Записки из психбольницы. 19 октября

5:15 | Проснулась от того, что сильно дует. Ещё вечером, кстати, заметила, что дует из окон. Зато пластиковые. Накрылась одеялом с головой – неудобно, нечем дышать. Высунула нос и уснула дальше.
   Где-то восьмой час. Вставать совсем нет желания. Наташа-18 с какой-то Оксаной-20 из палаты №4 ругается. Каждая считает, что важно, за кем последнее слово. Юношеский максимализм. А, может, и во мне что-то от него осталось.
   Очень хочу писять! До такой боли,что близлежащие органы поджало и они тоже заболели. Из меня что-то потекло. Взяла прокладку, плюнула на полы (когда полы моют,никто по ним не ходит) и сиганула в туалет. Это была вчерашняя свечка. Она, собственно, и вытекла.
   Перед тем, как сигануть, всё же хватило сил поставить защиту и по-кошачьи вытянуться. Мир стал прекраснее.
   На завтрак был рис на молоке (переваренный, по-моему, но вкусный) с дико сладким какао, а потом раздавали сосиски. Чтоб не пропоносило, отдала её соседкам по столу – двум подружкам-хитрюшкам (они всегда, если захотят, возьмут ещё порцию, не думая о том, что кому-то не достанется).
   Как ни странно, меня всё равно пропоносило. Во время – как ни странно – обхода.
   Были и светловолосая, и темноволосая врачи. Когда сказала, что медсёстры отказались измерить давление, обе удивились, но это не удивило меня. После обеда отведут на МРТ.
   Спать не хотелось, хотелось писать, но на кровати теперь не удобно: доски переложили Светлане Алексеевне (той, что не туда попала) и теперь на моей кровати возвышенность у подушки.
   Пошла писать в столовую, описала всё до завтрака. Время 10:00 – когда можно забрать заначки. Прервалась на еду. Со мной сидела Ира Икотка. Угостила её апельсином, сама взялась за яблоко. А Ира угостила сидящую за соседним столом Веру, хотя ворчала мне, что она на неё записки писала. Вот, думаю, добрая душа! Я бы, скорее всего, так не поступила.
   Съела яблоко; осталось ещё одно и груша. Раздумывала над тем, съесть что-нибудь ещё или убрать оставшееся в холодильник, пока искала нянечку, чтоб ей пакет отдать. В итоге всё съела. Обожратушки. А до этого...
   Есть в отделении девушка в 10 раз заторможенная, чем Наташа-18. Двигается она как хамелеон. Так вот, ем второе яблоко, а она стоит и смотрит на меня. Ну, отломила кусок и положила – мол, на, это тебе. Её сначала отвели от входа, но она снова вернулась.
   И я увидела много боли. Много страха от боли. Много страха от страха нелюбви. И вот уже я надеваю колпаки на ходящих рядом медиков, а её звала и говорила, что никто её за это не накажет. Всё это беззвучно. Шла она опять как хамелеон. Дошла до входа в столовую; я ей говорю: «Ты не хочешь?» В смысле, яблоко. И тут она ответила: «Хочу.»! Всё по-прежнему только губами, но в тот момент это показалось мне таким достижением!
   Я ей показываю жестами: иди, это твоё. Она стала идти быстрее, почти нормально. Когда подошла к столу, остановилась, попыталась потянуться к кусочку яблока. Пальцы её сначала показались мне опухшими или скрючеными. Я у неё полушёпотом спрашиваю: «Ты не хочешь?» И она так же полушёпотом ответила мне: «Хочу.» Для меня в тот момент это тоже казалось достижением...
   В конце концов она взяла этот кусочек и, медленно, но съела. Я была рада чуть ли не до слёз! Он потянулась рукой к пакету – я говорю: «Больше нет.» Свернула пакет, говорю: «Надо вымыть руки», пошла к умывальнику. Она снова потянулась к пакету. Тут у меня появился страх агрессии с её стороны (мало ли что у больного человека на уме?). Говорю ей: «Это мусор. Здесь больше ничего нет. Его надо выкинуть. Понимаешь? Здесь мусор. Его надо выкинуть.» Она потянулась к пакету, взяла у меня и выкинула в ведро.
   Говорю ей: «Молодец. Теперь надо помыть руки.» Она сложила ладони вместе. «Да. Сначала надо открыть горячую воду, потом холодную, а потом мыть руки.» Я говорила, как, а она делала. «Как ты много знаешь!»- пыталась я её подбодрить. «А теперь я,»- сделала своё дело, и она сама выключила воду.
   Повела её за стол. Хотела положить руки на стол ладонями вниз, но вспомнила, что это был бы закрытый знак. А она всё за мной повторяла. Вот и вышло, что сидели мы с руками на столе ладонями вверх. Спросила её, хочет ли она отвечать на вопросы, потом сказала, показывая: «Хочешь,»- кивая вверх-вниз, - «Не хочешь,»- кивая в стороны. Она прошептала: «Хочу.» Я спросила: «Ты с другой планеты или с этой?» - «С этой.» «Почему ты здесь?» Она застопорилась. Кажется, здесь я сказала про хочу-не хочу; она ответила: «Хочу домой.» Уже более громко.
   Я пыталась ещё узнать её имя, но пухлое девушко с розовыми волосами помешало. Я попыталась ещё раз, но это девушко опять отвлекло. И, кстати, сказало фразу: «Не гипнотизируй её.» Пометка: мы смотрели друг другу в глаза всё время. Здесь я спросила её: «Ты устала?» - «Да.» Тогда я встала; когда она сделала то же самое, я показала руками, чтобы она шла и говорила ей: «Иди.» Она ушла. Время 11:00. Такое вот общение...
   В обед – сюрприз! - все столы были накрыты скатертями, а на каждом столе стояли стаканы с салфетками. И бирочки были: «5 стол» и «9 стол». Что за праздник? На обед был какой-то суп и картошка с кусочком селёдки и котлетой. Всё съела и пошла в кровать писать, но сил не хватило: дали большую белую таблетку, и со зрением что-то случилось, не могу сконцентрировать.
   В четвёртом часу уснула, в шестом разбудила Галя на ужин – тушёная капуста с морковкой и соевым мясом. Соевое мясо мне не нрава, так что съела всё остальное с хлебом.
   Просилась в пятом часу измерить давление, но эти медики – не медики, как церберы у пещеры, и к главной медсестре меня не пустили. После ужина пыталась уснуть, но уж больно было плохо. Вот и сижу я в буфете и пишу. То есть сидела и писала. В 19:40 дождалась дежурную медсестру и измерили мне таки давление. 105/80. Что-то не то,но и это не айс. Иду, блин, спать.
   А, нет. В 20:00 дали полдник. Булочку не взяла, попросила тёплый чай и апельсин. После дали большую белую таблетку.
   Ах,да! Ближе к вечеру отключили горячую воду. И батареи тоже! Холодно! Как теперь спать? Из окон, блин, дует!
   Обеденный сон: события до основных событий состоят в том, что обнаруживаются среди людей инопланетяне, причём, недоброжелательная форма. Что-то про тёмные волосы, белую одежду и синие кристаллы, которые скрыты, замаскированы под большие карандаши. Они лежат в каком-то актовом зале в ящиках между стульями и внешне очень похоже на блок питания (или что-то вроде того). Я нашла одну инопланетянку-сообщницу.
   Люди делали какую-то вязальную машину, отвергая технологии инопланетян. А вязать она должна была что-то масштабное вроде ковра.
   Мы с этой инопланетянкой в зале. Она достаёт один из этих кристаллов, а я сижу за ящиками напротив неё. И тут в зал входит их главный – высокий и совсем не добрый мужчина. Я в страхе прячусь, но думаю: «Всё, пришёл ей конец.» Но происходит следующее: девушка сидит, он что-то ей говорит, а она сказала что-то вроде: «Да, мой повелитель.» Я сначала подумала: «Как так?», а потом поняла, что лучше она притворится, чем выдаст себя.
   И вот инопланетяне сделали вязальную машину раньше, их повелитель ликует (я бы даже сказала, злорадствует), открывает боковую стену зала как ширму. Я, не видя ещё ничего, ухмылялась. Но чем больше виднеется эта машина (высокая, почти под потолок), тем меньше я ухмылялась.
   Машина была из деревянных деталей и штырьков. Видны были мельчайшие из мельчайших деталей, а по приближении к вяжущей части было видно связанное полотно. Нить была вставлена шпательная. И я подумала: не так уж и стоит отрицать их технологии...
   После этого сна я, естессно, поняла, что нужно принимать то, что мне здесь дают.