Есть такая игра..

Хобот стоял на пересечении  "Луначарского" с "Малышева", где его обволакивало со всех сторон многоликое безразличие толпы. Спасало от него только пропитанное безумным солнцем пронзительно голубое небо и ощущение свободы. Но его свобода была совсем иного характера, его свобода давила на него, заставляла задыхаться от открывшихся ему бесконечных возможностей, которые то сыпались на голову, то распахивались перед ним открытыми дверьми, то ввергали его в беспощадную круговерть скорее похожую на замысловатый танец, чем на жизнь. Хобот посмотрел вниз, на его волосатых ногах были только полосатые гольфы, растянутые и выцветшие, словно флаг какой-то африканской республики. Он еще несколько минут полюбовался на свои гольфы и, вытащив блокнот и ручку, отправился к реке, по пути прислушиваясь к тому что говорили прохожие. Свернув на "Первомайскую" Хобот почувствовал необычный прилив сил и холод, исходивший от домов. Вдруг откуда-то сверху донеся плавный звук, как показалось Хоботу, похожий на рык слона и все смолкло,… замерли качающиеся на ветру деревья, исчезли прохожие, солнечные блики замерли в однообразной мазайке под ногами. 
- Я ударился головой. Возможно, все проблемы только в этом, я ударился головой, и больше нет того щемящего чувства жалости ни к себе, ни к кому бы то ни было, я ударился головой и шепоты, едва различимые раньше, теперь гремят и затмевают собой даже мысли, да мысли, они стали прозрачны и легковесны, словно постиранные носки на вымытых ногах, может быть это печально что от того что я ударился головой со мной перестала разговаривать моя собака, может быть она обиделась на то что это произошло не с ней, может быть кто-то от этого перестал задавать вопросы, так как ему вдруг почудилось что таковых не осталось. Мне вдруг стало очевидным,  что познание невозможно без страдания так же, как движение без времени, как обожание без объекта и субъекта, как…. Все что заканчивается на всем своем протяжении начинается вновь и эта аксиома гилотризма теперь почти неотступно преследует меня. Даже по ночам, когда во сне высвобождаются все три моих оставшихся архетипа, даже тогда она сковывает их своими цепями принципиальности и гносеологии. Сегодня весь день ходил, как юродивый, и записывал обрывки услышанных от прохожих фраз, есть такая игра, я позавчера ее придумал, и вот что получилось: «……… сама же напросилась как… думаешь они уже закрыли….ну, блин и тогда все началось…Сеня (Саня?) возьми тетради, а то я… еще раз это услышу и ты никуда больше со мной… зачем тебе эта хрень, возьми лучше…да лучше не будет, вот увидишь… я тебя ждала, а … где???!!!... они не играли. … запомни дурень, не мне это нужно а…..вылетаешь?.... два конверта, пожалуйста, и …. АА…с чем пирожки?.... тогда когда….залезай, не сопи…. что еще это такое… посмотри они … ну с первого раза разве… один…. да нет…. он сам… как его …  Витя, ну ты и дурак, Витя… заканчивай…она отломилась и засохла…..наоборот, возьми… читала…. руки грязные и паста… заверни сначала, а потом….. ну, он выложил и …. да не буду я… сколько?!!... вытряхивай, вытряхивай… нет он тогда еще не здесь… как… почему не надо?... мы шли… не только трое….. оставайся, сейчас….. начало как всегда… пусть все останется как есть…» думаю продолжать не стоит?