В. Н. Кондауров - Слав Топтыгин. Очерк

В. Н. Кондауров - Слав Топтыгин.   Очерк.
                Две жизни. Две книги. Ложь Героя длиною в жизнь
Два существа решили написать – и каждый о себе.
Но кто из них подлец, кто больше идиот?
Поймёт сама строка, бумага всё поймёт.
Ну и конечно, кто – прочтёт...

Два лётчика-испытателя работали вместе в ГК НИИ ВВС им. В.П.Чкалова.
Один из них  Владимир Николаевич Кондауров просто летал, добросовестно выполнял лётные задания и молчал. Молчал даже тогда, когда видел что, зачастую, при наличии отрицательного заключения лётчиков-испытателей, самолёт всё равно запускался в серию. Но об этом он трепался только в курилке, с такими же лётчиками-испытателями ГК НИИ ВВС им. В. П. Чкалова. Таким «тихим сапом» он дослужился до полковника, заслуженного лётчика-испытателя, за мужество и героизм при испытаниях получил «Героя Советского Союза». Кажется, что ему ещё не хватало, чтобы закончить свою жизнь честно, праведно и правдиво. Так нет же... Решил увековечить себя сам. И его книга «Взлётная полоса длиною в жизнь», которую он сразу же раздарил всем своим испытателям однополчанам, увидела свет.
Всё бы хорошо, да вот только в этой книге Кондауров подло наврал так, что хоть в суд подавай и привлекай его к уголовной ответственности за продуманное враньё, порочащее не только своего однополчанина старшего лётчика-испытателя Слав Топтыгина, но и весь коллектив медицинских работников Центрального научно-исследовательского авиационного госпиталя (ЦНИАГ), который находится в Москве, в Сокольниках. Надо признаться, что попадаются места, где В. Кондауров в своей книге на странице 114 честно написал:
«...Даже для неопытного взгляда было очевидно, что военные нередко шли на поводу у промышленности, доходя, в редких, правда, случаях, до абсурда — при наличии отрицательного заключения НИИ объект запускался в серию. Неразумно большим количеством мелких модификаций основного типа оборонка просто «доила» государство, каждый раз получая из казны солидные суммы на опытно-конструкторские разработки...»

А потом, чтобы обелить и оправдать свою бдиловатость, и многих других лётчиков-испытателей, которые тоже молчали про этот преступный факт, В. Кондауров, после выше вставленного фрагмента, вставляет в свою книгу заведомую ложь, которая опубликована в его книге на странице 114:
«...Не помню, что послужило конкретной причиной, но в 1973 году лётный состав Службы лётных испытаний истребительной авиации впервые решил обратиться с коллективным письмом в ЦК КПСС. В последний момент один из испытателей, Слав Александрович Топтыгин, предложил:
    — Давайте я один подпишу. Даже если меня уволят, сильно не пострадаю. Во-первых,
холостяк, во-вторых, коренной москвич с квартирой.

Эта ложь выделена мной и подчёркнута, потому что никакого письма лётчики-испытатели СЛИ-1 не писали и даже, когда приехал на показ  в город Ахтубинск, министр обороны маршал А.А.Гречко, то все, стоящие в строю, лётчики-испытатели и тот же В.Н.Кондауров, свой язык засунули... в заднее место! И только один Слав Топтыгин, стоя в общем строю испытателей, задал такой вопрос маршалу А. Гречко:
         – Товарищ маршал,  ради чего мы рискуем, хороним частенько наших друзей, посылаем наше отрицательное заключение ГК НИИ ВВС, а вы пропускаете боевую, но не боеготовую технику в серию!
Весь личный состав лётчиков-испытателей, стоящие в строю, и вякнуть не посмели. Пусть Вам за это повезёт в Раю, за ложь и сытость бдзди-дрожащей трели. А то, что Кондауров так соврал, «Давайте подпишу, уволят, я не пострадаю», за это надо бить по морде. Но подлецов, ведь этим не проймёшь.
Кондауров же знал, когда писал эту ахинею, что Слав Топтыгин, уже в 12 лет заявил, что будет лётчиком-испытателем, и добивался этого 20 лет. Для этого, с 14 лет стал прыгать с парашютом и летать на планере. А став лётчиком-испытателем, С. Топтыгин сразу же стал добиваться установки на все самолёты-щтурмовики  «Полуавтоматической системы управления вооружением самолёта – ПСУВС».  Потому что на всех самолётах, чтобы использовать все виды вооружения при атаках по земле, надо было переключать галетник с семью положениями, установленный на приборной доске. А это, выполнить в одном заходе, на высоте сто метров в боевых условиях, было невозможно. При втором заходе и на высоте более 100 метров, любой пехотинец с земли успеет вскинуть на плечо ракету «Stinger» и сбить самолёт.
Поэтому все самолёты, всех фирм Су, МиГ, Як, находящиеся в частях, были не боеспособные. Старая система с галетником на приборной доске, не менялась со времён войны 1945 года. Спрашивается, где были конструкторы сотен институтов, ОКБ (опытных конструкторских бюро), Минобороны и все лётчики-испытатели, которых в ГК НИИ ВВС до Слав Топтыгина было сотни. Неужели они все были тупые и не видели этого? А может быть просто вдзди-ловатые и молчали, чтобы получить ордена и очерёдные звания?

Далее В. Н. Кондауров пишет:
Мы невольно согласились с его доводами, хотя у каждого в душе оставалось некоторое чувство вины перед ним. «Топтолёт», так мы называли его в своём кругу, я считаю, был нестандартной личностью и по своей кипучей энергии и по своему мышлению, не ограниченному узкими рамками «от и до». Существующая система власти, как правило, отвергала от себя подобных ему, мешавших жить спокойно в установленном сверху порядке. Слав с детства мечтал полететь в Небо, опираясь только на силу своих мускулов. Будучи военным лётчиком-истребителем, он сконструировал первые свои «крылья Икара», а после окончания академии, продолжая службу в качестве испытателя, совершенствовал их до тех пор, пока они не стали такими же лёгкими и изящными, как крылья сокола, томившегося в его гараже. Слав в рот не брал спиртного, тренировал мышцы и выдерживал на диете минимальный вес, медленно приближаясь к заветной цели. Но мечта оставалась недосягаемой: махолёт не удерживал его в воздухе. 
(Слав Топтыгин ещё в 1959 году на своём втором махолёте «Икар-2» оторвался от земли на ровном месте против ветра 5 м/сек  на 1,5 метра.)
Участвуя в испытаниях МиГ-23, Топтыгин изобрёл систему управления оружием под кодовым названием «Медведь». Она позволяла лётчику вести воздушный бой и атаковывать наземные цели, не снимая рук с органов управления самолётом и двигателем. Он добился, чтобы этой системой оборудовали самолёт для проведения специальных испытаний, и провёл их с положительным результатом. Тем не менее «Медведя» так и не внедрили в серию. Оно и понятно — не может же один человек сделать то, над чем работает целый институт...
Прошло не так много времени с тех пор, как было отправлено наше письмо,
(опять врёт, как скотина, что дескать – наше письмо)
и появилась обратная реакция из Главного штаба ВВС, в соответствии с которой Топтыгиным занялось командование института. После того, как он подтвердил своё намерение отстаивать содержание письма на любом уровне, его сначала направили на медицинское «освидетельствование» в Астраханский неврологический диспансер, а затем — в Центральный авиационный госпиталь, где ему было предъявлено заключение о серьёзном отклонении в психике. Слав в ответ показал другое — заключение одного известного в медицинских кругах профессора, где был диагноз «здоров».
(Опять паскудная ложь, но теперь уже на врачей  Центрального научно-исследовательского авиационного госпиталя (ЦНИАГ), который находится в Москве, в Сокольниках. Эти врачи ЦНИАГа, не пошли на уговоры командования и дали диагноз С. Топтыгину «Годен к лётной работе».  Здесь В. Н. Кондауров опорочил весь медицинский персонал, приврав о каком-то профессоре и его другом медицинском заключении. Мало этого, этот кусок лжи из его книги, гуляет по Интернету, как лучший отрывок из его книги).
Оказывается, как в жизни мало надо, чтобы достигнув заслуженных наград и званий, одной большой ложью перечеркнуть и обгадить всю свою «праведную жизнь». Ведь письмо в ЦК КПСС, втайне от всех, написал старший лётчик-испытатель Слав Топтыгин. И когда, заслуженный лётчик-испытатель Николай Садкин в 2000 году на праздновании 80-летия “ГК НИИ ВВС им. В.П.Чкалова” в  городе Ахтубинске спросил
у Владимира Кондаурова:
– Что же  ты так  много  соврал в своей  книге, да и про письмо тоже? Мы же вообще не писали письмо, его же полностью, втайне от нас, написал Слав Топтыгин. Ты хоть понимаешь, что если бы ему поставили диагноз - шизофрения (как добивалось командование ВВС), ему бы запретили управлять автомобилем, летать на дельтапланах и на лёгкомоторных  самолётах? Да  и вообще, наша вина, что мы промолчали тогда, а Слав Топтыгина наши  командиры пустили под нож, под гильотину! Но он молодец, их всех обдурил, пройдя заранее лётно-медицинскую комиссию, с диагнозом «годен к лётной работе».
    На это Герой Советского Союза, полковник В. Н. Кондауров, самодовольно ухмыльнувшись, изрёк:
          –  Да так, чтобы читалось интересней!
Но самое страшное в том, что лётчики-испытатели, прочитав книгу В. Кондаурова, которую он  им  всем подарил, прекрасно понимают, что никакого письма они не писали. И они снова промолчали, вторично проявив своё нутро, свою подлянку.
     Вот их ФИО, которых В. Кондауров дважды увековечил в подлости: Бежевец А., Петров В., Казарян Н., Горовой Г., Иванов Н., Берсенев А., Грузевич Б., Мигунов В.
      А может быть, они молчат, потому что В. Н. Кондауров, как бы сделал их такими умными. Что, дескать, они тоже не лыком шиты. Это они писали письмо, это они поднимали вопросы перед ЦК КПСС и  КГБ  о наведении порядка в лётно-испытательной работе.
Но что удивительно, что после того, как Слав Топтыгин доказал в научно-испытательной работе (НИР) в воздухе, что все самолёты-штурмовики (Су, МиГ, Як, находящиеся в строевых частях) не боеспособны, так сразу же Слав Топтыгин столкнулся в своей испытательной работе с подвохами, граничащими с уголовной ответственностью самого командования ГК НИИ ВВС им. В.П.Чкалова.
Например, выполняя специальные испытания на помпаж двигателя на потолке, старшему лётчику-испытателю Топтыгину приходилось постоянно выключать двигатель и потом, снизившись с потолка до 11000 метров, снова запускать двигатель. Ведущий инженер всегда предупреждал: «Слав, помпаж мощнейший, заброс температуры огромный, двигатель может не запуститься. Будь готов к катапультированию». При полёте на потолок, в высотном костюме и в гермошлёме, при осмотре, перед полётом, трудно заметить торчащую на четыре миллиметра пипочку пиропатрона в катапультном кресле. Техник самолёта всегда докладывает: «пиропатрон стоит». В доказательство правоты ведущего инженера, один раз двигатель не запустился. Топтыгину пришлось садиться вне аэродрома, в районе полигона, за озером Баскунчак.
После разоблачения того, что пиропатрон не был поставлен в катапультном кресле, был составлен акт чрезвычайного происшествия. Но этот акт, начальник ГК НИИ ВВС им. В.П.Чкалова генерал И.Д.Гайдаенко  положил под сукно, а его заместитель, генерал С.А.Микоян тоже промолчал.
Второй случай, когда на МИГ-27 была поставлена новая скорострельная шестиствольная пушка, которая не прошла наземные испытания и взрывалась на земле, при стрельбе на полигоне. Так вот лётчику-испытателю С. Топтыгину дали задание произвести залп полным комплектом 30 миллиметровых снарядов, на сверхзвуке и на ста метрах. 
А СлавТоптыгин, не зная всей этой подковёрной игры, ознакомился с этим спецзаданием, ушёл на полигон за 160 километров от Ахтубинска и, включив форсаж, на сверхзвуковой скорости, на ста метрах нажал гашетку на залп. И пушка взорвалась, разворотив нижнюю часть кабины. Командиры обрадовались. Наверно, были уверены, что самолёт взорвётся и лётчик погибнет.  А Топтыгин остатки самолёта присобачил к  земле...
Но и здесь приятным оказалось то, что первым к самолёту объявился заместитель начальника ГК НИИ ВВС им. В.П.Чкалова генерал С.А.Микоян. И в третий раз, прозвучали его слова, и как тухлые яйца они повисли над Ахтубинской поймой: «Слав, ну теперь точно пошлём на Героя Советского Союза». Почему в третий раз? Да, потому что, в двух других случаях, в том числе при посадке вне аэродрома (в районе полигона), этот же С.А.Микоян первым прилетел на вертолёте и обнимая Топтыгина то же произнёс: «Слав, ну теперь точно пошлём на Героя Советского Союза».
Но такие повторы с заявлениями про «Героя» и случаи с пиропатроном, вынуждали Топтыгина на счастливую улыбку и молчаливый ответ «хоть бы не убили»...
Потом, уже на пенсии С.А.Микоян, в своей книге “Воспоминания военного лётчика-испытателя”, подробно рассказывает о своей работе в должности заместителя начальника испытательного института ГК НИИ ВВС им. В.П.Чкалова. И в этой же книге С.А.Микоян  подробно описывает, как он в Ахтубинске, в  ГК НИИ ВВС  “стал  первым  выполнять полёты на стрельбу из шестиствольной 30-мм пушки в августе 1974 года на самолёте МиГ-27 и как ему запомнился грохот от её выстрелов”.
Далее заслуженный лётчик-испытатель, генерал С.А.Микоян  “добросовестно” перечисляет в своей книге всех, кто ещё, кроме него, летал на МиГ-27 с этой пушкой.
Он так и пишет в своей книге на 439-ой странице “...кроме меня, летали В.Кондауров, А.Балбеков, Н.Садкин, Г.Скибин, а позже и В.Картавенко”.  И ни слова о  Топтыгине С.А.
И это пишет не рядовой  лётчик, какой-то Кондауров, а заместитель начальника института, С.А.Микоян, который первым появился у самолёта, носовая часть которого была полностью разворочена  взрывом шестиствольной 30-мм пушки.  Нижняя часть кабины была пробита снизу и разорвано сиденье катапультного кресла вместе с парашютом. Именно в этот момент, Микоян, обнимая Топтыгина, в который раз произнёс эти тухлые слова «Слав, ну теперь точно пошлём на Героя Советского Союза». Но для Слав Топтыгина, холостяка по духу и по натуре, куда приятней были слухи и разговоры, которые ходили по всему военному городку города Ахтубинска: «Топтыгина от смерти спасли его крепкие яйца и парашют, на котором он сидел в катапультном кресле, и  который от взрыва развалился на обрывки тряпья и на носовые платки». 
Но более главное, из этого всего и над всем этим повисает один и тот же вопрос? Почему все перечисленные лётчики, ещё долго работая на лётно-испытательной работе в ГК НИИ ВВС, поставив свои  подписи, под требованием – «обязательно внедрить систему «Медведь», на все самолёты», сразу же заткнулись, после ухода Топтыгина на гражданку в 1976 году. Сам В.Кондауров работал там до 1992 года.  И, тем не менее, “Медведя” так и не внедрили в серию.  Самолёты всё так же не боеспособны!
Но когда, сейчас в XXI веке, на экране «Центрального Телевидения» часто показывают вертолёт Ка-50,  известный под названием “Акула”, в кабине которого сидит лётчик 344 центра боевого применения Сергей Бакин и, держась за ручку управления вертолётом, попеременно откидывая скобу пуска ракет, заявляет:
         – Это единственный летательный аппарат, на котором можно использовать все виды вооружения, не снимая руки с ручки управления. Это лучший в стране ударный вертолёт!
Именно, после этого, начинаешь понимать, как всё же хорошо, когда среди лётчиков-испытателей иногда встречаются творческие личности, которые работают и творят не ради «Героя», а ради вечного совершенства.
А нам только остаётся сказать за это спасибо Слав Топтыгину. Это основа его системы «ПСУВС» стоит и внедрена на вертолёте “Акула”. Если же учесть, что тысячи самолётов, которые сейчас находятся в строевых частях, всё так же не боеспособные, то за это надо сказать спасибо тем мёртвым душам, которые способствовали этому раньше и сейчас продолжают разваливать боеспособность России.
Прослеживая жизнь моего друга, я задумываюсь. С чего бы эта  нетерпимость Слав Топтыгина ко всему старому, ко всему, для многих устоявшемуся, и как бы уже даже прекрасному? И вдруг натыкаюсь на его девиз жизни, с которым он шествует по жизни:
“De omnibus Dibitandum!” – Всё подвергай сомнению.
И сразу всё встаёт на свои места. А не этот ли девиз для всего человечества, как атом для вселенной.
      Он движитель прогресса. Он созидатель всем открытиям. Теперь мне понятно, почему Слав Топтыгин, очутившись на пенсии, вплотную соприкоснувшись с бардаком и бесхозяйственностью, летая и устанавливая рекорды на дельтаплане, продолжал выискивать ошибки в строительстве самого большого в мире здания, здания социализма, которое  начали строить в России в 1917 году.
      Может, поэтому он уже в 1985 году предложил укрепить фундамент  строительством “Подлинного социализма”.
А про В.Н.Кондаурова (и других таких же), хочется закончить фразой... – назвали бы они лучше свои книги «Ложь героя длиною в жизнь».
И это  было бы похоже, и ближе к правде...

   Эпиграмма на В. Н. Кондаурова и на его книгу «Взлётная полоса длиною в жизнь».
    Как много лжи – через строку,
                Туда сам автор,
                ложью воткан
                Когда летал, он тоже ткал строку?
                Отчёт полётов
                тоже соткан?
                Ну, испытатель! Ну и ну...
                Враньё простительно лишь псу...
                Зачем поганить взлётную?
                Поганил бы свою, с подлян-
                кой
                п о л о с у...
 
В книге «Всё великое – на века», в романе «МЁРТВялЫЕ  ДУШИ-2» или
«Взлёт в бездну ПРАВДЫ», более подробно изложено обо всём этом.
С этой книгой вы можете подружиться:
в редакции, в Москве,
в книжном киоске ЦДЛ,
в книжном магазине Литературного института им. А. М. Горького
в “Книжной лавке писателя”, на Кузнецком мосту 18/7, стр. 1, 
в киоске СП России (Комсомольский пр-т 13).
                лётчик-испытатель  С. Медведев