Гурдд. Глава 7. Путешествие в Стратуи

Рамали проснулся и открыл глаза. Над ним было темное звездное небо. Он долгое время так и лежал, глядя в его глубокую мглу, заглатывая воздух открытым ртом.
- Оно всегда здесь такое звездное, - вдруг кто-то тихо сказал. Это был голос ребенка. Рамали привстал на локтях и уставился на маленькую девочку, сидевшую справа от него, скрестив свои крохотные ножки. Волшебник сел и протянул ей руку:
- Как тебя зовут, малышка? – спросил он.
- Молли, - все так же тихо ответила девочка. Она была полностью поглощена нанизыванием перламутровых ракушек на тонкую леску.
- Что ты здесь делаешь одна?
Малышка пожала плечами:
- Я собрала немного ракушек на побережье и теперь делаю красивые бусы для себя, для мамы. Вот эти для тебя.
- Ты знала, что я приду сюда?
- Кто-нибудь все равно бы пришел, – девочка наклонила головку, критично рассматривая самодельное украшение.
- А где твоя мама, Молли?
- Не знаю, этой ночью она не приходила.
- А скоро рассвет?
- Здесь всегда ночь, всегда звезды. Вечные звезды. Разве ты не умер?
- Не знаю… не помню. Меня ударил дракон, потом тьма, потом небо и ты. Малыш, ты видела, как я очутился здесь?
-Да. Ты пришел вон из-за той горы, - девочка, небрежно махнула рукой на северо-запад. – Тебе не холодно? Почему на тебе нет одежды?
Только сейчас волшебник обнаружил, что совершенно наг, но это не вызвало в нем какого-либо смущения. Он еще несколько мгновений сидел рядом с ней и молчал, но потом улыбнулся и ласково погладил белокурые волосы:
- Малыш, мне пора идти.
- Ты уходишь? Но ты вернешься?
- Нет.
- Ты уйдешь туда, где моя мама?
- Нет.
- Но если вдруг ты увидишь ее, скажи ей, что я буду ждать.
- Я скажу.
- Что я люблю ее…
- Я скажу.
- Не уходи.
- Малыш…
- Я играла, играла в ракушки и звезды. Поиграй со мной.
- Мне надо идти.
Она взяла его за руку.
- Я люблю тебя…
- Ты самая чудесная малышка на свете, - улыбнулся ей Рамали.
- Хорошо, ты можешь уйти, я отпускаю тебя.
«Привратник?».
Она встала и одела ему на шею нить маленьких перламутровых ракушек, а потом, обхватив руками за шею, повисла на нем, как котенок:
- Пойдем, я немного провожу тебя.
Рамали поднялся. Он шел, не глядя, куда идет, неся на руках маленькую девочку, и тихо разговаривая с ней. Они шли так неопределенно долгое время (если оно вообще здесь проистекало – это время). А рассвет все не приближался.
- Погоди, остановись, - сказала Молли. Рамали послушался. Девочка сползла на песок:
- Я останусь здесь. Можешь идти. Только не смотри назад. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты видел…
Волшебник кивнул и пошел. Но все-таки он не выдержал и оглянулся. Маленькая девочка, смотревшая ему вслед, внезапно начала меняться, расти. Дикий вопль и грохот донеслись к Рамали, и черное чудовище, похожее на тень, взмыло в небо. «Привратник!». Оно понеслось на волшебника с немыслимой скоростью, разбросав в стороны прозрачные темные крылья, ревя и воя, словно смерч. Чудовище ударило Рамали в грудь. Волшебник провалился в бессознание. «Конец» - последняя вспышка мысли, мелькнувшая в пустеющей голове.
Волшебник очнулся и выплюнул песок, забившийся ему в рот. Затем он встал и осмотрелся. Пейзаж почти не изменился, разве что пустыня светилась голубоватым серебром. Это место освещала луна, круглая, большая и низкая. От ее света небо казалось как будто прозрачнее. Звезды, горевшие в нем, были иные. Они словно приблизились, и были такими огромными, яркими и холодными, что волшебник поежился, отворачиваясь от их колючего неуютного света. Но луна была теплой. Рамали обнаружил на себе одежду, представлявшую из себя белый широкий балахон, легкий, точно пух одуванчика. В этом странном месте был ветер. Он тихонечко колыхал ткань одеяния волшебника, не надувая ее, как парус, но заставляя дрожать, словно бледную тень.
- О, черт! – воскликнул Рамали, касаясь кончиками пальцев перламутровых бус на шее. – Как грустно. Как жаль, что бедняга Молли оказалась такой тварью! – Рамали быркнул, сплюнул, и запел причудливую песенку на волшебном языке.
- Не расстраивайся, - услышал позади себя волшебник нечеловеческий голос. – Привратник не всегда был таким. К тому же ты ему понравился, раз уж он не отослал тебя на задворки вселенной.
Волшебник обернулся и увидел небольшого драконыша ростом с трехлетнего ребенка.
«Боже, он-то за что?» - подумал Рамали, а вслух только и сказал:
- Где я?
- В загробном мире.
- Нет, я не про это. Драконы. Я ищу драконов.
- А что, в мире живых больше не осталось драконов?
- Нет. Конечно, остались…
Драконыш с нескрываемым любопытством рассматривал волшебника.
- В Стратуи, дружок, - как бы между делом все-таки ответил он на вопрос Рамали, а потом спросил:
- Тебя убил кванроша или зема?
- Кванроша, - улыбнувшись, сказал Рамали, присаживаясь на белом облаке, выплывшем неизвестно откуда (если это вообще было облако). – Арктур Сириус.
- А что же ты такого плохого натворил, за что он убил тебя?
- Ничего, - пожал плечами волшебник.
- Вы, люди, всегда так говорите.
- Пожалуй, но можешь мне поверить. Я ничего плохого не сделал принцу драконов. Просто я ищу здесь кое-кого, уже не пребывающего среди живых.
- А ты смельчак, - с восторгом выдохнул малыш.
- Спасибо. Ты давно здесь?
- Да. Очень. Я уже все и всех здесь знаю. Здешние обитатели-то не только одни драконы.
- А как тебя зовут?
- Умма Лорн. Но все зовут меня Длинный Нос.
- Длинный Нос, забавное имя. А где твоя мама? Я хотел спросить, жива ли она?
- Она здесь. Уже здесь. Совсем недавно.
- Извини.
- Ничего все в порядке.
- Ладно. Если ты всех здесь знаешь, подскажи, где я могу найти живородящего дракона?
- Их много в Стратуи. – улыбнулся Длинный Нос.
- Я имел ввиду дочь Арктура Сириуса.

* * *
Нют нарвала букет ночных фиалок, чудесных цветов, распускавшихся и благоухавших только в летние ночи. Она принесла цветы в пещеру, и сладковатый аромат растекся в темном воздухе. Лунный свет освещал только порог. Но в пещере была своя собственная светлая и теплая луна: Гурдд.
- Ты спал? – тихонько спросила Нют у дракона, когда он открыл глаза.
- Разве я могу?
Нют пожала плечами. Она бесшумно, как кошка, прыгнула в лапы к дракону и рассыпала пахучие голубые цветы над головой Гурдда.
- Тебе нравится? – рассмеялась она.
- Мне приятно. Они так сладко пахнут!
Гурдд с гордостью поднял голову, и цветы серебристым дождем ссыпались на пол пещеры. Их количество внезапно увеличилось, они превратились в лунные брызги. В пещере стало светло, словно тысячи цветочных фей наполнили все окружающее пространство.
- Какое замечательное волшебство, – смеялась и хлопала в ладоши девушка.
- Ты замечательная, - улыбнулся дракон.
Гурдд снова лег на пол. Нют тихонько устроилась между его передними лапами, как в гнездышке, прислонившись спиной к его голове.
- Ты чудо, - прошептал дракон.
- Я тоже люблю тебя, – ответила Нют.
Потом они долго молчали.
- Я Тот, Что Был Прежде. Но кто я?
Это было последним, что она сказала той ночью, потому что уже в следующее мгновение она мирно спала, без снов – видений и воспоминаний. А в пещере оставалось ясно до утра, будто все эти крошечные феи распылили свой свет в воздухе. И улетели. Свет не померк, но стал тише и мягче.

* * *
- А, ту самую Ивтиэль Арну. Она тоже здесь совсем недавно. Со своей бабкой. Говорят, их убили люди.
- Люди?
- Но ведь нелюди безразличны к смерти. Нам незачем убивать ни людей, ни себе подобных.
- Наверное, ты прав. Но с некоторых пор, ты знаешь, во мне появилась боль, тихая боль. Я даже иногда плачу, когда вижу умирание…
- Странно, - пожал плечами дракончик. – За мной этого не водится. Здесь все мертвы.
- Даже здесь… - тихонько добавил Рамали.
- Ладно, забудь. Отведи меня к Ивтиэль Арну.
В ответ Умма кивнул головой, и, едва двигая крылами, поплыл в ночной синеве, не слишком высоко, не слишком быстро, как и все здесь…
Рамали попросил свое облако следовать за Длинным Носом, и оно полетело, плавно, не тряся волшебника, сидевшего верхом. Самое странное в этом мире было то, что когда они (дракон и облако с волшебником) передвигались в ночном пространстве неба, мимо них проплывали не только серебристые холмы пустыни, но и звезды над ними: одни светила оставались позади и вместо них из-за горизонта навстречу примолкшим путникам выплывали другие звезды, и снова исчезали. Так небо все время менялось. Но луна была одна, и всюду следовала за ними.
Сначала Рамали пытался узнавать созвездия. Но здесь было чужое небо. Потом, так, ради развлечения, волшебник решил давать звездам собственные названия. Но светил было так много, что он устал, и оставил это занятие, переключив свое внимание на темный силуэт драконыша, парившего немного впереди.
Внезапно пейзаж изменился, и перед Рамали раскинулось море. Море тоже было каким-то неожиданным: и его появление, и цвет, и неподвижность…
Самое странное в нем было – это его неподвижность.
- Оно тоже умерло, - вслух подумал Рамали.
- С чего ты взял? – не понял его дракончик. – Ты не видишь его прибоя? Разве ты не слышишь его шепота? – Умма обернулся: движение в его глазах, то самое чудесное движение, отсутствовало, и вместо него не было ничего, темнота и немного света отраженной луны. Рамали поежился от этого взгляда.
- Не привык… Или еще жив… Но как такое может быть?! – удивился дракончик, складывая крылья, прежде чем опуститься (на землю?).
Рамали не ответил. Он вообще не слушал дракона, а все искал взглядом Ивтиэль Арну. Длинный Нос еще несколько мгновений повисел в воздухе, потом бесшумно приземлился.
- А вот и Ивтиэль Арну, - сказал дракончик, лапой указав на серое существо. Вообще-то это был зеленый, скорее даже изумрудного цвета дракон. Но цвета ночи: синий и голубой, черный и серый. Они подошли к ней.
- Ивтиэль Арну, к тебе пожаловали, – с серьезной нежностью обратился Умма к дракону. Она обернулась. Не сразу. Слегка вздрогнув в начале, почти незаметно, только плечами. Возможно это даже показалось волшебнику… Затем обернулась.
- Кто ты? – спросила дракон у волшебника.
- Я Рамали. Волшебник с Эст-Рама-эйль.
Ивтиэль закрыла глаза и отвернулась.
- Как он?
- Мучается.
- Я была тогда не в себе. Я прокляла младенца и его мать.
- И причинила боль своему малышу.
- Простит ли он меня когда-нибудь?
- Уже простил.
- Почему?
- Он есть любовь и верность.
- Да. Он был чудесным ребенком. А я хотела стать хорошей матерью.
- Еще не все потеряно.
- Разве?
- Скажи, как снять проклятье.
- В данный момент это ничем не поможет. Никто из живых все равно не узнает об этом.
- Я выберусь отсюда. Я дам знать. Через птицу, или ветер. Я попрошу море, или осенний лист. Оролас поймет. Он узнает, что надо делать, – взволнованно и быстро говорил Рамали.
Дракон удивленно посмотрела на него, и в ее глазах мелькнула неяркая вспышка надежды.
- Тогда слушай… Заклятие снимется все равно. Но вот в пользу кого? Если в первое затмение, после наложения проклятья дракон искупается в священной воде Элисависа, он останется драконом, девушка же умрет. Если нет, погибнет Гурдд, человеческая девочка будет жить. Не вечно. Как люди.
Рамали опустил глаза и долго смотрел на линию, разделявшую под его ногами море и землю. Она не двигалась, не нарушалась какой-либо случайной волной. Это была просто линия между черной и серой плоскостями.
- Хорошо, - наконец проговорил он и, повернувшись, побрел от плоскости моря к серебряным холмам по плоскости земли.
- Рамали, - тихо позвала Ивтиэль Арну.
- Да, - не оборачиваясь, сказал он.
- И еще, Рамали. Та женщина, Кай, она умерла.
- Я знаю.
- Она тоже здесь, Рамали.
- Ну и?
- Ей тяжело. На нее давит груз вины. Поговори с ней, успокой ее, милый и славный Рамали.
- Я не люблю ее, – отозвался волшебник.
- Но это не важно…
- Хорошо, я успокою.
Рамали оставил Ивтиэль Арну наедине с собой и подозвал Длинный Нос. Драконыш и облако тут же явились к нему.
- Малыш…
- Да?
- Отведи меня к Кай Гертруди.

* * *
Гурдд с нежностью смотрел на спящую Нют. «Кажется, я люблю ее», - подумал дракон, а потом, посмотрев в небо, тихо добавил вслух:
- Ведь так?

* * *
- Кай, - окликнул Рамали молодую женщину, сидящую на песке. Моря не было видно отсюда. Одни холмы, залитые лунным светом.
- Кай, тебе тепло?
- Да. Здесь тихо и нет ветра.
- Кай, я волшебник Рамали, ты помнишь меня?
- Тот, что всегда приходил на воскресную ярмарку в Раиле?
- Да.
- А что стало с белым драконом, с тем… - Кай так и не смогла сказать, «которого я убивала».
- Он в Нют, в твоей дочери.
- Наверное, малышка ненавидит меня. Она уже знает, кто во всем этом виноват?
- Нет, Кай. Виноватых нет. Не кори себя. Мы все несовершенны. То, что случилось, было ошибкой, жестокой, болезненной ошибкой, не только твоей, – сказал Рамали, садясь на колени рядом с женщиной, которая была так несчастна.
- А чьей же еще?
- Матери дракона, Виккоя Гертруди, моей, того, кто вообще задумал эту трагедию, кого-то выше и дальше.
- Ты фаталист, волшебник с Картера.
- Возможно. Знаешь, Гурдд простил тебя.
- Неужели?
- Он умеет любить. Ты же знаешь.
Кай заплакала и не смогла остановиться. Рамали осторожно обнял ее хрупкие плечи.
- Ну же, не плачь. Там за песками, - тихо сказал он, – есть море.
- Я знаю.
- Почему же ты не сходишь к нему?
- Я боюсь на него смотреть.
- Когда-нибудь твоя дочь простит тебя. Обязательно простит, и ты первая узнаешь об этом. А теперь я пойду, – отозвался волшебник, поднимаясь с колен.
- Рамали, - позвала его Кай, когда он уже сел на свое верное облако. – Я схожу к морю.
В ответ волшебник тепло улыбнулся.
- Длинный Нос, а теперь подскажи мне, как отсюда выбраться.
- Это невозможно, разве что только снова родиться, и то ты должен прожить здесь жизнь.
- У меня нет столько времени!
Дракончик пожал плечами.
- Но ведь должна же быть хоть какая-то щель в мир живых? – с надеждой воскликнул Рамали.
- Есть путь, который еще никто не прошел до конца, наверное… - Дракон плавно развернулся и повис мордой к Рамали. – Кванн Роша.
- Белый Огонь! Ну конечно!
- Но он пожрет тебя. Так говорят. И тогда тебя не будет больше нигде.
- И все-таки я должен попробовать.
- Ты сумасшедший! Но очень смелый человек. Пойдем, пойдем со мной, я отведу тебя туда, где ты, быть может, снова получишь свое земное существование. Огонь способен возвращать жизнь таким отважным людям, как ты. И хотя я не очень верю в твое безумие, возможно у тебя все-таки получится. Пойдем, пойдем!
Белый огонь. Кванн Роша. Ни на что не похож. Ни с чем не сравнимое явление. Сам по себе. Путь, по которому нельзя куда-то придти, или вернуться. И все-таки ПУТЬ. Ослепительный столб белого света. Тихая музыка. Светлая душа. Неопалимая Купина. Реальная надежда. Безнадежный путь.
Рамали погладил бусы на шее, собираясь их снять.
- Не стоит, – улыбнулся Длинный Нос. – Старый Привратник смерти не желал тебе зла, я так думаю. Тебе нечего терять, либо ты погибнешь, либо воскреснешь. И он это знал.
Умма положил лапу волшебнику на плечо:
- Если в мире живых еще что-то значит слово мертвого дракона – я благословляю тебя. И благослови тебя твой бог, сумасшедший!
- Спасибо, – сказал Рамали и сделал шаг.
Без грома и рыка небесного тихо сомкнулись за ним белые пальцы вечного пламени.
Дракончик видел, как человек, сияя, исчез, и только покачал головой:
- Ты был хорошим парнем, - прошептал он.