Короткие встречи с упокойниками

Покойники... усопшие... умершие... Страшное в общечеловеческом понятии слово. Такое же естественное, как все другие слова. За этим словом скрыта неисчислимая вереница перешедших в иной мир людей... Их ТАМ значительно больше, чем нас здесь…
И есть, вероятно,  прямая зависимость между временем нашей личной жизни и количеством покинувших нас знакомых людей…У моей старенькой мамы живых знакомых значительно меньше, чем «загробных»…Она вздыхает: « Все уже умерли почти.. Одна я осталась».
Я о своем, личном отношении к умершим людям, которых я давно, несколько по- деревенски, называю «упокойники».
Мне кажется, я не боялась их никогда. Одно из первых ярких воспоминаний детства – это стояние возле гроба и разглядывание суровой нитки, проходящей швом по виску незнакомого дядьки – кого-то из соседней деревни. При моем малом росте мой взгляд как раз был на уровне лица покойника, ну естественно, лежащего в гробу, который  стоял, конечно, на чем- то.. На столе, наверное, а может на табуретках.
В моем детстве по возможности провожали всех знакомых, да и незнакомых иногда усопших, живших в окрестностях моего детского мира – простых, бедных, деревенских, в простых деревянных гробах, несли на маленькое кладбище за железной дорогой... Какой страх может быть? Жили – умерли – в могилу... Заглянуть вглубь, пока она еще пустая, а гроб поставили недалече по возможности, на табуретках, для прощания, последних слов…
В моем атеистическом детстве, да еще при том, что рядом не было никаких действующих церквушек -  крышку гроба забивали на кладбище, хотя «по правильному» для крещеных в православии - отпеть  в храме, и при этом  предать земле и закрыть -заколотить.  Забивание крышки – один из самых эмоционально-напряженных моментов, под стук молотка часто начинали голосить родные и близкие, конечно в основном женщины…
Потом услышать тихий стук брошенных горстей земли, громкий – от ударов земли о гроб с лопат сноровистых мужичков.... Холмик, пара венков...
Испугалась я один раз, да и то не покойника, а музыки... Вот уж музыку, мне кажется, вообще мало кто выносил – воздействие рвущей пространство мелодии похоронного марша, тянущие ввысь, и падающие вниз голоса труб, резкие удары тарелок   - вызывали нестерпимое желание заплакать, завыть, заголосить,  убежать.... Что я, собственно, и сделала в очень малом возрасте на похоронах мужа бабушкиной сестры. Покойника я дому я оглядела спокойно, и, чтобы не мельтешиться под ногами, была выпущена во двор... А вот когда в момент выноса гроба вдарил оркестр – а так уж было принято в те времена, почти повсеместно, особенно в городах и поселках - тут я и закричала, и заплакала, и бежать бросилась – помню этот жуткий момент. Изловили. Гроб несли по улицам на кладбище, оркестр играл, родственники брели сзади, меня крепко держала за руку бабушка...
Вот, пожалуй, единственный страх. С годами прибавлялась только печаль, грусть и жалость к умершим. Никогда не боялась кладбищ, могу гулять по ним долго, разглядывая памятники, кресты, надписи и фотографии... и всегда думаю о том, сколько же ИХ ТАМ.... и какие были жизни, и  кто к ним ходит, и почему  не ходят...
Знакомые, если можно так выразиться, покойники.... Родственники, ровесники, совсем молодые, ушедшие ещё в школьном возрасте...
Друзья по школе, институту, по работе  - молодые, но не сумевшие преодолеть болезни...Кого могу – всегда навещаю, особенно приятелей юности на нашем поселковом кладбище, проходя мимо, к «своим» родным могилкам ... «Володя.. Покойся, вечная память..», «Алла... Упокой, Господи, душу твою». Привычные молодые лица на старых памятниках...

Володя.. Первая «школьная смерть». Учился в нашем классе, достаточно тихий мальчик, да уже юноша, десятый, выпускной…  Жил в доме напротив… Умер в зимние каникулы. Оказывается- врожденный порок сердца, и вроде врачи говорили – лет до 17 доживет.. А мы и не знали… Учился, другил, смеялся… Почти закончил школу. Ходили домой, на четвертый этаж, с одноклассниками.. Володя в гробу.. в костюме… Хоронили  от дома, почти весь класс был, учителя …Серьёзный такой лежал… До сих пор, мимо проходя, заглядываю.. Такой мальчик.. юноша  с челочкой, на фото.
Алла. Подружка из соседнего класса. Худая, шустрая. Училась средненько, семья – не очень, зато занималась с детства спортивной гимнастикой. Фото сохранилось – Алла на бревне присев, одна нога вытянута, рука красиво вверх. Бывала я у нее дома, делилась секретами, помнится, даже пряталась от влюбленного, не любимого, навязчивого одноклассника.  Приду или на велике приеду, и в калитку. А влюбленный везде меня преследовал на велосипеде. Вот он там, на улице и ожидает. Посижу у нее, поболтаем, и потом через сад, к соседям,  а через них – на улицу другую. Правда, мальчик это быстро просек, и успевал следить и за соседней улочкой. Алла после школы поступила в институт физкультуры, быстро вышла замуж, родила дочку.. и умерла через год. Заболела чем-то, и умерла. Захожу, пробираясь между рядами, тесными, в старой части нашего кладбища. Больше  тридцати лет прошло. «Привет, Ал..».
В когда я училась в девятом, умерла знакомая девочка из десятого, фамилию помню - Панфилова, у нее еще брат был двоюродный, красивый, любимец девочек.
У нее голова часто болела, слабенькая была, забрали в больницу с приступом, стали операцию делать, на столе и умерла. Опухоль. У нее вроде одна мама  была, и хоронили от школы. Ребята и гроб несли, и все старшие классы шли пешком на кладбище, в тесноту старой части, там у нее бабушка была захоронена. Вот её могилку теперь уж не найду, очень давно была я там последний раз.
Знакомая девочка Аля, это уже недавно, на год старше моей старшей дочери. Жили на соседних улицах,  приятельствовали. У нее еще младший братик был, у меня тоже младшая.. так и росли на глазах, в одном парке, на одних горках, качелях.. Заболела после поездки семьёй на море, 8 класс окончила… Вроде ерунда,  типа ОРЗ, температура.. И не снижается.. в местную больницу, потом в районную.. За неделю убралась. Вроде вирус какой подхватила, говорили. Мать её, Лариса.. ох, Господи, как убивалась.. А у нее еще, кроме оставшегося сына,  дочь была мужнина., от его первой жены. Та, жена первая, пьяница была, полон дом наводила собутыльников, и дочь при ней, лет до 13. Потом она, жена-то померла, отец дочку и забрал.. Старше Али была. И хлопот с ней было, пока прижилась, и со здоровьем, и с психикой.. Но ничего. Вырастили, выучили.  И Лариса пережила, конечно. Муж ей машину купил, потом в бизнес мелкий подалась, сейчас салоном красоты заведует.
А у Али в новой части кладбища, что на бывшем болоте засыпанном, памятник приметный, в виде высокого белого тюльпана с листиком.. И фото. Захожу, а как же…

Старые, которые для меня всю жизнь были  «Баба Груня, тётя Зина, тётя Рая, дядя Филя»....Да если к живым этим людям  были чувства тепла и нежности, что ж мертвых-то бояться?
Вот скажем, тетя Зина.... В детстве моем мы жили в соседних деревянных домах, а потом лет двадцать пять соседями  в хрущебе нашей, на одной площадке. Тетя Зина была женщина крупноватая, родом с Дона, казачка, так сказать, хозяйственная и мудрая по жизни. Вырастила двух детей, всю жизнь  терпела, воевала и, наверное, любила мужа – дядю Филю, мужика взрывного, недовольного жизнью, политикой, строем, да и вообще почти всем, любящего затеять скандал и дома, и на улице...У дяди Фили была язва. Больниц он не выносил, скандалил и там. Убегал или выгоняли... В период обострения питался только кашей на воде, которую тетя Зина ему и варила, и скармливала под его брюзжание, охи и стоны. Тетя Зина с легкостью управлялась с тестом, пирогами, всегда приносила угоститься. А когда перед Пасхой наступал день изготовления куличей, о, сначала несколько дней они с моей мамой обменивались рецептами, и волнениями о качестве продуктов для теста, потом с утра начинали ставить, ходили друг к другу, смотрели – как подходит. Моя мама никогда не было специалистом в выпечном деле,  к процессу кое-какой выпечки была вынуждена придти уже после смерти бабушки моей, её мамы, которая легко управлялась и с пирогами, и с куличами... Тесто у мамы всегда подходило хуже, чем у Зины, мешать и уминать его  у мамы тоже сил не хватало, она звала соседку, и начиналось чудодействие под названием « Зина месит» И так  ловко и послушно всё происходило под её большими руками.... и куличи у нее были выше, воздушнее...   
Тетя Зина почти никогда не болела, и казалось, сноса ей не будет. Но неожиданно быстро сносилась. Уехала на месяц к дочери на дачу, вернулась бодрая, но сильно похудевшая. И продолжала худеть. Потом уж дети её «по блату» пристроили в больницу знакомую, обследовали... Что уж там, вроде сказали «ничего страшного» Ну что под страшным понимают, понятно, хотя убей Бог, не понимаю, чем рак особо отличается от других болезней и случаев, приводящих к естественному концу? Но как- то его больше всего боятся... Выпустили из больницы немного укрепиться перед возможной операцией – что-то там с кишечным трактом. А она всё слабела. Сын приехал, стал ночевать, ухаживать. Несколько дней. Позвонил в пять утра в дверь – мама умерла. Мы вскочили, пошли к ним – я и моя мама. Уложили ровненько, подвязали подбородок, глаза прикрыли.   Поднялась моя младшая дочь. Лет шесть было, любопытная была к покойникам сильно. Очень её это интересовало и волновало, любила разглядывать и вопросы задавать – что ТАМ с ними будет, в могиле…. Так и говорили – ну, будешь патологоанатомом, как Скалли из «Секретных материалов».  Так она тоже «Можно я бабу Зину посмотрю?». Пошли. Зашли вдвоем в комнату, подошли к кровати. Смотрит. Потом говорит:  «Можно я её потрогаю?» « Потрогай, что ж.. Видишь, еще теплая, скоро холодная будет..» Потрогала…. Лежит тетя Зина, смирная, тихая.. Упокоилась…Но вот когда часа через полтора дочь из Москвы приехала, и закричала страшно с порога, у тети Зины глаза приоткрылись…. Я не видела, на работу ушла. Мама моя, и дети покойницы видели… Пятаки клали, прижимали. Вот как.
А лежат тетя Зина и дядя Филя совсем рядом с моими «мужчинами» - мужем и свекром, на другом кладбище. Приду к своим, сяду на лавочку, на фото смотрю.. а чуть дальше вижу лица соседей на памятниках.
И потом к ним, а как же. То же, что и своим – свечку, куличик, если Пасха, или просто конфетку,  молитву ту же читаю.. С ними и сын их, вот у которого тетя Зина на руках умерла, Володя. Мой старший товарищ, еще с детских времен.. И чего так.. ну ему уж правда, за пятьдесят пять было, но человек был славный, бывший военный, сердечный, заботливый.. Ну, заболел, что-то с печенью. В военном госпитале лежал, и упокоился вот тут, с родителями. 
А от них, недалече, и другие – товарищи по работе и жизни моих родителей, да и мне близкие люди.. Дядя Миша, тетя Соня, дядя Саша, тетя Рая..  так что и здесь, на этом кладбище, обход совершаю всегда.

 Ну, своих «близких» покойников я описывать не буду. К чему? Я всё помню, а другим и не за чем…
А вот о «случайных», которые меня как-то коснулись,  расскажу.

 История первая. Железнодорожная.
У нас в поселке был железнодорожный переезд. Ну, такой обыкновенный, со шлагбаумом, и настилом... 
Люди  просто, люди с велосипедами, колясками, мотоциклами – сновали день и ночь. Ну и попадали, естественно. Страшно. Навидалась. Одно из самых страшных событий – когда сшибло двух женщин и коляску. Они стояли за будкой, и ждали, когда пройдет поезд по дальнему пути. За грохотом не слышали, что подкатывает встречный по ближнему...Из-за будки не видно.  Почти проехал поезд, они  и шагнули... Разнесло далеко. По частям. А собравшимся смотреть разрешалось, с  целью опознания. Самое страшное – коляска... Опознавать по ребенку – нереально, но народ тянулся...Кстати, и не опознали. Они, оказалось, приехали с соседней станции, смотреть дом, который хотели купить… Мать, дочь, а в коляске – ребенок второй дочери, просто взяли с собой погулять, пока мама делами занималась…
Погиб мой сосед Андрюша, за стенкой жил, в соседнем подъезде, парень на год меня младше. Фактически кровати стояли рядом, разделенные стеной, граничили мы маленькими комнатами. И его споры, и ругань с бабушкой и родителями, и музыку бойко-громкую до полуночи – всё я прослушала. Добрался до пятого курса института.
Зимой, вечером, выпили с друзьями немного, он домой пошел с той стороны железной дороги.. А рельсы снегом присыпало, поезд шел, он, вроде, думал  - перед рельсами стоит, пережидает, а стоял между...Ну, так говорили.
Собрали, конечно, ему только ногу оторвало, а так целый был... Меня еще его одноклассники попросили сфотографировать, ну в гробу, на память...У родителей разрешения спросили.  Печатала фотографии  я всегда сама. Запомнилось. Родителям потом  тоже фото отдала.
И вот еще история  памятная.
Зимой дело было, в темноте возвращалась я с работы, и увидела на нашем переезде небольшую кучку людей, что-то взволнованно обсуждающих, и повернутых лицами в сторону темного оврага. Я, естественно, присоединилась, прислушалась.  По разговорам, где-то в районе оврага поезд сбил мужчину. Машинист притормозил у будки на переезде и сообщил об этом дежурной. Та вызвала скорую и милицию. Народ волновался: «А вдруг человек живой и ему нужна помощь?» Самые активные решили пойти и посмотреть. Ну и я туда же…А как иначе? Набралось нас человек пять. Как самая молодая (да и домой поскорее хотелось), я быстро шагала впереди по заснеженному краешку между рельсами и оврагом. Где-то метров через 200 на снегу что-то темнело.  «Кровь…»- ёкнуло внутри.    Оказался шарф, и полоса стертого снега вела по откосу на дно оврага.  « Сюда, он здесь…»- это я закричала, потому как народ уже отстал прилично.   И, не дожидаясь отставших спасателей, я практически на спине съехала  в овраг. Тишина, ветер подвывает,   и что-то темнеет на снегу. Тело. « Эй, товарищ, вы живы?» - ну вот это пришло в голову. Молчание в ответ, ни дыхания, ни стонов. Приблизилась и стала разглядывать – где  что. Вроде тело целое, вот вроде голова, щека  белеет. Тихонько протянула руку, коснулась щеки… Тело не шевельнулось.  Сверху кричат « Ну как там?»  «Да вроде мертвый».   «Я врач, сейчас спущусь». И одна женщина скатилась ко мне. Вместе нашли руку, пощупали пульс – нет, не бьется. С другой стороны оврага подъехала машина скорой помощи, покричали нам – что да как, опознали по голосу  врачиху как работника нашей поликлиники, узнали о мертвенном состоянии тела и уехали, естественно. Остальные «спасатели»  к нам в овраг не спешили, кричали сверху – что и как, и начали потихоньку возвращаться к станции, по домам. А мы продолжали топтаться, даже и не зная, что еще ждать. Потом приехала наша поселковая милиция. Милиционер все-же спустился к нам овраг, обсудил состояние жертвы,  посветил фонариком, полез в карман, нашел и посмотрел  документы.  . «Расходитесь, граждане.. За ним потом приедут». Улез наверх, к машине, и уехал. Остались мы, с  врачихой, вдвоем. Или втроём… Человек всё ж, хотя и мертвый.  Мы еще поколебались – как-то неприятно было оставить покойника одного в заснеженном ночном овраге – но всё же.. тоже вылезли и разошлись по домам. Я полночи думала, как он там лежит один, и кто он был, и кто ждет его дома…Когда утром ехала на работу – в овраге было пусто.

История вторая. Подъездная.
Поселилась в нашем подъезде семейка молодая. Сначала – он, Лешка. Да Лешка то и был наш, просто взрос где-то у бабушки. Мать у него умерла, малой еще был, а отец пустился в пьянство и разгул, и Лешку сплавил бабке. Как-то зимой отец его пил с товарищами в квартире своей, да и женщину привели, тоже беднягу опустившуюся, к тому же с маленькой дочкой. Ну и не сложилось у них что-то, и каким-то образом они женщину прикончили, «нечаянно». Ну и вынесли на улицу, и запрятали за соседним гаражом.  Как то всё открылось быстро, и папашу посадили надолго. Квартира пустовала несколько лет, а потом объявился Лешка, весь из себя выросший и достаточно важный. С собачищей, типа  питбуля злющего, которого ели удерживал, когда по подъезду волок вниз со своего третьего этажа. Вернее, волок пес Лешку, и при этом он, пес, норовил угрызть   всех встреченных на пути. И еще он пИсал. Прямо как из квартиры вылетал, так и писал до низу, и еще на улице у ступенек дописывал…
Лешка днем дома околочивался, а к ночи удалялся с ответственным видом.
Активисты двора определили – «наркотиками торгует».
Не просто так, основания были. И вообще, не знаю как там, в столицах, но в нашем поселке всё достаточно открыто и прозрачно. В том числе и информация, кто и где торгует.
Если малость отвлечься от истории Лешки и К, припоминается, как лет …цать назад на соседней улице, в большом, двухэтажном деревянном доме- «курятнике» жила цыганка со дитями малыми и многочисленными. И все, конечно, знали, что она приторговывает, но, как говорили «посадить не могут, потому как многодетная мать».
То ли в окрестностях столичных были какие трудности с поставками, то ли качество нашего товара было отменное – но спрос был прямо гигантский.
А выглядело это так.
Ближе к вечеру, каждый день, часов эдак с шести, на электричках приезжала масса молодых людей наркоманского вида, в основной массе мужского пола. Они прибывали партиями в наш двор, двор двух пятиэтажек, и располагались, кто, где и как может … Сидели на лавках, вступая в перепалку (но не сильную) с жителями, слонялись, стояли под деревьями, сидели на корточках… Набиралось их ну около пятидесяти человек… Еще столько же бродили в окрестностях двора.
 Всё было тихо и безобидно, пока непонятным образом  поступала неведомая информация, ну, типа привезли, наверное… Привозили, видимо, не на всех, потому как все страждущие мгновенно срывались с места, и бежали в сторону цыганкиного дома… Кто по улице, кто через дворы и заборы…Жители уже приспособились, вовремя хватали малых детей, чтобы не снесли на бегу.
Через короткий промежуток времени они возвращались, и рассеивались по подъездам, в то время еще открытым, без домофонов… Норовили позвонить в дверь и попросить налить воды в бутылку пластиковую.. Пристраивались на лестничных клетках, доставали крохотные пакетики, почему-то из носка, тут же кололись, причем  тоже часто в ногу, тут же отрубались, сидели на ступеньках, лежали поперек.. К утру исчезали…
Так продолжалось года полтора, пока цыганку всё ж не изжила наша доблестная милиция в другое место.
Так вот, если вернуться назад к Лешке – все было не так. Иногда за ним приезжала машина, он выходил с папкой под мышкой и уезжал в ночь… Никто к нему в квартиру не ломился, и вообще можно было принять его за молодого руководится ночного производства. И пьяный он почти не бывал, и наркотически мутный – так, только подозревать можно…Но поскольку жил он в окружении, и молодую, красивую, но  не общественно-трудолюбивую  девушку из  нашего дома подсадил  все ж на продажу ( жила она на первом этаже, к ней вечером и ночью стучали в стекло, она в окно и подавала пакетики, и сама говорила о Лешке, как о хозяине)  - двор принял, что он «наркотиками торгует».

Ну  стал, конечно, Лешка баб  разных водить. То одна поживет, то другая… Разборки случались, крики какие, или девушки то в квартире, то по окнами меж собой его делить начинали…Спорили, до драк порой, кто «любимая жена».
А тут и папа родной из тюрьмы пришел. Причем совершенно перевоспитавшийся. Чинный, серьёзный, часто при костюме, в пьянстве не замечен. Стали они жить – поживать. И вскоре папа нашел себе женщину, весьма женственного и благородного вида. И стали они ходить как два голубка. А потом отсюда и съехали, к ней, видимо. Более того, часто я замечала его, а то и обоих, в нашем храме, на церковных праздниках.
Ну а Лешка вскоре как-бы остепенился, и вроде как женился. Появилась у него молодая девушка Ольга, которая вскоре родила дочку Капу. И стали они семейно поживать, коляску катать. Собаку свою, злобную и писающую, он куда-то пристроил, и в общем, волнений жителям подъезда они особых не доставляли. С женой его Ольгой поддерживали приятельские отношения, здоровались, разговаривали о дите. Хотя, конечно, собирались у них временами компании шумные, и на улице любили они с товарищами встать возле своих машин, музыку врубить, двери открыть, на капоте пиво с закуской разложить.. Рядом и Капа, уже ходит-бегает…
Так вот всё и шло. До одной ночи. Точнее утра. Потому как  нам позвонили в дверь около шести.  Соседка по площадке, тетя Лена, которая как раз под Лешкой и жила, женщина пожилая и несколько полоумная, была в большом волнении. Проснулась я, говорит, под утро, потому что меня заливают, вода по стене течет, с потолка на кухне капает.. Ну пошла наверх, звонить – стучать.. Сначала не открывали долго, потом открыла дверь Ольгина подружка… а там… ой.. кажись Ольга мертвая в ванне лежит.. Милицию вызывать нужно..
Ну, конечно, я  быстренько накинула на себя чего-то, и наверх, и мама моя, старушка, за мной…
Картина такая…. В коридоре подвывает подружка полураздетая, дверь в ванну распахнута, воды по щиколотку, и продолжает литься из крана, переливаться через край ванны… А в ванне этой Ольга лежит обнаженная, одна рука на бортике, чуть свешивается, а со стороны  ног  у неё - сваленная с решетки деревянной  стиральная машина типа Малютка, включенная при этом в розетку…
 Я слету в ванную комнату заскакиваю, не думая, в общем, что и торопиться то уже не куда – ну видно же, и что током может шандарахнуть.. Ольгу за холодную руку беру, пульс щупаю, ну там на шее тоже… Ну чего его щупать, видно же…
Выхожу.. Как же так, говорю… Подруга трясущаяся рассказывает, что мол Лешка дома не был, по делам где-то был, они с Ольгой поужинали, дитя уложили, и подруга мол тоже спать подалась, а Ольга говорит- постираю, душ приму и лягу… И подруга уснула крепким сном…
Ну я домой, в милицию и скорую названивать… Быстро прибыли. Осторожненько, как-то исхитрились, машинку сначала из сети выдернули, хотя чего там – я ж там была, жива-здорова…
Подруга тоже к нам, Капочку одетую ведет, мол, позвонить, и дитя ( ну ей года четыре было) пусть тут побудет… Стала названивать ( сотовых то  в то время не было) , рассказывать, Лешку искать.. И быстренько он объявился. Ну на этом я на работу и отбыла.
Так вот Ольга-то…
Капу сначала Ольгины родители забрали. Но быстро её Лешка вернул, и был достаточно заботливым отцом. Потом еще себе  нашел подругу жизни, и съехал от нас вскоре, правда, недалече, так что Капа его в нашей школе училась, и он её всегда после уроков поджидал…. Да выросла сейчас, уж и не узнаешь, как выглядит.

Да уж, судьбы людские.. А как не вертись, что не делай на земле, тут не останешься. Все там будем. Но пока у меня здесь знакомых гораздо больше. Но и там немало. Всё естественно.