Их надежда - Крест

     (Из записок лихих 90-х прошлого века)
          
     Крестом нарекли в нашем небольшом провинциальном городке местечко на развилке дорог у автобусной остановки. Здесь с незапамятных времён установлен длинный и широкий сбитый из досок стол для торговли всякой огородной продукцией и цветами. По утрам целыми группками тянутся к Кресту пожилые женщины. Но не за покупками направляются они сюда, а торговать этой самой огородной продукцией. Большинство из них привозят свой незамысловатый товар на старых уже отслуживших своё детских колясках. Что же заставляет их, пенсионерок, вместо того, чтобы наслаждаться заслуженным отдыхом, спешить сюда почти каждое утро, словно на работу? Об этом с горечью поведали они сами.
        Ольга Сергеевна. – Не от хорошей жизни сижу здесь. Нужда заставляет. Всё сейчас дорого – и дрова, и уголь, и электричество, и радио, и телефон. А лекарства какие дорогие стали. Это ж уму непостижимо. У меня старик – инвалид второй группы. Ему постоянно нужны лекарства, которые не входят в перечень бесплатных. Без них никак не обойтись. Таблетки стоят почти тысячу рублей упаковка, да ампулы, что нужны для уколов почти две тысячи. А этих ампул ему на курс нужно упаковок пять.  А пенсия, что у меня, что у него – даже десяти тысяч нет. А нужно же ещё за квартиру заплатить, и продукты на что-то покупать. Вот и приходится понемногу приторговывать, чтобы хоть чуть-чуть денег выручить.
        Прасковья Ивановна. – А я совсем недавно вышла на пенсию, поэтому получаю всего  восемь тысяч. Конечно, поработала бы ещё, да сейчас не очень-то пенсионеров на работе жалуют. Предпочитают молодых работников. Огород для меня – настоящее подспорье. Пока силы есть, выращиваю и для себя и на продажу. А иначе на одну пенсию не прожить. У меня больше двух тысяч за квартиру уходит. На всё остальное остаётся меньше шести. А разве можно на эти гроши нормально жить? Вот и приходиться полдня горбатиться на огороде, а полдня стоять на Кресте. За границей вон пенсионеры по миру ездят, отдыхают, а нам, чтоб по миру с сумой не пойти, приходится и на пенсии крутиться, кто как может.
      Таисия Федоровна. – Я тоже ещё молодой пенсионер. Пенсия даже до восьми тысяч не дотягивает. Живу с дочкой. Она у меня инвалид второй группы. У неё пенсия всего пять тысяч. Живём в своём стареньком доме. Недавно привезли машину дров.  Отдали за неё десять тысяч. А разве на оставшиеся три проживёшь месяц. Хорошо, что огородик есть. Выручает.
      Лидия Семёновна. – То, что плохо стало жить – ещё полбеды. Страшнее всего то, что люди уже потеряли всякую веру в какое-то улучшение. Кругом слышишь одни только обещания, да ссылки на объективные причины. У меня мама в так называемые застойные времена на этом Кресте тоже торговала зеленью с огорода. Но она делала это от скуки, ради общения, а не от нужды. Тогда человек с пенсией в сто двадцать рублей чуть ли не миллионером считался. Мог себе много чего позволить – и съездить куда-нибудь, и приодеться, и покушать повкуснее. У меня мама умудрялась ещё и на книжку понемногу откладывать ни в чём себе не отказывая. А я сейчас с пенсией чуть больше восьми тысяч даже в Москву к внучке не могу лишний раз съездить. Да что мы, пенсионеры. У нас в глубинке даже рабочие, получающие не больше десяти-пятнадцати тысяч, едва сводят концы с концами. У меня вот зять получает двенадцать, а дочка, медик, - семь. У них двое детей, которых нужно накормить, одеть, обуть и выучить. Они уже забыли, когда отдыхали где-нибудь нормально. Всё лето на огороде горбатятся, чтобы побольше заготовок на зиму сделать. Зато сколько сейчас молодёжи ничего не производящей, а перепродающей кем-то произведённый товар, живёт припеваючи. Купили подешевле, продали подороже и никаких тебе переживаний – хватит ли завтра на кусок хлеба. Говорят вот, что сейчас без денег только те, кто крутиться не умеет. А того не понимают, что если все вдруг начнут крутиться, то кто же будет работать – сеять хлеб и производить всё прочее. Не будет продуктов и товара с чем тогда крутиться-то? Что-то у нас ненормальное происходит. Наше поколение вот работало всю жизнь, а вместо заслуженного отдыха – одни думки, как жить дальше. Только и думаешь – неужели будет ещё хуже, хотя хуже, кажется, уже и некуда.
     Долго ещё делились женщины своими думами, горестями и бедами, главной из которых стала самая настоящая нужда. Нужда, заставляющая их каждое утро идти на этот Крест в надежде что-нибудь продать. Всю жизнь несли они свой крест, зарабатывая себе пенсию, воспитывая детей. И всё время они жили надеждой, придававшей им силы. Надеждой на то, что уйдя на заслуженный отдых, займутся они наконец-то собой и любимыми внуками. Однако нынешняя действительность напрочь лишила их не только этой надежды, но и нормального образа жизни. Они уже не ждут никаких улучшений, потому что потеряли всякую веру в обещанные положительные результаты  проводимых в стране всевозможных экспериментов, беспощадно ударяющих в первую очередь по ним, оставляя их за чертой бедности.