Векторное кольцо. Глава 13

       На утро Виктория Сергеевна почувствовала себя плохо: болела голова, и слегка поташнивало. Ей никого не хотелось видеть, и даже книга с оптимистичным названием «Как научиться правильно жить», к которой в последнее время она то и дело обращалась за советами, одиноко и сиротливо лежала  на комоде, будто искренне сожалея о том, что все мысли и советы её оказались беспомощными и ненужными.
Литвинская почти не ощущала себя, ей казалось, что она – это не она. С одной стороны в её душе присутствовала некая гулкая пустота, с другой – распирающий голову звон, который вот-вот должен был прорваться наружу.
«Наверное, давление подскочило, и надо бы врача вызвать», - устало подумала она и позвала мужа.
- Женя!.. Евгений Дмитриевич!
- Что? – входя в комнату, вяло и равнодушно спросил он.
- Вызови врача, пожалуйста. Мне что-то нездоровится.
- Хорошо, вызову, – и он ушёл к телефонной будке.

       Минут через двадцать Виктория услышала шум подъехавшей машины, ещё через минуту в её комнату в сопровождении Астахова вошли двое мужчин в белых халатах. Встретившись с подозрительным и странным взглядом того, что был меньше ростом, ещё не осознавая – почему, Виктория Сергеевна вдруг ощутила сильное беспокойство. Ей захотелось немедленно и навсегда сжаться в маленький, незаметный комочек, а лучше – выпрыгнуть в окно и убежать далеко-далеко, чтобы её глаза никогда больше не встречались с этими двумя, в белых халатах.
- Что беспокоит вас? – спросил тот, что был выше и приветливее.
- Голова раскалывается, и сердце… болит сердце. Померьте, пожалуйста давление, - робко произнесла Виктория, замирая от ужасного предчувствия.
       Мужчины переглянулись.
Один из них – тот, что был меньше ростом, но крепок телосложением, – подошёл к комоду и, взяв книгу, уставился на её название; немного полистав,  передал коллеге. «Как научиться правильно жить» – прочитал тот на её обложке и, также слегка полистав страницы, положил на место. Задав Виктории ещё пару вопросов, высокий, повернувшись к Евгению Дмитриевичу, сказал:
- Нам нужно поговорить с вами.

       Все трое вышли в прихожую. Виктория Сергеевна, приподнявшись и напрягши слух, услышала хоть и приглушённые, но вместе с тем достаточно раздражённые голоса тех, что были в белых халатах, и ответный – почему-то виноватый голос её мужа.
- Вы, уважаемый сударь, обратились не по адресу: ваша жена не по нашей части, и вызов ваш ложный. Уж, не захотелось ли вам… - его последние слова утонули  в звуке проезжающей машины, и здесь Виктория ничего не поняла, а также не поняла и то, что ответил Астахов.
- … тем самым вы лишили нас возможности оказать помощь тому, кто в ней истинно нуждается, - эти слова она расслышала хорошо.
- Но я думал… - виновато замялся Евгений Дмитриевич.
- Надо было лучше думать! – уже с нескрываемым раздражением говорил тот, что был меньше ростом, – она узнала его по голосу. – А в своих отношениях разбирайтесь сами. Что же вы, –  не в состоянии отличить больную психику от здоровой?
       Виктория Сергеевна оторопела: «Так вот, оказывается, куда хотел упрятать её муженёк… в психушку. Ну, и стервец! Надо бежать отсюда и как можно скорее».

       Она встала с кровати, подошла к двери и плотно закрыла её. Затем открыла верхний ящик стоявшего рядом с кроватью комода и на мгновение замерла, вспомнив разговор тех двоих с её мужем. Автоматически переведя отсутствующий взгляд в открытое окно и, пропустив мимо сознания тихий шелест акаций, она вдруг тряхнула головой и, поморщившись от боли, крепко сжала виски ладонями.
       Ей бы заплакать навзрыд, но слёз не было: душа будто окаменела. Опершись о спинку кровати, она стала искать лекарства, мысли были вялыми, тягучими, в висках стучало так, будто голову долбили молотом. «Никто не поможет, никто, – кроме меня самой, – дети ничего не знают, они далеко. Нужно взять себя в руки и успокоиться, сейчас приму лекарства, и станет легче. Сейчас, сейчас… да где же они?»
Наконец, она отыскала сердечные капли и что-то от давления. Приняв лекарства, Виктория Сергеевна снова легла. «Мне бы заснуть и забыть весь этот кошмар», - устало подумала она.
 
       Но сон не шёл. Сама не зная зачем, она снова встала и подошла к окну. Присев на подоконник, взяла в руки душистую кисть цветущих соцветий и поднесла её к губам, затем к глазам, да так и застыла без движения, плотно смежив сухие глаза. Думать ни о чём не хотелось: слишком многое пришлось пережить за этот нескончаемо трудный день, и ни душе, ни сердцу уже не подвластно было вместить в себя даже малейший посторонний импульс.
       Она всё ещё была у окна, когда в соседней комнате послышались шаги Евгения Дмитриевича. Он подошёл к двери и, прислушиваясь, остановился.
- Вика, - позвал он, – как ты себя чувствуешь?
Виктория не ответила. При звуке его голоса в её памяти тут же возникли эти две страшные фигуры в белых халатах, и он – её муж, который таким вот чудовищным образом задумал окончательно раздавить, растоптать и уничтожить её. Кроме чувства мерзости и отвращения к нему у неё уже ничего не было.
- Ты спишь? – снова послышался голос Астахова. - Может, тебе принести чего-нибудь?
Не дождавшись ответа, он немного постоял и ушёл к себе, и всё в этой странной квартире погрузилось в молчание. «Вот и проучил», - подумал он, ложась в кровать.
      

*   *   *

       Прежде чем научиться понимать другого, человек должен научиться понимать самого себя, – истина эта непреложна, и Виктория знала об этом.  Но коль скоро они с Астаховым не смогли понять друг друга, то понимал ли каждый из них сам себя – вот в чём вопрос. Отчего она, взрослая женщина, не прислушалась к своему внутреннему голосу с самого начала и почему стала анализировать свои поступки уже после того, как совершила их?
«Наверное, потому что обойти судьбоносные препятствия всё-таки невозможно», - отвечала она самой себе и тут же упрямо возражала: «Пусть и невозможно, но думать-то надо».
 
       Ночью Виктория Сергеевна увидела сон, содержанием и смыслом которого была удивлена и даже напугана.
Ещё раньше, в минуты сильного отчаяния, она мысленно обращалась к Пресвятой Богородице – скорее неосознанно, чем осознанно, – и просила у неё помощи и защиты. И вот… этот сон.
       Она увидела себя в полутёмном, довольно странном помещении, похожем на каменный мешок. Это было мощное железобетонное сооружение, почти чёрного цвета, без окон и без дверей, посреди которого в тонких нитях неизвестно откуда взявшегося слабого пучка света лежали стальные, слегка поблескивающие рельсы.
Виктория находилась у одной из стен. Изо всех сил прижимаясь к ней, она хотела бы одного: как можно скорее вжаться в эту непоколебимую мрачность, да так, чтобы навсегда остаться невидимой. Да-да, невидимой, потому что у противоположной стены на рельсах стояла огромная металлическая махина… монстр. И вот эта страшная глыба, плотно охватывающая ширину и высоту  похожего на могильный склеп помещения, начала своё дьявольское движение к ней, маленькой и беззащитной.
 
       Глыба подползала всё ближе и ближе. Боясь пошевелиться, Виктория в ужасе смотрела на медленно приближающуюся смерть, осознавая, что у неё нет ни малейшего шанса на спасение. Эта смерть отберёт у неё самое дорогое – жизнь.
Она стояла и не двигалась, потому что знала, бежать некуда. Ещё мгновение – и всё будет кончено: она будет раздавлена, расплющена, уничтожена. Ещё мгновение, и то, что называлось жизнью, рассыплется, растворится, исчезнет в небытии.
       Повинуясь некому импульсу, Виктория резко повернула голову влево и увидела проём в стене – маленький и узкий. Он светился едва заметным рассветом и звал к себе.
       Выход!!
       Он есть... есть, – надо только успеть выскользнуть из-под этой громадины!
       Успеть, только бы успеть…

http://www.proza.ru/2011/04/29/35