Продолжение 19. Николай Безуглов

          Неожиданно наступившее совершеннолетие принесло мне удостоверение шофера.Работая на заводе ,я вечерами учился
на платных курсах и сам зарабатывал на свое обучение.С полгода проработал в местном автохозяйстве на стареньком ,
разбитом ЗИЛке. Но доставшийся по наследству от отца зов крови к перемене мест позвал меня в дальнюю дорогу.
      Сговорившись со своим другом-очкариком,о котором я уже упоминал, мы двинулись из Сибири на Северный Кавказ
с целью устроиться на работу и, если повезет, закрепиться на жительство.
Временно до поиска работы и жилья нас приютила семья дальней родственницы, которая и до сих пор проживает в Армовире.
Это эпохальное для нас событие случилось ровно 7 ноября 1960 года. Уезжали мы из своего городка при 20 градусном
морозе, а вышли в Армовире при плюс 23 тепла при ярком южном солнышке. Контраст разительный.
Переполненные  автобусы развозили демонстрантов,и нам ни как не удавалось втиснуться со своими вещияками,
чтобы добраться до станицы Успенской,что в сорока километрах от Армовира, где проживал мой дед Степан Маркиянович.
      Наконец с помощью обратившей на нас внимание молодой женщины мы втиснулись таки в очередной автобус  и 
наградой за её доброту ,был распоротый моим чемоданом её нейлоновый остродифицитный чулок. Она же мужественно
улыбалась, а нам нечем было её утешить, кроме виноватой улыбки.
      Начавшиеся поиски работы ни к чему нужному не привели. Поездки катастрофически съедали наши скудные сбережения.
А объехали мы не мало городов и местечек, где расчитывали получить работу и жильё.Но без прописки,то есть без
жилья,нельзя было получить работу.Если же находилось жильё в частном секторе, то  паспортный стол иезуитски выдвигал
невыполнимое требование-9 кв.метров должны иметь хозяева на человека плюс 9 кв. метров сдаваемых.
Ну где вы найдете на юге такие  свободные жилплощади? Помыкавшись и потратившись до предела, получив предупреждение
армавирского участкового, принимаем решение ехать в Новошахтинск Ростовской области. По слухам там молодежное
общежитие для шахтеров.

            
          Шахта.
          Меня приняли горнорабочим на шахту, а друг не прошел медкомиссию по зрению. Так началась моя шахтерская
юность.Проучившись пару недель и сдав экзамен по технике безопасности в шахте с такими же бедолагами подошел к
главному стволу для первого своего спуска в шахту, на глубину 800 метров под землю.
Поднимается клеть из чрева земли,негроподобные люди, у которых блестят только белки глаз да зубы, выносят на одеяле
своего товарища с переломами ног.Не выдержала крепь в лаве и рухнула, придавив навалом отбойщику ноги.
    А случившийся за месяц до этого пожар в шахте вообще унес жизни четырех проходчиков.
Так что первое впечатление от шахтерского хлеба было негативное.Но начавшиеся трудовые будни,втягивание в работу,
привычка- стерли негатив.
Человек привыкает ко многому и к работе в чреве земли почти на километровой глубине.
    Научился не обращать внимание на тьму египетскую,на вечно хлюпающую под ногами воду, на оголенную на уровне
уха тролею с напряжением 380 вольт, касание к которой означало конец всему,на жуткие сквозняки на главном
вентиляционном штреке, давление в котором сначала не дает тебе открыть на себя дверь, а потом -увернуться от неё,
когда ты, переступив порог, с проворством зайца улепетываешь от неё, когда она с пушечным грохотом летит за тобой под
напором сжатого воздуха.
   Не обращаешь уже внимание на мерзких серых тварей, расплодившихся в неимоверных количествах при сырости в тепле
и снующих у тебя под ногами, если не дай Бог погаснет фонарь, на  болтающийся на боку самоспасатель и кислотно-
щелочную коробку фонаря,некачественная зарядка которой доставила мне крупные неприятности.
     Закончив смену, я замешкался с забурившейся вагонеткой, и пока устанавливал её на рельсы при помощи обыкновенных
крепежных  чурок, напарников моих как ветром сдуло, они поспешили к главному стволу  на певую клеть, вторая
будет потом  только через сорок минут, а то и через час. Заступившая смена продолжила работу, а я один отправился
к стволу. И здесь  сработал закон бутерброда или подлости. Подсевшая за смену батарея фонаря отказала напрочь и
лампочка погасла. Что было делать? Было два выхода.Вернуться на участок и ждать шесть часов,пока закончит работу
заступившая смена, благо я отошел ещё недалеко. И второй - пробиваться к главному освещенному штреку в  кромешной
тьме. Но до штрека более 600 метров,ахтную темноту просто не с чем сравнить, она в полном смысле глухая.
    И тем не менее принимаю решение идти. Нащупав на стене штрека бронированный кабель, цепляясь за него,начинаю
медленно двигаться  вперед  под крысиный писк. Через два часа желанный освещенный штек был достигнут.
Лебедчик хохол долго не верил , что пришел с участка без света.
    О людях надо сказать особо. Под землей работал полный интернационал.Очень много было хохлов, и как правило все
лебедчики:Хоменки,Гвозденки, Петренки. Место непыльное, сухое и теплое, работа не тяжелая- нажимать кнопки,и
заработок выше, чем у горнорабочего.Были там же белорусы, молдоване.немцы волжские,чувыши и даже обрусевший цыган.
Были даже две последние женщины-лебедчицы, остальных начали выводить год назад, мотивируя тяжёлыми условиями
труда. К концу моей годовщины убрали и этих.
Одна из них могла поспорить дородностью с Зыкиной, имела приятные черты лица, веселый нрав, фривольный характер
и удивительную фамилию - Шелковая, что служило поводом для мужских шуток, которые она с успехом парировала и не
обижалась. С уходом её "на гора"исчезла та изюмина общения, которую всегда вносит в мужской коллектив неглупая от
природы общительная женщина.
     Работа под землей- это особые требования к технике безопасности.Самое жестокое из них для курильщиков -
запрет на курение  из-за возможных последствий, приводящих к катастрофам- взрывам газа метана и пожарам.
Но в природе нет и не может быть запретовю которые не нарушал бы советский человек. Табак протаскивали в
запеченном хлебе с тормозком, в портянках и просто на теле. Спички не вносили,чтобы не внушать подозрений.
Их заменяла щелочная батарея. Скрученная самокрутка прикуривалас от тоненькой медной проволочки, перемыкавшей
две клеммы батаеи. За попытку пронести табак и уж тем более за курение нарушитель отстранялся от работы в шахте,
выводился "на гора" в подсобники. Из них фомировались так называемые табакотрусы, которые должны были обнаруживать
табак у входящих в клеть рабочих перед спуском   в шахту. Эти фискальные дела особо ретивым давали возможность
досрочно вернуться на заработки - на прежнее место в шахте.