо хорошо. Но это не считается. Скорее, эту черту стоит записать в разделе «плюсы». Ведь именно благодаря ей он не был столь же приторным, как Витя. Паша вообще не страдал приторностью. Душой он являлся скорее шантрапой, чем маменькиным сынком, но выглядел при этом очень элегантно и от нехватки денег тоже никогда, мягко говоря, не страдал. Модой Паша интересовался не больше, чем надо, не переусердствовал, не одевался вызывающе. Все очень лаконично смотрелось на его, в принципе, не идеальном, но заслуживающем внимания теле.
И тогда я стал следить за Павлом. Не навязчиво, издалека. Изучал досконально его движения, фразы, любые мелочи. Чем больше я его узнавал, тем чаще слышал его рассказы о бесчисленных сексуальных контактах с наиболее красивыми девушками Москвы и Подмосковья. Конечно, такой «принц на белом коне» не может не пользоваться спросом. Да, я определенно не ошибся в ориентире.
У всех есть подруги! Кроме меня. Что же это такое! Но боже, только глянь – он практически идеален. Как он может не пользоваться спросом? Он не является занудой и на тысячную долю. Напротив. Это я всегда комплексую рядом с ним, боюсь показаться неинтересным, несмешным, нудным. И как ему все время удается иметь трехдневную щетину. Лично у меня она бывает раз в три дня. Потом я бреюсь, и все начинается сначала. Как ему это удается? Спросить не решаюсь. Изо всех стараюсь не любопытничать. Я сильно сблизился с Пашей за то время, хорошо узнал его. И, правда, родись или стань я им, проблем с подружками у меня не возникло бы. Наоборот, мне, возможно, пришлось бы маскироваться, прятаться от них, дабы хоть немного передохнуть.
Паша буквально восхищал меня. Восхищал все больше и больше. А факт, что у него столь бурная сексуальная жизнь, злил меня все сильнее и сильнее. Кто-то называет это чувство завистью. И этот кто-то определенно прав. Теперь я всегда садился на занятиях неподалеку от Паши. Рассматривал его. Рот, нос, глаза, уши, волосы. Длиной его волосы сантиметров 12-13, а чтобы они не падали на лоб, Павел иногда носил ободок. Рассказывал, будто стащил у бывшей подруги. Вполне возможно. Ободок действительно очень походил на женский. И ему очень шло. У него пухлые губы. Не слишком, но достаточно для привлекательности. Голубые глаза. Прекрасные, большие голубые глаза. Я всю жизнь любил голубые глаза.

Рок-клуб.
-Что это ты так долго?! – поинтересовался Олег, когда Павел вернулся из туалета и сел за столик.
-Жарко! - Паша попытался оправдать мокрые лицо и волосы, - Душно!
-Да, - отвлеченно протянул Олег, - Скоро еду принесут!
Павел заметил напитки на столе – она приходила, пока он был в туалете. Как не вовремя он решился отлучиться! Ах, как же не вовремя! Сердце так и билось «Какой же я дурак! Как не вовремя отошёл! Черт! Черт её побери!»
-Ты ей ничего не говорил?! – поинтересовался Паша, и интерес его был утолён.
-Нет, - покачал головой Олег. В его движениях можно при желании разглядеть и усталость, и раздражительность.
-А как думаешь, - Павел наклонился к другу и перешел на громкий шепот, - Мне сказать сейчас ей или в конце, когда будем расплачиваться?!
-Сложный вопрос! - Олег откинулся обратно, Павел продолжал сидеть согнутым.
-Ну, посоветуй!
Олег величественно приоткрыл рот, запрокинув голову, даже произнес какой-то слог, но внезапно, откуда не возьмись – чудо—официантка с тремя тарелками. Павел не видел ее. Она подошла со спины.
-Извините, можно?
Паша резко отпрянул от стола и пробормотал что-то вроде «Ох! Пожалуйста! Прошу вас! Располагайтесь!». Девушка осталась равнодушна к откровениям юноши. А ведь он бормотал от чистого сердца.
Ушла. Даже приятного аппетита не пожелала. Зато ребята поблагодарили ее хором:
-Спасибо!!
Она не обернулась. Не удивилась. Не улыбнулась. Просто опять ушла. К другому столику. Нет, так же нельзя!
-Может она глухая?! – прыснул от смеха Олег.
Паша замер. Олег продолжал злорадостно хихикать.
-Нет…, - с сомнение протянул он, а затем радостно и уверенно добавил, - Нет, она ж у нас заказ принимала!
-Тогда чего она такая незаинтересованная?! – вонзив вилку в стейк, спросил Олег у Паши, будто это его вина.
-Может, ей надоела музыка?! – Паша предпринял попытку оправдать возлюбленную в глазах друга, но сам себе не очень верил, - Тут каждый вечер такой шум!
-Если не улыбаешься – тебя не покупают! – высказался Олег.
-Может, она не хочет продаваться! - обиженно предположил Павел.
-Не хочет?! – усмехнулся Олег, - А чего она тут делает тогда?! Клиенты хмурых не любят! Странно, что ей менеджер замечания не сделал!
-Не знаю! - коротко ответил Паша.
-А помнишь ту девчонку… ну, которая за сто рублей дрочила?!
Паша резко вдохнул – с каких пор Олег научился читать чужие мысли?
-Помню! Она, кстати, не улыбалась!
-Да! - кивнул Олег, - Я как раз об этом и вспомнил! Но это особый случай!
Паша не ответил. Да и что тут ответишь. Он никогда не был моралистом. Да и к женщинам относился довольно посредственно.
-У тебя фотки-то остались?! – продолжил Олег, словно нарочно.
Паша прикрыл глаза и короткими кивкам дал понять, что остались. Почему-то говорить об этом ему было как-то…. неудобно. Брезгливо, что ли. С воспоминаниями такое бывает. Так уж мы устроены – всё время о чём-то жалеем. Или причиной «брезгливости» являлись сожаления не о прошлом, а о настоящем? Он вспоминал, как легко «купил» ту девчонку, и сожалел, что подобный финт ушами категорически не пройдёт с официанткой. Чем чаще Олег напоминал ему о его былых подвигах, тем сильнее на Пашу давило чувство беспомощности. Он отчаянно пытался понять – почему сейчас у него ничего не получается, почему раньше у него всё получалось и за счет чего у него раньше всё получалось. Его мысли путались, а просить помощи у Олега разложить их по полочкам, он не горел желанием.
-У меня тут глупой вопрос созрел, - нерешительно промямлил Павел, спустя минуты.
Олег кивнул – он даже не смотрел на собеседника.
-Ты ощущаешь себя?!
Олег, молча, оторвал взгляд от тарелки и приподнял брови. Он был готов почти ко всему, но его, тем не менее, вопрос застал врасплох. Паша попытался пояснить:
-Ну, ты осознавал когда-нибудь, что действительно живешь?!
Нок-Даун. Олег в растерянности. Паша продолжил:
-Я вот только сейчас, буквально минуту назад, задумался, что живу!
-Да?! – с сомнением переспросил Олег, всё сильнее набивая рот, чтобы иметь повод не отвечать на вопросы в ближайшее время.
-Ага! Задумался, что я живу уже больше двух десятков лет! Больше 20-ти лет! И все - они прошли! Интересно! Они еле-еле тянулись, а в итоге я их не заметил!
-Ты сегодня круто синтезируешь! - с долей восхищения, а может иронии, отметил Олег.
-Знаешь, даже страшно! Я раньше не думал, что состарюсь! Или вообще, повзрослею! У тебя такого не было?!
-Хрен знает! Нет! Не было! На фига?!
-А я как-то чувствую реальность! То есть настоящее! Прямо сейчас! Вот секунда! Еще секунда! Я живу! Странно, да?!
-Да…., странно!
Уже вторая группа завершала выступление. Они все одинаковые. Хотят стать знаменитыми и уважаемыми. Мечтают об оголтелых фанатках, красивых и сексуальных, что будут кидаться к ним на шею, умолять об автографе и наивно мечтать о половом контакте со звездными кумирами. Но пройдет год. Может еще год. И все эти мечтатели устроятся на работу. Заведут семью. Их подростковый протест эволюционирует в зрелое смирение. Цвета радуги, что украшают их дыбом стоящие волосы, выцветут. И эти люди, когда-то полные жизни, станут серыми, неприметными единицами – офисным планктоном, амбициозными «воротничками». На работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель, на работу, с работы, телевизор, постель. Серая масса людей, проживших жизнь, не интересную, не захватывающую, не стоящую того, чтобы умирать. Случайные статисты.
Образовавшая почти тишина в зале дала Паше возможность негромко сказать:
-Я в детстве хотел стать писателем…
-Да? – Олег где-то как-то вяло удивился.
Павла потянуло на откровения. Он говорил холодно, медленно и протяжно.
-Ага. Даже написал несколько рассказов. Комедийных.
-А я не знал.
-Я записывал каждый рассказ в отдельную тетрадку, и разукрашивал обложку. Рисовал главных героев. Обычно, главным героем был я.
-Понятно…
-А лет где-то в десять у меня появилась мечта. Ну, желание, то есть.
-Какое? – Паша бы, так или иначе, продолжил.
-Написать рассказ или, ну, что угодно, но сделать главным героем женщину.
-Женщину?
-Или девчонку. Короче, женского пола. Любого возраста.
-А зачем?
-Мне казалось это верх литературного искусства. Самое сложное, что может сделать писатель-мужчина. Я пытался понять женщин. Девчонок. На одноклассниц смотрел. И вообще, очень мало книг, где главный герой – женского пола.
-И как, получилось?
-Неа. Ни фига.
-Парню сложно писать о девчонках.
-Да. Я знаю. Поэтому мне и хотелось это сделать. Но они все время получались какими-то дурами…
-Так ты, значит, был близок? ;
-Откуда мне знать? – кажется, Паша не понял шутку Олега.
-Прочитал бы какой-нибудь женский роман. Типа, Синди Шелдон.
-По-моему, - с сомнением возразил Паша, - Сидней Шелдон – мужчина.
-Да? – Олег невыразительно пожал плечами, - Я какой-то фильм видел по ее…, ну или его, книге. Там про телку. Она в тюрьме. Потом сбегает. Или что-то такое. Длинный фильм.
-Это где она девчонку спасает?
-Да-да-да! Она тонет, вроде.
-Ага, я смотрел. Но, по-моему, это не очень высокохудожественное произведение.
-А ты хотел сразу шедевры писать? – хмыкнул Олег.
-Не знаю. Я просто хотел написать о девчонке. А потом это прошло. Лет в двенадцать.
-А я этим никогда не интересовался. Хотя отец писал стихи.
-О чем?
-О природе, - Олег опустил глаза, - Он мне их даже показывал.
-И хорошие стихи?
-Не знаю. По-моему, здоровские.
-Стихи я тоже пробовал писать.
-И как? – дежурно буркнул Олег.
-Как и проза.
-Ничего?
-Ни хрена. Так, баловался.
-Понятно…
-В двенадцать мой интерес к противоположному полу как-то неожиданно перерос в эрекцию, - Паша отвёл уголок рта в сторону, и Олег обрадовался, завидев, наконец, знакомое выражение на лице друга.
-Это мне знакомо….
-Да, а там уж и девчонки подтянулись.
-Ну, без внимания ты не оставался, это точно.
-Ой, да ладно, - наигранно-скромно отмахнулся Паша, - Ты тоже.
-Да. Мне тоже перепадало, - улыбался Олег, - Периодически под раздачу попадал.
-Тогда романтика была.
-Ага.
-Стрелки.
-Да. Было.
-Прямо сходу начинаешь матом. И пошла перепалка.
-Ага, ты тогда помнится, с Грихой поцапался. Помнишь?
-Помню, - кивнул Павел.
-Вы с ним проблему месяц наверно никак решить не могли. Уже не помню, с чего все началось то?
Паша пожал плечами.
-Тоже не помню. Фигня какая-то. Что-то он там за моей спиной про меня сказал. По крайней мере, такой слух ходил. Мне девчонка одна… не помню которая, рассказала.
Паша хотел продолжить, но замялся.
-А как вы вопрос, в конце концов, решили то?
Мальчик чмокнул.
-Если честно, то довольно прозаично. Когда дело затянулось, - Паша развел руками, -  тупо откупился.
-Да?
-Я встретился с ним после школы в парке. Честно, один на один. А я ж легко мог подкупить несколько парней из «В» класса, и Гриху изуродовали бы как бог черепаху! И стоило бы дешевле! Но я проявил максимум человечности. И мы договорились. Сошлись, так сказать. Гриха обещал молчать.
-Ничего себе. Я не знал. Классно.
-Ага. А что мне было делать? Драться с ним? Это бесполезно. Я не боец. На кой черт?
-А зачем же ты тогда на него наехал? – риторический вопрос от Олега.
Паша хмыкнул.

…лирическое отступление…
Жила-была женщина, немногим за двадцать. Она училась в университете на старших курсах. Звезд с неба не хватала – ну, оно и ни к чему. Обаятельная такая молодая особа. Вам бы она понравилась.
Как-то раз одной весенней ночью она лежала в постели и не могла заснуть. Девушка вертелась, крутилась, перекладывала подушку влево вправо, но заснуть не могла. В голову стали приходить мысли. Странные мысли. Почему-то она ощутила себя запертой, несвободной - пленницей одним словом. Что-то сдерживало ее, мешало, сковывало движения. Около часа она провела в отчаянной попытке понять и выявить первопричину того неприятного ощущения, и, наконец, она все поняла. Трусы. Да, виновником ее тревог оказались всего лишь трусы. Студентка запустила левую руку под одеяло - подергала резинку, пощупала ткань. «Получается, эта часть моего тела никогда не дышит» И она испугалась не на шутку. Не мудрено - такое откровение! Пора бы избавится от оков. Это же не пояс верности. И она сняла трусы. Положила их под кровать, у изголовья. Сначала не привычно. Но вот, она заснула. Заснула сладко и безмятежно. Утром девушка поспешила одеть трусы - находиться всецело обнаженной где-либо, кроме душа, ей ранее не приходилось.
Следующей ночью таинственный ритуал удачно повторен. Все хорошо. Просто прекрасно. Такой свободы она давно не чувствовала. Духовное единение с собственным телом. Душа и плоть. Что может быть лучше? Ей снился золотистый песок и лазурное море. Она лежала на пляже – обнаженная, вероятно – и сливалось с природой в едином экстазе первозданной красоты.
Прошло несколько дней. Проснувшись поутру, свободолюбивая девушка лежала в постели, и ей категорически не хотелось одевать трусы. Она чуть не запаниковала. «Да что же это со мной такое?!». И она встала с постели, в чем мать родила. Пошла в туалет. Вновь, то же ощущение свободы. Даже полёта. Это прекрасно. Выйдя из туалета, она одела трусы, и день прошел как обычно.
Миновало ещё некоторое время, и девушка сделала сенсационное заявление самой себе: К черту трусики! Сейчас тепло! Май. Мне они только мешают! Вот так она и пошла на учебу, без трусов. Никто ничего не заметил. Хотя могли. Ее юбки никогда не отличались излишней длинной. И весь день девушка тянула юбку вниз. Приступы легкой паранойи не покидали ее до самого дома. Вплоть до своей комнаты, где она, наконец, смогла полностью раздеться.
Еще несколько дней долой. Идея-фикс, что тело страдает под бесполезной одеждой, одолевала ее все сильнее. Теперь под горячую руку попал бюстгальтер. И, правда, сейчас на улице такая теплынь. Зачем мне нужен лифчик? Грудь у меня красива и совсем не отвисшая. Да и будь она отвисшей – что бы это изменило? К чему мучения? И она пошла в институт, не одев под рубашку бюстгальтер. Она любила носить белые рубашки с воротничками. Такие тонкие. И дышащие.
Первые несколько часов, девушка нервничала. Ей казалось, все смотрят на ее грудь. Что сквозь тонкую белую ткань рубашки просвечиваются набухшие от волнения соски. Да, думаю, тут она не далека от истины. Но, как и в случае с трусами, девушка справилась с волнением. Ведь без трусов и бюстгальтера она чувствовала себя намного лучше. Намного. И кроме природного удобства, незащищенность так ее возбуждала…
Некоторые стали замечать. Подруги подходили к ней: мол, что с тобой, ты не заболела и все подобное. Она отшучивалась, улыбалась, пожимала плечами и говорила: «А что-то не так?». Она прочно вбила себе в голову, что нагота вовсе не грешна. И теперь ей совершенно непонятна трескотня друзей, переживавших за ее психическое состояние.
Летняя сессия. Первый экзамен. Математический анализ. Черт побери, она снова пришла без нижнего белья. На экзамен. Вы такое себе представить можете?! Экзаменатор в шоке, и от неожиданности или банального смущения, предложил девушке автоматом «четверку». Она, не долго думая, согласилась, и потный толстяк расписался в зачетке дрожащей рукой.
Второй экзамен прошел чуть хуже. Невинная прихоть студентки раскрыта, у приличной женщины-экзаменатора подскочило давление, и она с позором выгнала вольнодумку. Из столь неприятной ситуации существовал только один выход – сдавать другому преподавателю.
Девушка вошла в кабинет. За кафедрой, сидел мужчина лет сорока в костюме. И больше никого. Он попросил закрыть дверь.
-Мне о вас говорили. Садитесь поближе.
После нескольких неосторожных, если не сказать, двусмысленных фраз преподавателя, студентка вспылила:
-Да что же это такое?!!
Мужчина попытался успокоить ее, но она послала его очень грубо и далеко, и ушла.
«Что же за жизнь?!», причитала она про себя по дороге домой, «Они сговорились, что ли?! Шаг влево, шаг вправо – всё, расстрел! Я что, не имею право на собственное мнение?!». Она истязала себя этими риторическими вопросами до самого подъезда. «Фу, сказала она, наконец, я дома».
Четверо наслышанных о ней парней оттащили её под лестницу, связали руки за спиной, засунули в рот два носовых платка, избили и изнасиловали, приговаривая бессвязный бред относительно ее распутного поведения, не соответствовавшего их высоким нравственным убеждениям.
…конец лирического отступления…

…Ольга…
Ольга отличалась красивой фигурой, это всем известно. Так же она обладала интеллектом, в меру весомым, однако, отнюдь не перевешивающим. Хотя, в любом случае, кого интересует интеллект, когда есть такое тело?
Ей было почти восемнадцать, когда, после долгих и мучительных для ее ухажера лет, Оля поддалась, так сказать, основному инстинкту и бросилась с оглядкой в пучину необузданной страсти. Тянула девушка с девственностью в основном из старомодного чувства противоречия - брат слишком часто и усердно хвастался перед ней (да и всеми остальными) своими достижениями в области игр для взрослых, вследствие чего сей популярный вид спорта вызывал у Оли поначалу лишь отвращение.
Отчётливо помню, как однажды Паша и его вездесущий Олег спрятались в шкафу в комнате Оли. Мальчикам тогда лет по одиннадцать было. А Оле в тот день исполнялось целых тринадцать.
Полпервого дня. В два придут гости. Необходимо выглядеть на пять с плюсом, а еще лучше на шесть с минусом. И Ольга поднялась к себе, дабы надеть новое платье. Очень красивое, наверно. Сорванцы в шкафу только этого и ждали. Платье возлежит на диване, элегантно и эротично – словно распластавшаяся девочка-невидимка. Оля снимает с себя домашнюю одежду. Паша и Олег налегают на дверцы шкафа, толкаясь. Щель меж дверцами мала. А им так хочется. Оля обнажена. Остались только трусики. И тут случается непредвиденное…. Пару месяцев назад девочка с удивлением осознала - пришла эра бюстгальтера. Осознание, это, конечно, прекрасно, но в привычку сия необходимость еще не успела войти. И Оля позабыла предварительно достать бюстгальтер из шкафа.
Она приближается к нашим сорванцам, с твердый намереньем открыть шкаф и взять принадлежащий ей по праву атрибут женственности. Она совсем близко. Она слышит подозрительный шум. Открывает дверцу. И как по волшебству из шкафа на несчастную, напуганную, полуголую девчонку падают двое мальчишек. Крик. Высокий девчачий крик. Скандал. Публичное порицание. Зато Паша и Олег рассмотрели все детально - в упор. Ну, если по анатомии им в четверти не поставят хотя бы «четверку», я окончательно потеряю веру в отечественную систему обучения. Боже, вы только посмотрите, какое рвение к знаниям! Всем бы так!
Была пора, когда Ольга хотела стать писателем – не правда ли, неожиданная профессия для девочки? Лет в пять-шесть ее всеми обожаемый братик писал уморительную рассказы на злобу дня. Родственники и родители аплодировали ему стоя, щебетали «Ну прочти нам что-нибудь еще, ну, пожалуйста». А Паша жеманился, чуть сопротивлялся, и читал ещё и ещё.
Скрывать не стану, Оле хотелось, чтобы и ее умоляли, хвалили и одобряли. Раньше всех других женщин она познала на собственной шкуре тяготы родов – так нелегко ей давалась проза. Буквально выдавив из себя несколько посредственных рассказиков, где без труда узнавался слог Павла, претерпев жесткую критику со стороны ближних, Оля, проклиная себя и остальных на чем свет стоит, навсегда забросила прозу.
В пятнадцать лет девушка предприняла новую попытку реализовать свой творческий потенциал – на сей раз, поэтический. Почитаемая Олей любовная лирика оказала определенное влияние на ее собственные писания. Она сочинила стихотворение для мальчика, который ей в то время очень нравился. Естественно, наивная школьница была уверена – это настоящая любовь, притом до гроба. Зачитала она стихи избраннику своему в интимной обстановке после урока физкультуры за школой на игровой площадке. Представьте себе: осень, деревья пестры, под ногами ковер из разноцветных листьев, тепло, симпатичный мальчик Саша спортивного телосложения и стройная девчонка Оля, читающая возлюбленному нежную оду любви. Это надо послушать:

В этом мире нет мне людей ближе, чем ты
О тебе все мои мысли, о тебе все-все мои сны
Мое сердце грустит, когда мы не вместе
Я вижу красоту в каждом слове твоем, в каждом жесте

А вы думали, мы тут с вами в игры играем? Нет. Тут все серьезно. Одухотворенно. Романтично и бесконечно нежно. Жаль только, не оценил Саша стишок тот по достоинству. На следующий день Оля пришла в школу и поняла – с поэзией самое время завязывать. Одноклассники хихикали в платочки и показывали на неё пальцами. Саша прятался за чужими юбками. Позорное клеймо «поэтессы» преследовало девушку больше года.

Рок-клуб.
«Интересно…», - вслух, но очень тихо, пробормотал Паша себе под нос, подхватив ход наших мыслей, - «что сейчас делает Оля?». Олег расслышал вопрос и принял его на свой счет.
-Ты вроде говорил, она у парня своего.
-Что?!
-Оля?! Наверно, у парня своего ночует!
-А, Оля! Да, возможно!
-А на каком она сейчас курсе?!
-На пятом! - отрешенно от диалога выкрикнул Паша.
-Здорово! - Олег кивнул, - Последний курс!
-Что?! А, да! Потом еще полгода диплом!
-И все! Свобода!
Павел пожал плечами с сомнением:
-Или наоборот…
-Да ну конечно! – Олег закатил глаза, и продолжил с толикой зависти, - Ты что, думаешь, Оля пойдет на работу?!
После долгих десяти секунд размышлений, Паша ответил отрицательно.
-Свобода... А что она будет делать, когда закончит учебу?!
-«Что»?! Да всё! Тусоваться будет! С парнями встречаться!
-Ну, я не знаю, - неуверенно протянул Паша, - Мне бы это надоело!
-Ты ж только этим и занимаешься!
Паша ничего не ответил. Прислонившись к спинке стула, Олег обиженно зевнул. Он смотрел на друга и закипал внутри. Он дышал тяжело и медленно. Паша не поднимал глаз – его мысли были не здесь.

 Квартира Алексея и Ирины.
-****ь! – вскрикнул Леша и застыл в дверях с приоткрытым ртом.
Теперь поясним читателю, что заставило молодого человека выражаться столь грубо и вульгарно. Опишем все с самого начала. А началось все два года назад, когда Алексей и Ира надумали пожениться. Желание это, лично мне, совершенно чуждо, так что на бесплодные поиски мотивов деяние сего тратить времени не стану. Факт, тем не менее, остается фактом. Ну, поженились, ладно, черт с ними. Довольно скромненько, кстати, без особого размаха - в окружении близких родственников и нескольких институтских друзей. Затем переехали в однокомнатную квартиру. Леша работал после института, а Ира с нетерпением ждала мужа дома, готовила ужин и прибиралась по дому. Короче говоря, идиллия.
Так вот, возвращается как-то Леша с работы домой несказанно рано. Почти сразу после института. График работы Алексея зачастую не нормирован – он компьютерщик, кажется. И сегодня это приключилось очень некстати.
Так вот (повторяюсь, заметили?), вернулся Леша с работы. Зашел в прихожую. Снял тяжелые ботинки. Поиграл пальчиками ног. С радостью надел домашние тапочки. Причесался. Хм, ни в туалете, ни на кухне Иры нет. Странно. Наверно, в спальне (больше помещений все равно нет). Леша хотел сделать любимой приятный сюрприз. Ну, как в американских фильмах 50-х годов. Добродушно и наивно пропеть коронную фразу «Дорогая, я дома!». Алексей открыл дверь спальни, но вместо добродушно-наивного «Дорогая, я дома!» вскрикнул:
-****ь!
Вы совершенно правы - «Дорогая, я дома!» куда благозвучнее. Но язык не повернулся. Вы все смотрели комедии, драмы, мелодрамы, триллеры, фантастику, порнографию, эротику или ужасы про супружескую неверность. Тема заезженная, протертая до дыр и старая как мир. Но от нее никуда не деться. Алексей постоял в дверях пару секунд, потом сказал:
-Извините.
И вышел в кухню, закрыв за собой дверь. Так, задумался молодой человек, это вообще моя квартира? Ну, да. Ключ идеально подошел к замку. Это мои тапки. Там моя спальня. Моя жена. Но кто этот парень?! … Может, я все-таки ошибся квартирой?
Дверь спальни медленно отворилась. Леша от напряжения подпрыгнул на месте, крякнув при приземлении. Молодой миловидный парень, уже, слава богу, одетый, поздоровался с Алексеем, и без особых стеснений покинул квартиру рогоносца. В дверях спальни стояла Ира, замотанная в одеяло. Ее вид нельзя назвать стыдливым. Немая сцена. Алеша сглатывает слюни, давится ими и сплевывает в раковину. В солнечном сплетении – изжога. Ира в дверном проеме сродни античной богине. И в глазах то же «ничего».
-Так, - откашлявшись, начал Леша, - И что это было?
-В каком смысле?
-В каком? В наиболее прямом! – Лешин голос звучит довольно глупо, - Что это было?
-Это был Паша.
-Ага. И…
-Он учится в нашем институте.
-Так…
-Все.
-Как это «все»? – Лешу даже передернуло от негодования, - А пояснить?
-Что тебе пояснить то?
-Ну, - Леша не ожидал такого нахальства, - Извинилась бы, что ли.
-Тебе будет легче?
-А тебе?
-Мне – нет. Мне было нормально, пока ты не устроил сцену ревности.
Алексей опешил:
-А мне надо было вам напитки в постель подать?
-Нет. Зачем? Просто спокойно всё понять.
-«Спокойно всё понять». Нет, я просто балдею. Это что, уже не первый раз?
-А что тебе даст эта нумерация?
-Так, чисто из любопытства.
-Тогда, не первый.
Леша схватился за голову и сел на пол. Ира подошла к нему.
-Ты что? Плакать будешь?
-Я не знаю, - ответил Леша подавленным голосом.
-Не обижайся. Мне же надо было чем-то себя занять, пока ты на работе. Ты сам не хотел, чтобы я работала, раз уж у меня родители за квартиру платят.
-Делала бы как все!
-Как?
-Телевизор б смотрела!
-Я пыталась, - обиженно возразила Ира, - Ты не представляешь, какую там чушь показывают. Ты только не нервничай. Успокойся.
-Что ты такое вообще говоришь?!
-Это только секс. Ничего больше.
-Ну а я тогда на что?
Ира откровенно удивилась вопросу.
-А с тобой тоже.
-Куда тебе столько?!
Эти женщины! Они имеют над мужчинами власть. Женщина из мужчины как из глины лепит все, что ей вздумается. Видите, Леша уже не плачет. Через пару минут он будет благодарен Ире за измену.
-Ну, пойми, тут нет ничего предосудительного, - голосом заинтересованного психоаналитика Ира вдалбливала истину в Лешину непросвещенную голову, - Ты же не воспринимаешь меня как свою собственность? Измена помогает браку!
-И ты собираешь делать это и дальше?
Ира пожала плечами - ответ утвердительный. И как же теперь быть? Думал Леша. Как мне реагировать на измены? Может, это и есть противоядие от развода? Главное, как к этому относится, убеждал он себя. Измена,  на самом деле, не зло. Только подлые собственники могут так считать! И если Ире доставляет кто-то удовольствие, делает ее счастливой, то с чего бы меня злится? Один мужчина, сколь бы искусен он ни был в постели, не в силах удовлетворить женщину целиком и полностью.
Так что я должен радоваться! Она вышла из положения, не бросила меня, а лишь отыскала в нашей совместной жизни место для собственных развлечений. Это куда лучше, чем, если бы она днем смотрела эти отупляющие мыльные оперы. Всё равно что в тренажерный зал ходить. Или в баню. Или на массаж. Какая разница. Разве я имею право обижаться на то, что ей хорошо и тогда, когда меня нет рядом. Конечно, пусть ей будет плохо, когда меня нет - что за идиотизм?! Мне же раньше казалось, что любовь подразумевает желать своей второй половинке счастья. Потом меня куда-то занесло – с кем не бывало. Сегодня я опомнился. Так и должно быть. Нельзя быть эгоистом! Это не любовь! Это паразитическое существование! Как мог я так ошибаться?
С тех пор Алексей и Ира жили прекрасно. Леша, наконец, устроился на нормальную работу с постоянным рабочим графиком и тот пренеприятный инцидент более не повторялся. Правда, время от времени Алексея терзали на работе едкие мысли, типа «Интересно, она сейчас с ним или он уже ушел? А он вообще сегодня приходил? Интересно, как часто он приходит? Это один и тот же парень или нет? В какой позе они это делают? Может, мне именно эта поза неизвестна, и в этом и заключается проблема?».
Однажды Леша и с друзьями отправился на ничем не примечательное мероприятие – то ли на концерт, то ли на автовыставку. Они стояли у входа, и Леша решил позвонить Ире. Разговор происходил в присутствии его друзей.
-Привет. Мы только у входа стоим. Я не раньше чем через три часа приеду – тут народу чертова пропасть. Так что если хочешь, можешь пригласить к себе кого-нибудь. Ага. Хорошо. Ну, пока.
Он убрал телефон в карман. Друзья таращились на Лешу глазами полными удивления и легкого недопонимания.
-Слушай, а кого она приглашает то? Если не секрет….
Вообще то, секрет. Но они же друзья…
-Ну, у нас с ней такая договоренность, - скромно начал Алеша, - Чтобы не возникало… трений, ну, в отношениях, она иногда… ну это… знаете, как в цивилизованных странах… ну то есть, спит с другими.
Затихла, кажется, вся очередь. И все смотрели на Алексея. Он чуток побледнел:
-А что?
-Ты позволяешь ей изменять тебе?!
-Это не измена, - отмахнулся Алексей очень неуверенно, - Так, небольшое удовольствие.
-И это происходит в вашем доме?!
-Ну, да.
-На вашей кровати?! И ты это поощряешь?!
-А что плохого? Почему бы ей… не получать удовольствие… пока меня нет?
-Бля, - протянул один из Лешиных друзей, - Может загнать на фиг билет и к тебе домой рвануть?
Шутка шуткой, но Алексей не понял юмора. Он напрягся. Зачем они издеваются?
-Да что ж ты за мужик, если твою телку ебут все кому не лень? И еще в твоей кровати!
Леша  покраснел. Ничего не приходило на ум.
-Парни, может, на хрен всё это? Давайте к Ирке завалимся! А ты, Леш, пока тут потусуй. Мы ее по очереди «развлечём», чтоб не скучала. Как раз часа за три управимся.
-А что? Сколько нас – пять человек. Ты еще? А ты кто? Ну, ладно. Леш, можно его тоже взять? Вот это классно будет!
Не в силах более слушать их, Алексей, красный как рак, покинул очередь и быстрым уверенным шагом направился домой. Когда он распахнул дверь в спальню, Ира лежала в кровати и смотрела телевизор. Он наорал на нее. Она на него. Новая поправка в отношениях отменена.

Рок-клуб.
Стейк в принципе оказался неплох. Даже привкус крови чувствовался.
-Тебе не кажется, - уже под конец трапезы спросил Олег друга, - что этот кусок мяса как-то не дожарен?!
-Так он же с кровью!
-Он сырой!
Паша пожал плечами. Философствовать на тему прожаренности стейка он сейчас не способен. Сейчас его интересует только официантка. Минут через пять, она подойдет забрать опустевшие тарелки. И ребята попросят счет. Она опять уйдет. Вернется с меленькой бумажкой и в который раз уйдет. И вот, когда милая официантка придется в последний раз, дабы забрать деньги и, теперь уже навсегда, покинуть прожорливых клиентов, Павлу придется открыть рот и произнести что-то вроде «Простите за бестактность, но Вы мне очень нравитесь. И я хотел бы узнать Вас поближе. Давайте сходим куда-нибудь – в кино, в кафе? Куда скажите. Вы не «против»?». Но как? Сейчас Паша не выглядел таким неотразимым, как раньше. Где тот блеск в его небесно-голубых, почти делоновских глазах? Где уверенность в своем превосходстве и неотразимости? Количеству и качеству прошедших через его шаловливые ручонки девушек может позавидовать сам Хью Хэфнер.
 «Как здесь накурено». Подумал он, затем раздраженно чертыхнулся про себя. «Ну вот, я опустился до разговоров о погоде. «Сегодня так чудесно-солнечно, не правда ли, мадам?» Как болит голова»

Машина Игоря Андреевича.
Игорь Андреевич ехал домой. Он немного щурился – сегодня он не одел очки. Он их даже не взял с собой. Он ненавидел очки. Очки ему не шли. Как и лысина, к слову. «Но от лысины по крайне мере голова не болит», думал он, морща лоб, в попытке сфокусировать зрение. Он устал. Ему надоело. Играет радио.
В общественном транспорте хоть можно на телок поглядеть, сказал он вслух. А в машине совсем смотреть некуда. Да и попросту опасно глазеть по сторонам. Смотреть надо вперед. И поменьше думать о всяких глупостях. Конечно, может и шофера нанять. Но, блин, я ж не инвалид! Да, надо как-нибудь прокатиться в метро. Посмотреть, что к чему и как. Так, еще километр, потом развилка, потом еще километра два, потом направо и дома.
Пашка в институте, наверно. Или где-то ещё. Я совершенно запутался, когда он где. Он последнее время сам не свой. Несчастная любовь, небось. И чего он на меня так взъелся с тех пор? Ладно, это его проблемы. Поздновато у него только этот «трудный возраст» наступил. Ладно, это тоже его проблемы. Пусть разбирается.
Оля наверняка дома. Она теперь вообще, по-моему, не выходит из комнаты. Тоже наверно – «трудный возраст». Неделю назад ночевала где-то не дома, теперь, наоборот, вся одомашнилась. Ну, у неё понятно. У неё с Пашей проблемы. С парнями. С кем у неё только проблем нет. А этот Денис её мне всё равно не нравился. Если он уже сейчас такой плюралист, то, что с ним через тридцать лет будет? Черт, а какая мне-то разница?! Я этого все равно не увижу. Никоим образом. Редкие долгожители 60-летие справляют. Значит, мне осталось лет пять-шесть. Ну, может семь, если делать зарядку. В принципе, ради одного года… на фиг. А Оля? Чего она-то ждет?! Хотя ладно. Пусть подождет. Куда ей-то спешить? Она может себе позволить ехать и помедленнее.
Ленка дома сидит. Или у Гали. Лучше бы у Гали. Чем она целыми днями занимается? Как она ещё не рехнулась от безделья? Да вижу я тебя, вижу! Не ори. Нет, ну что это такое?! Нельзя ж целыми днями напролет сидеть дома, смотреть телик! У меня по сравнению с ней, просто не жизнь, а Джеймс Бонд какой-то. Ей что – совсем не страшно? Твою мать!

 Дом Галины
Две женщины под 50, пьют кофе и от скуки травят друг дружке истории.
-Ты знаешь, сегодня читала в газете – вчера десять человек утонуло.
-Да?
-Да.
-Одновременно?
-Нет, наверно. По очереди.
-Конечно, в такой холод! Какой дурак зимой купается?
-И тина.
-Что?
-Ну, тина, знаешь.
-Ах, тина…
-Да, я знала одного мальчика, давно. Так он тоже в нашем озере утонул.
-И как?
-Пошел с другом. Мальчика звали Вовочка.
-А, ну понятно…
-Нет. Такой нормальный парень был. Рыженький. Симпатичный. Не помнишь его? А второй с ним, Дима, по-моему. Такой, знаешь…
-Дима? Который?
-Ну, правильный весь, такой.
-И что там было?
-Ну, пошел Вовочка плавать, а тот остался на берегу. Сидел там с каким-то рыбаком. Потом, смотрят, не выныривает Вовочка.
-И что, они его выудили?
-Почти. Стали искать. Он в двух метрах от берега утонул.
-Это как это?
-Ногу свело. В таком положении, держался за ногу, вот его и нашли.
-Одну ногу свело, и он утонул?!
-Ну, да.
-Как же это? А вторая нога? А руки? Два метра не мог проплыть?
-Значит, не мог.
-А что ж там за глубина то?
-Не знаю.
-Это на озере было?
-Вроде, да.
-У берега пол метра, не больше. Как там можно утонуть?
-Не знаю. Но факт. Утонул мальчик.
-Ужасно.
-Ты своему-то не разрешаешь в нашем озере купаться?
-Он туда и не полезет, после Средиземного моря. Туда и я теперь не полезу. Раньше другого-то не знали…
-Да. А теперь…. В Турцию в этом году поедете?
-Да, как всегда, в июле.
-Мы тоже собираемся.
-Ну и правильно.
-А Пашка с вами полетит?
-Да. Но ему отдельный номер подавай – личный.
-А Оля?
-Она вроде с парнем собиралась. Потом. В августе.
-А парень-то в курсе?
-Не знаю. Если нет – значит, Оля тоже с нами полетит. Мы билеты пока не бронировали.
-Хороший парень то?
-Я его не видела.
-В ее возрасте я уже замужем была. Кажется.
-Я тоже. Для родителей это оказалось большой неожиданностью.
-А мои нормально.
-Я тоже стараюсь нормально относиться. Оля как сегодня у него. Денис, вроде….
-Не поздновато?
-Она у него на ночь останется.
-Ты ей разрешаешь у него на ночь оставаться?
-Ну, она же не дева Мария. Ей сколько лет то!
-Нет, это понятно. Просто пусть лучше бы он у вас ночевал. Так надежнее.
-А что там может быть ненадежного?
-Ну, мало ли. Там… обидят.
-Кто обидит?
-Мало ли. Оргию устроят, или что-то такое.
-Какую оргию?!
-Я читала.
-Об оргиях?
-Да. Молодая девушка тоже на ночь оставалась у приятеля – и её там изнасиловали его… приятели. Представляешь до чего дошли!
-Ужас. И как девочка?
-К врачу потом ее водили. К психиатру.
-Кошмар, какой! Судились?
-Об это не писали.
-Что творится!
-Вот я и говорю, лучше пусть он приезжает к вам. Слушать их конечно не очень приятно, но что поделаешь. Да и сейчас молодежь этим занимается быстро и тихо.
Быстро и тихо. Интересно. Мне кажется, Денис и Андрей рассчитывали на что-то большее, нежели «быстро и тихо».

Дом
Оля отперла дверь и вошла в прихожую. На первый взгляд - никого. Елена Анатольевна, наверняка, где-то здесь. Спит. Или смотрит телевизор. Но лучше бы её здесь не было.
Оля прошла в гостиную – снова никого. Сегодня она вернулась из института раньше обычного. Кажется, она ушла после первой же пары. Она тяжело дышала. Она заглатывала воздух и давилась им. Легкие отказывались работать, а губы потрескались от сухости.
Она сделала легкое небрежное па вокруг прозрачного кофейного столика. Оля любила танцевать. Она часто ходила в клубы, и в отличие от брата, который подобным развлечением тоже не брезгал, но считал это «просто классной заменой спортзалу», относилась к танцам очень серьёзно. Она ко всему относилась серьёзно. Она остановилась. Она думала об отце.
Она перевела дух. Присела на подлокотник дивана. Начала резко и часто выдыхать. Она прикрыла рот руками, и было почти невозможно понять, плачет она или смеётся. Хотя какая разница. Ей было обидно.

Рок-клуб.
-Вон она идет! – протараторил Олег, и Паша распрямил спину.
Официантка подошла к их столику.
-Это можно забрать?
-Конечно, пожалуйста, забирай! - ответил Павел и побледнел, осознав, что обратился к ней на «ты».
-И счет, пожалуйста! - добавил Олег, заметив Пашину растерянность.
Официантка кивнула и унесла две тарелки.
-Я скажу ей, когда буду отдавать деньги! - подытожил Паша.
-Хорошо! А я на это время выйду в туалет!
-Отличная мысль!
-Ты главное не робей! У тебя таких разговор уже штук сто было наверно, и все хэппи-эндом кончались! Нормально всё пройдёт! - раззадорив друга, Олег расселся на стуле с довольным выражением лица и чуть погодя добавил, - Классно посидели!
-Ага…. Ой, извините!
Он убрал руки со стола. Официантка обменяла стаканы на клочок бумаги. Ушла. Опять ушла.
-Эти вроде ничего так играют! - сказал Олег, кивнув в сторону сцены.
Ах, там всё еще играют…
-Неплохо, неплохо, - пробормотал он, рассматривая бумажку, - Так…
-Сколько там?! – поинтересовался Олег, зная, что платить будет Паша.
-Девятьсот двадцать четыре!
-И сколько положено на чай?
-10-15%!
-И сколько это будет?!
Павел около минуты высчитывал в уме пятнадцать процентов от девятисот двадцать четырех, но, отчаявшись, достал телефон и сосчитал на калькуляторе.
-140 рублей!
-Ни хрена себе! – с сомнение покачал головой Олег, - А ей не поплохеет?!
-Надеюсь, нет! - Паша, кажется, терял всякое чувство юмора, - Так, и сколько это будет?! Тысяча шестьдесят четыре! Хм. Надо дать наверно тысячу сто!
-Да ты что?!
Паша с радостью дал бы и больше – но это будет выглядеть подозрительно.
-Нормально.
-Ладно, как знаешь! Я пойду в танцпол! … Э… ни пуха, ни пера!
-К черту!

Дом
Оля начала раздеваться. Она поднималась по лестнице и раздевалась. Она сбросила свитер, и тот повис на перилах. Она вошла в туалет и заперлась. Вода из душа ударила ей в лицо. Десятки струй щекотали её, смывали уже и так подтекшие тени. «Давай, смывайся» - прошептал Оля. Она терла веки. Было больно. Но приятно. И даже необходимо. Оле не верилось. Одногруппники на неё косились. Она подумала, у неё паранойя.
Оля стукнула рукой по кафельной стенке. Денис не смотрел ей в глаза. Отворачивался. Андрей разводил руками. Оля вспомнила, как нервничала по дороге к ним. Она никогда не хотела такое планировать. Паша такого никогда не планировал. Оно происходило всего само собой. Оно и должно происходить само собой. На вечеринке. На нетрезвую голову. По стечению обстоятельств. После долгих и витиеватых уговоров. С Пашей такое случалось всегда само собой. Ему не приходилось готовиться к таким моментам. И поэтому эти моменты и не выглядели глупо. Или даже пошло. Они было просто частью жизни. Именно из-за этого Оля нервничала. Не из-за самого факта. А из-за его неестественного проведения, его «неслучайности». Она знала, что такие «подгадки» ни к чему хорошему не приводят. Это должно быть спонтанно. Легко. Сделать глупость. Нечто совершенно неправильное и безумное.
Оля подумала о маме, и почувствовала отторжение и даже страх. Более всего её угнетало, что обо всё этом она никогда и никому не сможет рассказать. Просто некому. Она перестала думать о маме. Она подумала, что всё катится в тартарары. Всё разваливается на глазах. За последние дни на неё обрушилось столько всего, что хотелось опустить руки и перестать даже пытаться. Она подумала о брате. Случайно. Нехотя.

Рок-клуб.
Паша остался один. В клубе еще много людей, но он чувствует себя невероятно одиноким. Брошенным. Забытым. Он достал кошелек, выложил на стол тысячу сто рублей. Теперь остается только ждать. Официантка проходила мимо. Паша уже собрался позвать ее, но не смог. Не сумел. Девушка выглядела такой занятой. Имеет ли он право отвлекать ее от работы по столь неуважительному поводу как любовь? Интересно, есть ли у официантки друг? Она точно не замужем, но это ничего не значит в наши времена. Остается только молиться. А кому молиться то? Некому. В этой ситуации не поможет никто. Придется самому выкручиваться. А как? Как, если она его в упор не видит? Паша пытался вспомнить, когда последний раз соблазнял девушку. Ну, не соблазнял, ладно уж, хотя бы знакомился с девушкой. Не так давно, кажется. Но в тот раз ему потребовалось сказать только слово «Привет» - и битва выиграна. Ему никогда не приходилось убеждать девушек. Может быть, он что-то потерял? Какую-то мужскую привлекательность? А если даже так – то как быть дальше? В чем я ошибся, думал Паша. Я делаю всё точно так же. Точь-в-точь. И Олег ушёл. Не вижу его.
Вот сейчас, сейчас она подойдет, и я скажу «Тут с чаевыми. Сдачи не надо. Да, и еще, извините, пожалуйста... Можно отвлечь Вас на секунду? Я просто хотел сказать, что Вы мне очень нравитесь. Мне бы хотелось узнать Вас поближе? Возможно ли это? Например, что вы делаете сегодня после работы? Ах, поздно заканчиваете. Ну, тогда завтра? Или в выходные? В выходные можете, да? Отлично. Замечательно. Вот мой номер телефона. Звоните в любое время. Я в Вашем распоряжении. Только, пожалуйста, позвоните. Большое Вам спасибо. Да, конечно. Тогда, до выходных. Прекрасно…». Не спросил ее имени. Ну вот. Спрашивать имя сразу… как-то… навязчиво. А не спросить - как-то глупо. Черт. Паша вновь застал себя сгибающим-разгибащим собственные пальцы рук. Это нервы. Раньше он такого не замечал.
«Я больше не могу», думал он. Бежать надо. К чертовой матери рвать когти. Надо уезжать. Собраться и уехать. Черт, как же я устал. Нужно уходить. Это просто невозможно. Ладно. Стоп. Сначала нужно узнать её имя. Познакомиться. Взять номер телефона. Потом сбегать. Тут-то ловить нечего. Да и зачем мне столько нервов? Сейчас, всё нормально решу. Объясню ей. Где Олег? Не вижу. Уже времени черти сколько. О, черт, вот она.