Моменты истории 5 перезагрузка возможна!

Да, много видел старый дуб на своем веку…
Первые люди не знали оружия и просто собирали с дуба жёлуди, не задумываясь ни о чём.
Затем пришли ещё одни люди, вооруженные каменными топорами и копьями. Это были охотники. Он перебили первых людей и съели их.
Третьи люди, появившиеся вскоре после вторых, вооруженные медью и бронзой, прикрытые щитами, захватили территорию охотников, а их самих обратили в рабство. У них было орошаемое земледелие и красивый дворец на том конце поля.
Четвертые люди были вооружены железом. Их закованные в броню всадники подчинили себе третьих людей. Вместо дворца он построили замок и готический собор. Это были два мрачных сооружения, устремленных к небу.
Пятые люди, вооруженные огромными английскими луками, перестреляли железных всадников и построили вокруг дуба город. Город торговал и принимал ремесленников со всей округи.
Потом город был захвачен людьми с огнестрельным оружием, и в городе появилась фабрика.
  Потом еще много было событий, время понеслось вскачь.
И, наконец, кто-то сбросил на город атомную бомбу, и история остановилась.
Каким–то чудом, прикрытый каменными зданиями, дуб выжил.
 Через некоторое время из радиоактивного пепла, сумерек ядерной зимы и много раз мутировавшей природы возникли эуриане.
Они не были животными, они не были людьми, они были другими. Ужасно было всё – всё, что они строили, всё, что они делали, вызывало у дуба отвращение. Дуб искал в них остатки человеческого начала -  и не находил. Даже звуки их языка вызывали у дуба тошноту.
Они на самом деле были другие.
Это была уже не человеческая история. Человеческая история нравилась ему больше.
Дуб вспомнил, что когда–то был Богом.
Он напрягся и произнёс заклинание. Немного по-другому, чем в первый раз. На этот раз он учел некоторые свои ошибки.
                *    *    *
Первые люди не знали оружия и просто собирали с дуба жёлуди, не задумываясь ни о чём...
                *     *     *
«Я подожду и посмотрю, что выйдет на этот раз», - лениво думал дуб, наслаждаясь тишиной и покоем.
Для бога и тысяча лет, как один день.